Позвони мне, позвони

Виктор нарезает круги по ледовой арене, прыгает четвертные, тройные, а мысли жужжат, как рой взбесившихся пчел. Можно ли влюбиться в человека по телефону? С Цу разговаривать легко, как с любым незнакомцем. Человек на другом конце провода - смешно, проводов нет, а выражение осталось - возглавляет компанию, ну или отдел, имеет подчиненных-друзей, от выходок которых частенько страдает. Тем не менее, у него твердые принципы и идеалы, он знает, чего хочет и добивается этого. Виктор сказал бы, что цель Цу не имеет временного ограничения, она длительная, возможно, на всю жизнь, но мужчина об этом не переживает, ему нравится. С Юри общение другое. Он мягок сам по себе, однако вместе с тем упрям и настойчив. Идет к своей цели твердо и уверенно, однако легко может изменить ей ради близких. Цу, как и сам Юри, не говорит конкретно, однако упомянул, что брат пожертвовал чем-то важным ради того, чтобы быть с ним в трудную минуту. У Виктора никогда не было таких людей, кроме родителей. У тренера он не один, Фельцман не бросит все, если вдруг Витя заболеет, не станет носиться вокруг, а предложит вызывать скорую. Мила и Гоша коллеги, последний к тому же воспринимает Никифорова как соперника. Крис? Пожалуй, если бы они жили в одной стране и выступали за одну сборную, тогда получилось бы назвать Джакометти другом. Как-то само собой получается, что Виктор рассказывает Юри о себе. Без имен и подробностей, без упоминания таких важных мероприятий, как мировые чемпионаты - ему совсем не хотелось, чтобы японец догадался, кто беседует с ним. Юри расспрашивает тепло и легко, слегка смущенно, но внимательно. И это подкупает настолько, что в последнее время Юри Виктор звонит чаще, чем Цу. Голос Юри, его сочувствие, теплота и мягкость... Виктор влюбляется в них, не замечая поначалу. Он просто скучает, рассказывает о друге по "созвону" остальным, на что Плисецкий забавно фыркает и отворачивается, а Фельцман качает головой. Все это не имеет значения, когда помнишь события из жизни другого человека, когда с нетерпением ждешь установленного часа, чтобы поднять трубку или позвонить самому и услышать ставший родным голос. Виктор знает о Юри больше, чем о предыдущих своих пассиях, которых, вопреки домыслам журналистов, было не так уж много. Юри любит кацудон - свиная котлетка с рисом и вкуснейшим соусом - умеет его готовить. Ненавидит шпинат и брокколи, но зато любит цветную капусту и зеленый салат. Соня, классическая "сова", совершенно не умеет пить - голову сносит от одного только запаха, хотя Цу воспитывает его итальянскими винами. Уважает книги о приключениях, хотя японец, терпеть не может современные "размышлизмы" соотечественников. - Они слишком много болтают, льют воду, как будто сами не знают, что хотят сказать, - Юри смеялся, легко и слегка смущенно. Он вообще много смущался, что бесконечно умиляло Виктора. Никифоров терпеть не мог мямлей, однако разве можно сказать подобное о человеке, который учится на спортивного врача? Юри любит японскую поэзию, и Виктор прочитал пару сборников. Ему понравилось, хотя он не все понял. И Юри терпеливо посвятил несколько вечеров разъяснению деталей и особенностей классических хокку и танка. В его устах они звучали музыкой. А Виктор читал ему Есенина и Лермонтова, Юри проникся "Демоном". Однажды Виктор поймал себя на том, что продумывает продолжение беседы вечером и остановился, как будто его током ударили. В зеркале отразился удивленный молодой человек с влюбленным взглядом и порозовевшими щеками. Не раз фигурист задавал себе вопрос, как же выглядит его собеседник. Юри сказал, что он самый обычный