SØNDAG 11:40
– Добрый день, Исак, – Вальтерсен встречался с Лорой Нæсхайм уже в третий раз, но до сих пор не привык к тому, насколько красивой и грациозной была эта дама, своим появлением в кафе приковывающая к себе всеобщее внимание, самого Исака ввергая в какой-то непонятный ступор, заставляя того молча открывать-закрывать рот и нескромно пялиться. – Д-добрый, – лишь через десятки секунд находя в своей голове необходимые для ответа буквы. – Прости за опоздание, никак не могла найти место для парковки, – извинилась женщина перед восторженно разглядывающим ее второкурсником, отточенным движением освобождая плечи от своего легкого пальто, на этот раз светло-коричневого, тут же подхваченного подоспевшим на помощь даме официантом. – Спасибо, – и, кивнув служащему заведения, плавно опустилась на стул напротив Вальтерсена, не утруждая себя изучением меню – бариста начал приготовление ароматных напитков для пары, за два коротких визита не сильно балующей себя разнообразием, уже тогда, когда Лора только открыла входную дверь. – Вы водите сами? – наконец справившись с небольшой растерянностью и собравшись с мыслями, поинтересовался Исак, искренне удивляясь. Сложно было представить такую женщину за рулем. – Ох, да, я просто обожаю это, – восторженно протянула Лора, открыто улыбаясь, в очередной раз поражая Вальтерсена удивительным сходством с мимикой лица своего сына. Определенно, Эвен перенял у матери самое лучшее, и улыбку Нæсхаймов можно было заносить в справочник под заголовком «Идеально», парой острых клыков Эвена, чуть выступающих над ровным рядом зубов верхней челюсти, выделяя это слово курсивом. – Как твои дела? – ответно поинтересовалась Лора, освобождая стол от своих аккуратных ладоней для принесенных паре чашек ароматного кофе. – Хорошо, – соврал Исак, отгоняя от себя неприятные воспоминания разговора с собственной матерью, десяток СМС с выдержками из Библейских заветов решившей сдобрить еще и телефонным звонком, лишая сына надежд на спокойное воскресное утро. – Все хорошо, – скорее для себя повторил он, обхватывая пальцами горячий фарфор, совершенно не подходящим к сказанному печальным взглядом собирая с поверхности черного напитка крохотные пузырьки почти отсутствующей пенки. И Лора, конечно, заметила это и с легкостью распознала ложь в словах парня, но настаивать на откровенности не стала – надеясь отвлечь Исака от неприятных мыслей, она достала из сумочки тонкий белоснежный конверт, протягивая его задумавшемуся о чем-то своем второкурснику, обозначая содержимое: – Вот, твое жалование за неделю, – проговорила она негромко, – спасибо, что приглядываешь за ним. К разочарованию Нæсхайм, особого воодушевления от переданных ему денег Исак не испытал – благодарно кивнув своей работодательнице, молодой человек сложил конверт пополам и убрал в задний карман своих джинсов, поднимая глаза на ожидающую ответа женщину, буквально выдавливая из себя необходимое: – Спасибо. И вновь притих, позволяя Лоре сделать несколько глотков кофе прежде, чем отчитаться перед ней о событиях прошедшей недели: – Мы с Эвеном теперь в одной группе подготовки ревю этого года, – без долгих предисловий начал Вальтерсен. – В пятницу было первое собрание, на котором мы... эм... познакомились, – запнувшись посредине предложения в попытке подобрать правильное слово для описания произошедшего, продолжил он, мысленно уверяя себя в том, что именно так все и было. Ведь можно назвать знакомством момент, когда только что целовавшие твои ледяные пальцы губы выдыхают свое тихое «Эвен», а заставившая дрожать под своими мягкими прикосновениями ладонь протягивается для первого рукопожатия? Или то, что Вальтерсен трусливо сбежал из ярко освещенного коридора сразу после ответного «Исак», оставляя Нæсхайма непонимающе пялиться ему в спину, отменяет этот факт? Возможно, стоило бы поинтересоваться об этом у Лоры, но появившаяся на губах женщины такая радостная и светлая улыбка не позволила молодому человеку поделиться подробностями своего провала. – Это просто прекрасно, – не скрывая восторга от услышанного, воодушевленно проговорила Лора, отставляя свою чашку в сторону. – Я уверена, вы обязательно с ним подружитесь, – и тут же начала строить предположения. – Эвен очень общительный и разносторонний, у него всегда было много друзей... – продолжала Нæсхайм, перечисляя достоинства своего сына с такой гордостью и любовью, что у обделенного материнской лаской Исака от обиды ощутимо кольнуло меж ребер, – ...