Слова немы, мой мальчик

Удивительным было настроение для выдержанного сорокалетнего мужчины. Либо это политически корректный бальзаковский возраст, который, как выясняется, не только у женщин, но и у мужчин бывает, височные доли вскипятил, либо весна давала о себе знать. В конце января. Как говорится, у уважающих себя котов март длится круглый год. Георгий задумчиво вертел в руке телефон и улыбался. Иришка не особо удивилась, узнав, что ей предстоит совместить с Лялькиной прогулкой выгул двух щенков и визит ко врачу, только буркнула что-то наподобие «Седина в голову – оставшиеся крупицы здравого смысла в ужасе из нее сбегают». «А гулять этот милый мальчик с Пушком будет? Или он просто счастлив его время от времени тискать?» - сурово спросила она. Георгий усмехнулся. - А ты познакомишься и спросишь, - беспечно предложил он. - Георгий Иванович, где вы умудряетесь этих убогоньких находить? Он слепой? Или глухой? Или какой? – агрессивно поинтересовалась Иришка. - Пушок? Или Сержик? – развеселился Георгий. – Сержик видит, слышит, а учитывая, что работает моделью, еще и ходить может. И обладает еще одним неоспоримым достоинством, о котором ты явно знаешь только понаслышке. - Каким? – подозрительно поинтересовалась Иришка. - Он неразговорчивый, - мистическим полушепотом произнес Георгий. – В отличие от тебя, душа моя. Не поверишь, если количество слов, произнесенных вами обоими, сложить и поделить на два, то как раз на двух людей и хватит. Что будет практически полностью совпадать с количеством слов, произнесенных одной тобой. Ты же у нас тоже известная молчунья. Иришка засмеялась. - Георгий Иванович, а я ведь и обидеться могу, - весело сказала она. - А если я подготовлю к вашему приходу из ветклиники Пражский торт? – невинно предложил Георгий. – Не забывай, он модель, на хронических диетах, а торт может на один килограмм потянуть, а может и на два, и все они могут стать твоими. - Это жестоко, не говоря уже про то, что это взятка, - снова засмеялась Иришка. – Но килограмм Пражского торта – это килограмм Пражского торта. Ладно, пусть этот ваш модельный щенок ждет меня у ветклиники. Звонок Сержику не разочаровал. Его голос звучал чуть глубже, казался чуть более богатым, но слишком определенные выводы делать было бессмысленно, ввиду исключительной неразговорчивости Сержика. Георгий рассказывал в мельчайших деталях ужасы, подстерегающие невинного маленького щенка в большой и страшной клинике, а в ответ получал лишь односложные ответы, которые звучали как-то двусмысленно. Или Георгию опять казалось, и он просто компенсировал отсутствие возможности наблюдать собеседника слишком тщательным вслушиванием в его речь? Но Сержик явно оживился, когда Георгий сообщил ему адрес клиники и сказал, что Иришка позвонит где-то за пять минут до времени «Ч», чтобы уточнить, где ее ждать. Сержик смущенно и радостно поблагодарил Георгия, скатывясь на шепот, скомканно распрощался и отключился. А Георгий остался сидеть в кресле, задумчиво смотреть в окно и лениво вертеть в руке телефон. За окном не было ничего особенного, ну небо, ну облака, вроде даже птицы где-то летают, хотя инверсионные следы куда актуальней, под страхом смертной казни он бы потом не рассказал, сколько ворон насчитал, но в себя Георгия привела странная мысль: он ласкал телефон пальцами. То, как его пальцы скользили по телефону, иначе назвать было нельзя. Едва касаясь поверхности, они неспешно выписывали вензеля, провоцируя особое, тонкое удовольствие от непривычно привычных движений, двигаясь в согласии с особым, несвойственным ему мечтательным настроением. Георгий отстраненно посмотрел на