У него ее глаза, у нее его глаза. Эпилог.

XXXXX Рождество для Снейпа XXXXX — Это самый невероятный вечер в моей жизни, — объявляет Малфой, целясь камешком в павлина. — Я представляю, — соглашается Гарри. Он поглядывает на дверь в надежде увидеть Снейпа. И так пришлось вытерпеть рождественский ужин с Малфоями, не хватало еще сидеть тут всю ночь со своим школьным недругом, пока Снейп с хозяевами дома распивает шардоне и плетет интриги, расследовать которые потом наверняка поручат Гарри. Такое уже случалось и принесло массу неприятностей: Гарри неделями ничего не перепадало, а домовики Бобатона были крайне недовольны горами разбитой посуды. — Я до сих пор не могу поверить, что у тебя хватило наглости сюда заявиться, — вещает Малфой, — и что мои родители были с тобой любезны, а ты вот — едва ли. И когда мы сидели у камина и наслаждались десертом, ты выдал непристойность про матушкины эклеры, а профессор Снейп… — «Я представляю» не значит «расскажи мне в подробностях», — проясняет Гарри. Ничегошеньки неприличного он про десерт не говорил. — Это такое выражение, которое употребляется… — Вы и правда вместе? — озадаченно спрашивает Малфой. Гарри закатывает глаза. До сих пор ему казалось, что швыряться в павлинов камнями — ужасно, но сейчас он готов попробовать. — Уже больше года! У нас даже собака есть! Малфой смотрит на Гарри так, будто сомневается в его здравом рассудке, качает головой и бросает еще один камень. Тот пролетает справа от павлиньей головы, и перепуганная птица удирает в кусты. — Не получится из тебя квиддичного охотника, — говорит Гарри, ерзая на холодном камне. — Ну и как он, хорош? — спрашивает Малфой. — Кто в чем хорош? В квиддиче? — почесывает затылок Гарри. — Профессор Снейп, — многозначительно мотает подбородком Малфой. — В том самом, ну, ты понимаешь. — Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, — со вздохом отвечает Гарри и снова смотрит на дверь. Малфой возмущенно фыркает: — В постели, кретин! Гарри моргает. — Что? — Мерлин всемогущий, да что же он в тебе нашел?! — восклицает Малфой, воздевая руки к небу. — Я не собираюсь обсуждать с тобой мою… мою личную жизнь, Малфой! — возражает покрасневший Гарри. Какое ему вообще до этого дело? Рон вон до сих пор зеленеет от одной мысли про них со Снейпом. Что не так с этим Малфоем? Ну, помимо очевидного, конечно… — Вот только не нужно разыгрывать оскорбленную невинность, Поттер! Я-то знаю, что ты давно ее лишился, — высокомерно сообщает Малфой, задрав подбородок. Гарри едва удерживается, чтобы по нему не заехать. — Две секунды назад ты спрашивал, есть ли между нами вообще хоть что-то! — Ну да. Надеюсь, ты его ублажаешь по полной, Поттер! — Малфой складывает руки на груди, словно соблазн бросить камень в Гарри слишком велик. — Он это заслужил тем, что терпит твой идиотский бред! Гарри отвечает сердитым взглядом и тоже скрещивает на груди руки. Все-таки хорошо, что он не стал подбирать камни. — Ему нравится терпеть мой идиотский бред, ты, гаденыш! Прекрати нарываться, мы, нахрен, обещали вести себя вежливо! Я его не заставлял, знаешь ли… Он даже сам купил мне собаку! Малфой хмыкает и, опустив глаза, ковыряет ногой каменную плитку. Помолчав, он замечает: — Уверен, что ты под ним кричишь. Гарри роняет челюсть. — Хватит уже, Малфой! Но Малфой ухмыляется: — Паркинсон всегда утверждала, что у него огромный член. Так ведь и есть? Уверен, он здоровенный. — Заткнись! — ужасается Гарри. — Толстый, как бита загонщика, и такой же твердый, — не унимается Малфой, наслаждаясь смятением Гарри. — Забивает бладжер прямо в очковую зону, да? Лицо Гарри наверняка стало багровым, но он не в силах об этом думать. Разинув рот, он потрясенно смотрит на Малфоя. — Ты выполняешь Морскую звезду на карачках посреди поля… подставляешь кольцо… Об заклад бьюсь, что снитч ты ловишь за пять секунд, — самодовольно усмехается Малфой. Гарри хочется вырвать остренький язычок Малфоя из его остроумного ротика и сделать менее остроносым его остроконечное личико. Только сначала, пожалуй, стоит наложить очищающее заклинание на собственный мозг. Боже, теперь он будет краснеть всякий раз, как подумает о квиддиче. Жизнь кончена. Но Малфою этого показывать нельзя. — Что ж, я всегда был лучшим ловцом, чем ты, Малфой, — говорит Гарри, стиснув