начитанный, умный, веселый, – а на последнем слове вновь что-то перевернулось в животе, в памяти воссоздавая неосторожную шутку веселого Эвена, точным выстрелом под коленную чашечку сбившего с ног и так довольно растерянного второкурсника. И хоть сейчас Исак не мог вспомнить сказанного Нæсхаймом дословно, в том, что там присутствовали термины «член» и «отсосать», он был полностью уверен. А потом вдруг это совершенно невинное «Эвен» с протянутой ладонью...TIRSDAG 10:00
– Клянусь, я видел ее соски! – эмоционально всплеснув руками, поделился с друзьями своими впечатлениями Магнус, кивком головы приветствуя подошедшего Вальтерсена, надеясь в его лице найти ту поддержку, что упорно отказывались оказать Юнас и Махди, отмахиваясь от увлеченно тараторившего о какой-то первокурснице приятеля. – О чем это он? – поинтересовался у Васкеса Исак, поочередно здороваясь с парнями за руку. – Опять сон, наверное, – не упустил шанса подколоть друга кудрявый, в тут же недовольно надувшихся губах Фоссбакена с легкостью угадывая меткое попадание. – Это не сон! – а в перешедшем на октаву выше голосе того – обещание новых причин для подтруниваний. – Мы ехали в одном автобусе, и она встала напротив, – вновь начал Магнус свой рассказ, привлекая внимание слушателей жестами. – Было жарко, она расстегнула куртку, – щелкнул клепками своей он, разводя полы в стороны, – а там... – и, ухватившись ладонями за воздух напротив своего лица, будто сжимает в них обозначенную ранее грудь, наглядно изобразил так потрясшее его сознание содержимое кофточки незнакомки. – Без лифчика, отвечаю! И сложно было Исаку не засмеяться, следуя примеру в голос расхохотавшихся рядом Махди и Юнаса, но желание услышать рассказ приятеля до конца и убедиться в том, что в девственниках Фоссбакену ходить еще долгие годы, пересилило, вынуждая проглотить подступивший к горлу смешок и совершенно спокойно поинтересоваться: – И что ты сделал дальше? – Эм? – непонимающе свел брови на переносице блондин. – Смотрел? – то ли ответил, то ли спросил сам у себя он, совершенно не понимая, к чему ведет Вальтерсен. – Боже, они так подпрыгивали... – и вновь погрузился в воспоминания самых счастливых десяти минут своей жизни. – Ты идиот, – и точно не ожидал услышать раздавшихся в ответ оскорблений. – Почему? – вылупился на друга Магнус, а продолжающие хихикать на виброрежиме ребята рядом притихли. – Потому что этих сисек тебе теперь никогда не потрогать, – сжалившись над другом, сочувственно похлопал по плечу того Исак. – Это еще почему? – но Фоссбакен не догонял. – Потому что нужно было уступить ей место, придурок! – и Вальтерсен сдался. – Но ведь тогда мне было бы их уже не видно, – и не смог больше сдерживаться, присоединяясь ко второй волне ржача над покрасневшим до кончиков ушей Магнусом, так искренне хлопающим напротив своими голубыми глазами и совершенно не понимающим, почему его друзья над ним смеются. Может, и правда стоит прислушаться к Юнасу и скинуться с парнями на проститутку по случаю семнадцатилетия Фоссбакена? А то ведь этот идиот так и умрет девственником. – Да пошли вы, – огрызнулся блондин на продолжающих хихикать друзей, так и не сумев прийти к пониманию причин всеобщей истерики, и, развернувшись на пятках, собрался было отправиться на занятия. Но не смог сделать шага, замирая на месте как вкопанный, взглядом натыкаясь на пару небольших горошин, о которых распалялся последние десять минут, вновь призывно покачивающихся при каждом шаге приближающейся к компании в сопровождении подруг девушки. – Привет, Исак, – поздоровалась с Вальтерсеном