японец. Может, это говорит природная скромность, но... Тогда, скорей всего, у него миндалевидные темные глаза и темные волосы. Интернет наше все не только для чтения анекдотов. Виктор просматривал снимки тысяч японцев и все думал, на кого же походит его собеседник. Некоторые были откровенно страшными, некоторые симпатичными, даже на непривычный к восточной красоте русский взгляд. В конце концов, Виктор решил, что это не имеет значения. Пусть будет обычным, а красоты самого Виктора хватит на двоих. Главное, убедить Юри встретиться. Цу проговорился, что живет вместе с братом в Италии. Один из этапов Гран-при как раз будет проходить в Милане. Может, они сумели бы встретиться? У Виктора есть все шансы, потому что... Юри проговорился, случайно, вопросами исподтишка... Он поклонник фигуриста Виктора Никифорова. Поначалу мужчина испугался. Только фанатов ему не хватало! Если честно, далеко не все звезды любят своих поклонников, всех без исключения. Если те не выходят за разумные рамки, то, конечно, милости просим, автограф, снимок - что угодно. Но те, кто преследует, мечтает по ночам на плакаты... Не видит подлинного человека со слабостями и недостатками за фальшивой картинкой... К громадному облегчению Виктора, у Юри имелся маленький пудель, которого назвали в честь фигуриста. Это единственное, в чем проявился его фанатизм к Никифорову, как к персоне. Да и то, собаку подобрали на улице, специально ее не покупали. В разговорах Юри рассказывает... о технике Виктора. Его прыжках, поворотах, костюмах, чувствах... Виктор слушает о себе и... недоумевает. Почему никто не замечал, почему он изливает душу на катке, а видит это только посторонний человек, спортсмен-любитель из далекой страны? Даже Цу не мог описать всего так, как говорил Юри. Тот видел Виктора насквозь, видел подлинного Никифорова. Видел морщинку на соревновании в Брюсселе - тогда у Виктора жутко болела нога, он с трудом докатал программу, чудом не загремел в больницу. Улыбка в Лондоне - родилась младшая сестренка. Прикушенная губа, взмокшие от пота виски в Париже - болезнь отца, госпитализация. Это и многое, многое другое. Юри видел влияние эмоций на катание, на составление программ. Страшно оказаться перед таким человеком лицом к лицу. Сладко увидеть человека, которому важен сам Никифоров, который не верит сплетням и слухам, которого волнует только творчество. Который понимает, что Виктор-фигурист не то же самое, что Виктор-человек. Интересно, как бы он поступил, если бы узнал, что говорит с Никифоровым? Виктор не хотел ответа, боялся его, как огня. Трудно представить, как кто-то так быстро вошел в его жизнь. Быстро? Прошло несколько месяцев разговоров, двухсторонних, сложных и легких, длинных и коротких, на троих и тет-а-тет. Он не хотел терять Юри. А тот непременно замкнется, бросит трубку и не будет брать, если Виктор позвонит. Хотя впоследствии сам начнет об этом жалеть. Какой он, Юри? У него грациозные движения, вот такие, или он неуклюж и трогателен, как новорожденный олененок? У него темные, бездонные глаза или маленькие щелочки? Улыбка наверняка теплая и милая, светлая, как маленькое солнышко. Виктор кружится по льду, с которого внезапно пропали остальные фигуристы. На этот год он имеет готовую программу, но совершенно не представлял, чем будет заниматься после. Ему казалось, он утратил вдохновение. Светлый голос Юри, полный тепла и участия... Воображение рисует трогательного миниатюрного японца без конкретного лица. Ласковые прикосновения, тихую улыбку, вкусный кацудон, приготовленный маленькими ручками. Виктор кружится и прыгает, тянется к Юри, к его теплу. Родной ты