Жизнь - это борьба

- Какого черта твои люди забыли на территории Намикадзе прошлым днем? - Сарутоби запальчиво развернулся к вошедшему в кабинет Шимуре, даже не утруждая себя излишними приветствиями. - И тебе доброе утро, старый друг, - на тонких губах начальника Корня мелькнула ироничная усмешка. - Что, они уже успели тебе пожаловаться? - Пожаловаться? Кокуро-сан напрямую заявил, что если еще раз люди Хокаге пересекут границу клана без разрешения со стороны последних, они объявят нам войну. И поверь, я был бы менее возмущен и удивлен данным заявлением, если бы упомянутые люди действительно находились под моим управлением, - от переполняющего недовольства Третий говорил быстро, едва ли не проглатывая окончания. И несколько раз Данзо отчетливо видел, как старый обезьян брызнул слюной. - Какого шинигами ты творишь? Совсем из ума выжил? Ты вообще в курсе, что часть клана, находящаяся на территории Конохи, - это лишь малая часть сил Намикадзе? Ты правда хочешь развязать войну сейчас?! Сейчас, когда нашими реальными возможностями можно подтереться!!! Глава Корня слушал молча. Даже позволял себе давить жиденькую полувежливую улыбочку, раззадоривая собеседника только больше. - Проклятый демон потрепал нас так, как в свое время не трепали Ивовцы! Он развернул хвосты прямо посреди деревни, сорок процентов действующих шиноби полегло за полчаса с начала высвобождения! Еще двадцать остались калеками после попытки сдержать дьявольскую приблуду до прибытия Намикадзе! Я уже не говорю о том, что ты с какого-то хрена приказал Учихам, единственным, мать их через колено, способным сдержать хвостатого выродка, держаться как можно дальше!.. - А ты предлагал мне предоставить им возможность взять Кьюби под контроль?! - не выдержал молчавший до сих пор старик, вскакивая со своего места и упираясь руками в стол. Впервые эти двое находились в опасной близости от настоящего конфликта. Впервые Хирузен Сарутоби и Шимура Данзо готовы были обнажить друг против друга оружие. Анбу, хоронившиеся под хенге на потолке, напряженно подобрались, готовые в любой момент броситься на защиту исполняющего обязанности Хокаге. - И во что тогда превратилось бы нападение хвостатого? В переворот от добреньких красноглазых засранцев? Серьезно?! Ты этого от меня хотел? - Что-то они не попытались захватить его, когда Минато приказал им поддержать своего кузена, - понижая крик до опасного шепота, напомнил Хирузен, также как собеседник, тяжело нависая над столом и заглядывая в темный глаз напротив. - Я повторю свой вопрос: какого дьявола твои люди делали на территории клана Намикадзе? Данзо отклонился также порывисто, как и минутами ранее подался вперед. Словно Третий неожиданно ударил его по лицу. - До недавнего времени я был свято уверен, что Учихи представляют серьезную опасность для внутренней безопасности деревни, - уже спокойно проговорил темноволосый, отходя от стола и замирая напротив широкого окна. - Их глаза давно являются страшной байкой, но... - Что значит твое «но», Данзо? - предостерегающим, не терпящим возражений тоном, поинтересовался Третий, трясущимися от недосыпа руками пытаясь набить свою кисеру табаком. - Но в день нападения хвостатого я неожиданно задался вопросом: тех ли мы боимся на самом деле? Мы считаем Минато великим шиноби страны Огня, а ведь он выходец побочной ветви Намикадзе и по имеющимся у меня данным не обладает и половиной клановых техник, - в глазах обернувшегося к нему старика Хирузен отчетливо увидел разгорающиеся искры безумия. - Ты видел, что делал Уруюки на поле боя. Ты видел, кого он призвал, Хирузен. Сколько людей из их клана способны призвать одновременно до трех монстров? Как скоро он обучит этому свою дочь? И почему, давая ей такую силу, при том, что уже в пять лет она при большом желании способна справиться с генином, он не хочет отдавать ее в академию, взращивая в ней уважение ТОЛЬКО и исключительно