одна из одноклассниц незнакомки-без-лифчика. – Привет, ..? – раздалось в ответ голосом друга. А Магнус чуть не подавился слюной, когда растревожившая его душу и расшевелившая ширинку грудь остановилась в пятнадцати дюймах от него. – Эмма, – подсказала коротко стриженная брюнетка, похожая на Натали Портман, растерявшемуся второкурснику, кивая остальным ребятам. – Точно, Эмма, – улыбнулся девушке Вальтерсен. – Юнас. – Махди. Перебивая друг друга, поспешили представиться его приятели. А Фоссбакен все продолжал пялиться на два холмика под легкой серебристой кофточкой стоявшей рядом с Эммой блондинки. – Мария, – и возвел библейское имя в разряд любимых, когда та, оценивающим взглядом пробежавшись по лицам друзей Исака, его назвала. – А это Этель, – представила третью девушку она и, окончательно добивая взбудораженного ее появлением парня, сложила руки под грудью, приподнимая и зрительно увеличивая в размерах свое богатство. – Очень приятно, – растянул губы в хищной улыбке Юнас, бегая глазами по лицам новых знакомых, неторопливо выходя на первый план и уже мысленно зажимая каждую в каком-нибудь ближайшем углу. – Исак, – но, кажется, Эмму интересовал кое-кто другой – отступив на шаг в сторону, она восстановила зрительный контакт с Вальтерсеном и окликнула его. – М? – получая в ответ какой-то нечленораздельный звук. – Ты тогда так быстро ушел с собрания, и я не успела спросить, – расценив единственную букву в качестве согласия на диалог, начала Эмма. – Мы с девочками в эту пятницу устраиваем вечеринку по случаю перехода в старшие классы и хотели бы пригласить тебя, – на одном дыхании выпалила она, широко улыбнувшись. – Вас тоже, – и добавила «плюс три» в приглашение, получив тычок под ребра от подруги справа, кажется, из оставшихся парней уже выбравшей и себе одного, покудрявей. – Вечеринка? – нахмурился Исак, всеми силами пытаясь вспомнить, откуда эта девушка вообще может его знать. Но вновь сбился на полпути к нужному воспоминанию, за макушкой брюнетки замечая другую, более светлую, медленно проплывающую меж десятков голов собравшихся во дворе учеников по направлению входа в корпус. Эвен. Нæсхайма не было в школе в понедельник, и Исак поймал себя на мысли, что успел соскучиться по этой необходимости ежечасно искать его в толпе взглядом, как завороженный следя теперь за неторопливо шагающим к зданию школы Эвеном (будто в чертовом слоумоушене, ей Богу!), и вовсе, кажется, забыв о стоявшей напротив девушке, ожидающей ответа. – Исак? – не слыша, как та его окликнула, и даже не думая отвлекаться от покачивающейся прядки песочного цвета челки, пока Юнас с размаху не шлепнул его ладонью по затылку, возвращая взгляд Вальтерсена обратно к Эмме. – Эм, прости, – прикусил губу второкурсник. – Я подумаю, – в надежде побыстрее закончить этот разговор и вернуться к более приятному занятию – сталкерству Нæсхайма – поспешно ответил он. И уже через секунду получил вторую оплеуху, гораздо более сильную, под безапелляционное «идиот» и «мы обязательно придем» Васкеса, решившего на себя взять обязанности переговорщика по причине временной невменяемости друга. – Я напишу тебе адрес в Фейсбук, – но Эмма упорно продолжала вести диалог исключительно с Вальтерсеном и, пообещав связаться с тем через социальную сеть, не прощаясь покинула место состоявшейся встречи, под руки уводя своих подруг. Позволяя Исаку свободно вдохнуть и вновь посмотреть туда, куда его глаза буквально тянуло магнитом. На противоположном конце площадки встречаясь взглядом с серо-голубыми глазами Эвена, будто ожидающего момента, когда второкурсник на него посмотрит. – Какого хрена, Исак? – одновременно с беззвучным голосом в его собственной голове поинтересовался вслух Юнас, вынуждая Вальтерсена вздрогнуть и разорвать зрительный контакт с Нæсхаймом. – Что? – непонимающим взглядом уставившись на недовольные физиономии окруживших его друзей. – Три сексуальные телочки зовут нас на вечеринку, а ты говоришь «подумаю»? – для дебилов разжевал Махди, всплеснув руками на отсутствие мозгов у приятеля. – Идиот, – обозначил более коротко то, что имел в виду Дизи, Юнас. – Да ты реально гомо, что ли?– а наконец пришедший в себя Магнус поддакнул друзьям, как всегда со своим этим замечанием поспевая так вовремя. – Эмпфхрф, – не позволяя вновь поймавшему взгляд серо-голубых глаз Исаку ответить привычным отрицанием из-за неожиданного приступа дислексии, идеальной улыбкой Нæсхайма перемешавшей в голове все буквы.ONSDAG 00:10