кулаки. — Выходит, ты играл не за ту команду. — А ты не меняешься, Поттер, — злобно выплевывает Малфой. — Всегда умудряешься урвать все самое лучшее, чего совершенно не заслуживаешь, а потом тычешь это в лицо всем, кого считаешь хуже себя. Я богат, но ты богат и знаменит. У меня был «Нимбус 2001», ты заполучил «Молнию». Я не выдал тебя своей сумасшедшей тетушке, так ты спас мою жизнь! Да к тому же не дал упечь всю мою семью в Азкабан! А теперь ты умыкнул моего декана! Он был не для тебя, потому что он слизеринец, он был моим! Знаешь, что? Я тебя ненавижу! Как же я тебя ненавижу! Гарри закатывает глаза. — Не все в мире вертится вокруг тебя, Малфой. Никогда не встречал большего эгоцентриста, чем ты. Когда ты уже вырастешь? — Мерлин, да ты уже даже говоришь, как он! — Малфой подбирает камень и швыряет его через лужайку. Слышен глухой звук, и Малфой грязно ругается. — Отец меня убьет, я не собирался по-настоящему бить эту дрянь! — Может, ты меня ревнуешь, Малфой? — ехидно спрашивает Гарри, хотя не должен бы, потому что ответ ему и так известен. Он нутром его чует. Малфой чертыхается и бежит на помощь дергающейся под кустом птице. Ее красивая белая шея выгнута от боли. — Хорошо себя ведете, мальчики? — спрашивает Снейп. Гарри моргает и смотрит через плечо: Снейп стоит чуть поодаль, раздраженно скрестив руки. Гарри со вздохом встает. Слава богу. — Я тебя не ненавижу, Малфой! — кричит он. Скорчившийся над павлином с палочкой в руке Малфой оглядывается. На его светлых волосах — блики лунного света, а на лице в кои-то веки нет гримасы. Сердце Гарри пропускает удар. На мгновение он видит Малфоя таким, каким увидел когда-то в «Волшебных Вредилках Уизли»: юным, красивым и невыразимо притягательным. Это ловушка, в которую он бы наверняка попал, если бы не Снейп. Снейп спас его своим уютно-несовершенным телом, жестокими теплыми руками и нежными словами, которые он шепчет Лили Эванс, когда напивается и думает, что Гарри уснул. — Я тебя не ненавижу, — повторяет Гарри. Облако заслоняет луну, и волшебство рассеивается, унося с собой непрошенные мысли. — Я всего лишь хочу вырвать твой остренький язычок из твоего остроумного ротика и сделать менее остроносым твое остроконечное личико, — поясняет он с ухмылкой. — И найди себе уже кого-нибудь. — Пошел в жопу! — орет Малфой и проклинает умирающего павлина. — Не вынуждай меня снимать баллы, — советует ему Снейп. — Потому что я это сделаю. Гарри фыркает. Малфой делает грубый жест в его сторону. — Может, он и не по-настоящему злобный, — рассказывает Гарри Снейпу, пока они идут к воротам поместья, — но я все равно терпеть его не могу. Он до самой смерти останется богатеньким избалованным мальчишкой. Поверить не могу, что он обручился с этой Гринграсс… Как там ее? Астерия? Астория? Она выжила из ума, не иначе. Видно же, что он извращенец. Он говорил о… А что, у слизеринцев есть особые привилегии? — внезапно спрашивает он, решив обернуть ужасы сегодняшнего вечера себе на пользу. А то Рон вон до сих пор на него странно косится после прошлого Рождества. — Привилегии, — повторяет Снейп. — Ну да. А откуда еще Панси Паркинсон знает, что у тебя огромный член? Снейп сбивается с шага и замирает. — Что? — Ну, по словам Малфоя, Панси рассказывала, что он огромный. — Гарри изо всех сил делает невинный вид. — И Малфой с ней согласился. А еще он нес какую-то чепуху про тебя и квиддичное поле, наверное, какая-то его давняя фантазия. Мне просто интересно, они как-то узнали, что у тебя самый потрясающий член на свете, или только догадывались? Кто вас, слизеринцев, разберет. — Я не ослышался? Ты в самом деле говоришь о моем… — Снейп сглатывает, его лицо становится свекольно-красным. — Прямо на подъездной дорожке Малфоев? — Дай-ка подумать. Ага. Он огромный. И мне кажется, что Малфой не прочь его пососать. Рот Снейпа безвольно приоткрывается. — Но у него ничего не выйдет, потому что этим собираюсь заняться я, — продолжает Гарри. — По крайней мере, с той частью, что поместится у меня во рту. Хотя туда влезет не так уж много, да? У Снейпа вырывается нечленораздельный звук, его нижняя губа дрожит. — Поверить не могу, что тебя до сих пор так заводит эта чушь, — закатывает глаза Гарри. — Какого черта? Это ж настоящее извращение. Кто ж так возбуждается от одного