Chiaroscuro (Игра светотени)

Примерно месяц спустя       — Дети мои, — позвал Какаши, — у меня есть для вас новая миссия…       — Что на этот раз? Вы украли Тору и бросили его посреди Леса Смерти, то есть я имею в виду, Тора снова «потерялся» в Лесу смерти? — раздражённо спросила Ино. О, да. Это была их стандартная поисковая миссия.       — Всё лучше, чем тот раз, когда мы сидели с ребёнком, а плохо сбалансированная башня из кунаев появлялась то тут, то там рядом с ним, едва мы глазом моргнём, — сказал Наруто. Ну, а как бы ещё они смогли научиться охранять кого-то правильно? Важные чиновники и богатые купцы привлекали не меньше неприятностей, чем младенцы.       — Или тот раз, когда мы должны были ремонтировать дом, а он постоянно бросал в нас камни, — добавила Ино. Ага, это было весело. К тому же, никогда не знаешь, когда тебе придётся строить стратегический форпост прямо под обстрелом противника.       — Или справляться с Дотон: Дзюцу Охотника за Головами, пока мы пытались высаживать рис на кишащих пиявками полях.       Что ж, возможно это было немного чрезмерным, но, по крайней мере, после этого Наруто больше не был оранжевым, ага?       — А вспомнить, как он заставил нас торговаться за продукты на рынке фермеров со всеми этими злыми рыбачками вместо того, чтобы как нормальным людям пойти в магазин, где вся еда располагается упорядоченно?       Ну конечно! Это же было частью их культуры, ради Ками! Ни один уважающий себя ниндзя не прожил жизнь, не узнав, как выжимать каждое рё из каждой сделки.       — И даже не напоминай мне о том, как он заставил нас проделать этот длиннющий путь через всю Коноху, чтобы добраться до магазина, который был буквально в тридцати шагах от места нашего старта!       Ну, как говорится, терпение — это добродетель; как для шиноби, для них было важно научиться стискивать зубы и следовать приказам, даже если те казались им абсолютно дурацкими.       — Скажу только два слова: рисовые лепёшки, — вставил Шикамару, присоединяясь к разговору, и Ино и Наруто энергично закивали, соглашаясь.       Ах, да. Рисовые лепёшки. Ладно, это было только для того, чтобы поиздеваться над ними… но это же было весело.       — Ставлю на то, что нам придётся чистить чей-то бассейн, и поэтому он привяжет нас к камням и просто швырнёт туда, просто чтобы посмотреть, как много времени у нас уйдёт на то, чтобы освободиться.       Ага, он, на самом деле, только что запланировал это… хотя постойте, как они узнали?       — А вот сейчас было обидно, — прервал их Какаши. — Я оскорблён тем, что вы могли даже предположить, что я сделаю что-то подобное с вами. И это после всех мучений, которые я вытерпел, чтобы добыть вам миссию С-ранга. Ох, что ж, думаю, я просто верну её обратно…       — НЕТ-НЕТ-НЕТ, всё хорошо! — поспешно исправилась Ино.       — Ну я даже не знаю…       — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, сэнсэй? — заныл Наруто.       Какаши злорадно ухмыльнулся под маской.        Обычно он бы обучал свою команду, ну, обычно. Вот только это больше не было боевой фронтовой командой. Команда 10 была командой фронтовой линии. А они, вместо этого, были командой захвата и допроса. А весь опыт Какаши в поиске, захвате и допросе был из АНБУ.       Поэтому, естественно, его команда получила некоторую весьма специфическую подготовку.       Хотя всё было в рамках разумности! Честное слово! Всё, чем он занимался, так это расширение репертуара их не_академических дзюцу, чтобы у них было что-то большее, чем Теневые Клоны, Обмен Разума и Теневой Захват.       И переобучал Наруто контролю чакры.       И у Шикамару появился ещё один противник в шоги, кроме его отца.       И прикрыл Ино небольшим количеством брони.       («Милая, единственная уродливая девушка — мёртвая девушка, так что давай натягивай штаны!»)       Смысл был в том, что всё, что он делал до этого момента, было абсолютно логичным.       …Кроме, может быть, тех раз, когда он похищал кота жены Даймё страны Огня и бросал его в разных типах местности только для того, чтобы заставить их поймать его (но разве был лучший способ симуляции поисковой миссии в безопасных сымитированных условиях, чем поиск домашнего животного, которое отбивалось?): на различных тренировочных площадках; в лесах; на случайно выбранном поле, на котором не росло ничего кроме пустынных колючек; на речке, по которой сплавляли лес; в системе горных пещер; в каньоне, похожем на лабиринт; в районе красных фонарей…       Он получил огромное удовольствие от последней попытки. Особенно когда его притащили к Хокаге и заставили объяснить, что в один прекрасный день его ученикам, возможно, придётся выслеживать цель на незнакомой городской территории. В конце концов, не все нукенины прятались на природе. Многие из них должны были возвращаться периодически в людные центры хотя бы для того, чтобы выменять припасы.       И это была отмазка, которой он особенно гордился. Он поместил её в ту же категорию, что и «Я заблудился на дороге жизни».       Он так и не понял, почему Хокаге так обозлился на него. Благодаря ему Коноха получала все эти дополнительные деньги и миссии. Все были в выигрыше, ну кроме Торы, но Тора не считался, потому что Какаши его ненавидел.       — Да шучу я. Это миссия D-ранга. Вы будете чистить чей-то там бассейн. И хотя на самом деле я не собирался привязывать вас к камням, — ладно, он собирался, — теперь, когда вы это упомянули, кажется, что это хорошая идея…       — НЕЕЕЕЕЕТ! ПРОСТИТЕ МЕНЯ!       Хотя если говорить о миссиях С-ранга… может быть, они были готовы.

***

Дорога на Суну       — Разобьём лагерь здесь, — сказал Какаши-сэнсэй, поднимая левый кулак под прямым углом. Знак остановки на языке жестов шиноби — во всяком случае, в Конохе. У каждой скрытой деревни был собственный набор правил. Но никто не изучал их, пока не мог общаться бегло на своём основном.       — Ино, ты ловишь обед; тебе надо поработать над своими навыками полевой работы. Наруто, ты разведаешь местность. Тебя ждёт небольшой тест по тактике, когда ты вернёшься. А ты, Шикамару, останешься здесь и поставишь палатки. Когда закончишь, начинай тренировать дзюцу, которое я тебе показывал. Предлагаю вам насладиться лесом, пока вы ещё можете, — сказал он, бросив взгляд на Ино. — Завтра мы отправимся в сторону Суны по пустыне. Разойтись.       Ещё месяц назад Ино бы ныла из-за того, что её отправили идти в лес одну. Теперь она, не говоря ни слова, просто взяла своё оружие и беззвучно скрылась в зарослях. Она всё ещё заботилась о своём внешнем виде, но никогда не упоминала об этом, если Какаши-сэнсэй был поблизости. Его метод борьбы с ней заключался в том, что едва ей стоило пожаловаться о своих волосах или одежде, как он тут же обливал её с помощью водяного дзюцу и забрасывал её пылью и грязью так сильно, как только мог, пока она отбивалась и кричала.       Причём это не зависело от того, были ли мы в центре Конохи или на тренировочном поле. Инциденты случались постоянно, и, в сравнении с некоторыми вещами, которые он заставлял нас делать, валяние Ино в грязи было наименьшей из наших проблем.       Наруто, как я понял, от природы был твердолобым и не знал, когда было пора сдаться, в то время как Ино, как и всегда, обожала быть впереди всех и тащить людей за собой. Поэтому хоть они и ныли, и плакали, они всё-таки выполняли задания, которые ставил перед нами Какаши-сэнсэй. Альтернативой была тренировка с командой Гая на целый день, и с первой же попытки мы поняли, что это означает трудный путь.       Какаши-сэнсэй, казалось бы, действительно обожал вдалбливать знания нам в голову на «собственном горьком опыте».       На самом деле, если бы я родился с подходом к работе от отца, а не матери, я не пережил бы и первую неделю с этими людьми.       — Убедись, что ты хорошо скрыла следы в этот раз, — прокричал я вслед Ино.       — Да, да, я прекрасно помню тот раз, когда я забыла это сделать, спасибо за напоминание, — услышал я, как она огрызнулась.       — Тьфу ты, так послушаешь вас, ребята, как вы всё трещите об этом, и подумаешь, что вам не понравилось быть атакованными посреди ночи и болтаться привязанными вниз головой на дереве, пока я разбрасывал ваше имущество, — сказал Какаши-сэнсэй.       — Ага, а я-то всегда был уверен, что это одна из самых популярных вещей, которые люди делают для удовольствия, — ответил я с сарказмом.       — Мне казалось, что это называется «охота мародёров». Это весело. Маленькие дети постоянно это делают на праздничных вечеринках, — обратился ко мне Какаши-сэнсэй.       — Но их при этом не привязывают вниз головой на деревьях, — указал я.       — Ну, это-то уж очевидно, мы же ниндзя, поэтому мы должны всё делать немного труднее, ага?       Я решил не отвечать на этот вопрос. Споры с сумасшедшими людьми не очень-то способствуют психическому здоровью, и, насколько я знал, Какаши Хатаке был одним из тех людей, кто мог буквально свести вас с ума вообще без приложения каких-либо усилий. Не то чтобы я бросил бы ученичество у него, даже если бы я мог; просто не было никаких сомнений, что он был настолько же гениален, насколько он был чокнутым. Иногда я гадал, кем же он был: гением или психом. Может быть, и тем, и другим.       — Ага, забавно, как часто две эти черты идут рука об руку, — ни с того, ни с сего сказал Какаши-сэнсэй.       — Что?       — Ум и сумасшествие. На самом деле, это две стороны одной медали. Если план удаётся, он гениален; проваливается, называют его сумасшедшим. Самое главное — убедиться, что никто не сможет определить, планировал ли ты это, или просто сделал это по ходу действия, — он уселся на толстой ветке и лениво болтал ногами.       Я остановился посредине процесса установки палатки. По какой-то причине в сложенной палатке был спрятан мешочек семян подсолнечника. Я бы подумал, что они принадлежали Ино, раз уж она была из семьи флористов, но нормальные люди просто не хранят семена подсолнечника в палаточной сумке.       Я взглянул на Какаши-сэнсэя, который с совершенно невинным видом посмотрел в ответ.       — Я сказал это вслух?       — Сказал вслух что?       — Ум и сумасшествие, — ещё раз посмотрев на семена подсолнечника, я пожал плечами и бросил их на обочину дороги.       — Что насчёт их?       — Почему вы вдруг на ровном месте выдали это определение? Разве я спрашивал?       Он склонил голову набок.       — Нет?       — Так почему вы вдруг заговорили об этом?       — А я и не знал, что нужны определённые причины, чтобы о чём-то говорить с людьми.       И это был наш обычный разговор.       …и именно поэтому я никогда не начинал с ним споры.       — Хочешь сыграть в шахматы?       — Нет. Во-первых, у нас нет доски, во-вторых, вы же мухлюете.       В-третьих, я сомневался, знал ли он вообще правила. Единственный — и последний — раз когда мы играли, он попытался выкрутиться, переворачивая ладьи вверх ногами, делая их дамками, и настаивал, что для игры ещё необходима колода карт. С его слов, раз уж люди в реальной жизни редко следовали правилам, следовало делать тоже самое и в настольных играх. И хоть это, я полагаю, было достаточно справедливо, я не думал, что было возможно вызвать дождь из пылающих камней посреди поля боя в реальной жизни.       В тоже время это была одна из тех глупостей, что он бы сделал просто ради развлечения и смеха.       — Во-первых, я не мухлевал, а во-вторых, горящие камни — самый глупый и неэффективный из существующих способ кого-то убить.       — Я ничего не говорил о горящих камнях.       — Но ты думал о них.       Я нахмурился.       — Как вы узнали?       — Так ты и правда думал о горящих камнях? — он заулыбался. — Я просто предположил, но спасибо за подтверждение.       Я застонал.       — Одна игра, Шикамару. Обещаю не мухлевать.       — У нас даже доски нет.       — Нам не нужна доска, чтобы играть, — сказал он, улыбаясь. — Пешка на е4.       — Пешка на е5. Разве вы не хотели, чтобы я тренировал новое ниндзюцу, которому вы меня обучили? — спросил я, забивая на место последний колышек палатки.       — Это называется многозадачность, Шикамару. Я знаю, что в подобные игры ты можешь играть и во сне, — сказал он, раскрывая свою книгу. — Конь на f3.       — Конь на с6, — сказал я, начиная создавать каменные пики из грязи. У меня была стихия земли, что мне хорошо подходило, учитывая то, что это был лучший элемент для создания теней. У Ино, с другой стороны, была стихия огня, что было удивительно, хотя возможно и не очень, а у Наруто — ветер. У самого Какаши-сэнсэя была стихия молнии, хотя он мог и управляться с другими элементами, со всеми, кроме ветра.       