Фальшивый офицер

      Снежинки неспешно падали вниз. Через окно вагона были видны верхушки деревьев, пока еще не покрытых белой пеленой. Снег пошел только вчера, и ноябрь начался тогда же. Поэтому я не особо беспокоился о том, что куртка у меня осенняя. На улице было минус три, но замерзнуть по приезду, пока я шел бы до общежития, не успел бы. Музыка в наушниках прекратилась — я нажал на кнопку стоп. Пятый час еду, даже любимый плейлист слушать надоело. А доставать единственную книгу из рюкзака тоже не хотелось. «Мертвые души», чтоб их! Поклялся ведь себе прочесть это произведение. Но от прыгающих каждую секунду букв глаза быстро устали бы. Читать во время езды — только глаза себе портить. Тем более рельсы, по которым я сейчас ехал на электричке, уже изжили свой век, однако власти городского транспорта об этом еще не знали. А если и знали, то все равно ничего не делали. Какой смысл чинить устаревшие пути для бюджетного транспорта, если каждый день на бэнтли катаешься?       Сложив устройства воспроизведения и сунув их в карман, я немного разомнулся. Но лишь настолько, насколько это позволяли сидячие места в вагоне. Зад затёк так сильно, что, получив по нему удар ногой, я бы ничего не почувствовал. Народу набилось как шпрот в консервах. Некоторые стояли по нескольку часов. Одна бабка с маленькой внучкой уже как час буравила меня взглядом, однако уступать я им не собирался. До города оставалось совсем немного. Там я наконец — то поем нормально. И высплюсь. Перед завтрашними парами в своей шараге.       Проведенные в родной деревне дни запомнились только бесконечным откидыванием снега от дома. Вроде и до города недалеко, однако уровень сугробов был заметно выше. Ну и температура ниже. А все из — за огромного озера, которое было в паре километров от этого населенного пункта. Да и как населенного… одни бабки да старики. Разъехался весь молодняк, ну и я в том числе. Уплыл подальше.       В деревянной избушке доживал свой век только дед. Единственный родной человек, что у меня остался. Отец погиб при военных действиях в Чечне, мать же при родах скончалась. Но только благодаря старику я не стал жить в детском доме, за что был ему бесконечно благодарен.       Оторвавшись от воспоминаний, я услышал жуткий грохот и всем телом почувствовал, как вагон заваливается набок. Время для меня словно замедлило свой бег, и я видел происходящее, словно по кадрам. Вот полетела старуха со своим чадом. Вот огромного размера баба покатилась в сторону. Мужик гоповатого вида, что сидел передо мной, тоже отправился полет. И я не отстал от них.       Я ощутил соприкосновение своего лба с холодными стальными поручнями.       И вырубился.