Голод волков

Первая мысль, которая пронеслась тогда в голове Кэролайн Форбс, была о том, почему Елена всегда получает только лучшее? Всегда. Самые горячие парни, идеальные родители, хорошие оценки, любовь учителей, поклонение сверстников. И она ведь… она даже не старалась. Просто вела себя, как обычно, говорила правильные вещи, делала правильные вещи, и люди выбирали ее. Иногда Кэролайн казалось, что Елена могла бы просто выйти на улицу в каких-нибудь бомжатских лохмотьях с колтунами волос на голове, и на следующий день весь Мистик-Фоллз ходил бы так, и все считали бы это нормальным. Конечно, она не должна так думать, но… это была правда. — Елена, ты уверена насчет него? — спросила Бонни, понизив голос. Ее тяжелый взгляд был направлен на нового парня Елены, ждавшего за пределом школьной территории. Кэролайн могла поклясться, он намеренно игнорировал их пристальное внимание. — Он кажется… немного странным. — О, Бонни, конечно, она уверена, — фыркнула Кэролайн, не дав Елене времени ответить. — Ты вообще видишь его? — Да, и у меня плохое предчувствие. — Бонни Беннет, он горячий, как… я не знаю, как ад! — Кэролайн, это не единственный критерий для оценивания парней! — с улыбкой возмутилась Бонни, наконец, обращая на них внимание, и Елена рассмеялась. Кэролайн хмыкнула. — Да, но здесь этого определенно хватит. — Спасибо, Кэр. — Елена чмокнула ее в щеку. — Девочки, пожалуйста, не нужно волноваться за меня. Я знаю, что делаю. Элайджа ни за что не причинит мне вред. Он спас меня, помните? Как они могли забыть? Бонни и Кэролайн переглянулись. Елена в последний раз им улыбнулась, быстро обняла и побежала к своему спасителю. Лицо Элайджи разгладилось, и он поцеловал ее руку. Хм, и правда джентльмен. Вау. — Они красивая пара, — заметила Кэролайн. Бонни мотнула головой. — Что за имя такое — Элайджа? — Не нагнетай. Может, он из Европы. Бонни одарила ее осуждающим взглядом, но вдруг фыркнула и улыбнулась. — Мне надо идти. Развлекайтесь. Кэролайн не могла понять, о чем она, до тех пор, пока кто-то не обхватил ее сзади за талию и, чуть приподняв над землей, не крутанул по оси. — Тайлер! Это школьный двор! Прекрати! — она смеялась и кричала, радостная и невинная, еще не знавшая, что ее ждало впереди, а утром полицейские обнаружили в лесу трупы. Много… трупов. Их жизни изменились, точно следуя тайным, запретным мечтам Кэролайн. Она уже никогда не будет заменой Елены Гилберт ни для кого и ни в чем, потому что… Елена Гилберт мертва. Как и дерзкий, самоуверенный Тайлер Локвуд с крепкими руками, которого Кэролайн планировала сделать лучше. Как и шлюховатая Викки Донован. Мертвы. ***  — Пришел сюда молить о моем прощении, брат? — поинтересовался Никлаус, вскинув брови и жадно, по-волчьи ухмыльнувшись. Сейчас он выглядел еще более похожим на отца, чем обычно. Хуже того, эта явная «радость» при виде брата, она была бы почти… жалкой, если бы сам Элайджа не чувствовал схожее. — Пришел совершить сделку. Брат. Девочка не была глупа. Она почувствовала первозданную опасность, исходившую от Клауса, — даже если не сумела уловить этого в Элайдже, — и вцепилась в руку старшего древнего, будто на кону стояла ее жизнь. — Элайджа, — напряженно произнесла Елена, ее голос дрожал. — Что это? — Да, она действительно, — Никлаус резко вдохнул запах девочки, и у той задрожал подбородок, — двойник. Знаешь, мне всегда было любопытно, которую из