***
Думаю, для начала стоит сделать паузу и выдать несколько интересных (нет) фактов. Во-первых, мы с братом живём в посёлке городского типа под названием Ржавки. Поселение расположено в Подмосковье, напротив города Зеленограда, прямо через Ленинградское шоссе. Именно на территории Ржавок находится мемориал память павших солдат, представляющий из себя колонну-обелиск. А прямо через шоссе от обелиска построен «Макдональдс», до которого пешком от дома можно добраться минут за 20. Во-вторых, мы живём на втором этаже, что достаточно удобно В-третьих, наша тётя Памела живёт в Москве, недалеко от центра.***
Прошло всего две недели с тех пор, как Саундвейв поселился у нас. Спал он в гостиной на диване. Как оказалось, связист мог питаться тем же, чем и люди, что неимоверно сэкономило наши расходы на поиски замены энергона. Для того, чтобы выводить десептикона на улицу были найдены старые отцовские джинсы и толстовка с капюшоном и ооочень длинным рукавом. Итак, всё самое хорошее началось в нашей жизни тогда, когда я, выйдя на середину гостиной, объявила: — Парни, скоро Новый год. Нам нужна ёлка! Саунд поднял глаза от моего ноутбука, Мусик закрыл книгу, от которой не мог оторваться уже третий день подряд. — Ёлку?! — произнесли они хором, причём радостная интонация явно была у брателлы, а вот вопрос исходил от Саундвейва. — Зачем? — спросил теперь уже только десептикон. — Эм, — замялась я. — Как бы тебе объяснить… Когда заканчивается год, и приходит новый, люди собираются всей семьёй под новогодним деревом и дарят друг другу подарки. И это новогоднее дерево — ель. И не спрашивай «почему», я сама не знаю. А когда что-то делают, но не знают почему — это уже называется традиция… — Эй! — одёрнул меня Мусик. — А когда мы пойдём за ёлкой? — Когда ты соберёшься.***
Естественно, мы с Саундом собрались гораздо раньше брата и, чтобы не «париться» в квартире, вышли на лестничную клетку. Раньше нам всем относительно везло, и мы не встречали тётю Веру за пределами квартиры. В пределах квартиры, когда соседка заходила к нам по вечерам, мы успевали спрятать Саунда в одну из наших с братом комнат. Но сейчас удача повернулась к нам далеко не лицом и дёрнула соседку выйти на лестничную площадку. Но скорее всего, фортуна повернулась не совсем фатально — боком, так как тётя Вера была без очков. Только благодаря этому она не разглядела лицо связиста. — Колличка, деточка, кто это с тобой? Десептикон чуть хмыкнул, прикрывая рот рукой, но я не обратила внимания. — Это Са… — я замерла, подбирая подходящее «название». — Саня. В смысле, Саша. Звуков, мой друг. Я покосилась на упомянутого «друга». От ухмылки не осталось и следа. Его лицо прямо говорило: спасибо, конечно, но я тебе это ещё припомню — А что же Саша так легко одет? — вновь вступила тётя Вера. — Зима же на дворе. Давайте зайдём ко мне. Авось бывшее Женечкино пальто ему подойдёт. И не допуская пререканий, затащила меня и десептикона в свою квартиру. Я осталась в коридоре, а Саунда оттеснили в бывшую комнату Евгения. Женчику повезло иметь комнату с выходом на балкон. Сама тётя Вера ушла в свою комнату за забытыми очками. «Ой, что сейчас будет…» — подумала я, на всякий случай зажмуриваясь. Я была права. Как только тётя Вера разглядела, как на самом деле выглядит связист, она с возгласом: «Чур меня!», выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь. Минут пять она постояла, просто ошалело глядя на меня. В конце концов она выговорила: — Он, что? Робот? Я не нашла ничего лучше, чем спросить: — Кто? Соседка ахнула, открыла дверь и… никого не обнаружила. Мы обыскали комнату, даже выходили на балкон. Но десептикон словно растворился. У меня возникла неожиданная идея: — Тётя Вера, вы переволновались. Я ждала брата на лестничной клетке, вы предложили мне зайти… И вдруг вы начали кого-то искать. — Калисса, я конечно стара, но ещё не в маразме! — возмутилась соседка. — Сейчас мы спросим у твоего брата. Что ж, хоть частично прокатило. Мы вышли на лестничную площадку в то время, когда Мусик запирал нашу входную дверь. — Славичка… — ласково протянула тётя Вера. Мусик напрягся, его так называли только тогда, когда он в чём-то провинился. — Что ты знаешь о Саше? Мусик усиленно заморгал, не веря в своё спасение. Его не собирались ругать! До него дошла суть вопроса. Брат, скорее всего, понял, о ком речь, и спешно начал подбирать варианты ответа. Я за спиной тёти Веры знаком показала молчать про «визорного» — то есть шикнула в палец и провела ладонью перед лицом, а затем состроила «анимешную» рожицу и одними губами