***
Шики сидел посередине дивана с закрытыми глазами, широко расставив ноги, расслабив руки и откинув голову назад. — Какого чёрта тебе надо? Рин, — спросил он, так и не посмотрев на гостя. — Ну, братик, разве так меня надо встречать? — Ты прав. Одно быстрое движение руки и, откуда не возьмись, катана уже дырявит одежду на груди Рина. — Лучше сразу в сердце, — заканчивает он фразу. — Пам... та-ра-пам-пам... — Рин играючи пробегается пальцами по клинку. — Не играй со мной, — предупреждает Шики, — я не в настроении. — Убери это железо, Шики, во мне только последнюю дыру залатали. Он дёргает кистью и катана взмывает в воздух, останавливаясь у пульсирующей артерии на шее. На пол медленно оседает прядь светлых волос. — Решил... причёску мне подправить? — Рин зло посмотрел на брата. — Сейчас тебя подправлю, если не прекратишь трепаться. Мальчишка внимательно смотрит. Взглядом обводит его колени, бёдра в обтянувшем их латексе, ремень... Останавливается на чёрной водолазке, которая по горло, и на тонкой линии бесчувственных губ. — Правда? Шики не отвечает, а Рину и не надо. Он не боится обжигающей стали, двигается так, будто и нет сейчас у его шеи смертоносного клинка. Ставит своё голое колено между ног Шики на самый край дивана и упирается руками по обе стороны его головы. Наклоняется. — Ты себе ничего не отморозил? — равнодушно спрашивает Шики. — Где твоя собачонка? — Где твой хозяин? — Он мне не хозяин, — Рин резко отстраняется. — Тогда что ты тут делаешь? — Я что, не могу навестить своего брата? Смотрит на его холодное безразличное лицо... — Если скажу, ты будешь посговорчивее? — Кто тебя нанял? — прерывает его торг Шики, сверкнув глазами. — Арбитро. Рин закидывает руки за голову и смотрит в потолок. — И всего-то нужно было тебя чем-то занять, пока Арбитро не вернёт себе свою игрушку. — Накачал меня наркотой, слил два литра крови и всё это чтобы занять? — Я знал, что ты быстро восстановишься. — Не так быстро, как ты. Шики поднимается с дивана. — Не так быстро, — говорит ему в спину Рин. — Вернись и мы побудем вместе ещё какое-то время, а после я уйду. Шики лишь хмыкает и идёт к двери. — Ты же знаешь, я сильнее тебя, — Рин идёт следом. — Да. Но иногда чтобы умереть, достаточно половины. — Ты всё равно не успеешь. — Будь это так, тебя бы здесь уже не было. — Может... сейчас я здесь по своей воле. Шики упирается в выставленную вперед ладонь Рина, не желающего отпускать его. Он сминает пальцами ткань, ощущая под ней бугрящиеся мышцы пресса. Легко уклоняется от удара и наносит свой быстрый и жалящий, полосуя бедро Шики рядом с коленом. Слизывает кровь с клинка, смотря прямо в глаза. — У тебя такая вкусная кровь. Припечатывает ногой запястье Шики к стене и давит, пока пальцы не разжимаются, роняя катану. Шепчет, смотря чистыми синими глазами снизу-вверх. — Скажи мне, как тебе нравится? Шики сжимает его горло так, что скрипит латекс перчаток. — Мне нравится, когда ты мёртв. — Тогда... — Рин хрипит, но это не мешает ему всадить нож Шики в плечо, чтобы уйти от захвата. — Тогда убей меня, а затем трахни. Я потерплю. Шики выдёргивает нож из своей руки и подхватывает катану. — Может, мне лишить тебя члена, чтобы у тебя прекратило стоять? — Только в том случае, если тебя это возбуждает, Шики. Они дерутся до тех пор, пока из брызг крови на стене не получается создать произведение искусства. Шики загоняет Рина в угол, а, быть может, тот добровольно загоняет себя сам. — Просто пойми, — хрипит Рин, когда его ноги отрываются от пола и Шики поднимает его вверх, таща по стене, — Акира — не панацея. К тому же, скорее всего, его уже нет. Протягивает руки к напряжённой руке Шики, но не для того, чтобы вцепиться в неё, нет. Он не перестаёт смотреть ему в глаза, пальцами нежно гладя выделившиеся