Жизнь - это борьба

В конечном итоге, до Орочимару я так и не добралась. Воландеморт местного разлива слился из деревни буквально в ту же ночь, что я твердо вознамерилась с ним пообщаться. Не знаю, карма это, закон подлости или другие высшие силы, но змей стал предателем именно в тот момент, когда был нужен мне для разговора тет-а-тет. О его предательстве объявили утром на срочном сборе глав кланов, а Уруюки рассказал об этом после полудня, собрав весь клан Намикадзе и объявив действующим шиноби из наших, чтобы при встрече они не доверяли саннину-отступнику, не пытались самолично его убить и вообще, завидев оного, уносили ноги. Отец ясно дал понять своим подчиненным, чтобы в героев лишний раз ребята при исполнении не игрались, если на то не будет прямого приказа и задания. Лично я о том, что Орыч сделал ноги, узнала, как у меня это заведено, чисто случайно. Услышала, как две молоденькие девицы обсуждали это на улице квартала. Юные прелестницы, одна другой краше, воротя носики, вполголоса радовались, что жуткий мужик, наконец, оставил деревню в покое, и его страшные эксперименты уйдут из Конохи вместе с ним. Новость мне естественно не понравилась, ибо всю ночь я собирала свою мизерную храбрость на то, чтобы отважиться и выловить Орочимару для разговора. Я только убедила себя, что мужчина не станет проглатывать меня целиком аки змея, не подвергнет меня своим экспериментам и вообще не тронет из-за опаски перед кланом Намикадзе, как он слинял. Просто прекрасно, правда? Интересно, если я в своем стремлении узнать про Рэй, решусь поговорить с отцом начистоту, он тоже куда-нибудь исчезнет? В общем, в плане по расследованию таинственных обстоятельств о моей матушке, у меня остался только один путь: поговорить с отцом, узнать как можно больше нюансов и уже только тогда думать, а надо ли мне рыть дальше это давно застывшее, подозрительно пахнущее дельце... Мимо проплыли ворота квартала Учих, гордо демонстрирующие герб клана, а я подспудно приготовилась отбиваться, если меня решат развернуть восвояси. Не то чтобы на то были причины, но у Учих я не была частым гостем и сказать, что к моим визитам тут привыкли, значило соврать. Причина, по которой меня принесло в квартал моих друзей, самая тривиальная. Мне было скучно. Занятия по тайдзюцу и ниндзюцу неожиданно прекратились после того, как Фудо поговорил с отцом о решении совета. Если не ошибаюсь, в ту ночь, когда старшие родственники это обсуждали, в кабинете отца разговаривали на повышенных тонах. А когда я попыталась подслушать, выйдя в коридор, звуки из рабочей комнаты совершенно пропали, наталкивая на мысль, что кто-то из них мое любопытство просек и решил поставить звукоизолирующий барьер. После этого нелегкого разговора поутру Уруюки еще раз известил меня о том, что в этом году я, одаренное чадо, на целый год раньше положенного пойду в академию ниндзя. Вид у отца при этом был такой «радостный», что я удивлялась, как блюда на столе не скисли от его энтузиазма. Короче, развлекали меня только занятиями присущими высокородным отпрыскам: этикет, каллиграфия, уроки красноречия, занятия, - что было неожиданно, - музыкой и прочие не совсем нужные мне, но необходимые для химе уроки, на которых у меня в одно ухо влетало, из другого вылетало. Я не старалась обременять себя пустыми знаниями, запоминая только самое основное и подспудно думая, что когда у тебя есть здравый смысл, высокородное происхождение и сила, то ты можешь не особо париться во всех этих реверансах, чайных церемониях и прочей бурде. Цунаде в плане поведения перед условными «чужаками» была моим кумиром, и я упрямо решила, что быть химе можно и без всей этой бабской мишуры. Главное не скатываться до откровенного хамства и сумасбродства. Дом главы Учих бросался в глаза сразу, потому что, в отличие от многих других имений этого квартала, был большим, располагал достаточно обширным и живописным садом и всеми атрибутами, свидетельствующими о положении в обществе. Не знаю, как это описать, но бывает такое, что смотришь на дом и понимаешь — в нем живет большая шишка. Даже если он не отделан золотом. В гостях у красноглазых я не была довольно долго, и оттого чувствовалась какая-то неловкость, пока я мялась у дверей, решаясь на то, чтобы занести руку и постучать. Но, может быть, все от того, что я пришла без приглашения... Открыли мне почти сразу. Улыбающаяся Микото смотрела на меня сверху вниз мягким взглядом, и эта энергетика материнского