телефон, оперся локтем о стол и склонил голову. Он влюбился в проходного мальчика за два часа возни со щенком? Это просто смешно. Отложив телефон, Георгий нахмурился и откинулся на спинку кресла. То, что он с огромным интересом относился к чувственным наслаждениям, он знал давно и неоднократно подтверждал это, тщательно отбирая вещи, но с удовольствием экспериментируя в очень резво сменяющихся интрижках. То, что он и увлекаться был способен, было такой же прописной истиной: не до потери головы, но до азартных и изобретательных ухаживаний за кажущимися неприступными партнерами дело доходило весьма и весьма часто, хотя увлечения истаивали очень скоро. То, что эмоционально он был скорее фригидным, точно так же было подтверждено неоднократно – было крайне мало людей, которые могли похвастаться долгими и стабильными отношениями. Пара друзей, легендарный Ягода – и все; люди были ему как правило неинтересны, узнавать их поближе, изучать привычки, подстраиваться под них – зачем, если есть простое и необременительное искусство флирта и ненавязчивых отношений, безыскусно начинавшихся и безболезненно заканчивавшихся? Но ощущение удивительной легкости и желание не спешить с прелестным мальчиком со щенячьими глазами, которое он сейчас и совершенно случайно в себе заметил, его насторожило. Георгий встал и направился к кофе-автомату. Он был несклонен к рефлексии, если быть более точным, Георгий отучил себя от нее много лет назад, да и нынешняя работа мало способствовала самокопаниям, так что сегодняшний приступ мало того, что захватил его врасплох, так еще и показал его эмоциональную незащищенность. Георгий пристально изучал чашку, наполнявшуюся кофе, и пытался определить свои эмоции. Влюбленность это или просто настроение такое игривое? Беря чашку, бережно неся ее ко столу, опускаясь в кресло и поворачиваясь к окну, Георгий сосредоточенно искал ответ на вопрос. Сержик стоял чуть поодаль от входа в ветклинику и терпеливо ждал, ленясь переминаться с ноги на ногу и усердно приподнимая плечи, чтобы сойти за нескладного сутулого подростка. Девушка, бойко отрапортовавшая ему по телефону, что уже практически на подходе, явно подходила черепашьим шагом. Сержик изучал носки ботинок, снег перед ними, тротуар с наледью, снова снег, снова ботинки. В наушниках вещала какая-то хрень. Девушка – Иришка, как ее с теплотой называл Георгий, с очень красноречивой теплотой – вела себя очень по-девичьи. Ботинки можно поменять, джинсы обтрепались, тротуар можно чистить, лениво думал Сержик. А в моральном кодексе девушек статьей номер один прописано: патологическая несочетаемость со временем. На тротуаре можно неслабо навернуться, начал было Сержик, но его отвлек радостный лай Ляльки, которая подбежала к нему, смешно подкидывая заднюю часть тела и активно виляя хвостом. - Привет! – счастливо сказал Сержик, садясь на корточки, резво стягивая перчатки, бросая их на землю и усердно теребя ее за ушами. – Привет. Лялька отозвалась счастливым поскуливанием и попыталась лизнуть его в нос. В поле зрения появилась пара совсем маленьких и очень добротных ботинок. Сержик скользнул чуть выше по джинсам, остановился на уровне нижней полы ярко-зеленого пуховика, оценил барышню как плотную и невысокую, чуть сдвинул брови, но решился поднять глаза. - Добрый день, - отстраненно сказал он, натянуто улыбаясь сурово сдвинутым бровям. - Ты, что ли, Сержик? – бодро сказала девушка, пристально изучая его, и протянула руку. – Ирина. Сержик смотрел на руку, стараясь не выказать глухого раздражения, которое все эти жесты в нем вызывали. Опустив голову и сглотнув, он подхватил Ляльку на руки, чему