Дорожные истории

Все чаще Кэссиди задумывается, в какой цирк превращается его жизнь, и чем дальше, тем веселее. И вампир счастлив хотя бы потому, что существование наполнено смыслом. Хотя, это громко сказано. Безудержный ебучий пиздец, творящийся вокруг - уже ближе к истине. И в кое то веке виновником является ну вот ни разу не ирландец. - Джесси, бляха, когда ты сказал, что хочешь притащить Бога, ты как-то забыл упомянуть про перестрелку в церкви. Да и про розыск тебя любимого тоже не заикнулся. Несмотря на обвинительный тон, Кэссиди с трудом сдерживает смех. А как не ржать, если из всех мест в это занюханном городке они смогли укрыться только в борделе? И, дабы пообщаться в приватной обстановке, запились в отдельную комнату без девочек, под понимающее, но не совсем уместное фырканье маман. - Ну извини, детка, - в тон ему отвечает падре, развалившись на кровати, - незадолго до того, когда мы обсуждали этот момент, я обнимался с трупом мэра, а ты выглядел, как недожареная отбивная. Кэсс хихикает, потянувшись за сигаретами. - Выходит, плана у тебя нет? - Отчего же? Притащить сюда Божественную Задницу... Вампир морщится, заглянув другу в глаза. Откуда взялся полубезумный огонек во взгляде, лучше не думать. - Это мы уже проходили, а дальше? Джесси задумчиво смотрит куда-то в стену, и Кэссиди совсем не нравится отстувуюший вид падре. Слово тот готов сорваться в любой момент. И будет это мордобой или истерика, не знает, похоже, даже пресловутый Генезис. - Пути Его неисповедимы. Кто может предсказать, чего ждать после такой встречи? Вампир отворачивается, лишь бы не видеть фанатичной дымки в глазах друга. Всю жизнь старался избегать подобного и - здрасте, вляпался по самые клыки. Сигарета тлеет уже у самого фильтра, обжигая пальцы, но в голове Кэсса пронзительно пусто и он не может даже вспомнить, сделал ли хоть одну затяжку. Джесси абсолютно перестал быть собой со всей этой ангельско-демонической поебенью. И это пугает. Когда вместо собутыльника-друга-безбашенного маньяка остается только просветленный во все места проповедник. - А что это мы все обо мне? - Кэссиди вздрагивает, расслышав ехидные нотки в голосе, религиозное наваждение исчезает, - расскажи что-нибудь о себе, Кэсс. Ржут оба, вспоминая самый первый ночной разговор в церкви. И до усрачки правильным кажется повторение именно сейчас, когда тайны открыты, проверены и вера в них крепка. Вампир едва не хрюкает от своих же мыслей, и вот это уже совсем точно смахивает на истерику. Джесси усаживается на кровати, скрутив ноги немыслимым бубликом, смотрит выжидающе. - С чего бы начать... грешен я, святой отец. - До пизды оригинально. Давай сэкономлю время. Много вас таких? Вампирские кланы или как оно там? - Ага, держи карман шире. Лично я только двоих видел. Тварь, что меня укусила больше века назад и педрила какой-то, начитавшийся бабских романчиков. Того идиота я сам на солнце выпер, чтоб не мучился. Кастер молчит, хмурясь. Кэсс готов откусить свой язык. Явно пизданул совсем не то, но знать бы, что. - Выходит, ты один? Кэссиди непонимающе хлопает глазами, силясь понять, с какого такого перепоя Джесси так беспокоит популяция вампиров. И почему падре выглядит расстроенным. - Один, один, не парься. И других покусать не могу в этом смысле, не знаю, с какого края подступиться. Так что нашествия кровососов в обозримом будущем не предвидится. - Представить не могу, каково тебе. Кэссиди аж подскакивает в кресле, машет руками, как сбрендивший вентилятор. - Не, не, не, Джесс, даже не начинай! Никаких сопливых страдашек на тему - все помирают, я живу, у меня нет! Наркота, бухло, пара счетов в банках - мой личный рецепт сладкой жизни! Улыбается так, что сводит скулы. И не то чтобы Кэссиди сам себе не верил, но, как наркоман с нехилым стажем, прекрасно осознает вред привыкания, к людям в том числе. - А счастливой? - Да еб твою! Ты мне проповедь читать собрался? Джесси кривит губы в усмешке, не отводит взгляд. - Привык уже, извини. В этом болоте лицемер на лицемере, знаешь ли. Срать мне на них с колокольни. И бог здесь нужен, по большому счету, только мне, для прояснения пары моментов. Но ты, бля, Кэсс! Нормальный искренний мужик, который с порога выдал мне охуетительную тайну. И только я мудак, что не поверил сразу. Знаешь, каково это, в таком крысином гнезде, как Эннвиль, встретить честного человека? Когда даже ебучие школьницы выливают кучу дерьма мне в уши, называя это исповедью? Вампир закрывает рот, едва не подавившись очередной колкой фразой. Ухмыляется, чуть ли не молясь на надетые очки. Почему-то кажется совсем неправильным, если Джесси сейчас увидит его взгляд. Искренний? Честный? Кэсс чуть дрогнувшими пальцами выбивает из пачки последнюю сигарету. Крутит в руке, так и не прикурив. - Не идеализируй, падре. Я мудачина, каких поискать. - И не скрываешь. Вот ни слова лжи от тебя не услышал за все это время. Даже когда ты Тьюлип оприходовал, каждым взглядом палился. Кэссиди шумно выдыхает. Разговор явно уходит в какие-то неведомые ебеня, но пастырь спокоен и даже улыбается мягко. - Больной мазохист - вампир фыркает, - по ходу, с головой у тебя проблемы. Почему мы тогда тут сидим? Морду мне набить не судьба, раз уж все знаешь? - Тьюлип взрослая девочка, сама пусть решает, кому и что бить. Ты мне как-то интереснее. Сигарета все-таки ломается. Ирландец задерживает дыхание, забыв, что в принципе ему дышать вовсе не обязательно. А Джесси Кастер, нечитаемым взглядом скользящий по фигуре вампира, застывшего на краю кресла, одним движением поднимается на ноги. Присаживается на подлокотник, протягивает едва начатую пачку Мальборо. Кэсс закуривает автоматически, молча придвигается ближе, склонив голову к боку падре. Говорить не хочется и, как понимает вампир, не нужно. За занавешенными окнами догорает закат. Город гудит в поисках спятившего пастыря и в ожидании явления Всемогущего. А Кэссиди беспокоит только одна мысль - в каком порядке и как преподносить Кастеру информацию о себе, чтоб и дальше падре было... интересно.