тепла окутывала меня с ног до головы, напоминая о родной матери, оставленной в другой жизни. Мама тоже умела вот так вот улыбаться, чтобы сердце щемило от нежности. - Доброе утро, Микото-сан, - с поклоном поприветствовала я. - Доброе, Аника-чан, - женщина открыла створки дверей пошире, делая едва заметный шаг мне на встречу. - А Итачи дома? - я с надеждой уставилась на хозяйку дома, уповая на то, что мой юный друг не успел ускакать на очередную тренировку. Ибо если он ушел — ищи свищи, как ветра в поле. Найти Итачи достаточно сложно, ибо мелкий гениус не отличается постоянством в выборе тренировочных полигонов, а где находится его место для тренировок в лесу я даже отдаленно не представляла, ни разу там не побывав. Причина, по которой я решила первым делом найти Итачи проста, как пять рублей: я не знала, где живет Шисуи, так как ни разу не навещала его дома, а где обитает наследник клана, я хотя бы представляла. Да и какое-то внутреннее чувство подталкивало к тому, чтобы хоть раз первым делом пообщаться с Итачи, а не с Шисуи. Нужно учиться расширять свой круг «близких» друзей, раз уж в скором времени мне предстоит налаживать связи с общественностью. И поскольку Итачи был тем самым представителем знакомых, но недостаточно близких людей, - в отличие от того же Шисуи, с которым мы, что называется, «спелись», - я решила, что оттачивать на наследнике Учих свои социальные навыки будет проще. - Конечно, мы как раз собирались завтракать, - Микото отступила чуть назад, жестом приглашая меня войти. - Присоединяйся. - Завтракаете так поздно? - чуть недоуменно уточнила я, все же принимая приглашение и входя в дом. Легкие сланцы остались в закутке для обуви, а я бодро вышагивала за неспешно шагающей женщиной. Что любопытно, бедрами Микото почти не виляла. В этом странном мире у женщин вообще была «не виляющая походка», что, вероятно, являлось следствием наложения японских традиций, но раньше я как-то не особо обращала на это внимание. Просто именно сейчас, увидев походку женщины, я припомнила, что никогда не видела у представительниц этого мира походки, что называется, от бедра. - Саске с утра заставил нас всех немного побегать, - с легким смущением поделилась брюнетка, на ходу оборачиваясь ко мне и улыбаясь одними глазами. Кажется, где-то я уже видела подобную улыбку. - С ним все хорошо? - стараясь звучать не слишком равнодушно, поинтересовалась я, следом за Микото выруливая на кухню. Тут уже сидели Фугаку-сан и Итачи, качающий на руках гулящего малыша. Саске выглядел абсолютно здоровым, жизнерадостным младенцем, и мне даже стало интересно, чем именно он так переполошил семейство, что завтрак перенесли почти на пять часов. - Съел что-то, пришлось обращаться к ирьенинам, - ровным, сухим басом ответил за жену глава семейства, глядя на меня этим своим хмуро-подавляющим взглядом. Если бы мне на самом деле было пять лет, я бы, наверное, описалась от такого дружелюбия в глазах. Но мне, слава богам, было давно не пять. - Доброе утро, Фугаку-сан, Итачи-сан, - чуть ниже, чем перед Микото склонилась я, демонстрируя уважение к главе и его наследнику. Оба представителя сильного пола приветственно кивнули, и я, наконец, смогла, с очередного жеста-приглашения хозяйки дома, присесть за стол. Не то чтобы я была голодна, - в нашем доме прием пищи был строго по расписанию, и я таки уже поела, - но в ногах правды не было. Мое присутствие нисколько не смущало собравшихся за столом людей. Не скажу, что должно бы, но все же было немного неловко, когда Фугаку принялся читать какой-то свиток, а Микото поспешила продолжить сервировку стола, словно я не зашла к ним в гости, и они продолжали тихий семейный завтрак. Ни тебе вопросов о моих делах или делах клана, ни прописанных этикетом бесед о погоде и цене на чай... Я не настаиваю, но столкнуться с таким радушием было непривычно. Кажется, в родном доме за приемами пищи из меня вытряхивали больше участия в диалогах, чем в этих странных гостях. - Я слышал, ты в этом году тоже пойдешь в академию, - неожиданно заговорил мужчина, не отрывая глаз от документа в руках. Ну вот я и сглазила... А ведь мы все могли бы и дальше тихо-мирно молчать. И да, он слышал на совете, должно быть. Что за глупые попытки сделать вид, что он не присутствовал на том собрании, когда меня решили по новой запихнуть в школу против моей воли. Я, к слову, свое уже отучилась. Целых тринадцать лет, между прочим! - Да, Фугаку-сан, - не особо радостно