она искренне обрадовалась, выпрямился, оказавшись выше девушки чуть ли не на голову, склонил голову и кротко улыбнулся, прижимая Ляльку к себе обеими руками. Он смущенно дернул плечами и прижался к ней щекой, виновато поблескивая из-под шапки жалобными щенячьими глазами. - Пожми руку, дылда, - беззлобно сказала Иришка. – Мне, между прочим, холодно без варежек. Сержик осторожно протянул руку и опасливо пожал ее. - И между прочим, я не кусаюсь, - добродушно хмыкнула она и торжественно вручила ему Лялькин поводок и Пушка. Кивком головы она указала на дверь клиники. – Иди уже туда, чего стал как пень? Сержик сделал пару робких шагов в направлении двери, остановился и выжидающе посмотрел на нее. Иришка нагнулась, подхватила его перчатки и строевым шагом направилась в клинику. Сержик поплелся следом, счастливо прижимаясь к собакам щекой. Георгий отправил в духовой шкаф пиццу, до которой Иришка была большой охотницей, расставил приборы, открыл вино и опустился на стул, откидываясь на его спинку и с наслаждением вытягивая ноги. Иришка с Сержиком должны были подойти через несколько минут, а пока можно расслабиться, бездумно глядя в окно и чисто механически переводя взгляд на стекло в дверце духовки, не особо рассчитывая найти за ним озарение. В квартире было непривычно тихо, Георгий потянулся к пульту телевизора, нашел канал с музыкальной классикой и включил его. В концертном зале Берлинской филармонии играли Штрауса, который Иоганн и который сын. Изящные, но очень хорошо пожившие на этом свете опереточные дивы и такие же многоопытные кавалеры эффектно признавались друг другу в любви. Георгий не смог сдержать улыбки. Отличный фон для дружеского вечера. Дотянувшись до розетки с орешками, он забросил пару в рот, подумав, решил еще и вина себе налить. Дети были на подходе, из телевизора доносился Императорский вальс, Георгий даже подпевать начал, покачивая ступнями в такт, и на душе было удивительно хорошо. Наконец он услышал звонок домофона и пошел открывать дверь. Иришка ввалилась в квартиру с присушей ей напористостью. - Здрасьте, Георгий Иваныч, - бодро затараторила она, протягивая ему руку. Георгий бережно пожал ее и посмотрел на Сержика, смиренно стоявшего за спиной, прижимая Пушка и вымученно улыбаясь. Он подозрительно настойчиво отводил глаза, Георгий ему даже посочувствовал – она была замечательным человеком, но иногда ее было слишком много. - Здравствуй, сокровище мое, как сходили? – отозвался Георгий, опускаясь на корточки и радостно приветствуя Ляльку. Она даже подпрыгнула от радости. Георгий отстегнул поводок и потрепал ей загривок. - Отлично! – радостно отозвалась Иришка, разуваясь. – Все в полном порядке, что нужно делать, я записала, когда на прививки – тоже, Сержик тоже в курсе, так что проблем быть не должно. Мелкий псин практически полностью здоров, ему в глаза покапать, чтобы все в полном порядке было, правда, Коля говорит, что он вроде на одно ухо глухой. А еще Коля позвал Сержика у него работать. Не ахти работа, чисто за животинами присматривать, но Сержик уже согласился. Сержик бережно опустил Пушка на пол и погладил его. Лялька тут же подскочила и подтолкнула щенка носом в направлении кухни, и они вдвоем резво понеслись туда. Иришка бесцеремонно потопала за ними. Сержик повернул голову им вслед и кокетливо посмотрел на Георгия из-под челки. - Сержик, возьми твои перчатки у меня в куртке в кармане! – крикнула из кухни Иришка и начала что-то выговаривать собакам. Георгий протянул Сержику руку. - Коля явно твои мысли прочитал, - ласково улыбнулся Георгий. – Понравилось тебе там? Сержик осторожно вложил свою руку в