мой незнакомец. В голове звучит прибоем переливчатая музыка, Виктор скользит и чувствует - такова его любовь. Оберегать, защищать, смущать без конца до красных щек и слез на ресницах. Юри тот еще плакса, как сказал Цу в тройной беседе. Правда, кажется, тут же получил подушкой от брата. Смешно. У него никогда не было таких отношений - с теплом, с полной отдачей. Виктор замер посередине катка. Решение принято. Ему надо встретиться с Юри. В потрясенной тишине раздались хлопки. Никифоров открыл глаза и увидел, что остальные спортсмены ушли за бортик. Хлопал Фельцман. - Витя, ты должен поставить эту программу на следующий год! С ней ты выиграешь, я тебе говорю! Наконец-то мозги на место встали, - закончил ворчливо, чтобы не перехвалить. Виктор уже знал, кому посвятит программу. - Ты хочешь встретиться? - Цу слышится удивленным. Виктор хмыкнул, почесал Маккачина за ухом. Пес довольно заворчал, развалился тяжелой тушей на ногах. Ноги гудели после тренировки, Виктор развалился на диване, вытянув усталые конечности и распрямив спину. Давно он так не отдавался льду. Это все Юри. - Да, в Милане, в начале декабря, если не возражаешь. С тобой и Юри. Познакомимся в конце концов. Цу засмеялся, раздался приглушенный стук - наверное, ручку бросил на стол. Он вообще когда-нибудь отдыхает? Виктор звонил в разное время, Цу всегда работал. - Насчет Юри не знаю, у него запланировано какое-то мероприятие как раз на это время, отменить не получится. Но я точно там буду. Знаю одно очаровательное кафе, там попробуешь классическую итальянскую выпечку. - О, звучит замечательно, - Виктор постарался не выдать своего разочарования из-за невозможности увидеться с Юри. Маккачин ощутил недовольство хозяина, заскулил. - Ник, все в порядке? - иногда Виктору казалось, что его приятель - провидец. Цу мигом улавливал, когда что-то шло не так, он словно чувствовал ложь и недомолвки, но позволял иметь их. Необыкновенное, почти звериное чутье. - Эм... - фигурист замялся, вскочил с дивана, подошел к окну. Цу бережет брата, как зеницу ока. Если он хочет приблизиться к Юри, должен сначала заслужить одобрение брата. Недомолвки только ухудшат ситуацию. - Как бы ты отнесся к тому, что... ну... мне нравится твой брат, - выпалил Виктор. - В смысле нравится с ним общаться, разговаривать. Он очень теплый и светлый человечек. Цу хмыкнул, и Никифоров замер в ожидании приговора. - Ты же его ни разу не видел. Виктор вздохнул. Не самая плохая реакция. - Знаешь, - произнес он серьезно, - мне кажется, это совсем не важно. Как говорят у нас, главное, чтобы человек был хороший. - Угу, - многозначительно произнес Цу. - В принципе, я не против, меня больше радует, что ты не связан с нашим дурдомом, - культурный обмен идет по полной программе. Никифоров улучшил свой японский, который когда-то взялся учить из чистого любопытства, а Цу начал понимать тонкости русских анекдотов. - Но обидишь его - пожалеешь. Краткость - сестра таланта. У Виктора озноб по телу прошелся от спокойного тона собеседника. Это была не просто традиционная угроза, это было весомое обещание. - Понял. Никогда и ни за что. Как теперь вернуться к прежней манере общения? Виктору не хотелось терять такого друга, не хотелось снова оставаться одиноким в толпе. - Кстати, представляешь, что мои тараканчики учудили? - Нет. Что? - с облегчением спросил Виктор. Цу в трубке улыбнулся, поняв напряжение мужчины. - Был у меня роман с одной милой девушкой. Расстались мы друзьями, ее отец - мой партнер по бизнесу. Так вот, девушка вышла замуж за коллегу отца, сейчас ждет ребенка. Позвонила мне, мы обсудили будущего ребенка. Разговор услышали