_________________
Проснувшись, я обнаружила, что нахожусь в больнице. Как только я открыла глаза, ко мне подошли люди из полиции, они выразили мне свои соболезнования, но все-таки стали меня расспрашивать. — Сара, когда Вы обнаружили свою семью…? — Когда пришла со школы, в час, — прервала я холодным тоном. — Сара, у Вашей семьи не было врагов или подозрительных лиц, которые могли быть как-то связаны с Вашей семьей? — Нет, моих родителей все очень любили. Я не знаю, что за чудовище могло это сделать. — Вы не замечали ничего странного за вашими родными в последнее время? Я подумала, стоит ли им рассказывать о том, что отец с Калебом уезжали куда-то, но все-таки решила умолчать об этом. — Нет, все было как всегда. — Сара, мы еще раз выражаем вам свои искренние соболезнования, и если что-то понадобится, Вы всегда можете обратиться к нам, — с этими словами он протянул мне визитку с номером и именем. Найджел Хорс. -Спасибо. — До свидания, — сказав это, они вышли из палаты._________________
Через два дня меня выписали, и отвезли домой, чтобы я собрала свои вещи. Я решила отправиться в Канзас, потому что там родился мой отец, и у нас остался большой дом, в котором мы всегда собиралась на праздники с родственниками… Пока я собиралась, вспомнила о словах Калеба и пошла в кабинет отца. Я надеялась увидеть, как мой папа сидит в своём кожаном кресле и заполняет какие-то бумаги, а когда бы он увидел меня, то сразу же оторвался от них и спросил бы, как я провела день, обнял бы меня; с кухни бы послышался голос мамы, которая звала нас обедать; а Калеб бы выбежал из своей комнаты с криком: «мне больше достанется!», и понёсся бы в кухню, а я бы побежала следом за ним… Но теперь это лишь воспоминания, которым не суждено воплотиться в жизнь. Я вытерла слезы, скопившиеся у глаз, и зашла в кабинет. Подойдя к ящику, я открыла его и там обнаружила фотографию, сделанную ещё где-то очень давно. На ней был мой молодой отец с каким-то мужчиной, которого я прежде не видела. На другой стороне фотографии от руки было написано: Бэн и Джон 1992. Я взяла фото и пошла собирать вещи. Я была уже полностью готова, когда услышала стук в дверь. Я побежала вниз и, открыв, увидела нашего друга семьи и по совместительству финансиста. — Сара… Прими мои искренние соболезнования. — Спасибо, Джим, заходи. Он прошел в гостиную и сел на диван. — Кофе будешь? — Да, не откажусь. Я принесла из кухни две кружки с ароматным напитком: одну поставила ему, а другую пододвинула себе. Отпив, Джим сказал: — Сара, так как с твоей семьёй… произошло. все деньги твоего отца, а их было немало, передаются тебе по наследству. — Да, но… Я не знаю, как и что… — Об этом не беспокойся. Собственно, из-за этого я и пришел. Все ваши деньги будут хранится в банке. Вот, — он протянул мне карточку. — Пиши мне, сколько тебе понадобится, и я буду перечислять деньги на неё. — Джим, спасибо большое. — Можешь брать, сколько захочешь, ты уже взрослая, тебе же… — он замялся, так как вряд ли помнил. — Почти 18, — продолжила я за него. — Ах, да. Если что-то понадобиться, пиши мне. — Джим. — Что? — Положи мне деньги на карточку, я переезжаю. — Почему? — Я не могу здесь находиться… ну, сам понимаешь. — Хорошо, я положу тебе достаточно для переезда. — Хорошо_________________
Я достаточно хорошо умела водить, взяла одну из машин отца — спортивную BMW прошлого года — любимую машину Калеба. Вообще, я переехала не потому, что мне было неприятно находиться в доме. Я искала Джона Винчестера. Может, он сможет рассказать мне, что случилось с моей семьей. Я возлагала на него большие надежды. Я не знала как его найти, но в блокноте отца была запись, в которой говорилось, что Джон живёт в Канзасе, там был и номер, но он не отвечал. Вероятнее всего, давно сменил его, а может, даже переехал, потому что этим записям в блокноте уже много лет, а новых не было. Я доехала до дома, вышла из машины и открыла ворота. Поставив машину в гараж, я вошла в дом. Все осталось по старому, как в детстве. Дом был двухэтажным, в стиле XVIII века, кожаная мебель, камин; на заднем дворе был бассейн наполненный опавшими листьями, осень все-таки. Я решила пойти в маленький круглосуточный магазин в паре улиц отсюда — в два часа ночи вряд ли бы работал какой-нибудь еще — так как о себе дал знать мой желудок, требуя чего-нибудь поесть. Я иду пешком, на улице ни души. На мне черные, чуть свободные джинсы, серая футболка и болотного цвета ветровка, и, конечно же, мои кроссовки. В переулке, рядом с баром, я услышала какой-то шум. Скорее всего, опять какие-нибудь байкеры или алкаши — они всегда найдут повод пошуметь. Решив побыстрее от туда ретироваться, я развернулась, но прямо передо мной оказался желтоглазый мужчина, жадно смотрящий на меня и расплывающийся в жуткой улыбке. Он стал медленно подходить ко мне, я очень испугалась и словно приросла к земле, не в силах сдвинуться с места. Он схватил меня за горло и прижал к стене. — Умоляю, не надо! — задыхаясь, кричала я. — О нет, сладенькая, от тебя так вкусно пахнет, — говорил он, поглаживая рукой мою шею. — Отвали, придурок! — я безуспешно попыталась его оттолкнуть, но он лишь сильнее разозлился. Он ударил меня по лицу, в голове затрещало, а из губы пошла кровь. — Мммм, твоя кровь, — протянул он противным сладким тоном и начал слизывать ее с моих губ. Я дотянулась рукой до своего карманного ножа, который всегда ношу с собой, и рассекла ему руку. — Ах ты тварь! — после этих слов я громко закричала, потому что он когтями вонзился в мое запястье. Он сжал сильнее мое горло, собирался укусить, но на мои крики прибежали двое парней, они выстрелили в него, попав в сердце, и желтоглазый упал замертво. Что происходило дальше, я не помню, потому что потеряла сознание. Последнее, что я увидела, — это как один из парней подскочил ко мне.