ладонь Георгия и неспешно выпрямился. - Там здорово, - мечтательно улыбнулся он. – Собак много. И кошек. Только шумно очень. И Коля тоже много шумит. Но он хороший. Георгий пожал его руку и усмехнулся. - Согласен, - сказал он. – И что он трепло то еще, и что хороший тоже. Давай помогу раздеться. Сержик послушно повернулся к нему спиной и расстегнул куртку. Георгий снял ее с его плеч, скользнув по ним пальцами. Зажав куртку под рукой, он осторожно поправил волосы, Сержик повернул к нему голову, его ресницы чуть дрогнули, но глаза на Георгия он не поднял. Георгий провел рукой по его предплечью. - Иди мыть руки, - сказал он, не сразу убирая руку. Сержик помедлил и наконец отстранился и направился в ванную. Георгий смотрел с интересом, как мальчик гибко выскользнул из-под его руки и сделал первые три шага – легкие, невесомые, изящные, а затем как будто на стену напоролся и поплелся, по-цапельи переставляя ноги. Георгий с интересом склонил голову, проследил за ним до самой двери ванной, хмыкнул и посмотрел на Иришкину куртку. Перчатки, которые он опознал как мужские, торчали из бокового кармана. Георгий переложил их в куртку Сержика. Иришка выпрямилась с корточек у плиты и благодарно посмотрела на Георгия, неспешно входившего на кухню. - С сыром, да? – радостно спросила она. – Георгий Иваныч, а давайте вы на мне женитесь! Я буду за псинами смотреть, а вы будете всякие штуки вкусные делать. - А как же Коля? – развеселился Георгий. - А Коля вегетарианец, жалкий урод, - притворно нахмурилась Иришка. – Уже поэтому с ним невозможно иметь дело. Как будто есть какая-то разница между скармливанием крыс змеям и поеданием солидных стейков. Ну так он крыс скармливает, а мясо демонстративно не ест и меня отговаривает. А если я отбивную хочу? Одним сыром сыт не будешь! А торт где? Георгий кивнул головой в направлении коробки с тортом. Иришка припаялась к ней взглядом и трепетно провела рукой по коробке. - Сладенький! Калорийненький! – восторженно прошептала она. – Не было талии, и нечего начинать. Кстати о талии, а этого ребеныша вы где подобрали? – поинтересовалась она, со священным благоговением приподнимая коробку. - Там же, где и Пушка, - усмехнулся Георгий, проходя мимо нее к духовке и доставая пиццу. - Тоже в коробке на улицу выставили? – ехидно посмотрела на него Иришка. Георгий только плечами пожал и хмыкнул. - Он точно модель? Или моделькин? Он же рыб снулый какой-то. Ну вообще никакой, - Иришка плюхнулась на стул, положила на стол руки и начала алчными глазами следить за пиццой. - Ты ведь не откажешься от вина? – ровно спросил Георгий, уловив движение у двери ванной. - Георгий Иваныч! – недовольно протянула Иришка. – Я за любой кипиш, кроме голодовки, а нахаляву готова слона съесть. Георгий разрезал пиццу и краем глаза ждал появления Сержика. Он чуть не до миллиметра зафиксировал ту точку, на которой Сержик сменил легкую и грациозную походку на унылое перебирание ногами. Подняв голову и улыбнувшись, когда Сержик зашел на кухню, Георгий приподнял брови: Сержик кокетливо ему улыбнулся и скосил глаза на Ляльку с Пушком, удобно расположившихся в Лялькином коробе. Сержик присел рядом и коснулся пальцами Лялькиного лба, носа Пушка и немного посидел на корточках рядом. - Георгий Иваныч, мы же с Сержиком договорились, когда он гулять с ними будет. Особенно если я не могу. Сами понимаете, сессии, экзамены, госы, то-се. Вы же не против? – бодро проговорила Иришка, пересаживаясь на стуле так, чтобы видеть их обоих. - Совершенно не против, - с готовностью отозвался Георгий и подмигнул Сержику, вставшему и вопросительно посмотревшему на него. – Тем более