Желание

      Акира чувствовал, как чужие сильные пальцы грубо схватили его за плечо и подняли на ноги. Свет перед глазами закружился, а все объекты на мгновение слились в одно пятно. Акира будто провалился в бездну, на секунду оказался на самой глубине моря, и тут же выплыл наружу. Парень был окружен шестью военными, и все автоматы сейчас были нацелены на него, будто на самого злостного преступника и кровожадного маньяка. Стискивая зубы от ярости и стараясь дышать ровно, он с ненавистью посмотрел в глаза командиру в черной форме и белых перчатках. Шики тоже перевёл на него взгляд. Вопреки юноше — предельно спокойный и холодный.       — Ты? — тихо спросил он.       Акира поначалу даже не понял, что произошло. Вроде бы, всё было так же, как и секунду назад, но за эту секунду внутри всё перевернулось с ног на голову. Просто от того, что он увидел эти холодные глаза на спокойном отрешённом лице. Он перестал дышать, забыв о том, что надо сделать вдох. Он не слышал, как вокруг шумят все собравшиеся. Все лица слились в единое размытое пятно, и среди них лишь чётче выделялось его лицо. Из горла юноши спокойно вырвалось «Да», но он даже не понял, как произнёс это слово. Цепкие и жгучие, словно ветви терновника, нити, будто заковывали его тело, не позволяя шевелиться. Никогда в жизни он не испытывал столь сильного потрясения, как испытал сейчас.         — Хм… — негромкая усмешка Шики вновь вернула его к реальности и напомнила, в каком он положении. Акира опустил глаза, пытаясь понять, что только что с ним было. Сердце колотилось так, будто он продолжал вести борьбу.       — Даже не верится, что какой-то молокосос справился с этими, — Шики толкнул ногой ближайшего заложника. Акира вздрогнул от его едкого замечания, но ничего не ответил, пребывая в странном состоянии. Голос этого человека… тоже пробирает, как и взгляд.       — Что ж, своё слово я сдержу, — немного разочарованно произнёс Шики, не дождавшись от юноши ответа. Парень показался ему каким-то странным: он просто стоял и смотрел в одну точку, как неживой. Может, ему во время драки кто-то мозги повредил?       — Отпусти его, — отдал приказ Шики солдату. Тот, коротко кивнув, оставил юношу и отошёл к другим заложникам. — Всех остальных — в машину, — Шики развернулся и торопливо зашагал прочь.       — Командир… что с ними со всеми делать? — пока виновников рассаживали по машинам, спросил один из военных.       — Зрители пусть посидят в камерах пару дней. Внесите их имена в базу и отпустите. А этих пятерых и букмекера… расстрелять. Или засадить подальше. Я ещё подумаю над этим. Проигравшие отдают всё, — усмехнулся он, направляясь к своей машине.       Через полчаса площадка, где проводился нелегальный бой, опустела. Машины уехали, забрав с собой всех, кто был здесь. А Акира так и продолжил стоять посреди территории, бездумно смотря вдаль. С уходом этого человека ушло и его потрясение. Он вновь почувствовал себя как прежде. Бесстрастным, уравновешенным, пустым.       — Без денег и без друга, — угрюмо отметил парень, пнув небольшой камушек под ногами.       — Акира, я здесь! — весь перепачканный Кейске вдруг вылез из какой-то ямы. Его друг удивлённо захлопал глазами и тут же подбежал к нему, помогая отряхнуться.       — Как ты…       — Да когда началась суматоха, я упал и провалился в какой-то подвал… Здесь под землёй, похоже, какое-то здание, — потирая ушибленные места, радостно ответил друг.       — Чёрт, ну и везёт тебе, — Акира закинул руку ему на плечо.       — Как и тебе, — мягко произнёс Кейске. Парень снова нахмурился, а его голубые глаза потемнели.       — Ненавижу его, — вдруг прошептал он.       — Что? — удивился Кейске.       — Ненавижу этого человека, — повторил Акира, сам не улавливая смысла своих слов и не чувствуя ненависти. Зачем он тогда это говорит?       — Но почему? Он же отпустил тебя… — непонимающе пробормотал Кейске. Тем временем они вышли к проезжей части.       — Меня отпустил, а других мы, может, вообще не увидим. Неизвестно, что с ними там сделают, — мрачно договорил парень. Кейске выглядел более оптимистичным.       — Всё хорошо, Акира. Всё хорошо.       На самом деле всё действительно было неплохо… первые несколько дней после происшествия. Жизнь Акиры была простой, как жизни многих молодых ребят в этом городе, который контролировали военные. Он вырос в детдоме при военной базе и вышел оттуда три года назад вместе со своим лучшим другом. Их распределили на работу на авиационно-технический завод. За успехи и хорошую производительность друзей направили в престижный колледж, где у Акиры родилась заветная мечта. Он учился, работал, иногда отдыхал. Снова работал и снова учился. Но на учебу требовались деньги, а работа на заводе приносила не так много средств — хватало лишь на еду и на оплату квартиры. Поэтому парень нашёл себе ещё одну «подработку». Весьма прибыльную и опасную.       