Они думали, мы упадем.. Часть 1.

Любишь, не любишь — это неважно, Ты обманула, я тебя дважды… »…Риттер Вульф был рожден 16 мая 1901 года в немецком городе Зинсхайм в рабочей семье и с ранних лет стремился, в основном неудачно, быть лучшим во всем. В 16 оставил родных и начал жить отдельно, в 30-х годах увлекся нацистскими лозунгами и идеологией, вступил в их ряд и уже к 1938 году был лично знаком с Гитлером и получил от него должность руководителя «Аненербе » вместе с Мартином фон Клаусом и фактически был главным человеком во всех опытах. Один из разработчиков проекта Gemini, который заключался в экспериментах на близнецах. Во время Второй Мировой был директором концлагеря «Дахау». Там он продолжал работу над проектом Gemini и приступил к приготовлению биологического оружия, коим и был вирус, от которого в Древнем Китае вымер высь город. В предании было сказано, что все жители этого города слепли, задыхались, все как один кашляли кровью, эти симптомы очень привлекли молодого ученого, и он решил синтезировать этот вирус. Тысячи людей погибли во время опытов на ранней стадии разработки. После войны был завербован НКВД СССР, которые были заинтересованы в результатах его работы. С 1945 года стал Колчиным Владленом Петрович. А его близкие помощники Мартин фон-Клаус Крыловым Сергеем Андреевичем, Теодора Раубер Ситниковой Клавдией Владимировной, Адольф и Элис Меркель Алексеем и Евдокией Славиными, Карл Флейшер Филатовым Николаем, Отто Ульрих Богданом Дьяченко, Ганс Вайгель Геннадием Лазаревым. В России он продолжил свою работу в усадьбе графа Щербатова, где в то время находился спецприемник, а позже детский дом номер восемь. Там он продолжил проводить опыты только уже на детях-сиротах. После закрытия детдома из-за пропажи пяти ребят, которые были устранены в 1979 году в одном из коридоров подземелья из-за того, что слишком много знали, ученые создали фармацевтическую компанию «Ингрид», Вульф назвал её в честь своей дочери, которая из-за неаккуратности матери с самого рождения была заражена, в 1953 году Колчин поместил Ингрид в камеру для криогенной заморозке, а сам он по сей день пытается создать лекарство для своей малышки. Под прикрытием компании «INGRID» они продолжил разработку своих проектов, используя в качестве материалов для опытов бомжей. По сей день Колчин работает над усовершенствованием вируса и вскоре планирует заражение всего мира. Вакцину или антидот, как он его называет «Жизнь на 24 часа», получат только избранные или те, у которых хватит денег, чтобы оплатить собственную жизнь. Теодора Раубер была рождена в 1909 году, ответственна за отбор подопытных, считала что обязана защитить Германию, СС и Национал-социалистическую немецкую рабочую партию. В 1945.ю при наступлении Красной Армии, вместе с компанией ученых и бежала в Советский Союз как Клавдия Ситникова. Мартин Фон Клаус был рожден в 1886 году. Также был участником нацистских организаций, сотрудником «Аненербе» и «Гемини» и коллегой Риттера Вульфа, после войны сбежал в Советский Союз под именем Сергей Крылов. С детства присматривал за сыном своего коллеги Людвига фон-Хаммера, который посчитал низким бежать к собственным врагам для чести немецкого офицера и предпочел застрелиться, Хельмутом фон-Хаммером, которому в России дали имя Войтевич Константин Викторович…» — Я закрыла рот рукой, чтобы не закричать. По щекам бежали соленые слезы, а руки тряслись. Что это? Как такое может быть? Колчин на самом деле никакой не Колчин, а нацистский преступник Риттер Вульф. И мы работаем на этого человека и помогаем захватить ему мир, создать Четвертый Рейх. Разве этого я хотела, соглашаясь на работу в компании? Значит всё это: «Мы спасем этот мир ото всех болезней! Это цель всей моей жизни!» — было вранье, игра актеров. «Ему бы не мир захватывать, а в театре играть.» Они все нам лгали, Войтевич, Колчин. Вадим. Как давно он об этом знает? И почему ничего не рассказал мне? Что черт возьми происходит? Внутри закипала ярость. Мне хотелось ломать и рушить всё то, что попадалось по пути. Я начала рыться в бумагах Вадима в поисках новой информации и нашла очень странный документ «Отчет об опыте препарата номер 38745». Это же препарат, который изготавливали мы с Антоном! Я начала быстро читать: «В результате опыта летальный исход 100%, все подопытные 20 человек погибли в течении нескольких часов.» Я посмотрела на дату 15.02.2008. Но в феврале препарат совсем не был готов. Зачем? Зачем они убили