мышцы. Облизывает окровавленные губы, ловя капли розовым мокрым языком. — Хочу тебя даже сейчас. Не смотря на сотни дыр в теле и то, что ты практически придушил меня. И ты всё ещё можешь меня убить. Только сначала... — Похоже, ты слишком много времени провёл с Арбитро. Шики насквозь протыкает его катаной, ловя недовольный взгляд. — Спокойной ночи. Шики бесится. Убеждает себя, что лишь потому, что мерзота протянула свои лапы к чужому. Убеждает себя, что лишь потому, что не хочет делиться своими игрушками. "Надо было закончить с ним ещё тогда". Да, надо было. Шики с садистским удовольствием представляет, как, наконец, заберёт жизнь этого ненормального и ещё десяток других, им искалеченных. Только вот... почему показал свои зубы только сейчас? Почему сейчас? Выжидал, пока красноглазый наиграется, чтобы тихонько утащить в своё логово остатки? Или... решил сыграть с Шики в игру? Зачем такие сложности с Рином? Неужели не мог просто заказать ему Шики? Нет Шики — нет проблемы. Нет Шики — и больше ничто не останавливает. Бери, забирай, утаскивай и делай с Акирой всё что хочешь. Шики провёл пальцами по двери машины, в которой он планировал навестить Арбитро. Жажда скорости — как желание убивать. Такая же ненасытная, неутолимая и всепоглощающая. Километры молча пролетали за окном, даже не успев поздороваться. Шики крепко сжал руль одной рукой, спиной откинувшись на сиденье. Баранка вполне могла не выдержать такого натиска, но сейчас его это не волновало. Дорога будила воспоминания. Воспоминания, присыпанные песком времени, но сейчас вновь обнажившиеся от ветра непогоды. Шики помнил. Помнил, что делал с Акирой. "Сука, мудак, ублюдок, ненавижу" — вот кем он был тогда для него. А сам Акира? Беззубая тявкающая побитая жизнью дворняжка. Встретились, столкнулись, упёрлись друг в друга, не желая уступать. Слон и моська, кошка и мышка, убийца и его заказ. Наверное, Шики просто пережрал мышей, и поэтому всё это забавляло его. Держать за хвостик когтистой лапой и играть. Игра была интересной, пока не превратилась во что-то непонятное. Когда мышка вдруг стала уже совсем не мышка, а вполне себе такой кот. Дохлый, облезлый, с изуродованной мордой, но всё-таки кот. Двум котам не ужиться на одной территории, решил Шики и избавился от своей игрушки. Надолго ли?***
Акире можно было даже не вставать с кровати, когда дверь его квартиры с грохотом приземлилась на пол. На что он был способен? Хромой, без функционирующей правой руки. Он неуклюже скатился с кровати и встал, опираясь плечом на стенку. — Какого... — начал он, но беседы вести никто видимо не собирался. Прилетевший в плечо дротик быстро решил эту проблему, просто вырубив его.***
Что-то было... не так. Шики остановил машину у высоких узорчатых ворот резиденции Арбитро и вышел. Стелящийся по дороге ветер гонял песчинки и давил на дверь, стараясь закрыть. Шики толкнул её, помогая ему, и пошёл ко входу в дом. Тишина, странно тихая, приглашающе незапертая дверь, свет в коридорах. Шики обнажил катану и зашёл внутрь. — Опять ты, мразь. Иль Рэ сверкнул глазами, услышав звон цепи: это был Кау. — Может быть в этот раз всё же убить тебя? Он посмотрел на него с верху в низ, когда тот подполз и остановился у его ног. Шики видел его тело, видел текущую слюну по подбородку из-за распорки во рту, видел шрамы и от этого так хотелось... Он обвёл клинком его подбородок, искривив губы. Лезвие скользнуло к уголку рта. — Хочешь такой же рот как у него? Твой хозяин будет рад? Кау дёрнулся. Губы Шики задрожали, когда он увидел, как из его рта идёт кровь. Сердце застучало чаще и так захотелось омыть металл кровью пса. Стереть с лица земли этот мерзкий эксперимент, стереть с лица Арбитро довольное выражение. Лишить его того, из-за чего он ловит оргазм