тараканчики. Каким-то образом, в обход привычной логики, решили, что некая женщина беременна от меня. Имени не знают, кто она - тоже. В результате уже вторую неделю пытаются вычислить, кого же я приведу в семью, и как это отразится на них и ситуации в целом. Виктор засмеялся. С подчиненными Цу он был знаком по рассказам последнего, их приключения веселили. - И как? Не собираешься им помочь? - Нет, - весело припечатал Цу. - Пусть головной мозг отращивают, с годами потребность в нем только растет. Виктор от души рассмеялся. Тсуна положил трубку, прислушался к топоту ног за дверями и тут же выбросил проблемы Хранителей из головы. Пусть побегают, им полезно, будут знать, как срывать очередные переговоры. В конце концов, не пятнадцать уже лет. Но как же интересно получилось. Кто бы мог подумать, влюбиться по телефону. Впрочем, к этому все и шло, гиперинтуиция не смолкала. Юри... глупый, самоотверженный, наивный ребенок Юри. Способный защитить любого, не способный постоять за себя. Как когда-то Тсуна. Только Саваде помогли тренировки Реборна, а ломать брата таким образом Десятый не собирался. Ни в коем случае. Возможно, этот странный, эмоциональный русский будет замечательной опорой и поддержкой для Кацуки. У них много общего, гиперинтуиции он нравится. Тсуна давно заметил, что Ник чаще звонит теперь Юри, а не ему. За брата можно порадоваться. Для Юри ситуация опасна вдвойне, так как это первое его серьезное чувство. До этого Кацуки пребывал в дурмане страны имени знаменитого фигуриста Виктора Никифорова, но ради Ника стал выползать из тумана, интересоваться окружающим миром и не только фигурным катанием. Он стал... смелее, более открытым, еще более позитивным - хотя куда больше, мог спросить кто-то, однако у Тсуны перед глазами стоял пример матери. Савада Нана не умела унывать вообще. Юри не повредит влюбленность, серьезные отношения, труд по их выстраиванию. Кто знает, может, все сложится удачно, а не как у самого Савады. Хотелось бы на это надеяться. Но в Милане он познакомится с ним первым, чтобы наверняка проверить выводы своего чутья. - Здравствуй... Ник. Виктор сглотнул и немного нервно посмотрел на человека, от которого зависело его дальнейшее счастье. Ведь если Цу не сочтет достойным, никогда не согласится познакомить с Юри. - Здравствуй, Цу. Молодой мужчина со слегка растрепанными каштановыми волосами поднялся из-за стола и протянул руку. Пожатие вышло крепким, суховатая ладонь с крохотными островками мозолей сжимала пальцы уверенно. Виктор машинально отметил ладно сидящий, сшитый на заказ деловой костюм и совершенно не-японский разрез глаз. Тсуна, как многие полукровки, причудливо сочетал крови своих родителей. Тонкокостный, невысокий, с изящно выписанными чертами лица, в которых, тем не менее, невозможно опознать азиата, если не знать наверняка. - Как твои тараканчики? - Виктор уселся напротив, заказал себе воды с лимоном. Кофе лучше оставить на потом, сейчас его нервная система и так перевозбуждена предвкушением и сладостным ожиданием. - О, замечательно, - с какой-то мечтательной ноткой протянул Цу, Виктору почудились хищные интонации, он от души пожалел подчиненных друга. Цу на выдумки не скупился, выращивая у своих питомцев ответственность, логичность и чувство самосохранения. Неожиданно Цу хохотнул, покачал головой, и напряженная, давящая атмосфера развеялась в мгновение ока. - Вот уж не ожидал, если честно, что ты... ты... Виктор Никифоров. Виктор ощутил, как пылают щеки. С Цу и Юри он многое познавал, как в первый раз. Например, раньше он считал, что давно разучился краснеть. - Прости... Не хотел признаваться, потому