к клану? Мои люди не пробыли на территории и трех минут, они только успели застать битву Учихи и девочки, когда перед ними из воздуха появились шесть людей клана. Из воздуха, Хирузен, и это был не шуншин! Сарутоби раздраженно фыркнул, тяжело плюхаясь в кожаное кресло. - Что за бред? Аника-химе и справиться с генином? Не преувеличивай ее способностей, - в суровом голосе управителя деревни отчетливо слышалось раздражение. - Ты ведь, как и я, знаешь о способностях Итачи Учиха. Девочка выстояла против него на протяжении восьми минут. И кто знает, как окончилось бы сражение, не заметь моих людей Намикадзе. Итачи считают гением, но девчонка на год младше него выстояла в сражении с ним... - Убирайся, - тихий грозный рык Сарутоби заставил Шимуру замолкнуть на полуслове, неверяще уставившись на старого соратника. - Я сыт по горло твоей паранойей! И больше не желаю слышать, в какой еще тени ты видишь опасность для деревни! Они дети, Данзо, маленькие сопляки. А ты трясешься от их вида так, словно перед тобой восстал сам Мадара Учиха! Главе Корня на минуту перекрыло кислород: слышать оскорбления от того, кого он считал союзником, было неприятно. Но не то, чтобы совсем неожиданно. - Я даю на отсечение руку, Итачи сравняется в могуществе со своим великим предком, и все мы сможем оценить возвращение легенды — попомни мои слова. Но вот в чем вопрос, мой старый друг: на что будет способна девчонка, если уже сейчас она куда больше, чем четырехлетняя соплячка? Ответить старый обезьян не успел: Шимура покинул кабинет беззвучным шуншином. Обойдя при этом восемь барьерных печатей и заставив Третьего скрипнуть зубами. - Обновите защитные печати кабинета. Скоро каждая крыса сможет проникнуть в мой кабинет, когда и как ей вздумается.

***

Я разгневанно шикнула, стоило Хаюми в очередной раз чрезмерно сильно дернуть меня за волосы. Если так продолжится и дальше, на пир в честь моего дня рождения я приду абсолютно лысая. - Госпожа, Вы уверены, что не хотите отменить праздник? - заискивающе поинтересовалась наставница, вкалывая последнюю заколку в сложную композицию прически и бросая очередной просящий взгляд в отражение. - Квартал, на мой взгляд, не в том состоянии, чтобы устраивать гулянья и принимать гостей. - В таком случае, правда здорово, что наш особняк совершенно не пострадал? - с самой невинной из своих улыбок бросила я в ответ, одними только глазами давая понять, что не намерена менять решение. - Мы должны провести праздник, Хаюми. В последнее время многие в деревне интересуются внутренним состоянием нашего клана. Я бы даже сказала: проявляют чрезмерное любопытство. Мы должны показать, что клан крепок и готов ко всему, - на этих словах я позволила прозвучать стали в голосе. Пусть и комично в исполнении ребенка, но зато точно передает мои внутренние настроения. К тому же, Хаюми этим давно не удивить. - Слишком рано Вы стали интересоваться политикой, - устало откликнулась женщина, убирая шкатулку с расческами и заколками. - Иногда мне кажется, что вместо Вас передо мной говорит Ваша мать... - Кстати, почему мне никто о ней так ничего и не рассказал? Этот вопрос и в самом деле давно меня заботил. Вопросы о Рэй Теруми, моей давно почившей матушке, всегда были под запретом. Точнее, спрашивать-то мне о ней можно было, но вот окружающим отвечать как будто бы запрещено: все, как один, отводят взгляды и начинают мямлить какую-то чепуху. Даже Кушина, прямолинейная и абсолютно бесхитростная женщина, вечно отводила глаза и говорила, мол не ей рассказывать мне о матери. Минато прямиком отправлял к отцу, а отец делал вид, будто он глухонемой. Словно правда о Рэй может меня молнией поразить. Смех да и только. - Потому что память Вашей матери... Не то, что стоит беспокоить, - нехотя поделилась Хаюми, подавая мне флакончик с моим любимым маслом жасмина. И черт с ним, что из отражения на меня глядит сущее дитя с круглыми, как у