за оргазмом, дёргаясь в припадке удовольствия, запрокинув голову, широко открыв рот и не переставая трогать. Трогать Кау. Трогать... Акиру. Глаза Шики вспыхнули адовым пламенем. — Отведи меня к своему хозяину. Кау послушно пополз, стирая колени о пол. Шики мотнул головой и на пару секунд прикрыл глаза, чтобы унять вспышку необузданной ярости, которая так неожиданно овладела им. Пёс Арбитро остановился напротив громадных дверей. Шики потянул за кольцо, открывая створку. Обманчивая тишина темноты сменилась светом прожекторов и голосами. Он прикрыл рукой глаза, на миг дезориентированный. "Да! Ура! У-у-у! Бой! Бой! Бой!" — крики смешались в один непонятный гомон, но один голос всё же выделился. — Поприветствуем Иль Рэ! — раздалось из микрофона. Толпа взревела, за Шики захлопнулась дверь. — Решил из своей смерти шоу сделать? — хмыкнул он и пошёл по ступенькам вниз на арену. — Смерти? — рассмеялся Арбитро. — Так ли уж "смерти"? Так ли уж моей смерти? Шики остановился у его трона, на котором тот восседал, корча из себя то одно, то другое. — Думаешь, тебе хватит двух идиотов? — Эй, полегче, — буркнул Киривар, — мы не собираемся с тобой драться. — Это что? Он нас идиотами назвал? — завопил с опозданием Гунджи. — Заткнись. — Заткнитесь оба! — недовольно заверещал Арбитро. — Почему вы всегда всё портите! — А чё мы то сразу, шеф? — снова не въехал Гунджи. — Мне надоело. Шики взмахнул мечом, чиркая по шее Арбитро. Капли, одна за другой, просочились из тонкого штриха, скатываясь и впитываясь в красный воротник рубашки. Арбитро резко втянул воздух и схватился за шею. — Идиоты, — прошипел он, — отодвиньте меня от него! Он убьёт меня прежде, чем начнётся шоу! — Как отодвинуть, шеф? Вместе со стулом? — Верни то, что забрал, — Шики оборвал вновь назревающий трёп. — Забирай, — губы Арбитро расплылись в улыбке, синие глаза недобро сверкнули. — Если только сможешь. То, что воздух что-то разрезает, Шики понял за доли секунды до того, как лишился бы головы. Он успел отклониться в сторону, наблюдая краем глаза за тем, как рядом с шеей появляется... катана. — Я решил, что это будет забавно, если тебя убьёт моя игрушка. Слова Арбитро выбили почву из-под ног. Шики пришлось уклоняться и отступать, речи о нападении и не шло. Он отпрыгнул достаточно далеко, давая себе время успокоить взбрыкнувшее сердце. Акира... Полноразмерная копия Шики теперь пыталась убить его. — Что ты сделал? — Я? — наигранно воскликнул Арбитро. — Ничего. А вот твой отец... "Значит... Убей или умри. Как ты и хотел, Акира". Внутри Шики что-то странно хрустнуло и разошлось мелкой паутиной щелей. Отец, Рин, Акира... Всё ложь, всё — один сплошной эксперимент, всё игра. Чего сумасшедший учёный добивался долгие годы? Какую цель преследовал всю свою жизнь? Создать совершенство? Создать безукоризненного монстра? Машину, выполняющую приказы? И тогда Шики — просто черновик, незаконченный опыт, просто строчки формул на бумаге. А Рин... его младший брат, которого отец заграбастал в свои лапы следующим. И всё только потому, что Шики вышел не таким, как было надо. Непокорное, своенравное, упёртое исчадие ада с собственной моралью и взглядами на жизнь, которые отец просто не смог переделать. Поэтому проще было взять маленького Рина, ещё ребёнка — чистый лист, и сделать так, как надо. Усовершенствовать. Создать личного ручного убийцу. А потом послать его выполнять приказы таких как Арбитро. Рин врал. Почему только Шики не понял этого раньше? Такая простая провокация, сказать, что твоё забрали и уничтожили. Только вот забрали на много раньше и уже успели сделать всё что хотели. Оставалось дело за малым — заставить его захотеть забрать своё. Перед глазами искры от двух клинков. Перед глазами — его зелёные глаза. Перед глазами уродский