Мой дедушка — не серийный убийца

      Бен Соло узнал о наличии у себя некоего «дедушки» в пять с половиной лет. А привела к этому знаменательному событию поистине невероятная цепь случайностей. Сначала, в горячую предрождественскую пору, сенатор Органа (сенатор — по призванию, но по воле судьбы — ещё и жена нефтяного магната Соло и мать Бена) по вине нерасторопного (и уволенного задним числом с отвратительно уклончивыми рекомендациями) секретаря слишком поздно узнала о предстоящем благотворительном приёме, не посетить который — значило плюнуть в каждое меньшинство, ребёнка-инвалида и всех бездомных этой страны.       Затем, экстренно вызванная из поездки куда-то в Небраску к родным, постоянная няня сенаторского отпрыска свалилась с пневмонией, не справившись с внезапной переменой планов.       Агентства, заваленные в последние дни уходящего года заказами на «Мэри Поппинс» от обезумевших в предпраздничной магазинно-рабоче-семейной карусели родителей, могли предоставить Органе не самые лучшие кандидатуры. Филиппинка, кубинка, Господи — девушка из Румынии, ещё филиппинка… Нет, доверить свое жилище (и, разумеется, своего сына) подобным особам она никак не могла.       После того, как на одной из вечеринок, куда Хан притащил Бена, ребенок чуть не утонул в бассейне с вишнёвым желе, мужа как вариант сенатор даже не рассматривала.       И поэтому в канун приёма у четы Соло-Органы состоялся следующий разговор: — Как думаешь, может он посидит с Берни в машине? Мультики посмотрит? — Дорогая, ты серьёзно предлагаешь, чтобы пятилетний ребёнок сидел до двух ночи в автомобиле с водителем и смотрел…мультики!? Можно же позвонить твоему отцу — если он, конечно, не поехал опять навещать своих психопатов по тюрьмам. Или чем он там в последнее время занимался? — Папа обычно проводит Рождество в городе — он говорил мне в детстве, что хоть «личная социальная ущербность» и не даёт ему в полной мере насладиться массовым праздничным психозом, но это с лихвой компенсируется возможностью всласть понаблюдать за тем, как Дитя контаминирует Взрослого у «нормальных» людей… — Кто это — Фрейд? — Хуже — транзактный анализ Харриса…Но я разговаривала с ним в последний раз почти год назад, и он не видел Бена с его первого дня рождения… — Поверь, сейчас — он наш единственный выход…Господь Всемогущий, транзактный анализ как обоснование рождественского настроения! Я всегда говорил, что твой отец — чокнутый…       И в результате этого диалога младшенький Соло был оторван от увлечённого отпиливания пластмассовым мечом собственной ноги, проинструктирован (дедушке не мешать, языком не болтать, сидеть смирно и ждать Берни, а лучше — ровно в десять лечь спать) и отправлен на милость несколько опешившего от внепланового звонка дочери (милая, тебе надо уволить своего помощника — ещё не сочельник. Или тебе сказали, что я умер?), но крайне воодушевленного встречей с единственным внуком Энакина Скайуокера. Известного в узких научных кругах психиатра — исследователя глубин человеческого разума, внештатного консультанта ФБР и знакомого широкому кругу читателей автора захватывающей серии «Серийные убийцы — наши братья» под псевдонимом Дарт Вейдер.       Всю дорогу до дома в пригороде мальчик представлял себе таинственного дедушку похожим на нелепого толстяка в красном, который, по не слишком искренним уверениям матери, ежегодно подкидывал под ёлку подарки. И поэтому, когда на звонок Берни дверь им открыл высокий худощавый мужчина с длинными, чуть тронутыми сединой, темными волосами, Бен недовольно поинтересовался: — А вы отведёте меня к дедушке? — Разумеется, молодой человек, мы отправимся к нему незамедлительно, только отпустим... — мужчина внимательно посмотрел на водителя, — Бернарда, верно? — Д-да, мистер Скайуокер. Сенатор сказала, что мы сможем забрать его после приёма, не раньше трёх, но... — Но, я думаю Бену будет лучше остаться до утра, — непреклонно продолжил Энакин и обратился к замершему внуку, — ты же не против разлучиться с Бернардом на такой промежуток времени, а? Тот интенсивно замотал головой. — Вот и договорились. Не волнуйтесь, Бернард — я сам сообщу сенатору Органе об этом отхождении от графика. Подъезжайте за ним завтра, но не позже двенадцати — у меня последняя в этом семестре лекция. Идите, — кивком отправил водителя к машине таинственный незнакомец и наконец-то обратил всё своё внимание на Бена. Он молча пропустил ребёнка в холл, закрыл за ними дверь и сказал: — Избавляйся уже от своего обмундирования. На что мальчик удивлённо поинтересовался, стягивая куртку и ботинки и срывая ненавистную вязаную шапку (с помпоном, мам!): — А дедушка говорит так же здорово, как и вы? — Я никогда об этом не думал, но, вполне возможно, что так оно и есть. Хочешь с ним познакомиться? Бен яростно кивает, и мужчина разворачивает его к огромному зеркалу в чёрной раме: — Смотри — он прямо рядом с тобой. Внук некоторое время изучает отражение, ковыряет в носу и машинально подносит палец ко рту. Впрочем, тут же прячет руки за спину, ожидая неумолимого: «Что за ребёнок!? Немедленно прекрати эту гадость!», но мужчина будто бы совершенно не замечает его манёвра. Поэтому Бен продолжает обдумывать увиденное и через некоторое время выдаёт: — Мой дедушка — это ты! Энакин Скайуокер улыбается уголком рта и уже серьёзно отвечает: — А ты умеешь делать выводы из полученных фактов — думаю, мы поладим.       И действительно — сказать, что они «поладили» — это не сказать ничего. В тот памятный вечер (и совсем немного — на утро следующего дня) Бен Соло нашёл наконец, спустя пятилетие пребывания на этой Земле, родного человека.       И пусть человек часто говорил непонятные вещи («Любое истинное открытие — это победа над бесконечностью, мальчик мой. Поэтому попробуй прекратить чертить фломастером эту бесконечную синусоиду на моём столе») или запрещал брать некоторые особо привлекательные штучки с полок («Родной, не трогай этот макет электрического стула, его автор больше такого не сделает»). Или не давал любознательному внучку ознакомиться с содержанием абсолютно всей огромной библиотеки («Убийство ради общения» — великолепная книга, я согласен. И как только ты станешь нести уголовную ответственность, я обязательно позволю тебе её изучить»).       Всё это не помешало рождению настоящей дружбы между Энакином и его внуком. Дружбы, которая поддерживает двадцатичетырёхлетнего Кайло в его старании выносить жизнь и по сей день.