лани, зеленовато-голубыми глазами. Мне все равно хотелось ощущать себя по возможности красиво и утонченно. Черт возьми, да на сколько бы я ни выглядела, я остаюсь женщиной, и этим все сказано! - Что значит, не стоит вспоминать? - не совсем понимая, переспросила я, нанося вкусно пахнущую жидкость на запястья и за уши. Сражу сегодня всех. Наповал. - Ваша мать в последний год своей жизни... - Ну? Мне из тебя клещами тянуть? - недовольно поторопила я, в отражении перехватывая мечущийся взгляд няньки. - Она сошла с ума. Вот те раз, не может быть. Классное наследство у меня, однако. Что-то я не припомню, но слабоумие, кажется, передается генетически. А тело у меня как раз-таки принадлежит девчонке, уродившейся от полоумной Рэй. Крутое дополнение к наследию шиноби! - Что значит сошла с ума? - поморщилась я, откладывая в сторону бутылек с маслом, в запахе которого на мгновение почувствовался душок разложения. - Она говорила, что слышит голоса по ночам, хотя стража, патрулировавшая особняк, клянется, что не слышали ничего подобного. И в ночь ее смерти... - Ну же, Хаюми, прекрати испытывать мое терпение! - я и сама не заметила, как оказалась на ногах, лицом к лицу с наставницей, и невольно повысила на нее голос. - Она пыталась убить Вас. Не остановилась, даже когда прибыл Господин Уруюки. Ему пришлось собственноручно успокоить супругу. В комнате повисло гробовое молчание. Свечи в светильниках слабо мигали, заставляя тени на стенах судорожно плясать неизвестный мне танец. Насекомые на улице, ощущая приближение вечера и темноты, застрекотали громче. И только в комнате висела тишина, достойная могильника. - Она пыталась меня... убить? - неверяще переспросила я, машинальным жестом потирая сведенное в судороге горло. Хаюми только кивнула, медленно перетекая в подобострастный поклон. Так вот, значит, что пытались скрыть от меня мои сердобольные родственники? Что же, мысль о том, что лично мне Рэй не приходится никакой матерью, и моя настоящая матушка осталась совершенно в другом мире, греет мне душу. Но с другой стороны, как же неприятно знать, что полюбившееся тебе тело могли кокнуть до всей этой истории с шинигами... - Ладно. Эм, - я сконфуженно огляделась, не зная, за что схватиться и как перевести тему в более мирное русло и при этом не показать, насколько мне стало жутко. - Принеси мне одежду. Скоро прибудут гости, и мне нужно встречать их, как временной хозяйке в доме. Абсурдность действа зашкаливала. На самом деле. Я уже с неделю отчаянно пытаюсь делать вид, что я не высокородная сопля, что мне не страшно, и что я все контролирую. Уруюки впал в такую же глубокую кому, как и Минато. Чакра Кьюби ядовита, и она начала пробираться глубже под кожу, грозя сжечь моего отца дотла. Его погрузили в искусственную кому, подвергли какой-то типа замораживающей технике и принялись ждать прибытия Цунаде. Честно говоря, я понятия не имею, что Принцесса Слизней может сделать, чтобы вытащить Уруюки с того света, но я позволяю себе верить, что она это сделает. В конце-концов, это же бабуля Цунаде, если кто в этом проклятом мире «меча и магии» и может спасти отца от неминуемой смерти, то это она. К слову, на счет Минато. Что с этим мужиком произошло, никто так и не понял. Одни говорят, что он что-то нахимичил с печатью на сыне, другие утверждают, что, как и его кузен, он обжегся чакрой хвостатого, но Четвертый так и не почтил нас своим осознанным присутствием. А вот с Наруто дела обстоят гораздо хуже. Кокуро-сан сказал, что на собрании кланов поднялся целый скандал на тему того, куда девать мальчика. Что очень многие против того, чтобы сын Минато и Кушины, носящий в себе хвостатого, достался нашему клану, даже несмотря на то, что является его частью. В общем, до момента пробуждения Минато несчастный Наруто находится в подвешенном состоянии. Кимоно нежного песочного цвета с незатейливым рисунком персиковых цветов гармонично