Мы вербально сражались ещё несколько минут до тех пор, пока Какаши-сэнсэй не захлопнул свою книгу и не спрыгнул с ветки на землю.       — Шах и мат.       Я нахмурился.       — Вы сжульничали.       — Не-а.       — Да, вы смухлевали, — ответил я с невозмутимым лицом, восстанавливая ходы в памяти в обратном порядке. — За два хода до окончания партии вы сходили конём на f6. Но там не было вашего коня. Там была моя ладья.       — О, разве? Ну, тебе же хуже. Надо было обвинить меня сразу, как только я сделал это, — он начал прохаживаться вокруг моих земляных пик, пиная их, чтобы проверить на прочность. Они не ломались; я знал, что они не сломаются. Первый раз, когда он показал мне эту технику неделю назад, я смог сжать землю лишь настолько, что создал рассыпчатую горку почвы. С тех пор я тренировался каждый день.       — Я бы выиграл у вас, если бы вы этого не сделали, — заметил я. — Я был в одном шаге от мата.       — Ну, тогда, как я и говорил, у меня был весьма хороший повод не играть честно, ага? — спросил он.       — Как я и говорил: вы — жулик.       — Шиноби, — поправил он меня.       Я свирепо уставился на него. Он ответил мне псевдо-невинным взглядом единственного глаза.       — Эта отмазка работает, если только вам меньше пяти лет, — сказал я ему.       — Вообще-то, я родился в високосный год, так что формально мне всего шесть лет, — ответил он.       — Нет, это неправда. Вы родились 15-го сентября.       — 15-го сентября високосного года.       — Это не считается… ох, хотя знаете, мне всё равно. Я не настолько глуп, чтобы спорить с вами.       — Мы и не спорили. Просто дружески беседовали.       Я отказался отвечать на это, просто продолжая создавать каменные пики, пока не вернулись Ино и Наруто, и им тоже досталась порция воспитания от нашего невыносимого учителя. Камень был более неподатлив, чем тени, но принцип был тот же самый. Теоретически, достаточно натренировавшись, я мог бы создавать и стены, и купола из земли с этой же комбинацией ручных печатей. Конечно, вероятно существовали более лёгкие и эффективные методы, хотя для них стоило запомнить немного иной набор печатей, однако мне было просто приятно знать, что я могу обойтись и этим.       Дорога до Суны прошла без особых происшествий, если не считать типичного поведения Какаши-сэнсэя, которое, я думаю, и так было достаточно проблематичным, чтобы ками сжалились над нами и оставили обычные проблемы на потом. На этот раз Какаши-сэнсэй не старался отчитать Ино за её попытки сохранять подобие поведения журнальной модели. И хотя у неё не было времени, чтобы нанести макияж или хорошо расчесать волосы в полевых условиях, она продумала достаточно наперёд, чтобы захватить с собой солнцезащитный крем для лица и тонкие шарфы, позволяющие закутать лицо, для остальных. Это не меняло того факта, что суровый климат Суны разительно отличался от мягкой погоды в Конохе, но наш переход, по крайней мере, был полегче.       На бумаге наша миссия была довольно проста: мы должны были сопровождать торговца в Таню, столицу Хи но Куни, охранять его там в течении недели, пока он заключал контракты, а потом проводить его обратно. Нестандартная миссия для команды захвата и допроса, которой была создана наша группа, но нам, в любом случае, было важно ознакомиться со всеми типами миссий. И если уж задумываться об этом, вероятно, Какаши-сэнсэй целенаправленно делал наши миссии D-ранга гораздо труднее, чем они должны были быть.       В реальности же общее настроение в Суне было столь же приветливо, как и местная погода — то есть, мягко говоря, не очень. Хотя вряд ли это можно было списать исключительно на недружелюбный характер народа. В конце концов, с тех пор как мы подошли к воротам, Какаши-сэнсэй только и занимался тем, что учинял беспорядки, ожидая, что мы как-то всё уладим. Включая флирт со стражницей у ворот в качестве попытки войти без входной платы, и ведь ему почти удалось, если бы тут не вернулся мужик, бывший то ли её братом, то ли парнем, и не попытался бы убить его за это, и из-за этого девушка влепила ему пощёчину за грубость к гостю, и всё это вылилось в массовую потасовку.       