них ты предпочитаешь? Татью, Катерину или… ее? Как твое имя, любимая? — Елена. — Она так боялась, что не могла молчать. Элайдже был знаком этот страх, во многих его жертвах он появлялся ужасно некстати. — Елена, — повторил Клаус и на вампирской скорости переместился вперед. Элайджа оттолкнул вскрикнувшую девушку за спину и встал вплотную к брату. Тот ухмыльнулся, впечатленный, и поднял руки в знак мира. — Ты не тронешь ее, — сказал Элайджа внушительно. — Пока я не буду уверен, что ты сдержишь слово. — Не веришь мне? — понизил голос Никлаус, будто это было что-то постыдное. Элайдже проигнорировал насмешку. Его младший брат никогда не мог перерасти детские обиды, а сотни лет вседозволенности лишь усугубили ситуацию. Для них всех, говоря по правде. — Я начал сомневаться, — признал Элайджа. — Думал, может, отец был прав насчет тебя. В конце концов. Щека Никлауса дернулась, ухмылка спала. — Если ты так настаиваешь, — сухо бросил он и, повернув голову чуть вбок, рявкнул: — РЕБЕККА! Конечно, это была она. Кого еще Клаус в своем одиночестве вернул бы из опалы? — Здравствуй, сестра, — ровно приветствовал ее Элайджа, не давая безмерному облегчению, которое он ощутил при виде нее, вырваться. — Я скучал по тебе. Ребекка улыбнулась в ответ. — Я тоже скучала, Элайджа. — Она подошла ближе и встала вровень с Клаусом, что явно даровало последнему некое подобие уверенности. — Ты можешь верить ему. На удивление, в этот раз Ник искренен. Клаус, будто только этого и ждал, в самоутверждающем жесте развел руки в стороны. — Видишь? — И ты вернешь им свободу, — добавила Ребекка. — Хоть сейчас. — Никлаус оскалился. — Думаю, время для семейного воссоединения наконец пришло. Ребекка фыркнула и закатила глаза. — Если ты решил обмануть меня, Никлаус, — предупредил Элайджа, — Не делай этого. Мы… поняли друг друга? Клаус огрызнулся: — Ты был тем, кто предал меня. Помнишь? — И я молю о твоем прощении, брат. Даруешь его? Никлаус нахмурился, явно не ожидая этого во власти своей безграничной паранойи. — Может быть, — ответил он спустя мгновение и деланно ухмыльнулся, будто вспомнив что-то смешное. — Но твоя добыча убежала, брат. Элайджа чуть склонил голову и прислушался. Девочка бежала сквозь лес в сторону города. Она задыхалась, хлюпала носом, падала и — дьявол! — запах крови — ее крови, — ошеломлял. Раньше он редко позволял своему «дикому» я брать вверх — кто-то должен был контролировать его родственников и подавать младшим пример, который они полностью игнорировали, — но века одиночества научили Элайджу неким преимуществам вампиризма. — Это не проблема, — заметил он хладнокровно, и Ребекка хихикнула. *** Они окружили ее, три демона во плоти, монстры, от которых не убежать, но обращалась Елена только к Элайдже. Он спасет ее, он уже делал это, он не даст ей навредить. Не даст, не даст, не даст. — Пожалуйста! — Она рыдала. — Ты сказал, я буду в безопасности с тобой, ты сказал, что любишь меня!.. Сзади кто-то зло рассмеялся. Лицо Элайджи, мужественное, прекрасное лицо, что Елена целовала всего час назад, оставалось каменным и безразличным. Нет… — Я лгал. Нет! Глаза Елены точно лопнули, и она закричала: — Остановись! — хотя он не двинулся с места. — Не приближайся ко мне, слышишь?! Она рванула в сторону и врезалась в кого-то. Эта была женщина, она смеялась. — Ну привет, милочка. Елена не успела и обернуться к Элайдже, а все уже кончилось.