подчеркивал легкий загар кожи и каштановый цвет волос, собранных в изящную прическу. Прям кукла, а не ребенок! Собственное миловидное отражение вызвало смесь странного раздражения, и я, пользуясь тем, что осталась таки в комнате одна, скорчила страшную гримасу зеркалу. Отражение ответило безумным оскалом улыбки и выпученными глазами, заставив меня тут же криво усмехнуться. Ну не выходит у меня быть простым ребенком один на один с собой. То, что мне изо дня в день приходилось видеть в отражении, словно издевалось над моей выдержкой: слишком невинным, непорочным и наивным выглядело мое лицо. Слишком не моим. Я помню собственную внешность в том, родном мне мире. Асимметричное каре, давно утратившее родной цвет волос и выкрашенное в светло-серый, пепельно-седой цвет черный у корней. Проколотый с правой стороны узкий нос, хищно сощуренные серые глаза, вечно обведенные черной подводкой и маленькие губы с опущенными вниз уголками, придающими выражению лица дополнительную угрюмость. Мне всегда говорили, что я красивая, да. Но при всем при этом каждый второй не стеснялся отметить, что красота моя колючая, стервозная и скорее отпугивает, нежели привлекает. Этакий кактус с затейливым цветением на макушке. Хех. И потому вдвойне дико было смотреть на новую себя, отмечая бесхитростный взгляд округлых глаз. Круглощекое лицо и чуть широковатые губы, словно их покусали осы, и они припухли - благо симметрично. И отросшие каштановые локоны волос, добавляющие тот эффект кукольности, который я в прошлой жизни так старательно искореняла из собственной внешности. Негромкий стук в створку сёдзи отвлек от кривляний в зеркало. Я выпрямилась, оправляя мелкие складочки на одежде и, последний раз бросив взгляд в зеркало, отправилась по делам. Сегодня мой день рождения. Точнее, день рождения настоящей Аники. И я бы, пожалуй, послушалась совета Хаюми, отменив празднование, если бы не некоторые соображения по этому поводу. Дело в том, что состоянием клана резко заинтересовались в руководящей верхушке Конохи. Неожиданно начали поступать предложения о помощи в отстройке пострадавших зданий, поставке продовольствия и прочем подозрительном участии. Когда я с Хаюми посещала больницу с Минато и Уруюки, мне и вовсе встретился Хирузен, прямым текстом спросивший, как обстоят дела в клане. Может быть, конечно, я просто паранойю, но появилось отчетливое желание показать, что клан «в порядке». Именно по этой причине я пригласила управителей восьми кланов на собственный день рождения и попросила Кокуро-сана, чтобы на нем присутствовало как можно больше «счастливых и уверенных в себе» Намикадзе. Что-то вроде демонстрации силы. Наставник, что любопытно, не отказал. И вот на заднем участке нашего поместья носятся около десяти организаторов, расставляющих столы и украшения вроде фонариков и декоративных статуй животных, на кухне трудятся с пятерку лучших поваров из клана, и в скором времени должны подойти остальные представители моей многочисленной семьи. Как-никак, день рождения будущей главы. Наличие стольких взрослых позволило мне расслабиться. Если быть честнее, откровенно филонить. Так как по итогу встречей гостей занялась не я. Обустройством гостей тоже занялась не я. Все, чем я занималась, пока прибывали и прибывали совершенно незнакомые мне люди, - это поедала что-то отдаленно напоминающее канапешки и благодарила за поздравления от все тех же нарядно одетых незнакомцев. Нет, безусловно, многие мне были знакомы. Яманака, Нара, Акимичи, Инузука, Сарутоби, Хьюги, Абураме, Учихи - все они вереницей лиц мелькали поблизости, разбавленные светловолосыми макушками моих соплеменников. Я важнецки кивала в ответ на поздравления и пожелания, жестом руки указывала на гору подарков и вообще старалась меньше говорить и больше есть. Потому что так было проще: что нужно говорить в таких ситуациях, я попросту не знала. Когда на небе уже обильно высыпали