что... Давно не разговаривал ни с кем просто так, без автографов и вопросов о программах, - Виктор вздохнул и расслабился. - По-человечески со мной только родители и сестра разговаривают, а так иногда... - он взмахнул рукой, не в силах объяснить то, что гудело и кружилось в голове. Оказывается, в реальности, когда видишь собеседника, сложнее подобрать правильные слова. - Не хотел никого обидеть. Вздох Цу вышел уж слишком понимающим, на мгновение на лице парня отобразилась полнейшая солидарность, и Виктор не удержался от улыбки. Как же сложно приходится другу с его званием, важной, ответственной должностью. Проницательный взгляд скрыли на мгновение пушистые ресницы. Казалось, друг прислушивается к чему-то важному, понятному только ему одному. А следом за этим губы исказила веселая, задорная усмешка. - Что ж, реакция Юри определенно будет примечательной. - Он здесь? - Виктор закрутил головой. Неужели Юри неподалеку? Никифоров ощущал себя одновременно готовым и не готовым к встрече. Странное дело, он уже не помнит, когда в последний раз так волновался. Вроде бы это происходило в выпускном классе, перед свиданием с понравившейся девочкой. Свидание окончилось неудачей... Нет, нельзя об этом думать. Виктор стал старше, повзрослел, стоит надеяться, поумнел, чтобы не упустить свой шанс с интересным человеком. А именно таким являлся Юри. Цу слегка смутился, почесал переносицу. - Эм... Нет, но обязательно появится на выступлениях. Там и познакомитесь. А теперь... как насчет того, чтобы выдать мне сверхсекретную информацию о последней выходке твоего милого протеже? Как теперь понимаю, это Юрий Плисецкий? Виктор кивнул, облегченно сделал глоток воды. Как же хорошо, когда друзья не обижаются! Тсунаеши в последний раз проверил телефон, а затем полностью выключил его. Отсутствие жалоб означало, что тараканчики слишком утомлены, чтобы набирать смс или звонить боссу. Все-таки сплавить их Лар Милч и пригласить погостить Юни с Бьякураном оказалось правильной идеей. Воцарившаяся на тренировочных полях Колонелло, глубоко беременная Лар Милч, одолеваемая гормонами, являлась поистине самым страшным оружием семьи Вонгола. С ней даже Мармон не торговался, а это говорило о многом. Тсунаеши мог не сомневаться: сейчас его Хранителей гоняют в хвост и гриву. А после тренировок, дома их ожидают гости, которых босс приказал охранять. Бьякуран давно жаждал мести и экспериментов за кое-какие выходки. Можно было отдыхать, не бояться, что что-нибудь сорвется в очередной раз. Хранители непредсказуемы только для посторонних, Тсуна знал их как облупленных. А потому понимал: все обернется полнейшей катастрофой, если взять Хранителей с собой. Никакие самые строгие поручения и приказы босса не подействуют. Нет уж, пусть сидят в особняке, совершенствуются под чутким руководством будущей мамочки и бывшего захватчика миров. У Тсунаеши сейчас дела поважнее. Например, предвкушать встречу Юри и... Ника. Нет, ну это надо же! Тсуна покачал головой. Даже с гиперинтуицией он не мог предсказать подобного развития событий. Однако Виктор в самом деле выглядел подавленным своим секретом, он искренне желал понравиться. Не как фигурист или звезда спорта, а как... Виктор? Тсуна не знал, как описать впечатление от этого большого, усталого и одновременно надеющегося ребенка. Пожалуй, он был прав с самого начала. Юри нужен кто-то легкий, кто-то, о ком нужно заботиться, кого нужно опекать. Кто может подарить любовь. А Виктор нуждается в опеке, заботе и том, кто может его любовь принять. Бешеную, дикую, страстную, как река со множеством порогов. Это грустно - передавать кому-то своего