Пик-пик Ухмылка. Пик-пик Смешок. Пик-пик Сальный комментарий. Пик-пик Снова смешок. И какая-то похабщина следом. – Эскиль! – наконец, не выдержал Вальтерсен, пихая развалившегося на его кровати соседа коленом в бок. – Почему бы тебе не заниматься этим у себя в комнате? – вполне себе оправданно поинтересовался он, освобождая свой живот от ноутбука и отставляя тот на тумбочку. – Мне там скучно одному, – допечатав очередное сообщение и отправив его адресату, ответил Тригвассон, взглядом бездомного котенка придавая словам больше веса. – А мне нужно написать доклад по биологии, – но Исака им он вряд ли мог разжалобить – не понаслышке парень знал, каково это спать на улице. – И твои постоянные комментарии, знаешь, немного отвлекают, – намекнул он о необходимости остаться в одиночестве Эскилю. Но тому на желания соседа было, мягко говоря, наплевать: – Смотри, какой, – после очередного «пик-пик», подполз ближе к Вальтерсену рыжий, под нос тому подсовывая свой айфон, с сенсорного экрана которого в тридцать два улыбался симпатичный брюнет лет двадцати на вид. – Красивый, да? – Мне-то откуда знать? – отпихнул руку с телефоном от себя Исак, надеясь, что его мнения о содержимом более откровенных снимков сосед спрашивать не будет. – Красивый, – но, подумав о том, что Эскиль быстрее от него отвяжется, если ему ответить, оценил привлекательность нового знакомого Тригвассона одним скупым словом. – Ох, кексик, ты можешь называть парней красивыми, даже не будучи геем, – закатил на его слова глаза рыжий, печатая виртуальному брюнету свое новое сообщение. – Так я же сказал, что красивый! – получая полный негодования возглас в ответ. – Хм, я, наверное, приглашу его в гости завтра, – проигнорировав не совсем подходящую для продолжения беседы реакцию Вальтерсена, размышлял вслух Эскиль. – Понимаешь? – и, дернув для пущей красочности бровями, намекнул школьнику о том, что приходить домой без звонка лучше не стоит, если, конечно, Исак не готов к сеансу бесплатного гей-порно. – Да делай ты что хочешь, – но второкурсник и просто говорить сейчас об этом не горел желанием. – Тебе обязательно получить от меня подтверждение, что парень красивый, чтобы затащить его в постель? – не на шутку завелся он, отпихивая от себя все больше наваливающегося на него соседа. А тот лишь смеялся в ответ и продолжал свой монолог: – Он пишет, что не гомо, но ему нравится сосать член ради веселья, – процитировал он особо запомнившиеся моменты их недолгой с брюнетом переписки. – Ох, мальчик, всего пара месяцев и ты у меня выйдешь из шкафа, – и не упустил шанса напомнить Исаку о своем таланте камин-аутить латентных гомосеков (хотя до сих пор не признался тому, что именно он тогда разводил его на Фейсбуке). – Эскиль, почему ты думаешь, что все парни гомо? – всплеснул руками Вальтерсен, откровенно уже раздражаясь. – Я не думаю, что все парни гомо, Исак, – с готовностью спорить вобрал в грудь побольше воздуха рыжий. – Но у меня очень хороший гей-радар, если ты понимаешь, – но не стал этого делать и ответил спокойно. – И как он работает? – заметно снижая степень недовольства в голосе соседа. – По каким признакам можно понять, что парень гомо?