***
— Эх, пойдёмте рамена перехватим, — зевнул Наруто. — Расплачивайся, если нос не нашёл! — А? Что? — спросила Ино, в то время как оба парня уже приложили пальцы к носам. — Хаха! — Наруто воодушевился. — Ино платит! — Что? Почему это я? — Потому что ты не коснулась носа, — объяснил Наруто так, как будто это была самая разумная мысль на свете. Ино даже покраснела от гнева. — Прости, пожалуйста, но это попросту глупо! — Ну сейчас из всех нас у тебя больше всего денег, — пожал плечами Шикамару. — Из-за выигранной ставки, знаешь ли. — Ага, и я голоден, и это твоя вина, что у меня не осталось денег, — вставил свои пять рё Наруто. — И что, теперь накажете меня за выигранный спор? Да так, как ты жрёшь рамен, я больше денег потрачу, чем выиграла с вашего глупого мелкого пари! — раскричалась Ино. — И кстати почему ты обвиняешь меня в отсутствии денег? В первую очередь сам виноват, что принял ставку, а во-вторых, что поставил неверно. И кроме того, никто не говорит: «Расплачивайся, если нос не нашёл!». Говорят: «Карты на стол — если нос не нашёл!». «Расплачивайся» и «нашёл» даже не рифмуется! — Оно и не должно рифмоваться, — заявил Наруто. — Кто сказал? — спросила Ино. Наруто остановился. А затем разулыбался так, словно он нашёл абсолютно неоспоримый аргумент. — Я сказал! — Чего? Кто это сказал, что ты устанавливаешь правила? — заорала Ино, хватая Наруто за ухо, не взирая на его болезненный протест. — Я единственная девушка в этой команде, так что я должна быть боссом! А босс устанавливает правила! Поэтому я решила, что ты возьмёшь ответственность за свои безответственные привычки обжираться и тратить деньги и сам заплатишь за свой идиотский рамен! — Тихо, тихо, тихо. Во-первых, рамен не идиотский, это типа самая лучшая еда в мире, а во-вторых, кто сказал, что единственная девчонка в команде автоматически становится боссом? — поинтересовался Наруто. —…Я! — триумфально ответила Ино. — Что ж, становится очевидно, что логика дискуссии на тему «Кому быть боссом команды» приняла форму бесконечной рекурсивной петли, — пробормотал Шикамару. — Чего? — спросил Наруто, почёсывая в затылке. — Он говорил про автократию, утверждённую автократом, — ухмыльнулась Ино. Наруто нахмурился. — Эй! Прекращай уже использовать умные слова, чтобы сбить меня с толку! Думаешь, я не вижу, как ты лыбишься? — Видишь ли, правилами также установлено, что босс обязан знать, как использовать «умные» слова, а поскольку ты даже не знаешь их значения, твоя кандидатура автоматически не подходит, — сказала ему Ино. — Кроме того, я родилась двадцать третьего сентября, а ты — десятого октября, значит, я старше тебя и поэтому автоматически твой босс. — Но Шикамару родился двадцать второго сентября, значит, он старше тебя. На день, — произнёс Наруто. — А значит, Шикамару — босс. Ладушки, Шикамару? — Шикамару, если ты заставишь меня платить за рамен Наруто, я пожалуюсь моей мамуле, которая донесёт моему папочке, который сообщит это твоему отцу, который обязательно проболтается твоей маме, — предупредила Ино. —…Я передумал, Наруто. Сам плати за свой рамен, — улыбнулся Шикамару. — КАКОГО? — вскричал Наруто. — Шикамару, я же рассчитывал на тебя! Дважды предатель! — Это аллитерация, — заметила Ино. — Любой, кто использует аллитерацию в оскорблении, автоматически дисквалифицируется из кандидатов в лидеры команды в отсутствии Какаши-сэнсэя. — Мне кажется, или безумие Какаши-сэнсэя слегка заразно..? — спросил Шикамару. Ино и Наруто замолчали и посмотрели на него, потом друг на друга и снова на него. Наруто прищурился и погладил воображаемую бороду. — Неа, тебе кажется, — заключил он наконец. — Ага. Определённо тебе кажется, — согласилась Ино. —…И поскольку я только что поддержала тебя, мне больше не придётся платить за твой рамен. — КАК? Это бессмыслица какая-то!***