столько людей? Ради чего? Ради создания Четвертого Рейха? Ну, и что что все эти люди были бездомные, самое главное, что они жили так же как и все: дышали, пили, ели, радовались и грустили. Они были людьми, когда Колчин давно уже таковым не является. Сволочь, тварь. Вдруг ниже этих строк я увидела то, что просто повергло меня в шок. Там красовалась роспись Вадима. Внутри что-то сломалось, рассыпалось. Ноги начали подкашиваться, но я вцепилась костяшками пальцев в столешницу, чтобы не упасть. «Успокойся! Тебе нельзя волноваться!» Он знал, знал всё с самого начала и скрывал от меня, ото всех. Я вспомнила тот день, когда Войтевич в первый раз привел нас в лабораторию, Вадим казалось совсем не был удивлен. Тогда я подумала, что он просто очень хорошо скрывает свои эмоции, но это было не так. Он знал о том, куда мы идем. Прекрасно знал об убийствах. А может быть и сам в них учувствовал. Смешанные чувства бурлили во мне: было ужасно больно, но с другой стороны меня охватывали приступы ярости. Одним движением руки я скинула со стола всё, что там было, и выбежала из кабинета. Ноги несли меня не знаю куда, а пелена слез затмевала глаза. Я выбежала из подземелья и побежала по коридорам. А вот и она! Меня давно интересовало, что находятся за этими огромными железными дверями верхнего уровня. Хватаю за ручку и резко открываю. Сигнализация не заорала и то хорошо. Захожу в темное помещение и включаю свет. Передо мной операционная как в обычной городской больнице, если не обращать внимание на то, что всё это находится в катакомбах под школой. Операционный стол, на полке лежат скальпели, щипцы, аппаратура и другие принадлежности хирурга. Да, Колчин и этому нас успел научить! Но больше всего моего внимания привлек шкаф с полками, заполненными папками. Тут же подбегаю, хватаю первую попавшуюся и открываю. Лучше бы я этого не делала. Все её страницы были заполнены фотографиями детей и их органами. Мир перед глазами завертелся, я облокотилась о стену, захлопнула папку и бросила её на пол. Ноги уже не держали, поэтому я скатилась по стене и села на холодный пол. Перед глазами проносились образы этих невинных личиков маленьких детей. Их родители и так бросили их на произвол судьбы, а Колчин просто взял сломал их жизни до конца. За что? Я провела рукой по своему животу. Нет, я больше не собираюсь работать на этих уродов, к мой малыш не будет жить в таком мире. Я всё сделаю, чтобы закрыть их, остановить этот ужас. Вадим. По щеке скатилась одинокая слеза. Как же больно, когда человек, которого ты любил больше жизни, которому верил как себе, на самом деле не такой хороший как ты думаешь. Всё это была лишь моя иллюзия. Иллюзия счастья, но и она растаяла. Предал. Но ведь была причина? Скорее всего. Но его поступку нет никакого оправдания, по крайней мере я не могу его найти. Я встала и вышла из этого ужасного помещения. Здесь всё было пропитано смертью, я не могла больше находится. Клянусь, шагая по темным коридорам, я слышала эти душераздирающие крики бедных сирот, что просто разрывало мне сердце на мелкие кусочки. Не знаю, сколько я бродила по этим коридорам. Я давно уже потеряла все свои ориентиры из вида, но упорно продолжала идти. А вот и лестница, ведущая в лес. Я вспомнила, как во время погони именно в этом месте охранники прострелили мне ногу. А вот и лестница, ведущая в лес. Я вспомнила, как во время погони именно в этом месте охранники прострелили мне ногу. А ведь если бы мы не смогли убежать, нас бы расстреляли как тех пятерых мальчиков, которые слишком много знали. Игорь, Вася, Коля, Миша, Ваня. Я вспомнила те имена, которые были выцарапаны на столбе на чердаке. Это были они. Я забралась по лестнице и вышла в лес. Теперь он не казался мне таким прекрасным как утром, солнце не светило, а птицы больше не пели. Падающие кривые тени деревьев были просто ужасно, а вой волка на луну заставлял содрогаться от страха. Я огляделась кругом. Здесь неподалеку была часовня. И теперь я уверена, что она здесь не просто так. Еще один спуск в подземелье или же место для опытов. Невольно я пошла в сторону заброшенного здания. Разум твердил, чтобы я уходила, что мне необязательно на это смотреть, но я обычно не прислушивалась к его советам и сейчас решила не отходить от традиции. Дверь в часовню была открыта, я вспомнила как в классе третьем мы с Полиной хотели туда зайти, но испугались и передумали, а сейчас я иду туда одна. Внутри было ужасно темно, поэтому я тут же включила