Почитаешь мне?

Слова зарождались в темноте и тишине. Не скрипели половицы, не задувал в кронах ветер, не стонало криками чаек далекое, усталое море. Книга сворачивалась строками округлого и мелкого почерка, ложилась на тонкие страницы, но пока ничего нельзя было различить. Джессика упрямо выводила строчки, желая написать самый удивительный рассказ в мире, но что-то ей мешало, какой-то изюминки не хватало в повествовании. Джесс повернулась, покрепче завертываясь в плотный кокон одеяла, забормотала во сне. Дернула сильнее, зашевелилась, как настоящая гусеница, упаковавшись по самые уши, и затихла, вновь засыпая. Человек в ее сне, смешной и грозный одновременно, сражался с огромным говорящим печеньем, а то, схватив его за воротник тяжелого пальто, подняло в воздух и грозило макнуть в теплое молоко. - Неет! – пронзительно и театрально завопила Джесс-из-сна, вытянув вперед руку в киношном жесте. Печенье ухмыльнулось, бросило человека на землю и двинулось к девушке, зловеще ухмыляясь. Девушка бросилась бежать, перепрыгивая через огромные круассаны, а оно мчалось следом, громко топоча. И вдруг сзади раздался голос: - А ну оставь ее! Джесс обернулась, услышав это, и тут же шмякнулась на задницу, пребольно ударившись о землю. Но это того стоило: человек (в брутально развивающемся пальто) держал в руках огромный водяной пистолет, заправленный молоком. - Прощайся с жизнью! – заявил он, выстреливая в печенье. - Только не это! Теплое молоко! Блблблл… - пронзенный молочным оружием, враг упал, и земля вокруг сотряслась от такого удара. - Ты в порядке? – спросил человек-в-пальто, появляясь рядом с Джесс и помогая ей встать. - Ты истратил мое молоко для хлопьев! – обиженно заявила Джессика и проснулась. Диггер Харкнесс сопел рядом. На деле оказалось, что зловещее «блблблл», испускаемое печеньем-монстром, издавал он сам. - Пинки хочет на прогулку! – шепнула Джесс ему в ухо, молниеносно прикидываясь спящей. Бумеранг перестал храпеть, сонно заморгал и сел в кровати. Пинки глядела на него с тумбочки, но желания гулять не изъявляла. Мотнув головой, Диггер нырнул обратно под одеяло, почему-то перестав храпеть. Довольная Джесс приоткрыла один глаз, пытаясь понять, уж не мерещится ли ей эта тишина. Оказалось, нет. Просто Диггер Харкнес, по-детски сунув одну руку под подушку, другой рукой прижимал к себе розовую, чрезвычайно довольную Пинки. Он посапывал тихо и теперь определенно видел очень приятный сон. Может быть, Джессике стоило начать писать книгу не про таинственные моря и пистолеты с молоком, а про плюшевую игрушку и ее хозяина?