Передружба

Чонгук с сочувствием наблюдал за тем, как его друг уже битый час ходил по палате кругами. Немного хромал на ногу и морщился при слишком резком повороте, но всё равно повторял движения. Так было проще сосредоточиться, чтобы наконец найти в себе смелость рассказать друзьям правду. Горькую, постыдную, но всё же правду. Возможно, она прояснит сегодняшнее положение дел, а, заодно, и прольёт свет на мотивы Хана. — Не тяни, Юнги, — Чеён нервно передёрнула плечами, боком прижимаясь к своему парню. Они оба вот уже полчаса ждали откровений Мина. Сам ведь позвонил им ранним утром и позвал к себе, обещая всё прояснить, а сейчас медлит. Всё не решается признаться в своих ошибках, ведь они могут здорово поменять мнение о парне и сказаться на отношении ребят к нему. — Хорошо, я расскажу, — Юнги, чуть ссутулившись, присел на край кровати и опустил от стыда голову. — Полгода назад я попал в аварию. Ничего серьёзного, по крайней мере, так казалось. Не было серьёзных повреждений или травм, просто иногда побаливала и немела левая рука. Парень говорил, не поднимая головы, но на словах об аварии невольно взглянул на лица друзей. Немного шока и любопытства, но пока нет отвращения или разочарования. Именно эти эмоции они должны будут ощутить, когда он закончит свою историю. — Я продолжал спокойно жить ещё несколько месяцев, пока в один из дней боль не усилилась. Она была непостоянной, то появлялась, то исчезала, поэтому я не придал ей особого значения. Всё ждал, что сама пройдёт, — Юнги чуть усмехнулся, сокрушаясь собственной глупости. — Но она не проходила, только становилась сильнее. Заставляла корчиться при резких движениях и избегать любых нагрузок. Тогда я решил обратиться в больницу. Чонгук в упор разглядывал своего друга. Тот казался сейчас слишком растерянным и беззащитным, чтобы заподозрить что-то плохое, но чувство, что прямо сейчас ему расскажут о другой стороне его друга, плотно засело в глубине души. — Я не успел это сделать. В один из вечеров, как раз накануне похода к врачу, решил прокатиться. Испытать себя, а заодно и мотоцикл, — сложив на коленях руки, парень приподнял голову. Наткнулся на растерянные лица своих друзей и едва сдержался от крика. Просто неосознанно повысил голос, почти срываясь на истерику. — Я сбил девушку, Чонгук. Прямо в нескольких метрах от её дома. Произнеся последние слова уже срывающимся голосом, Юнги закрыл руками лицо, неосознанно касаясь шрама пальцами. Показалось даже на несколько секунд, что это наказание за его трусость. За глупый страх, что едва не лишил жизни человека. — Она была жива, но без сознания, и я воспользовался этим. Вызвал скорую с её мобильного, что нашёл кармане, и уехал. Боялся, что меня заметят, и тогда о гонках, да и о мотоцикле в целом можно будет забыть. — Она ведь выжила, да? Всё закончилось хорошо? — послышался неуверенный голос Чеён, а в ответ тихое хмыканье от рассказчика. — Она получила много травм, но выжила. Родителям и полиции сказала, что ничего не помнит, но перед тем, как уехать, всё же наведалась ко мне домой. Сказала, что прощает и не держит зла на меня. Призналась в любви, а затем ушла. Не услышала слов извинений или ответа на свои чувства. Я просто не смог их произнести. В палате наступила напряжённая тишина. Юнги, кажется, закончил рассказ, утыкаясь ладонями в лицо, и теперь с нетерпением ждал реакции своих друзей. В тот день он струсил. Боялся кому-либо сказать правду, ведь близилось лето, а вместе с ним и сезон гонок, пропустить которые было равносильно самоубийству. Юнги же никогда не отличался особым терпением, поэтому ждать второго шанса, чтобы пробиться в Кентавр не хотел. Скрыл от всех свой проступок, пользуясь тем, что девушка покинула их деревню навсегда, и продолжал жить полной жизнью. Лишь иногда просыпаясь от ночных кошмаров. — Поэтому