подтвердила моя совсем расстроившаяся персона, уже начавшая жалеть, что вообще заглянула на огонек. Отец Итачи не производил на меня позитивного впечатления. - Возможно, вы с Итачи попадете в один класс, - непонятно к чему предположил Учиха, отрываясь-таки от прочтения бумаги и обращая на нас с мальчиком внимание. - Было бы неплохо, если бы вы помогали друг другу, ведь вы оба признаны гениями своих кланов. Я недоверчиво застыла, всеми силами пытаясь не скорчить мордочку «я начинаю что-то подозревать». Интересно, куда это Вы клоните, уважаемый? Что за странные пасы? - Ну, мы с Итачи дружим, - мое неуверенное блеянье на фоне разыгравшейся паранойи прозвучало, как очень паршивая игра. Взглядом я попыталась маякнуть Итачи, чтобы он, наконец, тоже подал голос и отвлек внимание своего дражайшего батюшки от моей малоинтересной персоны, и младший Учиха таки меня понял. - Да, отец, мы будем поддерживать друг друга, если это будет необходимо, - клятвенно заверил мой черноокий товарищ, заставляя меня едва заметно выдохнуть с облегчением. Фугаку с неприкрытой гордостью взглянул на старшего сына и благосклонно кивнул. Как бы всем своим видом выказывая одобрение. Я вспомнила филлеры по детству Саске и даже как-то оскорбилась за мелкого «ежа». Насколько я помню, к младшенькому такой любви батька выказывать не будет. Оно, конечно, не факт, реальность от мультика тут интенсивненько так отличается, но если глава этого странного семейства будет поступать подобным образом и в этой реальности, я на него Наруто натравлю. Устрою ему чистку нарутотерапией. Оно, судя по аниме, хуже клизмы. - Угощайся, Аника-чан, - голос Микото над плечом заставил вздрогнуть от неожиданности и немного потерянным взглядом уставиться в тарелку перед собой. - Спасибо, но я не голодна, - как можно вежливее отказалась я, поднимая на женщину чуть виноватый взгляд. При всем желании, я бы не смогла ни кусочка в себя запихнуть, ибо за завтраком отец заставил съесть все принесенное, а отвыкший от обильных порций желудок сейчас казался потяжелевшим камнем. Микото же только понимающе кивнула, имея достаточно такта, чтобы не настаивать на подобных глупостях: - Ну что ж, как скажешь, - одарив меня еще одной улыбкой, женщина присела рядом со мной. - Надеюсь, хотя бы от чая ты не откажешься. Из нежелания совсем уж отвергать чужое гостеприимство, я кивнула, посудив, что чашку чая можно растянуть на все время, пока Итачи не поест. Обычно присутствие за общей трапезой человека, ничего не кушающего, смущает людей, а мне не хотелось давать лишний повод для неудобства хозяевам дома. - Как чувствует себя твой отец? - Фугаку заговорил вновь, только когда все блюда были расставлены на столе, а моя чашка была наполнена ароматным чаем с легким запахом жасмина. - Уже лучше. Торопится вернуться к делам, сетует на то, что Цунаде так долго продержала его в госпитале, - стараясь скрыть недовольство, поведала я. Выдавать пусть и дружественному, но чужому клану внутренние настроения семьи не хотелось, но неопытность в так называемой «внешней» политике играла против меня. В отличие от уже состоявшихся политиканов, советников или тех же предводителей семейств, я не умела уворачиваться от прямых и порой каверзных вопросов достаточно мастерски, чтобы это не показалось грубостью. - Неудивительно. Роль главы клана накладывает большую ответственность, и то, что он столь долго был в стороне от управления, наверняка его сильно заботит. Любого бы заботило на его месте. - Да, но практически все время его выздоровления о клане заботился дедушка, - я немного замялась, перед тем, как назвать Фудо дедом, и эту заминку без труда уловил мужчина, чуть дернув бровью. - Как бы там ни было, у деда большой опыт в управлении кланом, ведь во времена его главенства наш клан вступил в так называемый расцвет. Глава дома согласно кивнул, но мне отчего-то показалось, что мужчина хотел добавить что-то еще. Просто решил промолчать. Беседа за завтраком все оставшееся время протекало плавно. Мы обсуждали какие дисциплины преподают в академии, Фугаку вместе с Микото увещевали, что все они безумно важны, если мы хотим стать первоклассными шиноби, и, в общем-то, все подходило под определение «взрослые наставляют мелких». Несмотря на то, что до поступления в академию оставалось почти три месяца. Напутствия нам высказывали уже сейчас, и что-то мне подсказывало, что до начала учебного года таких напутствующих речей я услышу на всю жизнь вперед...