В отличие от весьма развлекательной дискуссии по поводу рамена, что троица учеников Какаши вела снаружи (он слышал их через открытое окно, и похоже, им было гораздо веселее, чем ему), атмосфера в кабинете у Хокаге была экстремально, ну, неразвлекательная. Сандайме был недоволен, и он знал, что Какаши это знает. Что делало предстоящий разговор болезненнее для обоих. — Вы хотели о чём-то со мной поговорить, Хокаге-сама? — спросил Какаши. — Потому что если это насчёт собрания, что я пропустил, то я никак не мог поступить по другому. Видите ли… — Мне не нужны твои смехотворные оправдания, Хатаке, — взорвался Сандайме. — И Обито на всю жизнь хватило, спасибо. Какаши заметно вздрогнул, и Хирузен затолкал подальше чувство вины, возникшее после такого болезненного напоминания. Хотя ничего нельзя было изменить. Иногда только такие острые слова помогали держать Какаши в узде. Какаши и сам использовал подобную тактику, чтобы манипулировать другими. Так что Сарутоби не должен бы был чувствовать себя таким виноватым, применяя её в ответ. — Господин, — прочистил горло Какаши. — А, да. Собрание. Во время которого ты должен был выдвинуть свою команду для участия в экзамене на чуунина. Оно было перенесено на завтра. И я и звука не хочу слышать от тебя, Хатаке, — поднял руку Хокаге, когда Какаши уже открыл рот, чтобы начать протестовать. — Мы оба знаем, что ты специально вернулся позже. Я хочу знать почему. — Почему? — спросил Какаши, прищуриваясь. — Не вижу причин, мне присутствовать на этом собрании. Я не выдвину свою команду. Я думал, это предельно очевидно, раз я не потрудился вернуться всего на пять часов позже. Но если так было непонятно, я говорю вам прямо сейчас, ясно и громко: они не будут участвовать в предстоящем экзамене на чуунина. Ну, разве это не мило? Хирузен надеялся избежать этого разговора. Но это была пустая мечта. Какаши не был Асумой, или Куренай, или Гаем — он лучше всех знал, что продвижение по службе в таком юном возрасте было наказанием, а не наградой. — Позволю себе не согласиться. Они будут участвовать. — Что? Я думал, что как джоунин-инструктор я имею власть отложить их участие… — А как Хокаге я имею власть приказать тебе номинировать их. Атмосфера в помещении была удушающей, пока они продолжали смотреть друг на друга. Первым, в конце концов, не выдержал Какаши и придушенно выдавил: — Почему? Сердце Хирузена сжалось при виде того, как его лицо приняло выражение человека, испытавшего предательство, но Сандайме был совершенно не тронут его чувствами. — Это для их же безопасности. — Что? Каким это образом «для их же безопасности»? — прохрипел Какаши, и тон его голоса всё возрастал по мере разговора. — Разница в навыках между высококвалифицированным генином и низкоквалифицированным чуунином ничтожна, Хокаге-сама. В реальности у нас есть генины более умелые, чем среднестатистический чуунин, но они ещё не повысили свой ранг просто из-за неудачи. И тем не менее, чуунин может отправиться рисковать своей жизнью в боевых миссиях на первых фронтах войны, а генин — нет. Учитывая текущую ситуацию с Песком, Облаком и Страной Волн, это не закончится хорошо. Им всего двенадцать, Хокаге-сама. Неважно, насколько они квалифицированы, им слишком рано становиться чуунинами. Я не собираюсь отправлять их прямо… — Тебе было шесть, когда ты