– сменил интонацию с раздраженной на любопытно-заинтересованную Вальтерсен. А Эскиль, мысленно нарекши себя «голубым Гуру», с самодовольным выражением лица проговорил на выдохе: – Ну, главный признак: он говорит с незнакомыми парнями о минете, – хороший аргумент. – Не так ли? – повернувшись к Исаку, спросил его мнения Тригвассон. И, кажется, Вальтерсена убедил – школьник буквально завис, глядя в пространство перед собой и едва подавая признаки жизни, что-то беззвучно шепча почти не шевелящимися губами. – И еще довольно подозрительно, что у него есть профиль на Гриндр, – пропуская мимо ушей и второй довод Эскиля и его радостный писк по поводу неожиданного звонка Нуры, кажется, даже не заметив того, что рыжий покинул комнату. Ведь все мысли Исака теперь кружились вокруг одной единственной фразы Нæсхайма из того чертового коридора, так точно воссозданной сейчас памятью до последнего знака препинания: «Я подумал, что нам будет лучше свалить, пока она не заставила нас трогать друг друга за члены, а потом сосать их».FREDAG 15:30
Очередная учебная неделя подошла к концу, позволяя неторопливо шагающей из школы веселой компании на несколько дней позабыть об уроках и домашних заданиях, на вечер пятницы планируя гораздо более интересное мероприятие: – Во сколько выдвигаемся? – поправляя лямки своего рюкзака, поинтересовался Васкес у Исака, получившего вчера от Эммы подтверждение их приглашения на вечеринку. – Они начинают в восемь, – с готовностью ответил Вальтерсен, вспоминая трижды повторенное в сообщениях Ларз время. – Но мы ведь не пойдем к началу? – встрял в разговор Махди. – Мы должны прийти позже, типа и не собирались вовсе, но решили забежать ненадолго, – предложил он под согласное угуканье друзей, активно изображающих из себя самых популярных парней школы. – Но тогда всех классных девчонок уже разберут, – и не получил поддержки только от Магнуса, своим отчаянным желанием залезть хоть в одни женские трусики совершенно не вписывающегося в с трудом поддерживаемый образ. – Да ты хоть с шести у двери дежурь, все равно ничего не перепадет, – привычно поддел приятеля в ответ Исак, отбивая тут же взметнувшуюся вверх ладонь Васкеса, оценившего его злую шутку. – Да пошел ты, – ожидаемо огрызнулся Фоссбакен. – Махди прав, – и Юнас поспешил встрять, чтобы предотвратить очередной спор. – Если мы придем очень рано, это будет выглядеть слишком отчаянно, – со знанием дела заключил он. – Через пару часов, думаю, будет в самый раз, – и, пока Магнус не стал спорить, продолжил. – Можем завалиться ко мне на пре-пати, опрокинуть пивка, и потом уже пойдем к ним, – наспех составил план вечернего досуга кудрявый. – Отлично, – получая в лице просиявшего на слове «пиво» Махди поддержку. – Договорились, – от Исака тоже, хоть и не такую воодушевленную. – Ладно, – а Фоссбакену ничего больше не осталось, кроме как согласиться с остальными. – Значит, в восемь у меня, – подытожил сказанное Юнас, оборачиваясь через плечо на кивнувшего свое «да» лучшего друга. – С тебя пиво, – и нарек Вальтерсена ответственным за наличие на пре-пати алкоголя, мысленно приготавливаясь к его отказу и придумывая безапелляционные доводы, основным из которых был тот, что Исак уже пару месяцев всеми силами отмазывался от сложившейся традиции поочередных трат, активно присасываясь к горлышкам чужих бутылок. – Ок, – но к удивлению Васкеса, спорить тот не стал. – Думаю, Эскиль решит эту проблему, – и с готовностью поделился с другом своим нехитрым планом обмануть законодательную систему Норвегии, запрещающую продажу алкоголя несовершеннолетним. – Тогда до связи, – остановившись на углу улицы, где компания обычно прощалась и расходилась в разные стороны, протянул ладонь Вальтерсену Юнас. – Ага, – пожав руку кудрявого и остальных, попрощался с ребятами Исак и, мельком глянув по сторонам, поспешил перейти трамвайные пути, планируя до дома добраться сегодня на общественном транспорте. Теперь он мог себе это позволить. Исак (15:51) Ты дома? Можешь купить пару упаковок пива? Вальтерсен только успел отправить сообщение соседу, как, тихо поскрипывая и покачиваясь, напротив остановился пошарпанный трамвайчик, гостеприимно открывая свои двери перед сосредоточенным на ожидании ответа парнем, впуская того внутрь и трогаясь с места. Эскиль не отвечал. Исак (15:52) У меня есть деньги Заняв место возле одного из поручней, отправил дополнительный аргумент в пользу согласия второкурсник