фонарик который с недавнего времени всегда лежит у меня в кармане, и оглядела помещение. Мое внимание привлекло что-типа иконы, только вот больше это было похоже на дверь. Внизу на колонне я увидела такой же диск, как и на камине, т повернула его. Секретный механизм сработал, и дверь отворилась. Да, ничего новенького они конечно же придумать не могли. Ни какой фантазии у людей! Пройдя по небольшому коридору, я оказалась около двери, над которой на латыни было написано. «Только слабый должен умереть» Похоже это и есть их девиз. Но ведь это бред. Нет, абсолютно слабых людей, так же как и наоборот. У каждого есть свои плюсы, но и слабости есть тоже. Идеальных людей не существует. — Да, я в идеале знаю латынь и немецкий язык. Бабушка в детстве постаралась. Каждый раз когда я приезжала к ней в гости, мы разговаривали только на одном из этих языков, на русском же мы вообще не общались. Наверное именно поэтому у меня по нему «3». Чуть-чуть помедлив я открыла дверь и вошла внутрь. Сбоку на стене нащупала выключатель и зажгла свет. Передо мной предстала небольшая по размерам комната. Огромный дубовый стол, по бокам которого стояли семь стульев, на спинке каждого из которых были инициалы. Во главе стола стоял стул с надписью «R.W» — Риттер Вульф или Владлен Колчин — прошептала я. «M.F.K» — Мартин фон-Клаус или Сергей Крылов, вот в кого Елена такая сука, «T.R» — Теодора Раубер или Клавдия Ситникова, «A.M» и A.M» — Адольф и Элис Меркель или же Алексей и Евдокия Славины, Славины, значит это родители Тамары, да, а по ней не скажешь, что она чистокровная немка, «K.F.» — Карл Флейшер или Николай Филатов, «O.Y.» — Отто Ульрих или Богдан Дьяченко, «G.V.» — Ганс Вайгель или же Геннадий Лазарев. У меня было такое ощущение, что я попала в свой самый страшный сон. Эти люди преступники. А Россия их прикрывала. Наверное я еще слишком многого не понимаю в этой жизни. Вдруг на стене я заметила какой-то рычаг и, даже не подумав, опустила его. Прямо позади стола расправился флаг. Красный, черный, белый. Но больше всего меня удивила свастика. Это многое объясняет. Четвертый Рейх, говорите? Ну, удачи. А она вам пригодится, потому что я это просто так не оставлю, я.уду бороться. Как мой прадед в Великой Отечественной Войне против фашистов. Только нельзя рубить с плеча, ведь если что они убьют меня, не задумываясь, для них моя смерть это ничего. Им плевать. Поэтому я должна всё продумать, но сейчас у меня совсем нет сил на это, как говорится утро вечера мудренее. Очень скоро я вернулась в школу, девочки уже давно спали, и я последовала их примеру. Завалилась на кровать в том, в чем была: кожанка, джинсы и ботинки, даже не удосужившись расправить постель, впрочем мне всё равно. В голове опять всплыл образ Вадима. Почему он так? За что? Зачем? Неужели тоже верит в Четвертый Рейх? Из глаз снова потекли слезы. Слишком больбольно, как-будто вырвали, лишили тебя очень важной части себя. Задыхаешься, потому что сердце ноет от всепоглощающей боли, огромный осколок застрял в нем, и его уже не вытащишь. А даже если это и получится, то шрам на нем уже ничем не закроешь. С этими мыслями я заснула. Вадим Черт, Лиса! Этот старый урод снова загрузил меня работой, пришлось с ним в город ездить, на квартиру к одному из бывших сотрудников Ингрид. Да, он покинул этот мир, так же как и компанию, вернее ему помогли. За эти несколько месяцев я столько раз делал это. Что больше это не вызывало ни отторжения, ни еде каких-либо чувств. Мне было всё равно. Но с этими делами я совсем забыл позвонить Алисе и сказать, что не смогу. Сейчас я направлялся в её комнату, чтобы пожелать спокойной ночи или хотя бы посмотреть как она мило улыбается во сне. Последнее время я часто так делаю. Она мое лекарство от всех переживаний. Посмотрю на лисенка и сразу легче становится. Она мне нужна как воздух, без нее я уже не смогу. Как я и думал Лиса уже спала. Только сегодня она не улыбалась во сне, ей было плохо. Размазанная тушь, а на щеках еще не засохшие слезы, она плакала. Это я виноват. Ведь она постоянно одна, не чувствует мою любовь, поддержку. Внутри был пожар. Трудно осознавать, что твой родной человечек страдает, а причиной этого являешься ты. Я аккуратно снял с Лисы куртку и ботинки, приподнял на руки такую хрупкую, осторожно, чтобы не разбудить и расправил постель под ней. Положил на место и укрыл теплым одеялом, а то она вся продрогла. Еще раз посмотрев на её расслабленное лицо, я тихо вышел из комнаты.