Лялька тебя уже приняла. У меня как раз есть очередной запасной комплект ключей, чтобы ты мог без проблем приходить. После ужина я покажу, где Лялькина бижутерия лежит. А пока давайте ужинать. - Да! – радостно воскликнула Иришка. – Давайте ужинать! Георгий Иваныч, а можно я пиццу по-босяцки, руками? Торжественно обещаю пить вино из бокала. – Она даже шутливо вскинула руку в пионерском салюте. Сержик изящно опустился на стул и кротко сложил руки на коленях. Он почти благоговейно посмотрел на Иришку, шутливо-гордо приосанившуюся и торжествующе посмотревшую на него, и перевел взгляд щенячьих глаз, в которых поблескивало что-то подозрительно похожее на просьбу, на Георгия. - Да на здоровье, - пожал плечами Георгий, посмеиваясь. – Я даже предлагаю присоединиться к босяцкой вечеринке. Ты как? – спросил он у Сержика. Сержик смущенно опустил глаза и смирно опустил голову к плечу. - Я за, - игриво посмотрел он на Георгия и улыбнулся Иришке, сурово смотревшей на него. - Отлично! – она энергично хлопнула его по плечу и заулыбалась. – Наш человек! А пиво любишь? Сержик отрицательно покачал головой. - Спиртное не очень. Голова потом болит, сильно, - подумав, сказал он. - Голова болит не от спиртного, а от его количества, - механически отозвалась Иришка, перетягивая себе на тарелку первый кусок. Сержик пристально посмотрел на нее, стрельнул глазами на Георгия, наблюдавшего за ним краем глаза, невинно потупил глаза, снова вскинул их на Георгия и выжидающе замер. – Ну, давайте сначала за знакомство и за ущененного Пушка поднимем бокалы, что ли? Георгий Иванович, поднимайте! Георгий взялся за свой бокал и глазами указал Сержику на его. Сержик послушно взялся за него. Георгий почти непроизвольно отметил скупые и плавные движения Сержика и с трудом сдержался, чтобы не залюбоваться ими. - Приятного аппетита, - отозвался Георгий, отставляя бокал и обратился к Сержику. - Налегай давай, не стесняйся. Сержик послушно склонил голову и потянулся за пиццей левой рукой. Осторожно поднеся тарелку, он положил кусок на нее и с интересом на него посмотрел, затем с каким-то экзистенциальным удовлетворением нагнулся над тарелкой и откусил. Георгий мельком посмотрел на Иришку, активно налегавшую на свою порцию и не обращавшую внимания на окружающий мир, и снова вернулся к скрытому изучению мальчика, на лице которого царствовало хорошо скрываемое злорадное торжество. Он даже плечи расправил и выпрямил позвоночник, а уголки его губ ехидно стремились вверх. Иришка с огромным удовольствием съела два куска торта, радостно согласилась принять остатки для вечно голодного Коли и откланялась. Георгий вернулся на кухню. Сержик вяло ковырялся в своем куске. - Тебе не понравился торт? – поинтересовался Георгий, осторожно заправляя прядь волос за его ухо. Сержик флегматично пожал плечами. Георгий сел и посмотрел на него. – Сделать еще чаю? А может, чего-нибудь еще непристойно калорийного? Могу сделать мокко. Сержик склонил голову и задумчиво посмотрел на раскрошенный кусок торта. Отодвинув тарелку, он посмотрел на Георгия, помедлил и согласно кивнул головой. Георгий поднялся и пошел к столу, на котором стоял кофе-автомат. Сержик отодвинул тарелку и переместился к Лялькиной корзинке. - Пушок может глухим быть, - глуховато произнес Сержик, гладя Ляльку за ушами. - Не думаю, что он будет чувствовать себя ущербным, - спокойно отозвался Георгий, взбивая молоко. – Он наверняка сможет приспособиться к этому. Сержик уселся на пол и преданно посмотрел на Георгия. - Вы не против, что он у вас будет жить? – немного виновато посмотрел он. – Я могу покупать еду, гулять... – и он пожал