В Петербурге городе, на Пяти углах

Растерянный Коробейников несколько раз обошел кругом холлы театра, высматривал Анну в партере, стучался в опустевшие уборные. Второе действие спектакля давно началось, а он не знал, что ему делать. Бежать в местную полицию? Ждать девушку в гостинице? В третий раз заглядывая в кафе, где покупал минеральную воду, он увидел знакомую фигуру. Анна сидела за столиком у окна и неотрывно смотрела в глаза мужчины напротив, держа его за руку. - Анна Викторовна! Я вас обыскался, ну разве так можно… - Антон подбежал к столику и оторопел. - И вам здравствуйте, Антон Андреевич. Как поживаете? Как служба? – Штольман, как обычно, был сух и сдержан. - А мы вот беседуем с Анной Викторовной о превратностях судьбы. - Антон Андреевич, можно мне воды? В горле совсем пересохло… - Анна, завидев под мышкой у юноши бутылку зеленого стекла, повернулась к нему. Антон с готовностью открыл бутылку, налил шипящей жидкости в стакан, подал девушке. Утолив жажду, Анна встала со стула и, глядя только на Штольмана, сказала: - Господа, я отлучусь на минуту. Яков подождал, пока Анна скроется в направлении уборных. Громыхнув стулом, он стремительно вышел из-за столика, схватил Антона за лацканы сюртука и вмял в буфетную стойку: - Коробейников, какого черта вы напились в поезде? Почему какой-то Скороходов вваливается к Анне Викторовне в купе, а вы болтаетесь неизвестно где, не обеспечив ее безопасность? Антон Андреич покраснел. Он не знал, что последовало за посиделками в вагоне-ресторане с улыбчивым коммерсантом. Тогда он заснул как убитый и проснулся лишь после полудня, а затем маялся похмельем, сидя в коридоре перед купе Анны Викторовны и не смея постучаться. Пытаясь вырваться из железной хватки, он уколол бывшее начальство: - Виноват-с, но вас то, Яков Платонович, рядом не было… Понимая, что сейчас задушит младшего секретного агента, Штольман сжал зубы и убрал руки. Коробейников частично был прав. Оберегать Анну давно уже стало Якову привычкой, а теперь он сделает это своей обязанностью. Анна вернулась в буфет и удивилась взъерошенному и виноватому виду кузена. - Антон Андреевич, что с вами? – она подозрительно взглянула на абсолютно спокойного Штольмана. - Яков Платонович, вы повздорили? - Нет, что вы, Анна Викторовна, - Яков взял ее за руку и успокаивающе сжал пальцы. - Позвольте сопровождать вас в расследовании. Можем прямо сейчас найти гримерку вашей Вишневской. … Мария Вишневская была ослепительно хороша даже с окровавленным следом от рокового выстрела на платье. Легко верилось, что такая красавица без труда смогла покорить не только юного офицера, но и царского наследника, разбирающегося в женских прелестях. - Пани Мария, скажите, почему корнет Иртеньев убил вас? – Анна, вызвав дух убиенной актрисы, старалась добиться хоть какого-то ответа. - Он ревновал вас к цесаревичу? Дух Вишневской презрительно улыбнулся. - Вы любили корнета, Мария? Вишневская грустно улыбнулась и покачала головой, не то отрицая влюбленность, не то отказываясь отвечать. Медленно она подошла к высокому, во весь рост, зеркалу в гримерке. Нахмурилась, глядя на уродливые пятна крови на груди, прошептала: - Какой же ты трус, - и исчезла. Анна, выйдя из пустой гримерной и разочарованно пожав плечами, сообщила спутникам, подпиравшим стены театрального коридора: - Ничего. Не хочет говорить. Назвала трусом то ли Иртеньева, то ли… Все-таки, наверное, корнета. Штольман подхватил ее под руку. - Анна Викторовна, вы устали. Давайте уйдем отсюда, завтра еще что-нибудь придумаем. Теперь я смогу обратиться в полицию, возможно, там сообщат новые подробности. Он отвел ее вглубь коридора, чтобы не слышал Коробейников: - Аня, спектакль скоро закончится. Поезжай с Антон Андреичем в гостиницу, отдыхай. Я здесь со спутницей, и обязан проводить ее. Расстроенно опустив глаза, она отобрала ладонь и отодвинулась на шаг. - Конечно, Яков Платонович. - Аня, посмотри на меня, - теплая улыбка Якова не отпускала. - Это просто знакомая, я снимаю комнату в их доме. У тебя нет причин сомневаться во мне, - он на мгновение прижал девушку к себе, легко поцеловал в волосы. - Встретимся в «Бристоле». - Коробейников! Головой отвечаете за безопасность Анны Викторовны, - холод в голосе Штольмана не сулил юноше ничего хорошего в случае ошибки. Антону не понравилось вмешательство в его обязанности, он уже открыл было рот для возражения. И благоразумно закрыл обратно, встретив стальной взгляд надворного советника. - Анна Викторовна, едем в гостиницу, - предложил он, и сопроводил девушку к выходу, не решаясь взять под локоть. Яков запомнил возницу экипажа, на котором уехали кузены, а затем быстрым шагом обошел лавки на площади. Некоторые были открыты допоздна, ожидая возвращающихся театралов. В конце концов он нашел нужную еще до окончания представления. … Проводив пани Седзеневскую до дома и извинившись за отсутствие после антракта, Штольман на том же извозчике вернулся к «Бристолю». Темнеющее почти ясное небо посверкивало знакомыми созвездиями, редкие облака казались черными. Ночной портье гостиницы, заступивший на смену, отошел по вызову коридорного, благодаря чему до нужного номера удалось добраться незамеченным. Штольман постучал в дверь, негромко назвался. Широко улыбаясь, вошел в номер, обнял Анну и крепко поцеловал, приподнимая над полом. - Яков! Я думала, мы только утром встретимся! – Анна, недавно еще представлявшая, как ее любимый провожает какую-то пани и целует той руку на прощанье, отбросила все сомнения, приникла к его груди, спрятала лицо в отворотах пиджака. - Как я мог, Анна Викторовна, оставить вас одну в такую ночь, - он прятал волнение за улыбкой и словами. Анна, одетая в длинный, в пол шелковый халат, с неразобранной еще высокой прической, казалась ему сейчас королевой со старинных гравюр. Он подвел ее к креслу, усадил, отошел на расстояние шага. Не смог сразу поймать в кармане бархатную коробочку. - Анна Вик … - голос Якова сел и пришлось откашляться. - Аня, - заледеневшие пальцы не слушались, пришлось подцепить крышку ногтями. Опустившись на колено перед девушкой, он преподнес ей на ладони открытую коробочку: - Ты станешь моей женой? Она смахнула влагу, туманившую зрение. Дотронулась до тонкого золотого кольца с небольшим камнем, взглянула на своего полицейского. Тот выглядел… неуверенным? - Да, Яков, - ответила она тихо, вытянула кольцо из прорези в миниатюрной подушечке, и засмущалась, не зная, что делать. Штольман поднялся с колена, помог ей встать: - Позволь мне, Аня. Он взял в холодные ладони ее правую руку, бережно надвинул колечко на безымянный палец. Поцеловал запястье. Улыбнулся наконец искренне, подхватил ее на руки, устроился со своей ношей на диване. - Вот теперь, Анна Викторовна, рассказывайте, чем вы без меня занимались все это время, подробно и без утайки, - он ласково потянул выбившийся завиток, запахнул нескромно разлетевшийся отворот ее халата. - И не рассчитывайте на горячую ночь, сейчас вам нужно как можно больше отдыхать…