49.
— Криденс… — Габриэль, зови меня Габриэль… — Габриэль… по-моему, в прошлый раз я заметил у тебя на ноге… синяк… — Это не синяк. Он у меня уже месяц… — Как же это я его раньше не… — Потому что мы раньше не… — И всё-таки… можно взглянуть? — Гляди-гляди… Ох, Перси, я сказал «гляди», а не… — Ого. Слушай, Гэйб, у меня такой же. И ты его видел. — Разве? — И не только видел. Вот здесь. — И правда… мне в голову не пришло… — Это потому, что у меня заглавная буква, а у тебя — строчная… — Ещё на цифры похоже. — На цифры? — Да. У тебя 6, у меня 9. — Интересная версия. Но мне кажется, это всё-таки буквы — у меня G-большая, у тебя g-маленькая. — Думаешь, Геллерт постарался? — Думаю. Будем надеяться, что оно сойдёт. Или что это — просто след от заклятия. Такие вещи иногда случаются. Даже шрамы остаются. — Знаешь, Персиваль, а мне нравится. Как будто татуировка. В честь «Грейвза» — у меня или «Габриэля» — у тебя. А насчёт шрамов… как ты думаешь, у меня когда-нибудь заживёт этот стигмат на ладони?.. — Никогда, если ты так и будешь его расковыривать и дразнить меня своей кровью… дай-ка сюда, поцелую… — И выпьешь литр крови, как в прошлый раз. Ладно. Бери, вампир… Мы только вдвоём, как обычно. И всё-таки у меня есть чувство, будто присутствует и третий. Незримый. Я не могу прогнать из головы мысль, что именно его голос я слышу во сне. Я почти уверен, что Криденс тоже слышит его. Геллерт.50.
Чувство «геллертоактивности» помогло мне организовать работу Аврората, и пока что Гриндевальд не доставлял нам новых проблем, хотя ещё несколько месяцев оставалось стойкое ощущение, что он где-то рядом. Криденс всё свободное время самостоятельно учил и практиковал заклинания, изучал историю магии и прочие школьные дисциплины. «Свободное» — то есть, те часы, которые он не проводил со мной в качестве внештатного сотрудника при расследовании дел, или не посещал со мной «Ад» Графа Б., или не участвовал во встречах нашего вышедшего за пределы Св. Христофора «Бойцовского клуба», для которого пришлось снять особое помещение, а желающие всё прибавляются, несмотря на строжайшие запреты сообщать кому-либо о его существовании… Благодаря занятиям спортом, осанка Криденса заметно улучшилась, а о теле… о теле я говорить не хочу, потому что не поэт и, боюсь, у меня просто не хватит красивых слов. Волосы он себе запретил стричь, и сейчас ходит, как какой-нибудь немецкий романтик или Гамлет — в чёрном, с отросшими волосами. Я не просто так упомянул Гамлета, поскольку Криденс, всё-таки, очень мрачный юноша. Даже от Гольдштейн он отдалился. И, кроме того, ревнует меня к любому столбу и колодцу. Мы так и живём вместе, и мне трудно подумать о том, чтобы расстаться когда-нибудь с этим мальчиком. Мне плевать, что думают о нас другие. Есть женщины, есть мужчины — и есть Криденс. Это особая Вселенная. Вселенная, где много звёзд, но нет Солнца. Где Луна поворачивается то светлой, то тёмной стороной. Где в один день ты сгораешь от нежности, а в другой — подчиняешься жёсткому приказу. Интересно, как бы изменилось выражение лица Серафины, если бы она увидела меня завязывающим шнурки на ботинках Криденса… или одну из наших «вампирических» ночей, которые накатывают во время полнолуния… Кстати, о Серафине. В следующем году — очередные выборы Президента МАКУСА. Я собираюсь баллотироваться. Я заслужил доверие людей принятыми против Гриндевальда мерами — ведь я умею думать, как Гриндевальд, чувствовать его шаги. Моя «больничная» история пошатнула доверие к компетентности Холидэй, а Холидэй поддерживал Серафину. Пример Криденса стал стимулом для усиления наблюдения за детьми, у которых могут подавляться магические способности. И я могу быть на все 100% уверен в ребятах из «Бойцовского клуба»... Да, я собираюсь баллотироваться. И я думаю, у меня получится. Ради всеобщего блага. Эпилог. Корабль уносит его всё дальше от берегов Америки, всё ближе к Старой Европе. В последнее время он не предпринимал никаких решительных шагов, выбрав тактику наблюдения. И наблюдения его порадовали. Ему очень не хотелось расставаться ни со своим мальчиком, ни с дерзким Персивалем, но он знает, что время ещё придёт. Мужчина, похожий на падшего ангела, улыбается и ласково проводит ногтем по татуированной на запястье “G” — сегодня ночью он обязательно навестит их обоих. Тех, кого отметил своей кровью.