кривой шрам через щёку. Шики отлетает и пробивает спиной какую-то деревянную колонну. Оседает на пол, стараясь выбить из головы воспоминания не к месту. Воспоминания про Рина и про чокнутого отца. Детская братская любовь была осквернена опытами. Невинная, позже превратившаяся во что-то аморально отвратительное и ужасное. Зато теперь так похожая на то, что любит Арбитро. Рин и Арбитро имеют на много больше общего. От осознания этого Шики хотелось прикончить ублюдка: одного — за то, что превратил брата в это, другого — за то что не мог выносить, а третьего... Причин, чтобы убить Арбитро, у Шики всегда хватало. Не убил никого. Не убил, потому что Рин защищал отца и делал это так самоотверженно, как в лучших традициях создателя и его творения. А самого Рина Шики убить просто не мог. Что до Арбитро... он остался вынужденным злом. — Я люблю тебя. Шики успевает перехватить руку Рина прежде чем она проберется под его футболку. — Люблю, слышишь? — Прекрати. — Ты навсегда останешься моим любимым братом. — Прекрати! Шики спихивает его с дивана на пол и хочет встать, но Рину достаточно и секунды, чтобы подняться с пола и оседлать его вновь. — Люблю, люблю, люблю. Хочу. Ты... разве не чувствуешь? Шики приходится убить его. А потом ещё раз и ещё раз. Детская чистая любовь к своему брату стала ненормальным желанием и это уже никак нельзя было исправить. Шики сбежал. А сбегая, получил вдогонку от отца: — Ты сдохнешь в одиночестве, потому что ни одна живая душа не сможет ужиться с таким как ты. "Это... всё отец. Решил отнять у меня, решил забрать... Значит либо убью собственноручно, либо сдохну сам, да, папа? И в любом случае ты окажешься прав." Тормозит, пока не принимает всё и до конца, поэтому пропускает удар. Акира пригвождает его плечо к колонне. Шики вскидывает голову и кажется, что совсем не больно, потому что в крови столько адреналина. Видит вспухшие, практически чёрные вены, по которым бежит наркота. Красные белки глаз, распахнутые настежь зрачки. Видит следы на шее, которые не в состоянии скрыть ремни и точно знает от чего они. Исхудавший, болезненный, но ненормально сильный. Надолго его хватит? В груди жжёт "не всё равно". Кричит, мечется по желудочкам, стучит в сердечные клапаны. "Не всё равно!". Шики хватает Акиру за руку и резко дёргает на себя. Держит сзади за шею, прижимая к себе, а второй рукой тянет за ремни. Фиксаторы выпадают, и он затягивает туже, желая придушить. Акира на коленях, между ног Шики, уперевшись рукой рядом с его головой, чтобы не упасть. Пальцы бессильно царапают дерево, а вторая рука пытается справиться с ремнями. Хрипит, дёргается, слёзы из глаз неровно текут по щекам. Акира заваливается на бок и Шики придерживает его рукой, прежде чем выдёргивает из плеча катану и поднимается на ноги. Взмах двух мечей, глаза Арбитро округляются. — Мерзость, — выплевывает он, прежде чем снести ему голову. — Мы здесь просто за зарплату, — слышит от пятящегося Гунджи, который с ужасом смотрит на прокатившуюся по полу кочерыжку.***
Шики сидит, привалившись спиной к двери своего автомобиля. На его груди, склонив голову, Акира. Ему скоро станет легче и это главное, а с остальным разберутся позже. Он тяжело дышит и Шики, обессиленно, стягивает с руки перчатку, чтобы запустить пальцы в его волосы и приподнять голову. Чтобы посмотреть в глаза. — Не вздумай скулить, — говорит, а сам не может жадно не смотреть. На живые глаза, разбитые губы и зубы, окрасившиеся в красный, на шрам, который ползёт по бледной коже словно уродливая змея. Ведёт по нему большим пальцем. — Я... не твоя псина, — тяжело отвечает Акира, — чтобы скулить. — Нет. Ты — моя псина. Он наклоняется к нему и целует, пачкая свои губы в чужой крови. Теперь Акира точно знает, что эти горящие рубины — для него.