Поэтому после этого происшествия Акира снова подыскал себе злачное местечко, где продолжал испытывать кулаки на прочность и зарабатывать деньги. Правда, ставки там были меньше, а для достижения цели требовалась большая сумма. С утра он подрабатывал вместе с Кейске на авиационно-техническом заводе, вечерами посещал учебные курсы, а по выходным давал волю лени. Всё было так же как раньше. По началу.       Но чем больше проходило времени, тем большее Акира начал вспоминать о том военном. Юноша знал о нём не больше, чем все остальные — десять лет назад этот человек пришёл к власти и установил в стране авторитарный режим. Сначала это помогло полуразрушенному государству. Были ликвидированы многие террористические группировки, вывозившие деньги, шла жестокая охота на наркоторговцев и политических преступников. Возводились новые дома, строились заводы, вместе с тем закрывались крупные корпорации, торговые центры и прочие развлекательные заведения. Все полученные государством средства уходили в тяжёлую промышленность, которая работала исключительно на наращивание военной мощи страны. Поэтому люди, не получавшие от нового строя практически ничего, всё чаще выступали против власти. В разных частях страны то и дело вспыхивали локальные конфликты. Власть была вынуждена бросать немалые силы, чтобы подавить их. Одновременно иностранные государства тоже хотели взять страну под свой контроль. Поэтому военному правительству приходилось работать на два фронта: сохранять порядок внутри страны и защищать извне.       Акира не участвовал в политической жизни. Для него изменения, происходившие в стране, были практически незаметны. Он никогда не был богатым и не имел никакой собственности. Ему было достаточно того, что есть. Единственное что его беспокоило — его мечта с каждым годом становилась всё неосуществимее. Новое правительство он недолюбливал и потому, что несколько его друзей то и дело попадали в тюрьму практически на пустом месте. А возвращались оттуда чуть живые. Самому Акире как-то везло: он ни разу не переступал дорогу военным. До того дня. Казалось, и тут ему повезло — его единственного из всех отпустили, однако парню всё больше казалось, что он скован длинными цепями по самое не хочу.       После того случая, когда Акира лично познакомился с командиром, мысли о нём сами по себе возникали в его голове. Сначала всплывало просто его лицо. Потом он мысленно начал прокручивать голос. Акира слышал всего лишь раз, но помнил его в совершенстве. Низкий, спокойный, с постоянной насмешкой. Не грубый, но и не мягкий, не тёплый, но и не холодный. А вот взгляд мог заморозить, несмотря на то, что был алым, словно кровь. Невероятно контрастная внешность лишь больше выделяла этого человека из толпы.       Сначала парень не мог понять, почему он не в состоянии избавиться от навязчивого образа, почему тот завладевает всеми его мыслями… А потом до него дошло. Это были не просто безобидные мысли и воспоминания. Это было нечто ужасное, отвратительное и мерзкое.       Похоть. Дикая, животная, неистовая. Однажды он осознал это так внезапно, что даже не мог пошевелиться целую минуту. Его мозг противился этому заключению до последнего. Акира пытался придумать всевозможные отговорки и оправдания, сваливая вину своего тела на всё что угодно, только не на военного (на Кейске было и то легче). Но только при образе того человека, горячее оцепенение сковывало его тело.       Не находя примирения в своём разуме, Акира несколько дней разрывался на части. Как? Как что-то такое может с ним происходить? Да ни разу в жизни он не чувствовал не то чтобы подобного. Он вообще ничего не чувствовал к людям. Ни сопереживал им, ни сострадал. Помогал лишь потому, что так надо или из-за вежливости. К своим соперникам не испытывал ненависти и ярости — это был всего лишь бой на деньги. Да даже Кейске… он никогда не доверял полностью. Их дружба была практически односторонней.       И тут такое? Сильное, мощное, пробивающее чувство, готовое смести всё на своём пути. Но даже если принять этот факт, другой он принять никак не мог. Эти инстинкты в нём вызывал мужчина. Конкретный взрослый мужчина, который бросил ему свою милость, как подачку, дабы показать наигранное милосердие.       До встречи с ним Акира был абсолютно нормальным парнем. А военный заставляет чувствовать себя каким-то ничтожеством, зверем, зависящим от инстинктов.       — Ненавижу его… — прошептал Акира, сжав голову руками. — Это он… Из-за него всё это… Из-за него я становлюсь ненормальным. Ненавижу… — ещё раз прошелестел юноша, полностью уверовав в свои слова. На место жгучей похоти пришла не менее жгучая ненависть к этому человеку.