ты так разозлился, когда я скрыл свои травмы и сел за руль. Боялся, что я повторю твои ошибки? — Чонгук, потрясённый услышанной правдой, ещё некоторое время пытался собрать мысли в одну кучу. С одной стороны он понимал друга, не был уверен, что поступил бы иначе на его месте, а с другой… С другой он знал, что бросив девушку на обочине дороги, Юнги поступил как самый настоящий подонок, струсивший ответить за свои поступки. — Я увидел на твоём месте себя. Только тогда понял, как жестоко обошёлся с той девушкой. Глупышка была в меня влюблена, потому и простила, но я себе простить трусость не могу до сих пор, — на автомате вытерев сухие щёки, Юнги отвёл глаза в сторону окна. — Я не знаю пока, как это связано с Ханом, но уверен, что причина в той девушке. Именно из-за неё он мстит мне и тем, кого я люблю. Тихий выдох на последнем слове заставил Чеён слегка вздрогнуть. Когда-то она мечтала, чтобы также он сказал о ней, а сейчас даже не почувствовала ничего. Теперь он всего лишь друг, пусть и очень дорогой сердцу. — Но ты ведь не собираешься убивать его, Юнги? Не собираешься? Скажи! — Чеён медленно встала со стула, оставив Чона в недоумении следить за её действиями. Села на кровать парня, тихо расспрашивая о его планах и даже не замечая накативших на глаза слёз. Было больно видеть, как ненависть к Хану и к самому себе съедает его, но ещё больнее знать, что именно это чувство сейчас удерживает его на плаву. Юнги живёт мыслью о том, что парень за всё ответит. Просыпается, обдумывая план, и засыпает также. Быстро идёт на поправку лишь потому, что торопится отомстить и совсем забывает, что вместо всего этого ему следовало просто обратиться в полицию. — Ты всегда была слишком мягкой, Чеён, — Юнги печально усмехнулся и склонил голову на её плечо. Впервые показал свою слабость при подруге, просто потому что терпеть больше не мог. Боль, страх, унижение, он мог игнорировать свои чувства, пока всё это не коснулось Дженни. Сейчас же найти в себе силы сдержать гнев он не мог. — Может, просто обратиться в полицию? — девушка продолжала неуверенно отговаривать друга от очередной глупости, которую он мог совершить по воле эмоций. — Прости, Чеён, я должен поквитаться с ним сам, — Юнги отрицательно качнул головой и перевёл на Чонгука взгляд полный ожидания. Тот внимательно наблюдал за Чеён, а затем посмотрел на Мина. Тяжело вздохнул, но всё же кивнул в качестве согласия. Он просто не может отпустить его одного. Не простит себе предательство друга.

***

Дженни изо всех сил старалась перебороть свой страх, но каждый раз, стоило ей только открыть глаза и вспомнить о Юнги, в глазах начинало темнеть, а руки дрожали. Она понимала, что парень не виновен в том, что случилось, но именно он стал причиной, произошедшего. Хан пытался отомстить ему, а Ким просто стала орудием. Оказалась не в том месте и не в то время. — Дорогая, как ты себя чувствуешь? — в палату вошла госпожа Ким, и размышления пришлось отложить до лучших времён. Женщина выглядела очень уставшей и обеспокоенной, но старалась говорить весело и непринуждённо, подбадривая тем самым дочь. Дженни оставалось лишь подыгрывать, скрывая душевную и физическую боль. — Уже лучше. Думаю, скоро меня выпишут, — слегка улыбнувшись, девушка приподнялась, опираясь спиной о подушку. Рядом с ней села Рина, взяв руку дочери в свою и, счастливо улыбаясь сквозь слёзы, кивнула. — Да, доктор сказал, что послезавтра мы сможем забрать тебя домой, — эти слова, как полагала госпожа, должны были воодушевить девушку, но вместо радости на её лице отразился испуг. Дженни вздрогнула и расширила от удивления глаза. Почему-то ей и в голову не приходило, что после случившегося родители захотят забрать её домой. Думала, всё будет как прежде. — Но я не хочу домой. Сейчас не время, — Джен качнула головой, но