произнесла: «Нина». Мусик понял, — точнее, я надеялась, что понял, — и сказал: — О Саше? Может о Саше? Ну, Нина Саше, подруга Колли. Я только такую знаю. Я вздохнула с облегчением. Всё-таки брат не подвёл. Тётя Вера растерянно поморгала, пробормотала что-то про «духов-призраков» и отпустила нас на все четыре стороны. Мы с Мусиком немедленно воспользовались шансом и смылись. Выбежав во двор, мы мгновенно приблизились к балкону той комнаты, где исчез Саунд. Под балконом красовался странный сугробик. У меня сразу зародилось подозрение, и я начала раскапывать попавшего в снежный плен деса. Сначала показались характерные руки-крылья в рукавах толстовки. Потянув за эти руки, я обнаружила корпус и шлем. Мусик вырыл всё остальное, так как я устала. Цельнометаллический связист оказался на редкость тяжёлым. Я осмотрела «непутёвого». Несчастный десептикон находился в переходном состоянии между сном и дезактивом — в стазисе. Это состояние вызывается внезапным охлаждением всех систем, схоже с нашим гиперсном. Конечно, мы знали об этой особенности организма нашего нового друга и выводили Саунда на мороз постепенно. А теперь… Я не сомневалась, что он прыгнул с балкона прямо в снег. Благо балкон находился всего лишь на втором этаже. Я живо сняла куртку, оставшись в рыжем свитере, и начала этой курткой оборачивать робота, чтобы хоть как-то согреть. Хорошо ещё, что прохожих не было — слишком странной была открывавшаяся в тот момент картина: один ребёнок что-то делает с курткой и другом, а третий стоит на стрёме. Тут уж хочешь, не хочешь, а вызовешь кого-нибудь. Будь то милиция, служба опеки, «скорая» или***
О том, как мы дошли до ёлочного базара, я пока умолчу. Но то, как мы выбирали ёлку заслуживает особого внимания. Сначала мы ходили все вместе, но через пару минут парни разошлись в разные стороны от меня. Я пошла между рядами отличных ёлок, но все они были одинаковыми, монохромными. Каждый из нас же искал особенную, не похожую на других. Прямо как… мы. Около получаса потратила я на поиски «той самой» ёлочки, когда наконец она нашлась. Я сразу же бросилась за остальными. Мы встретились там же, где расстались. По лицам брата и десептикона я поняла, что у них тоже есть «ёлка мечты», добытая — в смысле, найденная — в страшных трудах. Мусик немедленно потянул нас в свою строну. Я и Саунд не смогли отказаться, иначе у малого включился бы «режим ярости». Выбранная братом ель была красивой, но явно чуть похуже моей. Саунд, по-видимому, думал о том же. Потом мы также критично осмотрели мою и Саундовскую ёлки. Все три были хороши, но взять надо было только одну. Мы стайкой бегали от одной ёлки к другой около десяти минут и уже порядком устали. После того, как мы в седьмой раз подбежали к Мусиковой ёлке, брат сдался: — Ребят, я вконец устал. Можно я здесь посижу, а вы меня потом заберёте? Мы согласились и направились к моему деревцу. Но как только я и связист приблизились, первым увиденным существом оказался… Мусик. Мы обомлели. Саунд спросил: — Ты как сюда попал, а? — А ты думаешь, что я мог куда-то сдвинутся? Я как сел, так и сижу. У меня ноги уже не ходят. — протянул брат. — То есть это та же ель? — удивилась я. Саунд буркнул нечто нечленораздельное и умчался. Через минуту он показался с совсем другой стороны. Увидев нас, он закрыл лицо руками и странно задёргался. Я подбежала, чтобы помочь, и увидела, что связист тщетно пытается подавить приступ смеха. Проанализировав ситацию, я поняла, что это была и его ёлка тоже. Тут уж и я засмеялась. Мусик сначала посмотрел на нас, как на сумашедших, а потом, видимо, дошло и до брата, присоединился. На наши восторженные вопли подоспел продавец, ранее с апатичным видом сидевший у входа на базар. Мы сразу же уплатили за ёлку и, взвалив её на Саундвейва, отправились домой.***
Дома мы все вместе, разом, забрались в кладовку и принялись искать коробку с надписью «Новый год». Коробка упорно не желала быть найденной и перепрятывалась с необыкновенной ловкостью. Через полчаса непроверенных коробок в кладовке не осталось, и мы присели отдохнуть. По иронии на ту самую коробку «Новый год». Первым это заметил Мусик и сразу же сообщил нам. Мы обрадовались и кинулись наряжать новогоднее деревце. Во время сего процесса: я успела замотать парней в мишуру, сделать фото, спрятать фотик и спрятаться самой; Мусик — выпутаться из мишуры, поискать меня, нарядить Саунда оленем с помощью рогов со стены, найти фотик, сделать фото и спрятаться, теперь уже вместе с фотоаппаратом; а десептикон — освободиться, снять рога и собрать нас для мести…