звезды, я смогла-таки сойти со своего помоста, на котором все это время принимала поздравления, и нырнуть в толпу людей, разделившуюся на мелкие группки. Интересно было заметить, но почти с каждым представителем других кланов поблизости крутился кто-нибудь из моих. Дети нашего дома с веселыми криками бегали под ногами взрослых, но ко мне за общими поигрульками почему-то не обращались. Странно, но не страшно. Куда больше остального меня удивило то, что пришедшие в гости правители кланов своих отпрысков по какой-то причине не взяли, хотя вообще-то были в курсе, что идут на день рождения ребенка. Логично было бы взять с собой своих мелких, чтобы, как говорится, сплотить будущее поколение и обеспечить крепкие узы с другими кланами. Но нет. Мы, как прокаженные, остались без подобного доверия со стороны «достопочтенных» гостей. Даже Учихи пришли в скромном взрослом коллективе, составляющим Фугаку, Микото и какого-то незнакомого мне старца, представившегося старейшиной их клана. На минуту промелькнула мысль, что, возможно, причина этого кроется в Кокуро-сане, возможно, вольно передавшим мои приглашения. Мысль эта, а точнее подозрение, начала разрастаться, когда я вспомнила, как Учих не давеча попросили покинуть территорию клана в весьма невоспитанной форме. К слову, личности тех молодых людей я разузнала на следующий день после инцидента, буквально накинувшись на Кокуро-сана, пришедшего меня навестить. Выяснившиеся подробности меня порядком изумили в равной степени, как и разозлили. Оказывается, эти двое были сыновьями моего наставника по тайдзюцу, но не это печально. Дело в том, что оба парня являются моими личными охранниками, с этих пор и до конца наших дней обязанных следить за моим покоем и сохранностью. Серьезно! Они даже отстранены от необходимости выполнять миссии деревни, настолько все серьезно. Новость о том, что за мной теперь неустанно будут следовать два конвоира, - третий, оказывается, был отстранен от этой необходимости еще за две недели до нападения хвостатого, - выводила меня из себя. До сих пор выводила. Поэтому, когда я увидела стоящего ко мне спиной молодого человека с весьма необычными даже для нашего клана пепельно-серыми волосами по плечи, решила сделать пакость. Юроске мне решительно не понравился, в отличие от старшего брата, парень, казалось, вовсе не слышал о субординации и элементарных правилах приличия. В тот вечер он очень нетактично позволил себе высказаться относительно моих отношений с Итачи, оплевал меня сомнительными замечаниями о моем возрасте и умственных способностях, а под конец знакомства и вовсе заявил, что если где-нибудь в подворотне меня захотят кокнуть, он закроет глаза и отвернется, потому что его истинная мечта — стать первоклассным шиноби, и мое существование на корню херит ее исполнение. Типа папка сказал, что, пока я жива, бедный Юроске вынужден таскаться за мной хвостом и чуть ли не слюни мне подтирать. Ну, в общем, о пакости. Подхватив с маленького столика очередную канапешку, я прищурила один глаз и прицельно запульнула кремовым деликатесом парню за шиворот его кимоно — благо стоявший колом воротник позволял провернуть мой гадкий план с игрой в баскетбол. Стоило вкусняшке скрыться за плотной изумрудной тканью, парень вздрогнул и выпрямился, словно заглотил кол. Я сдавленно хихикнула и скользнула в сторону, обходя одну из группок болтающих между собой взрослых. Широкие традиционные одежды мужчин прекрасно позволяли затеряться маленькой и неприметной мне. Ликуя от провернутого дельца и сбывшейся мести, я прицельно направилась в сторону мостка, выходящего к середине глубокого прудика в саду, когда на моем собственном воротнике сомкнулись чьи-то пальцы. А потом за шиворот мне скользнуло что-то липкое и маленькое, заставив меня изогнуться в тщетной попытке избежать неприятного соприкосновения с неведомым нечтом. - Я бы тебе руки оторвал, но, боюсь, отец не