***

Время закрутилось для меня с такой небывалой скоростью, что порой казалось, я попросту не успеваю за ним. Подготовки к поступлению в академию появились. В том плане, что мне стали больше разъяснять про отношения между кланами. К вопросу о моей адаптации и социализации отец подошел значительно ответственнее, чем можно было бы предположить. Смирившись с тем, что обучение в академии для меня неизбежно, он решил приложить все усилия, чтобы мое пребывание в храме знаний не длилось слишком долго. Так что за всеми занятиями для химе я многое перестала успевать. Мне даже казалось, что мои боевые навыки значительно ухудшились. Скорость реакции упала, и хотя вечерами перед сном я честно старалась поддерживать себя хоть в какой-то форме, здравая оценка собственных сил не позволяла мне сказать, что я все еще держу планку. Однако на одном из ужинов, когда Уруюки в очередной раз не смог выбраться из собственного кабинета, а я пожаловалась старику на несправедливость, Фудо мне многое объяснил. Да, тренировки действительно убрали намеренно. Просто они с отцом решили, что продолжать мое ускоренное боевое развитие было глупо: вместе с моей силой росла бы опаска старейшин деревни и других кланов перед нашей семьей и передо мной в частности. Другими словами, мужики просто решили не усугублять отношение окружающих к нам. И хотя умом я понимала, что подобное решение вполне разумно, смириться с этим было сложно. Первое время в академии не показалось мне чем-то выдающимся. Метать кунаи в мишени я умела, приемы тайдзюцу знала пусть и не на высшем уровне, но база была мне знакома, простейшие печати и комбинации простеньких техник тоже были для меня не новы. В общем, первый год учебы я была первой. По крайней мере среди девочек, потому что Учиха таки умудрялся обскакивать меня по всем статьям буквально на шаг. И если у кого-нибудь другого это могло бы вызвать чувство азарта и соперничества, то мне было индефферентно, сделает ли меня Итачи в рукопашке или не сожжет ли катоном. Я знала, что Учиха был гением и даже не пыталась наступать ему на пятки. Боже, да по большому счету меня отнести к списку «гениев» было сложно, ведь по сути мне было уже двадцать шесть лет, и было бы удивительно, если бы я на каждом этапе обучения тупила и не могла справиться с поставленной задачей. Так что ставить себя вровень с шестилетним пацаном, который умудряется сделать чуть больше моего, - результата взрослого человека, - я даже в мыслях не пробовала. А когда учителя хвалили, что я умудряюсь справляться лучше остальных учеников всей параллели, мне становилось откровенно стыдно. Я честно полагала, что так будет продолжаться и дальше, но возникла одна вещь, которая стала для меня камнем преткновения. Я, как оказалось, совершенно не умела ориентироваться на местности. Если прогулки по деревне не составляли труда, то вот лес стал для меня настоящим испытанием. То есть, когда дело дошло до полевых тренировок, когда нас выгоняли в безопасную рощицу недалеко от академии, я часто терялась, плутала, уходила куда-нибудь вообще не туда и либо проваливалась сама, либо валила вместе с собой всю свою команду. Игрульки в духе «захвати флаг противника» стали моим проклятием, и каждый человек в классе знал, что если в твоей команде есть Аника Намикадзе, вы автоматически продули. Потому что в таких командных играх простое отвлечение противников и захват цели усложнялся контролем моих перемещений. И единственный, кто справлялся и с тем, и с другим, стал Итачи, умудрявшийся делать несколько дел одновременно. То, что я превращалась в Ивана Сусанина, способного заплутать в трех соснах, стало сильным ударом по собственному самолюбию. Преподаватели в один голос заговорили о том, что на миссиях мне делать нечего. И хотя по существу в команде всегда присутствует несколько человек, и попадись мне кто-нибудь вроде Итачи, сгладить мои недостатки будет возможно, отчего-то никто не хотел об этом думать. Ну или говорить в слух. Учителя упорно успокаивали меня словами, что для химе, что всю жизнь проведет в поместье, уметь ориентироваться на местности вовсе не обязательно, и это злило меня всякий раз. За учебой и вечными терзаниями об этом топографическом кретинизме время проносилось незаметно. Ну. То есть все свободное от учебы время мы вместе с Итачи и Шисуи проводили в близрасположенных лесах, чтобы хотя бы попытаться решить эту проблему. Время не просто бежало, время неслось, и к тому моменту, как Итачи решили выпустить буквально по окончанию года обучения, лучше мои навыки не стали. И вот когда вечно страхующий Учиха выпустился из не просто класса, а академии, проблем у меня стало больше. Невольные напарники, с которыми меня определяли в группы, искренне возмущались, почему они должны опекать, казалось бы, самостоятельную кралю. На этом фоне о дружелюбии и социализации говорить не было смысла. Хотя, быть может, если бы я умела держать язык за зубами и не огрызалась бы на каждую шпильку в мой адрес, драк с одноклассниками у меня было бы меньше. Так, совсем не заметно для меня, один год обучения превратился в два. Два года минули в три, три - в четыре, четыре незаметно превратились в шесть, и это время за собственной ущербностью осталось как-то не замечено.