наткнулась на строгий взгляд матери. Та, кажется, была совсем не рада её привязанности к этому месту. — Это не обсуждается, Джен, я не позволю тебе здесь остаться и подвергнуть свою жизнь опасности. Хватит и того, что случилось, — категорично заявила та и снизила тон, сделав его более спокойным и мягким, — Я не хочу, чтобы ты пострадала ещё раз, дорогая. Решив не продолжать бессмысленный спор, Ким кивнула, попросив маму вернуться позже. Сейчас ей хотелось побыть одной, собраться с мыслями, попытаться пережить это и решить, как поступить дальше. — Мы с отцом зайдём к тебе вечером, вместе с тётей. Она тоже очень волнуется, — женщина понимающе кивнула и вскоре скрылась за дверью палаты. Как только послышался хлопок, Дженни свернулась на кровати калачиком и тихо всхлипнула. Да, ей больно было вспоминать о произошедшем и жить с этим дальше, но от одной только мысли о том, что вскоре она покинет это место, становилось дурно. Здесь её друзья, любимый парень, всё то, чем она дорожит, и просто так оставить всё и уехать девушка не может. Ойкнув от боли в животе, девушка чуть подтянула к животу колени, закрывая глаза и вспоминая самые яркие моменты отношений с Мином. Их было немного, но каждый оставлял после себя сильное впечатление. Именно поэтому, когда за спиной послышался хлопок двери, а затем кто-то сел на край кровати, девушка не смогла повернуться. От воспоминаний, которые, возможно, станут последним хорошим напоминанием о первой любви Дженни, невольно на глазах выступили слёзы. Не хотелось, чтобы кто-то их видел. Пусть лучше решат, что она спит. — Ты не простишь меня, знаю, — голосом тихим и срывающимся Юнги заставил девушку резко распахнуть глаза. Она не нашла в себе силы повернуться и посмотреть на него, но продолжала внимательно вслушиваться даже в дыхание Юнги. — Я полнейший дурак, должен был остановить его, но не успел, поэтому пострадала ты, — касание к плечу, и девушка от страха зажмуривается. Старается сдержаться ради него. Знает, как непросто сейчас не только ей, но и самому парню. — Я всё исправлю, малышка. Я заставлю его пожалеть, даже если ради этого придётся умереть самому. Юнги приблизился, осторожно коснувшись губами виска девушки. Затем медленно встал и направился к выходу, всё ещё считая, что его не слышат. Оглянулся, оказавшись у двери, и, увидев, как содрогаются от беззвучного плача плечи девушки, закусил губу. Было очень больно от осознания того, что даже утешить её он не может — сделает только хуже. — Всё будет хорошо, Джен. Обязательно, — на выдохе произносит Юнги и покидает палату. Дженни вздрагивает от хлопка двери, и, подтянув к подбородку колени, плачет уже навзрыд. Она устала сдерживаться. Сил на это больше нет.

***

Чонгук старался говорить о чём угодно, только бы не касаться больной темы. Чеён тоже делала вид, что всё в порядке, обсуждая нелепую причёску главного героя в очередной дораме. Такая иллюзия помогала хоть ненадолго отвлечься от произошедших событий, чтобы успокоиться. — Тебе удобно? — Чон чуть пошевелил плечом, поморщившись. — Да, — девушка кивнула в ответ, а парень тихо рассмеялся. — А мне нет. Плечо затекло, — Чон дождался, пока девушка приподнимется, чтобы слегка размяться. Пошевелил плечами, растянул руки, усмехнувшись от того, что за всем этим Чеён наблюдала слишком пристально. — Если будешь в награду целовать меня, могу устраивать такие представления каждый вечер, — парень потянул вверх и без того короткие рукава майки, открывая вид на подкаченные руки и тем самым заставляя Чеён ещё больше покраснеть. — Ну, вот ещё, — стараясь скрыть смущение, та отмахнулась, и в наказание была тут же прижата Чонгуком к кровати. Парень навалился сверху, оказавшись в нескольких сантиметрах от губ девушки. — Ты отказываешься целовать? Или просто не нравится моё тело? — такая близость