Лёд для двоих

Я никак не мог перестать ворочаться. Мысли лезли в голову. Отабек сопел рядом, держа меня за руку. Я прижался щекой к его плечу и вздохнул. На дворе стоит глубокая ночь. Сегодня 27 февраля, а значит, что до операции осталось совсем чуть-чуть. Бека каким-то образом предугадал мои переживания и приехал на несколько дней раньше. Он был расстроен после поражения на финале гран-при. Видели бы вы его лицо, когда он появился на пороге моей квартиры, держа в руках спортивную сумку... Это заставляет меня любить его ещё больше, ведь он, несмотря на свои переживания, примчался ко мне, чтобы поддержать. Его ровное дыхание и тепло, которое исходило от его тела, заставляли меня почувствовать себя в безопасности. Отабек перевернулся на другой бок, всё ещё заботливо держа меня за руку. Я придвинулся поближе к нему и постарался заснуть. Через полчаса стараний я понял, что заснуть сегодня у меня не получится. Я вздохнул и крепче сжал ладонь Отабека. Я не хотел разбудить его, но, боже, как же я сейчас нуждался в разговоре с ним. И он, словно прочитав мои мысли, открыл глаза. - Ты чего не спишь, дурашка? - спросил он, зевнув. - Не могу, - ответил я, вздыхая. - Хочешь поговорить об этом? - предложил Отабек. - Да, - ответил я. Рука Отабека потянулась к лампе, что стояла на комоде возле кровати, но я перехватил его руку. - Не включай свет, - попросил я. - В темноте лучше. Он едва заметно пожал плечами, садясь на кровати. - Что тебя беспокоит? - спросил он. Я положил голову ему на плечо и почувствовал запах, исходящий от него. Это был запах Отабека, который я не спутаю ни с чем на свете. Он пах одеколоном, любовью и теплом. - Я боюсь, - сказал я. - Боишься чего? - спросил он снова. - Боюсь умереть, - произнёс я, испугавшись одного этого слова. Отабек хохотнул и поцеловал меня в макушку. - Дурашка, - прошептал он, и я почувствовал его горячее дыхание в своих волосах. - Какой же ты у меня дурашка. Ты не умрёшь, понятно? Этот доктор поставил на ноги многих фигуристов, и разве кто-нибудь из них умер? - Откуда мне, блять, знать, - ответил я, начиная раздражаться. Через мгновение Отабек уже притянул меня к себе, целуя в губы. Каждый раз, когда я матерился, он целовал меня, говоря, что скоро надоест мне со своими поцелуями, и я прекращу ругаться. Но от этого хотелось материться ещё больше, чтобы просто почувствовать его мягкие губы на своих. - Скоро ты у меня перестанешь ругаться, - сказал он, обнимая меня. - Ещё посмотрим, - усмехнулся я. - Ах, так, - произнёс Отабек, и я почувствовал, как он начинает щекотать меня. Я извивался, просил перестать, но он закрыл мне рот рукой, сказав, что если завизжу, разбужу дедушку. Вскоре ему надоело, и он отпустил меня. - Больше не делай так, эй! - прошептал я. - Ты же знаешь, что я боюсь щекотки! - Ага, а ещё ты боишься зомби и монстра под кроватью, - хохотнул Отабек, притягивая меня к себе. - Монстр под кроватью реален! - сказал я, глядя на него. Отабек посмеялся и поцеловал меня в щёку. - Тебе скоро 18, но ты всё ещё ведёшь себя, как ребёнок, - усмехнулся он, укладывая меня рядом с собой. - Спи давай, всё с тобой нормально будет. Он заботливо укрыл меня одеялом, поправив спавшую с плеча лямку тигровой майки, которую я подарил ему на новый год. Видимо, всё-таки прогадал с размером. - А ты будешь рядом со мной, когда я приду в чувства? - спросил я, сжимая в руке одеяло. - Конечно, - он поцеловал меня в лоб и взял за руку. - Я буду держать тебя за руку, как сейчас. - Тогда я точно выживу, чтобы проснуться и увидеть перед собой твоё лицо, - прошептал я, выдержав паузу. - Куда ты денешься от меня? - сказал Отабек, укладываясь спать. - Постарайся уснуть, ладно? Я кивнул. Как ни странно, этой ночью мне даже удалось выспаться.