стал чуунином, — напомнил ему Сандайме. — Да, и каким прекрасным человеком я вырос, а? — горько выплюнул Какаши, и на секунду сквозь все слои идиотизма, сарказма и чистого безумия показалось его истинное я — ненавидящий себя и обуреваемый чувством вины ветеран, который видел, совершил, отобрал, получил и потерял слишком многое и слишком рано. Хирузен Сарутоби запустил руку в волосы. Он действительно был уже слишком стар для подобного. Но Сандайме заставил его сказать: — Мне всё равно, Какаши. — Ну, а мне, типа, нет! — взорвался Какаши в ответ. — Могли бы, хотя бы сказать мне почему. Я возвращаюсь домой с обычной миссии С-ранга, ожидая краткий брифинг по всей хуете между Скрытым Облаком и Страной Волн, но вместо этого мне сообщают, что я должен отправить свою команду на потенциально смертельное состязание с ещё более смертоносной наградой, замаскированной под повышение! И каким-то образом это всё моя вина, что я не номинировал их из-за того, что привёл их домой позже, хотя я даже не знал, что вы хотели, чтобы в этот раз я вернулся домой вовремя, чтобы вы могли приказать мне их номинировать, и поэтому-то всё и пошло не по плану! — Ну, даже если не учитывать тот факт, что ты должен возвращаться с заданий вовремя в любом случае, если бы ты потрудился сообщить, куда ты собираешься, может быть, я бы и объяснил тебе причину срочности, — напомнил ему Хокаге. — И прекрати пытаться разыграть со мной карту «я не знал». Я только за последний месяц примерно тысячу раз намекнул, чтобы твоя команда готовилась к участию в экзамене. — Ох, не начинайте снова, — застонал Какаши. — Слушайте, прежде чем вы начнёте отчитывать меня за то, что я не следовал стандартному протоколу, не сообщив вам, где я буду во время нашего псевдоотпуска, я ходил с ними в Страну Водоворота, ага? Нет, я не буду тратить время, пытаясь объяснить вам почему, потому что вы знаете причину. И прежде чем вы отпустите саркастичную ремарку, да, я всё ещё способен на чувства, и нет, я не проболтался о суперсекретном секрете S-класса. В отличие от почти всего охуевшего населения Конохи. Хокаге сжал переносицу пальцами. — Слушай. Давай… оставим это в прошлом? Вернёмся к изначальной теме нашего разговора? Какаши скрестил руки на груди. — Ага, давайте. Что-то касательно участия зелёных генинов в экзамене на чуунина, несмотря на то, что я против… что вообще в мире может оправдать сумасшедший бред, который ты только что вывалил на меня, старик… — Если ты не заметил, Какаши, в этом году выпускной класс практически полностью состоял из клановых детей… и малолетних гениев. Одна твоя команда может заставить стыдиться большую часть наших джоунинов. Я знаю, что ты обучаешь их ниндзюцу А и В ранга, Какаши. Я наблюдал за Шикамару, экспериментирующим с его собственными производными от стандартного дотона. Простой экзамен на чуунина — это практически ничто в сравнении с другими крайне реальными опасностями, существующими в этом мире, Какаши, — взорвался Сандайме, терпение которого истощилось. — Простой экзамен на чуунина? Простой экзамен на чуунина? Не знаю, в каком мире вы живёте, но не будет никакого простого экзамена на чуунина. Или вы забыли, что Скрытый Песок тоже был приглашён поучаствовать? Может, я и веду себя как сумасшедшая истеричка, но это не без причины, Хокаге-сама! Вы знаете, что они что-то планируют; на текущий момент мы все знаем, что они уже месяцами что-то планируют! Один из этапов этого экзамена на чуунина — вот когда они атакуют. Я с лёгкостью поставлю на это своего первенца! — Не делай пустых ставок, Какаши. Мы оба