сказывалась и на его самочувствии, но благодаря этому появилась возможность отвлечься от жестокой реальности. Чеён замолчала и невольно перевела взгляд на шею и плечи парня. Тихо сглотнула и зажмурила глаза, так и не найдясь с ответом. Это действие вызвало хриплый смех Чонгука, а затем последовал поцелуй. Он отличался от тех, что они дарили друг другу прежде. Этот способен был рассказать о большем. О том, на что Чон до этой минуты не решался. — Подожди, — парень медленно перешёл поцелуями к шее, и девушка забеспокоилась. Попыталась оттолкнуть от себя Чона, но тот даже не дёрнулся, только активнее продолжил целовать загорелую кожу, спускаясь ниже. — Чонгук! — Чеён не на шутку испугалась, и только в этот момент Чон откликнулся. Приподнял голову, всё ещё поглаживая руками обнажённый живот Пак. Смотрел так открыто и уверенно, что девушка от неожиданности растерялась, замерев с открытым ртом. — Ты не пожалеешь об этом, обещаю, — прошептал перед тем, как вновь прижаться в поцелуе к дрожащим от волнения губам, — просто доверься мне. Девушка кивнула, хоть ещё и не совсем осознавала насколько это серьёзно. Поняла только в тот момент, когда резкая боль пронзила низ живота, а на глазах выступили слёзы. Чонгук заметил это и замер, чуть поёрзав. Сложно было сдерживаться, особенно ощущая тепло своей девушки. Каждой клеткой тела он чувствовал её дрожь, видел, как краснеют щёки и бегают зрачки, поэтому, подождав ещё несколько секунд, возобновил движение. Тихо постанывал, толкаясь в разгорячённое тело девушки. Покрывал её кожу поцелуями и, в тот момент, когда она издала первый тихий всхлип, переходящий в стон, окончательно слетел с катушек. Впился в искусанные от жарких поцелуев припухшие губы, руками терзая тело и попутно оставляя на нём небольшие синяки. Чонгук пусть и старался сдерживаться, но в сексе никогда особенно нежен не был. Старался исправиться рядом с Чеён, но, кажется, такой ритм ей нравился больше. Пак приоткрыла рот в немом стоне и выгнулась в спине, когда парень ускорил темп, подходя к развязке. Руками обвила его шею, стирая капельки пота с кожи и притягивая Чона ближе. Не могла насытиться его присутствием, даже в какой-то момент пожалела, что в начале противилась. Сейчас уж точно не смогла бы отказать ему. Просто не нашла бы в себе сил сделать это. — Чонгук, — тихий стон вырвался из груди девушки, и Гук усмехнулся. Ему нравилось то, как она стонет, но больше нравилось слышать своё имя среди тихих выдохов. Он заставлял её сходить с ума и толкаться навстречу, а ведь всего несколько недель назад Чеён даже не позволила бы поцеловать себя. Он добился своей цели. Смог завоевать девушку, что однажды, совсем незаметно для него самого, украла его сердце, и теперь уж точно её не отпустит. — Малышка, — в тон ей простонал парень и припал губами к шее, оставляя там свою метку. Собственник, что поделаешь. Стоны понемногу заменились тяжёлым дыханием. Чонгук улёгся рядом с девушкой, одной рукой прижимая её к себе, а вторую положив под голову. Оба улыбались, отвлёкшись от тяжёлых будней, и думали о том, что первый секс, определённо, должен укрепить отошедшие на второй план отношения. Этот вечер они посвятили себе, ведь в ближайшее время такой шанс вряд ли представится. Окончательно это стало понятно после звонка Юнги, просившего Чона подъехать незаметно к зданию больницы. Вряд ли он попросил об этом, чтобы поболтать о погоде или обсудить новости. Парень что-то задумал, и бросить его в этой затее одного Чон не мог. Именно поэтому поцеловал почти уснувшую девушку, аккуратно выбираясь из её объятий и, прихватив ключи от мотоцикла, вышел на улицу, оглядываясь по сторонам. Бабушка Чеён вернётся только завтра, так что он беспрепятственно покинул двор, бросив на окно комнаты Чеён печальный взгляд. Кто знает, что может случиться этой ночью.