Судя по всему, они всё ещё прибирались, и один или два ниндзя наверняка будут оштрафованы из-за этого конкретного происшествия.       С другой стороны, Какаши-сэнсэю всё сошло с рук. И я думаю, он так и не заплатил входную пошлину.       Я задавался вопросом, а что он будет делать с дополнительными деньгами. Там было не так уж и много. Из доступных записей книг регистрации миссий я знал, что Какаши-сэнсэй выполнил огромное количество миссий А-ранга, не говоря ещё о десятках неуказанных миссий S-ранга — и за те, и за другие платили очень, очень хорошо. Одной выполненной миссии S-ранга хватало, чтобы в течении нескольких месяцев оплачивать жильё, снабжение и питание в апартаментах в хорошей части города, а он исчез из официальных отчётов о миссиях на целых десять лет (что было верной приметой как нукенина, так и АНБУ, но нукенинам не разрешали обучать генинов, если предварительно им не отделяли голову от плеч). Учитывая его незатратные хобби и ограниченный гардероб, можно было заключить, что мой учитель по природе своей был человеком экономным. И это не учитывая его потрясающее мастерство обмана — он был тем парнем, что каждый раз выходил из казино богаче, чем заходил. Если он не спускал всё на наркоту… хотя нет, даже наркотики не смогли бы оправдать существование такого, ну, слепого пятна на радаре реальности, каким был Какаши Хатаке.       Вполне возможно, что он был просто абсолютно рехнувшимся, и создавал неприятности просто ради неприятностей, как и всё, что он делал.       — Знаете, — сказал Какаши-сэнсэй громко, когда мы проходили у чайной, — я всегда ужасно сочувствую девушкам, которые соглашаются на свидание с парнем только потому, что жалеют его.       Мы проследили его взгляд до одинокой молодой пары в забегаловке, и, конечно же, при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что девушка действительно выглядела так, как будто не хотела быть здесь. И теперь когда они оба услышали реплику Какаши-сэнсэя…       (— Но… так ты…)       (— Извини, я не хотела задеть твои чувства…)       (— Так я тебе не нравлюсь?)       Ситуация только что стала очень, очень неловкой.       — Это было не очень-то мило, сэнсэй, — огрызнулась Ино.       — Ну, подумай об этом следующим образом. Девушка ничего бы не сказала без вмешательства. Парень отправился бы домой, думая, что он ей и правда понравился. Он снова бы попытался пригласить её на свидание. А она продолжила бы вводить его в заблуждение из вежливости. И вот он накрутил себя без всякой причины… а потом она говорит: «Извини, я, по правде сказать, тебя не люблю»… и дальше полный бардак. А так я спас её от потери времени и скуки, а его — от огромного горя по причине разбитого сердца, и что в этом жестокого?       — Но… это же невежливо…       — Мы — шиноби. Мы никогда не бываем вежливы — если это не помогает нам.       — Например, как в случае флирта с девушкой в два раза младше вас перед её парнем? — спросила она сухо.       — Ино, если бы она была в два раза меня младше, ей было бы столько же, сколько вам, плюс один год, и это бы означало, что я — педофил, а им я уж точно не являюсь, — ответил Какаши-сэнсэй.       — Но нам двенадцать! — выпалил Наруто.       — На самом деле, если взять юпитерианский календарь, то мне всего…       — Но у вас же волосы совсем седые! — возразил Наруто.       —… Я что, правда, выгляжу настолько морщинистым? Это всё только из-за маски, серьёзно.       — Нет, но у вас волосы белые! Даже белее, чем у старика Хокаге! Даже у него ещё осталось немного русых волос. Как ваши волосы так поседели?       — Я родился с белыми волосами, Наруто.       — О!       — Но это не имеет никакого значения. Вот наш клиент. Добрый день, Гёза-сан!       Гёза-сан был тучным стариком с тонкими моржовыми усами и множеством золотых колец на пальцах, которые выглядели фальшивыми. Но вот рю в его кошельке фальшивками не были, и, принимая во внимание его страх и почтительность даже по отношению к Наруто, было похоже, что мы не пересечёмся с ним снова в скором времени. Большинство купцов никогда не рисковало так. Когда дуришь гражданских, у тебя равные шансы ускользнуть, да и наказание либо штраф, либо тюремное заключение. Шиноби же, с другой стороны, по достоверным слухам, были менее снисходительны.       