знаем, что ни одна женщина в мире не согласится носить твоего ребёнка. — Это образное выражение! В любом случае, дело не в этом, а в том… — Дело в том, что ДА, я всё это знаю, и ДА, я уже принял все доступные мне меры предосторожности против них! Большинство прокторов чуунинов на первом этапе и все прокторы на втором этапе заменены замаскированными АНБУ. Команды будут отслеживать передвижение генинов всё время… — Так вы и правда знаете, что Песок что-то планирует! Отлично! Может тогда объясните мне, как, биджу вас задери, вы оправдываете осознанное выдвижение зелёных, неопытных генинов на мероприятие, которое, как вы абсолютно точно понимаете, включает в себя конфликт с другой целой скрытой деревней… — Если ты дашь мне объяснить… —…Это полное безумие! И учитывая то, что это говорю я, это что-то да значит! — взорвался Какаши, и его маска спокойствия полностью испарилась. — Какого хрена, старик… это моя команда… вы не можете их туда отправить! Вы не можете просто так отнять их у меня… вы, блядь, не можете сделать это со мной снова… вы… вы не можете… А, так вот в чём проблема. Конечно. Это всегда проблема, когда дело касается Какаши. Милосердный Рикудо… Сандайме выдохнул. — Во-первых, я — твой Хокаге; я могу и я сделаю. Конец истории. Во-вторых, я не отнимаю их у тебя — это не мелкая месть тебе за отвратительное поведение, а легальный безопасный план, над которым я работал месяцами! В мире много людей, которые хотят этим детям плохого, но я — не один из них. Сейчас мы столкнулись с очень серьёзной ситуацией, поэтому, ради всех святых ками, включи логику… — Но что если… Сандайме больше не мог этого выносить. С силой врезав ладонями по столу, он вскочил с кресла, возвышаясь над Какаши, хоть и был ниже того ростом. — В последний раз, Хатаке! Что бы ни планировал Песок, это не представляет прямой опасности для этих детей. Они хотят денег; они хотят дискредитировать Коноху; они хотят получать больше работы. Вот и всё. Но им нет никакого интереса похищать этих детей и использовать их в своих частных вооружённых силах, в отличие от одного конкретного старейшины, который несогласен со мной по вопросу воспитания наших детей. И этот определённый старейшина, пока мы говорим, изобретает тысячу и один новый способ стащить эту шляпу с моей головы! Эти слова наконец заставили Какаши замолчать. Ненадолго. Человека с таким опытом в жестокости было не так то легко запугать какими-то злыми словами. — Блин, ебите меня семеро. Снова он? — Да, снова он. И поэтому все участвуют в этом экзамене, пока я разбираюсь с ним снова, потому что во время соревнований дети неприкасаемы. Эта одна из тех вещей, что он не может контролировать. Мне нужен всего лишь месяц, Какаши. Пожалуйста. Данзо Шимура в любое время гораздо опаснее Скрытого Песка. — Может быть, это и так для вас и всех ваших миленьких политических заговоров, но для меня — Данзо Шимура хотя бы не собирается их убить, — холодно ответил Какаши. К этому моменту он полностью замкнулся. Что было хорошо, поскольку он больше не сходил с ума от страха как раньше, но и плохо — с разозлённым Какаши ни один человек в здравом уме не хотел бы иметь дело дольше необходимого. — Ты прав, конечно. Данзо Шимура не убьёт их — он поступит с ними намного, намного хуже. — Нахуй Данзо Шимуру. Почему вы попросту от него не избавитесь, раз так ненавидите? Какаши уже знал ответ на этот вопрос, но он был человеком не того типа, что с первого взгляда бы разобрался во всей этой запутанной ситуации. Не то чтобы он был одним из тех шиноби, что созданы только для боя, но