и, уткнувшись носом в экран смартфона, чуть потоптался на месте, занимая более устойчивое положение, чтобы избежать неожиданного падения на кого-то из попутчиков при повороте или остановке состава. И едва не повалился на пол без видимой на то причины, когда стоявший рядом человек вдруг неожиданно с ним поздоровался: – Хало, – услышал Исак знакомый тембр голоса, резко вскидывая голову, в нескольких дюймах от себя находя приветливо улыбающегося Эвена. Слишком близко. – Хай, – настолько, что кислорода, кажется, хватало только Нæсхайму, самого Исака заставляя подавиться следующим вдохом. В последний раз разговаривали они неделю назад (хотя можно ли это вообще назвать разговором?), и Вальтерсен сбежал тогда как законченный трус, любого стороннего наблюдателя убеждая в том, что на учет в психоневрологический диспансер вместе с Эвеном давно стоило бы взять и его самого. И сейчас он с радостью свалил бы, но замкнутое пространство и постепенно нарастающая скорость движения общественного транспорта на возможность нового побега рассчитывать не позволяли. Вынуждая стоять на месте и краснеть под взглядом серо-голубых глаз третьекурсника, с любопытством разглядывающего небольшие морщинки смущения над переносицей Исака. – Домой едешь? – самостоятельно решил завести так не клеящийся диалог Насхайм вполне невинным вопросом. – М-гу, – моргнул Вальтерсен в ответ, вздрагивая буквально всем телом, когда Эвен, качнувшись по амплитуде хода вагона, чуть наклонился к нему, и так небольшое расстояние между ними сокращая вдвое. – Ты тоже? – и не смог придумать ничего лучше, чем переадресовать вопрос Нæсхайма ему же. – Да, – закончил непродолжительную беседу Эвен согласием и разорвал зрительный контакт поворотом головы в сторону. Позволяя Исаку перевести дыхание и немного унять дрожь в руках, выдающих волнение парня трясущимся перед его лицом телефоном. Но ненадолго. Вновь посмотрев на Вальтерсена своими серо-голубыми глазами, Нæсхайм вернул в пространство между ними это странное напряжение, через осторожную улыбку отмечая: – Крутой разговор, – и растянул губы шире, обнажая пару выступающих верхних клыков, неразборчиво согласившемуся с ним Исаку разрешая зрительно измерить разность посадки своих зубов. И не найти в себе сил ответить. Эвен стоял слишком близко, и второкурсник буквально чувствовал исходившее от него тепло, приятным запахом ненавязчивого парфюма дополняя уже довольно неплохо изученный образ долговязого парня в светло-голубой джинсовке, продолжающего мерно раскачиваться напротив, то сокращая разделяющее их расстояние, то вновь отдаляясь. А Исак прятал взгляд и невпопад улыбался, через мгновение поджимая губы под громогласное «идиот» в его голове, и несколько раз пытался посмотреть Нæсхайму в глаза, но терпя поражение за поражением, вновь сосредоточенно вглядывался в давно потухший экран смартфона, мысленно призывая его подать признаки жизни. И молитвы его были услышаны. Эскиль (15:57) Прости, работаю до девяти :( Пришедшим от соседа сообщением разрушая надежды Вальтерсена на относительно беспрепятственное приобретение алкогольных напитков для сегодняшних посиделок с друзьями. Но подбрасывая в голову одну авантюрную идею. Перечитав СМС Тригвассона несколько раз и собравшись с духом, Исак вновь поднял голову, встречаясь взглядом с будто ожидающим от него хоть какой-то ответной реакции Эвеном, и, сглотнув вязкую слюну, осторожно поинтересовался: – Тебе ведь уже есть восемнадцать? Получая кивок подтверждения от Нæсхайма и небольшую искорку интереса в пробирающем до костей взгляде. – Можешь купить для меня пива? – пошел ва-банк Вальтерсен, осторожно улыбаясь, в подаренной ответной улыбке и знакомом уже движении бровей Эвена находя согласие. – Конечно, – уже в следующее мгновение озвученное глубоким голосом заметно просиявшего третьекурсника. Переминаясь с ноги на ногу у дверей первого попавшегося на их пути магазина, Исак ждал возвращения Эвена, попутно читая переписку друзей в общем чате, улыбаясь их продолжительному спору и дележке уже