брата. Однако Юри как никто другой заслуживал счастья, которого не найти в мафиозных кругах. Многие пожелают оказывать влияние на босса Вонголы посредством связи с его братом. Конечно, Тсуна не пожалеет наглеца... А кстати! Как воспримет Виктор информацию о том, кем на самом деле работает Савада Тсунаеши? Тсуна довольно хмыкнул. Чутье подсказывало, что Виктор с ними надолго, а потому предвкушение реакции мужчины на неожиданную, сногсшибательную новость было ярче и сильнее, чем даже удовольствие от наказания тарканчиков. Как много нам открытий чудных... Юри никогда прежде не выступал так хорошо, замечательно. Тело парило над катком, легонькое, словно перышко, а за спиной выросли крылья. Танец-жизнь, танец-радость и ожидание. Посвящение двум самым важным людям: Тсуне и Нику. Когда Юри впервые осознал свою привязанность к Нику, то испугался. Испугался настолько, что пропустил несколько звонков. Только дикая тоска заставила его взять трубку, но во время того разговора он боялся выдать себя, поэтому держался напряженно. Наверное, Ник это понял, потому что то и дело справлялся о его здоровье. Чуткий, проницательный и очень усталый. Его грустные, пронзительные стихи заставляли плакать - когда Ник читал их, голос дрожал от переполнявших мужчину эмоций. В такие минуты Юри мечтал увидеть своего собеседника и одновременно боялся этого. Наверное, потому никто из них не подумал связаться через компьютер - всем хотелось сохранить таинственность подольше. Что бы сказал Ник? Что бы сделал в такой ситуации Ник? Как бы он отреагировал? Пугающие своей новизной вопросы. Юри то и дело ловил себя на том, что хотел бы показать Нику свои любимые места, узнать его мнение. Сходить вместе с ним на пристань, в рыбный ресторанчик, посетить музей и рождественскую ярмарку. Много дел, которые он мечтал бы разделить с человеком, в чьем голосе слышится неистребимая любовь к жизни. Разве это нормально - ждать звонка постороннего человека? Разве это нормально - знать о нем больше, чем о своих друзьях? У Ника есть пес, и он обожает таскаться по специализированным магазинам, дабы порадовать питомца, но терпеть не может мокрых после уличной слякоти лап. А еще прививки. Их мужчина ненавидел, игл боялся, как огня. Любил поэзию и кофейню напротив дома, подписывался на спортивные каналы, тренировал одного мальчишку, хотя больше собачился с ним, чем на самом деле занимался. Да и не нужны сейчас этому парню тренировки - не тогда, когда он не понимает самого себя, не знает, как передать публике разрывающие напополам душу бушующие в ней эмоции. Если задуматься, сколько мелочей он знает о Нике, окажется их неисчислимое множество. Из таких вот мелочей складывался портрет весьма незаурядного человека. От этого становилось только страшнее. Что если ему не понравится вполне обычный Юри? Что если он разочаруется? Юри в жизни и Юри на льду - два совершенно разных человека. Даже если сейчас он дойдет до финала, не факт, что будет заниматься фигурным катанием дальше. Обучение в институте становится только сложнее, да и Юри не чувствовал уже такой страсти показать себя, выйти на один лед с Виктором Никифоровым. Ник заполнил собой все, недостающая часть Юри. Будь Кацуки романтиком, запел бы о родственных душах, красных нитях судьбы. Увы, Юри предпочитал реализм. Поэтому пугался. Знал, как часто не оправдывает ожиданий. Интересно, какая у него внешность? Конечно, это не главное. Юри гуглил в интернете, но у русских слишком широкий разброс во внешних признаках, тут смешалось много, очень много народностей и продолжало смешиваться. Не то, что у японцев. Азиатская линия, как правило, доминировала. Это