никак не политики, потому что Какаши определённо был таким же манипулятором, как и большинство политиков. Он выкручивался из любого спора, в котором участвовал, с победой или уступками с тех пор, как научился говорить. Что касается навыков ведения переговоров, то этот скряга вцеплялся мёртвой хваткой в любую возможную выгодную сделку, что появлялась на его пути. Но его настоящий политический опыт лежал в сфере планирования. В конце концов, Какаши был планировщиком, великолепным, надо сказать. И в этом-то и была проблема. На свою голову он попросту был слишком эффективен, а, как известно, бюрократия была концом эффективности. При всей своей необъяснимой дикости и непредсказуемости, Какаши Хатаке был очень логичным человеком. В его действиях было сложно усмотреть ход его мыслей, но Хирузен знал, что в какую бы сторону не свернули его думы, эти мысли и действия, на самом деле, имели смысл. В отличие от ёбанного Данзо Шимуры, который, казалось, не понимал, что эти фанатически преданные ему человеческие дроиды, которых он звал шиноби, для миссий по проникновению и шпионажу были дерьмовыми. Какаши, пожалуйста, пожалуйста, пойми мои причины и просто следуй приказам, пожалуйста, мысленно взмолился Хирузен. Ты же знаешь, я хочу лишь безопасности для этих детей. То, что ты не боишься Шимуру Данзо, не значит, что я его не боюсь. Сандайме фыркнул при этой мысли. Я НЕ боюсь Данзо. Но я не собираюсь позволять ему использовать хаос, вызванный Скрытым Песком, для обделывания своих делишек. Шикаку Нара знает причины. Иноичи Яманака знает причины. Шиби Абураме знает эти причины. Ками, даже Хиаши Хьюга, который ненавидит всех, и то согласен со мной по этому поводу. Почему ты не можешь согласиться? — Если расскажешь мне о каждой мелочи, в которую он влез своим носом с самого первого дня, я так и поступлю, — сказал Сандайме. — Когда он умрёт, множество событий произойдёт… мы не готовы справиться со всеми сразу. Мы должны постепенно и тайно разбираться с его маленькими сторонними проектами, прежде чем сможем совершить свой ход… и уже на этом пункте у нас возникают проблемы. — Нужна помощь? — саркастично спросил Какаши, выгнув бровь. — Слушай, Какаши, если ты так волнуешься о них, и я, и командир АНБУ, как это обычно и бывает, можем сделать вид, что не замечаем, чем ты занят помимо миссий, — прорычал Сандайме, стараясь, чтобы было похоже, что он уже по горло сыт этим мальчишкой со сверхзаботливым, родительским настроем, несмотря на то, что Хирузен находил эту черту необыкновенно привлекательной. — Я не могу официально разрешить тебе вмешиваться, как их джоунин-сэнсэю, но очевидно же, что я не могу контролировать очень эксцентричную и нестабильную личность, которая действует по своему усмотрению. Если тебя поймают, твоих генинов в худшем случае (или в лучшем, с твоей точки зрения) дисквалифицируют. Какаши замер, обдумывая предложение. — Просто из любопытства, что сказали Асума и Куренай по этому поводу? — На самом деле — ничего. Они в любом случае планировали выдвинуть своих учеников. — А, ясно. Это делает всё проще, — заметил с сарказмом Какаши. Сандайме сжал пальцами переносицу. — Давай договоримся, да? Позволь мне вписать их в это мероприятие. Один месяц, Какаши. Это всё, о чём я прошу. Один месяц, чтобы я мог держать их вне досягаемости рук Шимуры Данзо. Когда всё это закончится, без твоего разрешения я никому из них не дам чуунина, пока им не исполнится шестнадцать, и они не станут вправе решать подобные вопросы самостоятельно. — Но что во время экзамена? — спросил Какаши. — Я думал, мы