знакомых и еще даже не увиденных девчонок, не обременяя себя участием в диалоге и лишь со стороны наблюдая за развернувшейся войной гормонов. Буквально почувствовав спиной приближение Нæсхайма и заблокировав экран за секунду до того, как вышедший без покупок из минимаркета Эвен сообщил ему о причинах провала: – Удостоверение дома забыл, – и, не останавливаясь, широким шагом направился вниз по улице, оставляя за своей спиной разочарованно кусать губы Исака, лишь через несколько метров обернувшись на того, чтобы поинтересоваться: – Идешь? И уже во второй раз по своей собственной воле Вальтерсен засеменил за ним следом. Хотя, кажется, был бы вовсе не против, если бы Эвен потащил его силой как в прошлую пятницу. – Хей? – позвал кого-то Нæсхайм, вытаскивая ключ из замочной скважины, и, довольно улыбнувшись отсутствию ответа, скинул обувь, кивая замершему на пороге Исаку, чтобы тот закрыл входную дверь с этой стороны. – Ты живешь здесь? – бегло осмотревшись по сторонам и поразившись захламлению небольшого коридора с повсюду разбросанной одеждой, свисающими с крючков наушниками, зарядками и, кажется, шестью зонтами у калошницы, поинтересовался Исак, снимая свои кроссовки и отодвигая их к десяткам пар чьих-то чужих. И Эскиль что-то говорит о его неаккуратности? – Иногда, – ответил Эвен, уверенным шагом направляясь к одной из комнат. – Иди сюда, он должен быть где-то здесь, – и, проявив гостеприимство, пригласил Вальтерсена присоединиться к нему, вошедшего в просторную спальню парня поражая ее содержимым. Это был ужас! Одежда, чистая и не очень, валялась по всему периметру комнаты, покрывая все горизонтальные поверхности, вертикальные оставляя чистыми для приколотых тут и там каких-то странных рисунков, небольшими островками стопок бумаг, книг и учебников разбавляя тканевый хаос. Пара гитар и, кажется, балалайка стояли у дальней стены, приковывая к себе взгляд и заставляя протянуть к струнам руку, тихой мелодией чистейших «ля» и «ми» сопровождая шуршание кучи сваленных на столе вещей, в которой Нæсхайм искал свое удостоверение. – Оно должно быть где-то здесь, – но ожидаемо терпел неудачу, переходя к стоявшему справа от продолжающего осматриваться Исака дивану, надеясь найти свой ай-ди хотя бы в карманах вчерашних джинсов. Джинсов, совершенно точно, являющихся идентичной копией тех, что были сейчас на самом Эвене. Незаметно для хозяина этой странной квартиры нахмурившись, Исак вновь обвел комнату взглядом, уже более внимательно, и убедился в своих подозрениях – почти вся одежда, тут и там валяющаяся на полу и разных предметах мебели, была в двух, а то и в трех экземплярах. На вопрос «зачем?» Вальтерсен ответил себе сам, в памяти воссоздав основные тезисы прочтенных на тему психического расстройства Нæсхайма статей, буквально представляя себе очередной приступ Эвена, опустошающего полки магазинов подобно голодной саранче, пожирающей все на своем пути. Под звук вновь рожденного мозгом «ПСИХ» делая несколько шагов в направлении выхода. Но уйти не смог, останавливаясь у дверцы ожидаемо пустого шкафа, на десятках приклеенных скотчем и просто приколотых булавками листов находя что-то очень интересное. Рисунки обычной ручкой, карандашом или маркером, странные образы, формы и непонятные надписи на разных языках притягивали взгляд, заставляя податься вперед и всмотреться внимательней, завороженно вглядываясь в разноцветные линии и штрихи, после каждого взмаха ресниц находя на них что-то новое. – Это все ты нарисовал? – восторженно выдохнул Исак, выпрямляясь, собирая взглядом полную картину предоставленной к изучению выставки. – Ага, – все еще копошившийся в складках одежды Эвен обернулся, подтверждая свое авторство. – Круто, – и улыбнулся тут же полученному от гостя комплименту. – Думаешь? – искреннему ли? – Да, очень, – конечно. – Спасибо, – поблагодарил Вальтерсена хозяин квартиры, уже без особых надежд хватая со спинки дивана точно такую же как та, в которой он был сейчас, джинсовку, запуская пальцы в ее карман. – А вот и он, – и