в случае Тсуны сыграли роль гены давнего предка-итальянца. В любом случае, это неважно. Каким бы он ни был... Юри очень хотел увидеть человека, ставшего ему родным и близким. - Юри! Голос брата нагнал уже возле раздевалки, Юри подпрыгнул и обернулся. Обычно Тсуна предпочитал дожидаться в машине возле входа, покидая стадион сразу же после окончания церемонии награждения. В этот раз Юри сумел встать рядом с Виктором Никифоровым, занять второе место! Сердце до сих пор переполняли радость и желание поделиться новостями с Ником. Юри уже достал телефон, обернулся и замер - за Тсуной торопливо шел сам Виктор Никифоров. Раскрасневшийся, в красной олимпийке... Кацуки сглотнул и жалобно посмотрел на брата. Зачем тот привел его?! Ведь Юри пары слов связать не сможет! Палец сам по себе нажал кнопку вызова, и через пять секунд зазвонил телефон Виктора. Юри не мог поверить своим глазам, он смотрел то на один аппарат, то на другой, сердце скакало на уровне горла. Тсуна хмыкнул, слишком довольно, на взгляд Юри. Самое время заподозрить брата во всех грехах. - Юри, познакомься, это Ник... Никифоров Виктор. Виктор, это Кацуки Юри. Синие глаза знаменитого фигуриста засияли подобно звездам, когда он посмотрел на Юри. Теплые, даже горячие, пальцы уверенно накрыли дрожащие, вспотевшие ладошки японца и отключили телефон, но отпускать его Виктор не торопился. - З-з-здравствуйте, - Юри проклинал дребезжащий голос, заикание и горящие багровым румянцем щеки. - Очень, очень приятно наконец-то встретиться с тобой, Юу-ури. От того, как Виктор произнес его имя, голова закружилась, а ноги подкосились. Сильные руки удержали, прислонили к стене, перед носом оказалась красная спортивная куртка. Казалось, Виктор повсюду, обволок собой, как море. Юри поднял лицо навстречу беспощадному синему взгляду. Ну же, смотри, не красавец, совершенно обычный японец. Но Виктор смотрел так... так... У Юри просто не находилось слов, и сбивалось дыхание. - Не согласишься поужинать со мной сегодня? Сейчас? - Виктор прикусил губу, и Юри замер, совершенно очарованный этим беззащитным жестом. Его мечта... каким-то диким, непонятным образом трансформировалась, приняла совершенно дикие, но такие желанные очертания. Ник и Виктор - одно целое, одно лицо. Ками-сама, кажется, он сходит с ума! - Д-да, конечно... разумеется... - Юри нервно рассмеялся и взъерошил волосы. А затем улыбнулся, посмотрев на Виктора. Просто, открыто и счастливо. - Да, идем. Виктор просиял, подхватил фигуриста под руку, длинные пальцы прожигали сквозь одежду, словно говоря: "Ты никуда теперь не денешься". Юри и не собирался. Виктор не знал, что сказать. Юри превзошел все его самые смелые ожидания. Улыбка - как маленькое солнышко. Согревающая изнутри. Дикая, но умилительная стеснительность. Темные, влекущие глаза за стеклами очков, обещающие столь многое, скрывающие тысячу и одну тайну. Ласковые и строгие, возмущенные и потрясенные. Столько всего! Восхитительная грация на льду. А эта сводящая с ума дорожка шагов!.. Эти движения бедрами!.. Юри Кацуки был совершенно, безгранично очарователен. Как могло сочетаться столь многое в одном человеке? Словно кто-то собрал все, что любил Никифоров и поместил в одно существо. Виктор знал лишь одно: упускать Юри Кацуки он не собирался. Тсуна смотрел вслед уходящим фигуристам. Что ж, в очередной раз чутье не подвело его. Юри выглядел слегка потрясенным, восхищенным, а вот Виктор... О, Виктор был окончательно и бесповоротно заворожен. С первого взгляда. Пожалуй, это самая удачная миссия Савады Тсунаеши. Только вот кажется, что звонить в Санкт-Петербург теперь придется уже двоим.