плечами, явно теряясь в словах. Георгий посмотрел на него и весело улыбнулся. Лукавые морщинки собрались у уголков его глаз. - Я совсем не против. Ляльке будет не так скучно одной. - Мама в Петербурге, - невпопад сказал Сержик и искоса посмотрел на Георгия. - И долго она будет в Петербурге? Сержик посмотрел на свою руку и выпрямил три пальца. - До пятницы, - помедлив, отозвался он. Георгий выложил молочную пену в стакан и поставил его на стол. Он вернулся к машине и запрограммировал себе двойной эспрессо. - Я собираюсь в воскресенье устроить вылазку за город. У нас с Лялькой есть на примете лесок, в котором очень здорово гулять, - сказал он. – Составишь компанию? Сержик встал и приглашающе склонил голову. - С удовольствием, - игриво сказал он и поощряюще улыбнулся. - Твой кофе, - грудным голосом отозвался Георгий, горящими глазами оглядывая Сержика. Сержик смотрел бархатными глазами, как Георгий берет свою чашку, и загадочно улыбался. Дождавшись, когда он будет проходить рядом, Сержик сделал один скользящий шаг к своему месту, второй. Георгий поставил чашку и повернулся к нему, выжидающе глядя. Сержик приблизился к нему, томно поднял руки и опустил их ему на плечи; Георгий с готовностью, но неспешно положил руки Сержику на талию, притянул к себе и неторопливо прикоснулся к его губам. - Останешься на ночь? – прошептал он Сержику в губы. Сержик отрицательно покачал головой и виновато посмотрел на него. - Рано вставать, - жалобно признался он. Георгий осматривал его лицо лучащимися глазами и улыбался. Бережно убрав волосы с лица, Георгий положил руку ему на затылок, ласково и настойчиво привлек Сержика к себе и снова поцеловал его, чуть более основательно, а затем отстранился. Скользнув руками по его спине, Георгий притворно-печально вздохнул и сказал: - Кофе стынет. Сержик капризно выпятил губу и, дернув подбородком, отстранился. Сделав один небольшой и по-балетному элегантный шаг назад, он так же элегантно опустился на стул и, одарив Георгия кокетливым взглядом, принялся за кофе. Георгий сел и продолжил изучать его из-под полуопущенных ресниц, наслаждаясь запахом эспрессо. Сержик, игриво постреливая глазами из-под полуприкрытых век, устроил целый спектакль из простой процедуры: он и ложечку томно облизывал, и шаловливо скользил язычком по губам, и принюхивался, с наслаждением прикрывая глаза, и все это время не забывал посматривать на Георгия, которому это действо доставляло не меньшее удовольствие. Такое удовольствие, что эспрессо благополучно стыл в чашечке, поднесенной к носу, да так там и забытой. Сержик почти прикончил мокко. Георгий опустил глаза на чашку, одним глотком опустошил ее и отставил чашку. Он встал, подошел к Сержику, положил руки ему на плечи и легонько погладил их. Сержик выгнул шею и чуть повернул голову, по-видимому, ожидая, что Георгий предпримет дальше. Георгий провел по шее, прикоснулся к ней губами, легко прикусил мочку уха и шепотом поинтересовался: - Тебе нужно в душ? Сержик пожал плечами и покосился на него. - Тогда пойдем, - сказал Георгий и отстранился. Он протянул Сержику руку, помог встать и притянул к себе с явным намерением основательно поцеловать. Сержик вдруг положил руки ему на плечи и увернулся. – Что такое? – насторожился Георгий. Сержик глазами указал в сторону корзинки с собаками. Лялька приподняла голову и посмотрела на них. Пушок перебирал ногами во сне. Георгий усмехнулся и прижался щекой к щеке Сержика. Вздохнув, он прошептал ему на ухо, намеренно касаясь его губами. – Хорошо, хорошо. Нащупав глазами пульт от телевизора, Георгий выключил его, погасил свет, одной рукой прижимая к себе