К тому времени, как мы вернулись к главным воротам Суны, Какаши-сэнсэй послужил причиной четырёх попутных происшествий — даже пяти, если посчитать тот случай, когда он «случайно» уронил и рассыпал мешок птичьего корма прямо перед стаей очень агрессивных голубей только для того, чтобы они передрались из-за еды; мы были практически рады убраться из этого адского места.       — Вы всегда так поступаете? — спросил я его.       — Понятия не имею, о чём ты.       — Создаёте неприятности. Шутки ради.       — Да я ничего не делал. Если где-то и начались споры, то это их выбор, а не моя вина.       Уже из-за этого чунин на посту взглянул на него неприязненно. Очевидно, что в штабе уяснили всё с первого раза, поэтому вместо той девушки, что была тут раньше, на всех проходящих зыркали двое огромных, здоровенных, шрамированных, бурлящих тестостероном и закалённых войной ветеранов.       Конечно, тот факт, что мы имели дело с парой альфа-самцов, а не с наивной девушкой-подростком, не остановил Какаши-сэнсэя, который просто опустил свою маску (к сожалению, он стоял к нам спиной), подмигнул и прошёл мимо, в очередной раз не заплатив и рё.       — Как вы это сделали? — спросил Наруто, утирая своё лицо.       — Я особенный, — ухмыльнулся Какаши-сэнсэй.       — Вы не могли просто раскошелиться на пару монет? — спросила Ино.       Какаши-сэнсэй хлопнул в ладоши.       — Ну, видите ли, когда вы платите пошлину, они записывают дату и ваше имя, чтобы знать, кто и когда заплатил, а мне не нравится, когда моё имя всплывает то тут, то там, помогая людям отыскать меня.       — Сэнсэй, вы же понимаете, что у вас очень приметная внешность, и если бы кто-то действительно на вас охотился, он бы не стал проверять гроссбухи с переписью путешественников в Суну, — попыталась Ино.       — Но им всё равно не будет известна точная дата, также как её не будут знать и они, — сказал Какаши-сэнсэй, махнув рукой куда-то по направлению к куполу здания Казекаге. — Что подводит вас троих к моему следующему вопросу: почему?       — Что почему, сэнсэй? — спросил Наруто.       — Почему, как вы думаете, я не назвался?       — Потому что мы — шиноби из другой деревни и, вероятно, им не нравимся? — предположила Ино.       — С чего же это? Мы же союзники, ага? — сказал он.       — Союзники, — ответила Ино, изобразив в воздухе кавычки. — В политике нет постоянной дружбы, есть только постоянные интересы. Вы сами так говорили.       — Совершенно верно, Ино. Но есть и более глубокая причина для этой вражды. На данный момент Суна не любит именно нас, возможно даже больше, чем Иву, которая нанесла им гораздо больше ущерба в предыдущей войне, чем мы. Так почему?       Ино посмотрела на него с намёком.       Какаши-сэнсэй гневно зыркнул на неё.       — Отсутствие у вас веры в меня просто поразительно. Кроме того, я имел в виду Коноху в целом, а не себя конкретно.       — Деньги, — заговорил я. — Я видел их расценки у ворот. Их услуги гораздо дороже наших. Поэтому купец из Суны, который должен бы нанимать ниндзя Песка, пожелал прождать лишний день, пока прибудет команда из Конохи. Мы воруем их работу.       — Именно, — сказал Какаши-сэнсэй. — И дело не только в одном торговце. Даймё страны Песка также передаёт миссии — разной степени секретности — шиноби Конохи. Кроме того, есть кое-что важное, что вы трое должны знать: дело не только в более низких ставках. Влияет ещё и реклама, и пиар. Коноха уникальна тем, что мы тратим много усилий на сохранение нашего кристально чистого имиджа. Вы же на самом деле не думаете, что наша деревня — мир смеха и улыбок, ага?       Ино вздрогнула.       — Мы получаем и миссии для АНБУ, в том числе и убийства. Некоторые из делишек, которые мы обделываем, такие же грязные, как и у остальных скрытых деревень. Мы просто лучше поддерживаем фасад так называемой «хорошей» деревни. На самом деле, реальное отличие между нами и остальными лишь в том, что мы ещё не были непосредственной причиной войны шиноби пока что. Все последние три войны начались из-за территориальных споров между Суной, Ивой и Кири, — пояснил Какаши-сэнсэй.       — Сэнсэй, насколько всё плохо? — спросила Ино. — С этой… денежной войной, я имею в виду.       — Официально, финансовая отчётность каждого секретного поселения — это секретная информация, поэтому я ничего не знаю, как и никто в Конохе. Но за закрытыми дверьми… в то время как наш доход от миссий возрос на 30% за несколько последних лет, их упал примерно на 40%.       — Ну, это не очень хорошо, — Наруто почесал в затылке. — Это плохо закончится, не так ли? Не должны ли мы кому-нибудь сказать об этом?       Какаши-сэнсэй невесело усмехнулся.       — Думаешь, Хокаге ещё не знает? Поверь мне, он знал обо всём с самого начала. Извлекает выгоду из этого, на самом деле.       Наруто наморщил нос.       — Но… если они нас ненавидят…       Какаши-сэнсэй вздохнул.       — А что ты предлагаешь делать, Наруто? Поднять наши цены только для того, чтобы задобрить другую менее конкурентоспособную деревню? Деревня шиноби — это, в первую очередь, бизнес. Если хочешь быть Хокаге, тебе придётся это понять. Это лучшее, что ты можешь сделать.       — Но что если они делают что-то за нашей спиной из-за этого… — Наруто замолк. — Ну, знаете. Бедные люди прибегают к отчаянным мерам.       — А что заставляет тебя думать, что они не делали бы тоже самое, даже если бы они процветали?       — Ну, потому что в этом не было бы смысла, так? Я имею в виду, что пытаться обмануть кого-то само по себе большой риск, и если поймают, всё может обернуться очень плохо… но если они уже достаточно отчаялись, любой результат того стоит, — Наруто опять поскрёб затылок. — Я не разбираюсь в политике, но я был бедным раньше. Когда у меня заканчивались деньги, я шёл к дедуле Хокаге и просил ещё немного, но они-то не могут так поступить, правда? Это много — сорок процентов?       — Сорок процентов — это почти половина, Наруто, — ответила Ино.       — Ох!       — Ты переживаешь, что Суна нападёт или будет саботировать Коноху из-за сорокопроцентного падения дохода, Наруто? — тихо протянул Какаши-сэнсэй из-за своей книги.       — Я… я не знаю. Думаете, это произойдёт? Потому что если ничего не произойдёт, то мне и беспокоиться не надо, так? — сказал Наруто.       — А ты что думаешь, Шикамару? — спросил Какаши-сэнсэй.       Я нахмурился.       — Я не знаю, что они будут делать. Но если всё так и продолжится, они, безусловно, что-то предпримут. Это зависит от нашей кривой дохода. Если мы поднимем цены, покроет ли это ту сумму миссий, которые мы потеряем?       — Что если я скажу вам, что, гипотетически конечно, наши цены очень тщательно рассчитаны и установлены советом высококвалифицированных бухгалтеров, и то, что мы спрашиваем за услуги сейчас, это и есть оптимальная цена без всяких сомнений? — прошептал Какаши-сэнсэй. — И, опять же гипотетически, что если эта ситуация реальна? Пожертвовали бы вы долей дохода Конохи в ожидании повреждений, которые Суна может как нанести, так и нет? Вы видели это объявление на их главных воротах. Даже если мы немного поднимем цены, люди всё равно придут к нам. Выравнивание же наших цен соответственно Суне, даже временно, в результате приведёт к большей потере денег, чем они могли бы нанести нам с учётом военных репараций. Так что бы вы сделали на месте Хокаге?       Наруто сглотнул и наконец ответил:       — Улыбался бы и делал вид, что ничего не случилось.       Какаши-сэнсэй медленно обозрел нас единственным глазом.       — Ваш образ — вторая по важности вещь в выживании. Во-первых, определитесь, что вы знаете о себе. Во-вторых — что другие думают о вас. Все носят маски.       — Как вы? — не мог не спросить я.       — Да, — ответил Какаши-сэнсэй. Я ожидал, в лучшем случае, ещё одну полу-ложь, но его самодовольная улыбка рассказывала абсолютно другую историю. — Да, точь-в-точь как я.       И с этим та небольшая истина, что я увидел, исчезла, полностью стёртая с его лица очередной выбешивающей улыбкой, скрытой за страницами «Ича Ича Рай».