довольно выдохнул, обнаружив там кое-что, что обещало скрасить разочарование от хрен пойми куда подевавшегося удостоверения. Поворачиваясь к Исаку с заговорщической улыбкой, на вопрос «нашел?» отвечая протянутой Вальтерсену самокруткой. Не позволяя тому отказаться от заманчивого предложения разделить с ним этот косяк давно уже приглянувшимся второкурснику движением бровей. Напечатанный жирным и подчеркнутый тонкой линией пункт о запрете любого контакта Эвена с наркотиками в выданном Вальтерсену Лорой списке его трудовых обязанностей был забыт Исаком после первого глотка горьковатого дыма. А на секунду поселившееся в его голове сомнение – отвергнуто на выдохе, когда в плотном тумане переработанного легкими дурмана ярко блеснули два серо-голубых глаза ожидающего своей очереди Нæсхайма, приветливо улыбнувшегося холодным пальцам, протянувшим ему самокрутку. «Всего один косяк, что в этом такого?» – мысленно успокаивал себя Исак, завороженно глядя на ярко разгоревшийся уголек зажатой меж пухлых губ Эвена самодельной папиросы, и вновь протянул к той руку, чувствуя, как расслабляются его мышцы и уходит сковывающее его обычно в компании Нæсхайма напряжение. Позволяя непринужденному разговору наполнить пространство комнаты, ни на секунду не вставая на паузу. Сидя на подоконнике широко распахнутого окна, они говорили ни о чем и обо всем на свете, находя все новые темы для бесед, начиная от любимых музыкальных направлений и художественных картин, заканчивая школьным сводом правил и разрешенным лимитом на количество пропусков. Так Исак узнал, что Нæсхайм, так же как и он, увлечен культурой уличного Хип-Хопа девяностых и с его помощью открыл для себя талантливого исполнителя «Nas», о котором, совершенно точно, раньше никогда даже не слышал, но с творчеством которого теперь непременно решил познакомиться. А еще понял, что Эвен испытывает какую-то патологическую страсть к драматическим картинам База Лурмана, с таким восторгом рассказывая об эпичных историях любви его авторства, что у самого Вальтерсена в груди что-то ощутимо сжималось. И список того, что он обязательно должен послушать или посмотреть с каждой новой темой разговора заметно пополнялся. Лора была права – с Эвеном было легко, весело и безумно интересно. И Вальтерсен не позволял себе даже думать, что причиной вдруг так кардинально изменившейся атмосферы стала раскуренная на двоих травка, как зачарованный слушая все новые рассказы Нæсхайма, буквально поселив глаза на его улыбающемся лице. И почему он раньше так боялся смотреть? Наверное, был идиотом. Серо-голубые глаза на солнце мерцали аквамариновыми искорками задора, под громкий смех Нæсхайма над какой-то очередной глупой шуткой Исака обрастая крохотными морщинками в уголках, с каждым новым своим появлением поднимающимися все выше в списке полюбившихся Вальтерсену деталей образа загадочного третьекурсника. С первых ступеней невидимого пьедестала не сумев сдвинуть лишь пару верхних клыков, обнажающихся при каждой улыбке, россыпь маленьких родинок на скулах и щеках парня и единоличного лидера негласного соревнования – небольшой шрам на правой щеке Эвена. И Исак очень хотел спросить о том, откуда у Нæсхайма тот взялся, но почему-то боялся, лишь осторожно рассматривая его через метр разделяющего их расстояния, запоминая его длину и форму. А потом вновь отводил взгляд в сторону, чувствуя просто физическую необходимость дать себе передышку, когда осознавал, что пялится на парня уже слишком долго и откровенно по-гейски. И не замечал, как в эти моменты его самого с таким же восторгом рассматривал Эвен, загадочно улыбаясь каким-то своим мыслям и повернувшемуся в профиль Вальтерсену.***
Где-то через час после того, как они разделили последний глоток наркотического дыма, Исак понял, что мог бы подружиться с Эвеном и без дополнительного стимула в виде пятисот крон в неделю от его матери. А спустя еще сорок минут, сидя на полу его спальни, жуя самый отвратительный в мире сырный тост и запивая его пивом – то, что, кажется, влюбился.Tbc…