Сержика, и увлек его в направлении спальни, плотно закрыв дверь кухни. - Так лучше? – в перерывах между поцелуями поинтересовался он. Сержик согласно кивнул головой, благодарно улыбнулся и повернулся к нему. Мальчик умел целоваться, этого у него не отнять, смог завершить мысль Георгий и оставил всякую попытку связно думать. Мальчик был дивно хорош, послушно поднимая руки, когда Георгий стягивал с него свитер, помогая ему раздеваться, выгибая шею и усердно отвечая на поцелуй. Георгий поддался желанию быть нежным и томительно-неспешным и неторопливо выцеловывал его рот, заигрывал с языком и слегка покусывал губы. Руками он водил по атласной коже спины, под которой чувствовались тугие мышцы, и ласково касался позвонков, умилительно выступавших посередине спины. Спустившись руками на ягодицы, Георгий слегка сжал их и забрался пальцами под пояс джинсов. Сержик с готовностью прижался к нему бедрами, проводя руками по коротким волосам и крепкой шее. Георгий чуть отстранился и посмотрел на него. - Ты уверен? – шепотом спросил он. – Мальчик мой, ты не обязан и можешь отказаться. Сержик посмотрел на него прозрачными глазами, прикрыл их и припал к его губам, осторожно проявляя инициативу. Георгий начал неторопливо расстегивать его джинсы. Сержик посмотрел вниз и заглянул в лицо Георгия. Глаза у него были странно безмятежными и доверчивыми. Георгий убрал волосы с его лица и снова поцеловал, осторожно направляя к кровати. Сержик оглянулся и осторожно опустился на нее, принимаясь за брюки Георгия. Георгий не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать за ловкими и нервными пальцами Сержика, расстегивавшими ремень и застежку брюк и медленно спускавшими брюки. Одной рукой Сержик снял одежду с себя и оттолкнул ногой подальше, а затем прикоснулся к животу и провел по нему языком, другой рукой стягивая брюки дальше вниз. Георгий провел рукой по его волосам и сел на кровать рядом с ним, в который раз за вечер начиная его целовать. Сержик поднялся чуть повыше, устраиваясь поудобней, и закинул ногу ему на талию. Он получал от происходящего несомненное удовольствие. Георгий не менее его наслаждался юным, холеным и гибким телом, не самым опытным, но чутким. Георгий полулежал в постели и с интересом наблюдал, как Сержик оглядывается и смущенно прячет глаза, усердно избегая встречаться с ним взглядом. - Что ты ищешь? – игриво поинтересовался он, не сдержавшись и проводя рукой по его спине. Сержик скосил на него глаза. - Резинку, - виновато признался он и неопределенно покрутил рукой в воздухе. – Волосы убрать. В душ. Георгий задумался. - Не уверен, но кажется, должен быть шнурок. Посмотри в правом верхнем ящике комода, - сказал он. Сержик встал, томно и с удовольствием потянулся, откровенно безразличный к тому, что на него смотрят, и пошел к комоду, перед которым замер в растерянности. Георгий, алчно им любовавшийся, закинул руки за голову и откинулся на спинку кровати и помог. – Не стесняйся, никаких тайн там нет. Вверху справа. Сержик повернул голову, но удержался от того, чтобы бросить на него взгляд. И почему-то Георгий был уверен, что взгляд этот был смущенно-недовольный. Его левая рука дернулась и потянулась влево. - Сережа, правый, - ласково сказал Георгий, нахмурив брови. Сержик сглотнул и тут же выбросил правую руку к правому ящику. Георгий закрыл за своим прелестным мальчиком дверь и прислушался. Лялька очень тактично поскребывала дверь кухни. Он открыл ее и опустился на корточки. Лялька села в дверном проеме и, сдвинув уши вперед, посмотрела на него. Георгий ласково погладил ее, довольно улыбаясь. - Погрызешь чего-нибудь, Ляленция? – щедро