одобрит подобных методов воспитания, - недовольно пробурчали над головой весьма знакомым голосом. Ну, как я и думала. Юроске собственной персоной, задумчиво облизывающий пальцы левой руки. Он что... Я закинула руки, в попытке вытащить из-за шиворота канапе, но лакомство свалилось буквально до пояса, так что вытащить его без раздевания не представлялось возможным. - Скажу Кокуро-сану, чтобы тебя разжаловали из охранников, - многообещающе прошипела я, гневно сверкая в сторону парня глазами. - Не горю желанием, чтобы слизняк вроде тебя присматривал за мной. Парень в ответ изумленно вскинул брови. - О, я буду очень признателен, - с деланно участливым видом покивал он. - Но тебе вряд ли это поможет. Наша ветвь также наследует охрану главы клана, как твоя управление этим самым кланом. От чувства несправедливости и чересчур быстро вернувшегося отмщения я вытянула руки по швам и, немного подумав, со всей дури наступила парню на ногу, точно уверенная, что паршивцу будет больно. И намерения мои оправдались: Юроске мученически сморщился, лишь чудом не заголосив от ярких эмоций. - Ты мне не нравишься, - честно, без обиняков поведала я сморщившемуся от боли парню, уже забыв о том, что у меня за шиворотом угощение, а вокруг нас слишком много потенциальных свидетелей отвратного поведения наследницы клана. Да плевать! - Ты мне тоже! - склонившееся ко мне лицо Юроске позволило разглядеть слезившиеся глаза парня. Видимо, все-таки было неприятно. Стоит отметить, парень был красив. Той утонченной аристократической красотой, благодаря которой многие так любят анимешных парней. В жизни редко встретишь представителя мужского рода с такими утонченными чертами лица, пушистыми ресницами и в целом идеальной внешностью, больше подходящей какой-нибудь супермодели, конкретно проапгрейженной всевозможными пластическими операциями. Я скептически хмыкнула, и, пользуясь тем, что парень склонился достаточно низко, вероятно, считая, что таким образом, нависая надо мной, сможет меня устрашить, схватила кончик его носа в пальцевый захват. Вам когда-нибудь делали так называемую «сливу»? Нет? Счастливый вы человек! Юроске повезло значительно меньше, потому что я, не теряя времени даром, вывернула его нос в болезненном завороте, уже представляя, какой очаровательный оттенок приобретет его клюв. Ибо нехрен меня бесить. Блондинчик в моих руках судорожно задергался, пытаясь высвободить стратегически важный объект своего лица из болезненного захвата. Видимо, желания стать Воландемортом отсутствовало. - Отпусти, - гнусаво потребовал горе противник, глядя на меня еще больше заслезившимися глазами. Я пакостливо усмехнулась, давая пострадавшему шанс прочувствовать ситуацию. - В следующий раз, когда ты выведешь меня из себя, я дождусь момента, пока ты расслабишься, и окончательно выдеру тебе твой шнобель, - я сильнее сжала пальцы, давая понять о чем говорю, - и тебя не спасет ни твоя «выдающаяся» сила, ни брат, ни отец. Проследив, чтобы в прозрачно-серых глазах появилось понимание, я медленно разжала пальцы, с усмешкой глядя за тем, как отшатывается от меня раскрасневшийся парень. Судя по взгляду, бросаемому на меня из-за прикрывающей нос ладони, в этот момент Намикадзе хотел моей смерти. Останавливало его, вероятно, слишком обильное присутствие свидетелей, которые до сих пор, по непонятной мне причине, делали вид, что ничего не происходит. - Я наследница клана. И я всегда найду способ, как отомстить своим обидчикам, - назидательно сообщила я парню, пока он не свалил от меня куда подальше. Нужно же прояснить ситуацию. - И даже если противник будет превосходить меня силой, я найду способ поставить его на место. Не дожидаясь, пока Юроске ответит мне что-нибудь не менее пафосное, я махнула засранцу ручкой и свалила в сторону входа в особняк, надеясь поскорее раздеться и выковырять из-за пазухи раздавленное канапе. И помыться, в идеале, и переодеться.