упоминания о собственном ч… м-мпф! Если Малфои наблюдают за их отбытием, то могут как следует полюбоваться на то, как Снейп атакует губы Гарри. И лапает его за задницу. И просовывает колено между ног, чтобы потереться бедром о… — Домой! Немедленно! — пыхтит Гарри, прервав поцелуй. Спустя пять минут (и одну парную аппарацию) полураздетый Снейп распростерт поверх Гарри на бывшей кровати Сириуса, а Гарри вытирает залитое спермой ухо. Он так и не научился глотать, а жалость Снейпу неведома. — Меткость у тебя ужасающая, — замечает Гарри. Он бы и рад рассердиться, но не в силах. В основном потому, что Снейп-то как раз глотать научился. — Нельзя, плохая собака, — говорит Снейп. Джеймс скулит и вздыхает. — Не терроризируй собаку. Сюда, малыш, — похлопывает Гарри по одеялу, — прыгай! — Следующие праздники мы проведем дома, семьей, — объявляет Снейп. Он скатывается с Гарри, по дороге заехав ему локтем по подбородку, и вытягивается на матрасе. — И без одежды, — предлагает Гарри, потирая подбородок. Он помогает Джеймсу взобраться на кровать: тут высоко, а крупп мелкий. — У тебя только одно на уме, — вздыхает Снейп. — Я до сих пор в себя не могу прийти от твоего замечания про эклеры Нарциссы Малфой. Неужели тебе в этой жизни всего хватает? Неужели ты не мечтаешь о большем? — О чем-то еще, кроме спермы в ухе? — уточняет Гарри и хихикает: Джеймс вылизывает его ухо, щекоча языком. — И ничего я такого ужасного не говорил. Всего лишь заметил, что мне нравятся подлиннее, с белым кремом… — Не разыгрывай дурачка, — велит Снейп. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я. — Конечно, ведь каждое изреченное тобой слово яснее ясного, — отвечает Гарри, который ничегошеньки не понял, и по нему это видно. — Я говорю о семье. Почему ты такой недоумок? — вопрошает Снейп. Гарри не торопится отвечать, и он добавляет: — Не разрешай собаке так делать. Это негигиенично. — Он еще и собственную задницу вылизывает. Уверен, это он переживет, — возражает Гарри, ежась от щекотки. Снейп фыркает. — Я имел в виду, что предпочитаю не совать свой язык туда, куда его совала собака, которая вылизывает собственный зад. Не забудь потом как следует вымыться. С мылом. — Так о чем еще я должен мечтать, Профессор? — спрашивает Гарри. Советы Снейпа про гигиену лучше игнорировать. Лицо Снейпа приобретает странное выражение. — О чем-то большем, чем жить только со мной и собакой, которая питает пристрастие к телесным жидкостям. Ты провел достаточно времени в волшебном мире и должен понимать, что это возможно. — О чем-то еще, кроме тебя и собаки? Что, например… о кошке? — морщит лоб Гарри. Снейп смотрит так, словно у него вот-вот вырвется какое-то нехорошее заклинание, но его палочка где-то на полу, поэтому он лишь сердито хмурится и легонько стукает Гарри по лбу: — Да. Кошка. Именно об этом я и говорил, ты просто гений. Гарри закатывает глаза и перекладывает ерзающего Джеймса себе на грудь. Тот снова тянется облизывать его ухо. — Почему бы тебе просто не сказать, как есть? Не обязательно беситься, ты же знаешь, что я понятия не имею, о чем ты говоришь. Вообще никогда. — Если я объясню, это будет уже не то, — холодно отвечает Снейп. — Боюсь, чтобы оценить эту идею, ты должен сам до нее дойти. И по моему тону ты можешь предположить, что я не питаю на то радужных надежд. Гарри вздыхает и усиленно думает о том, что значат слова Снейпа. Обычно тот не слишком заботится о его желаниях, разве что речь идет о чем-то, что, по мнению Снейпа, могла бы хотеть Лили. Вот тогда Гарри получает это через секунду. Конечно, он наотрез отказался от пеньюаров, зато коллекция пластинок Биттлз пришлась ему по душе. Но на этот раз тут что-то другое. Лижущий его ухо Джеймс отвлекает, поэтому Гарри спускает его на пол и поворачивается набок. Снейп лежит на спине, его профиль состоит из внушительного хищного носа. Гарри постукивает по нему пальцем, а потом обнимает Снейпа поперек живота. — У меня уже есть все, что нужно, — говорит он. Кажется, Снейп расстроен. — Не волнуйтесь, Профессор, рано или поздно до меня дойдет, — заверяет Гарри, похлопывая его по животу. — До меня всегда доходит. А пока что… можно я заведу кошку? — Только когда рак на горе свистнет, — рявкает Снейп. — Чудненько, — отвечает Гарри. И решает назвать кошку в честь мамы.