предложил он. – А я пока чего-нибудь попью. Лялька коротко и тихо тявкнула и затопталась на месте, а затем резво побежала к шкафу, в котором был заветный ящик с ее радостями, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что он не передумал, и ей перепадет от благодушествующего хозяина. Хозяин не соврал, он достал обожаемую палочку-жевалочку и торжественно ей вручил. Заработала кофейная машина, по кухне начал разноситься аромат свежего кофе, а Георгий, сложив руки на груди и скрестив ноги, с любопытством смотрел, как Лялька усердно грызет свою радость, и неосознанно широко улыбался. Сержик вошел в тихую квартиру и прислонился ко входной двери. Тело было приятно утомленным, день оказался очень даже неплохим, особенно возможность приходить в клинику и там помогать. Коля обещал рассказывать и показывать, как заботиться о животных. С Иришкой тоже будет хорошо выгуливать собак. И Пушка он будет видеть постоянно, и Ляльку тоже. И с Садовским все было вполне себе здорово. Сержик улыбнулся и пошел в свою комнату. А в воскресенье они поедут за город. В четверг после очередной фотосессии, которую Сержик очень усердно бездарно отработал, он был занят исключительно ответственным делом – он выбирал ошейник и поводок для Пушка. С этой целью Сержик обошел четыре магазина, общупал и обнюхал около пятидесяти ошейников и довел до нервного срыва двух продавцов и одну заведующую магазином. Но ошейник был выбран, вместе с поводком, одеяльцем; Сержик решился еще и крекеры для Пушка приобрести, специально для мелких щенков разработанные, исключительно сбалансированные и прочая и прочая, как усердно заявлял продавец. Иришка, вместе с которой он должен был выгуливать Ляльку, посмотрела на все приобретения, скептически приподняв брови, когда Сержик вскрыл пакет, принюхался к нему, достал один крекер, осмотрел его и поднес к носу, настороженно нюхая. На его лице отразилась усердная работа мысли: может, еще и попробовать и подождать реакции организма, чтобы точно убедиться, что Пушку ничего не станется? - Ляльке подсунь, - посоветовала она, величественно восседая на стуле. Сержик недовольно посмотрел на нее. - А ей можно? - А чего ей станется? – легкомысленно пожала она плечами. Сержик задумался и наконец решился. Протянул крекер Ляльке, сидевшей рядом и с любопытством переводившей взгляд с Иришки на Сержика. Та мгновенно его схрустела и заинтересованно посмотрела на пакет. – Ну? – торжествующе сказала Иришка. Сержик покосился на нее, виновато посмотрел на Ляльку, достал один крекер, а пакет убрал в заветный шкаф. Пушок остался счастлив и вполне жизнерадостен, Сержик всю прогулку ждал всяких разных неприятных физиологических реакций, но не дождался и расслабился. Прогулка получилась преотменной. Георгий, пожавший плоды Сержикова хорошего настроения, остался более чем удовлетворен. Воскресенье радовало отличной погодой и хрустящим снегом. Солнце ярко светило на небе, настойчиво забираясь все выше. Лялька степенно, как и полагается взрослой собаке, бегала вокруг и снисходительно глядела на вовсю резвившихся Пушка с Сержиком. Георгий переглядывался с Лялькой и ухмылялся. Сержик радостно и немного смущенно посматривал на него время от времени и снова возвращался к Пушку. Затем набегавшаяся Лялька и заснувший Пушок были помещены в машину, Сержик пристегнулся и благодарно посмотрел на Георгия. - Спасибо, - смущенно сказал Сержик, глядя на него сияющими глазами. Георгий осторожно убрал волосы с его лица и бережно прикоснулся губами к его губам. - Всегда пожалуйста, мой мальчик, - тихо отозвался он, с явным трудом оторвал взгляд от его лица и завел машину.