уже прояснили то, что было сделано всё, что в наших силах, чтобы никто из них не умер, — прямо сказал Сандайме. Какаши сглотнул, но продолжал молчать как капризный ребёнок. Хирузен Сарутоби вздохнул. — Ты же знаешь, что в такие времена мы не можем позволить иностранцам думать, что ситуация в Конохе хоть на йоту отлична от абсолютно нормальной… — Я знаю, — прорычал Какаши. Конечно, он знал. Хатаке весь — нос и уши, даже лучше чем Инузука. Но всего лишь на пару поколений. И вряд ли такое повторится ещё раз, если подозрения Хирузена насчёт предпочтений Какаши правдивы. — Значит, ты понимаешь? Какаши выглядел так, словно хотел закатить ещё одну истерику, но, в конце концов, он испустил тяжёлый вздох и, проглотив свою злость, фыркнул: — Ладно. — Я знаю, что ты ненавидишь меня за это решение… поэтому, пожалуйста, помни, что кроме всего прочего я, в первую очередь, утверждённый Даймё военный диктатор, — также резко ответил Сандайме. — Я всё равно не согласен, — рыкнул Какаши. — Я и не ждал, что ты согласишься, — вздохнул Хирузен. Я и сам с собой не согласен. Знаешь, ты прав на счёт на меня. Я ужасный, ужасный человек. Заткнись! Ты же знаешь, это лучший выбор, рявкнул Сандайме. Данзо Шимура или Сунагакуре? Выбор очевиден.***
Центральная комната для собраний, Башня Хокаге, 11:30 утра —… Тибо Куте, Хидерия Химака и Аяма Торикара. — Я выдвигаю Команду Четыре… —… Тама Гин, Ина Яшу и Рурошин Кенроуни. И так это продолжалось. Один за другим, говорили джоунин-сэнсэи, пока наконец не раздалось: — Я, Майто Гай, выдвигаю для участия в экзамене на чуунина Команду Девять: Неджи Хьюга, Тентен и Рок Ли. И все взгляды устремились на трёх сэнсэев новичков. Хокаге требовательно посмотрел на него. Какаши сглотнул и, натянув на лицо тупую ухмылку, начал: — Я, Какаши Хатаке, выдвигаю своих милашек подручных… то есть я имею в виду, своих миленьких учеников: Шикамару Нара, Ино Яманака и Наруто Узумаки — для участия в предстоящем экзамене на чуунина. (— ЧТО? Но они же совсем зелёные!) — Я, Асума Сарутоби, выдвигаю для участия в экзамене на чуунина Команду Десять: Чоуджи Акимичи, Саске Учиха и Хината Хьюга. — Я, Куренай Юхи, выдвигаю Команду Восемь: Сакура Харуно, Киба Инузука и Шино Абураме. (— ВСЕХ новичков?!) Хокаге кивнул. — Если это всё, то… — Простите, Хокаге-сама, но я должен возразить! — внезапно соскочил со своего места какой-то чуунин. Ах да, точно. Сэнсэй из Академии. Хороший парень, только слегка ошибающийся насчёт того, что тут происходит. Он обращался с Наруто как с живым человеком, несмотря на то, что тот был джинчурики Кьюби, что заработало ему лишние очки в глазах Какаши, если он правильно помнил. Хотя он и не помнил, как зовут этого парня. — Забей, Умино. (А, так вот как его зовут.) — Да, он же псих. — Мне всё равно! — продолжал вещать громкоголосый парень. (Как там его звали?) — Они выпустились из Академии всего шесть месяцев назад! Они не готовы! И это ты мне говоришь? с сарказмом подумал Какаши, но тут Хокаге пристально посмотрел на него, и Хатаке вздохнул, поднимая руки в умиротворяющем жесте. — Слушай. Я не знаю, кто ты, и мне вообще-то на это насрать. Но эти дети больше не малыши под твоим крылышком. Они — мои солдаты, и я командую ими так, как я хочу. Кроме того, небольшая неудача пойдёт им только на пользу. Даст почувствовать реалии настоящего мира. Он бросил взгляд на Хокаге. Вот, довольны? Да, очень. — Вы ждёте, что они провалятся? — спросил громкоголосый. — Нет, я жду, что они пройдут. Поэтому-то я их и выдвинул, — ответил Какаши, не оставляя места для споров. К несчастью.