Венера кричит «Браво!»

      Что мы знаем о стекле? Вероятно, лишь то, что оно хрупкое. Разбитый стеклянный предмет можно с горем пополам собрать заново, однако, при всех стараниях, он никогда не будет цельным. Основа останется прежней, но крошечные, почти незаметные глазу осколки затеряются. С разбитым сердцем Шины произошло то же самое, хоть оно и не было стеклянным.       День за днем, час за часом, минута за минутой — каждую единицу измерения времени девушка ненавидела всем сердцем, хотя раньше ей казалось, что она не способна на ненависть. Время тянулось так нещадно долго, тупой болью отдаваясь в груди, что порой девочке хотелось резко сорваться со своего места, скрыться за дверьми класса. Ученики непременно наградили бы ее удивленными взорами, ведь Шина всегда была послушной и тихой. Кто бы мог подумать, что у нее тоже есть чувства?       Шина давно желала убежать, так далеко, где она не замечала бы времени, не следила за его долгим течением. Где каждый день не казался бы ей испытанием длиною в год. Где в ее памяти то и дело не всплывали бы мгновения, которые девушка про себя нежно называла «самые счастливые». Где обида и мука разлуки не снедали бы ее душу. Где не было бы Надин.       Девушка прекрасно помнила день, когда ожидание стало для нее болезненным. В какой-то момент уставшая от перебранок с Рондой бывшая одноклассница подошла за обедом к Шине и предложила увидеться после занятий. Это был четверг. Прекрасный солнечный четверг.       Надин рассказывала про своих обожаемых насекомых, демонстрировала внушительные коллекции, делилась переживаниями, пересказывала любимые книги. Она звала новоиспеченную подругу к себе в гости почти каждый день, угощала собственноручно приготовленными сладостями и забавно поджимала губы в ответ на похвалу. Она доверила Шине воспоминания о своей любимой фенечке, которую можно было заприметить на смуглом запястье еще издалека. Она даже не вспоминала про Ронду, и Шине искренне казалось, что девушка стала счастливее. Ведь она приложила для этого все усилия.       В первый раз идиллия длилась недолго. Не прошло и пары недель, как с Веллингтон-Ллойд спала спесь. Всеми силами сдерживая недовольство, в своей манере она тихо извинилась перед Надин, за что та мгновенно повисла у подруги на шее. И хотя Шина старательно убеждала себя не делать поспешных выводов, в тот же момент она поняла — это было лишь временным явлением. Разве может милое общение перекрыть несколько лет крепкой дружбы, пусть и такой противоречивой?       Три месяца показались Шине тремя годами. Тогда она и не думала, что это повторится вновь, но обида от осознания собственной ненужности грызла ее словно голодная крыса. Она привыкла к своему третьему плану, к непостоянности ее окружения, состоящего из таких же обделенных вниманием странных ребят. Но привыкнуть к боли утраты оказалось куда сложнее, чем ей казалось.       Надин всегда была вежливой девочкой. Когда судьба сталкивала временных подруг в школьных коридорах, девушка приветствовала Шину. Ее тонкие губы растягивались в улыбке столь ласковой, что даже высокомерный смешок Ллойд не мог испортить впечатление. Приветствие и улыбка — все, чем ограничивались воспоминания о нескольких днях прекрасной дружбы.       От пресловутой боли не осталось и следа, когда Надин вновь отказалась идти на поводу у своенравной подруги. Шина не желала вникать в детали конфликта, но ей ничего не оставалось, кроме как сутки напролет выслушивать обиженную на весь свет девушку, утешающе гладя ее по хрупкому плечу. Со стороны это, наверное, выглядело весьма забавно, ведь Надин сильно уступала в росте новому другу, но это было неважно: вместе их никто никогда не видел.       Некий тайный покровитель, скрытая от посторонних глаз скорая помощь, пилюля от одиночества — вот кем была Шина. Была и совершенно не хотела это признавать, ведь то разрушило бы такую прекрасную иллюзию дружбы, которой до встречи с Надин у нее не было.       Девушка будто специально выбирала безлюдные места: парки за городом, пустующие улицы, небольшие кафе. Шине хотелось бы верить, что это было связано с желанием Надин уединиться с ней, оставить все воспоминания, всех людей позади и насладиться ее обществом. Однако постоянно озирающаяся девочка слишком явно давала понять, что попросту стесняется компании временной приятельницы.       Во второй раз гордость Ллойд стоила месяц. Она за локоть выдернула Надин из класса, что-то прошептала ей, и девушки обнялись, обменявшись скромными улыбками. Шина тогда лишь сдержанно шмыгнула носом, под громкие возгласы наблюдая открытую взору картину. Никто этого не услышал, и слава богу.       Когда она успела стать такой? Ее излишняя манерность, лицемерие, неприятные смешки. Неужели Ронда портит абсолютно всех в своем окружении? Шине не верилось, что Надин искренне стеснялась ее. Куда спокойнее ей было думать, что всему виной дурное влияние Веллингтон-Ллойд. Разделение людей на «классы» — меньшее из того, на что способна эта девица.       Мысли о Надин занимали голову Шины сутки напролет. Прошел месяц, второй, третий, а девочка так и продолжала появляться в поле ее зрения лишь в коридорах и на общих занятиях в классах. Она не прекращала с улыбкой кивать головой в знак приветствия, но чего это стоило? Кроме того, что Шине давали знать: ее «услугами» обязательно воспользуются вновь при необходимости.       Попытки девушки найти себе занятие и одновременно разделить с кем-то свою печаль увенчались успехом лишь в конце четвертого месяца. Ушастый рыжий щенок с блеском в глазах уже ожидал хозяйку в приюте, когда Надин поймала ее за руку и скромно предложила провести день вместе.       Ллойд вновь продемонстрировала свою дурную натуру — то, что Шина слышала сотни раз. Ронда плохая, Ронда ужасная, Ронда кошмарная. Это не человек, а мегера, дьявол в короткой юбке с отвратительным характером и полным равнодушием к окружающим. Она думает только о себе, в отличие от нее, Надин, которая всегда думает о других. Жаль, что никто из них не подумал о щенке, которого в тот день так и не забрали.       Но разве у Шины хватило бы на него времени? Ласковая веселая Надин вновь приковывала к себе все внимание. Она не раз измазывалась мороженым, раздраженно поправляла пышные светлые волосы, сдувала прядку с лица. Вылавливала жуков под тенью огромного дерева, опасливо озираясь, ведь Ллойд ненавидела наблюдать подругу за этим занятием. Почему же Надин так зависима от нее?       Шина не раз задавалась этим вопросом, но ответа так и не нашла. Изо всех сил пытаясь перекрыть своим повышенным вниманием влияние Ронды, она даже не заметила, как улыбчивая мулатка начала являться к ней во снах. Обычно девочка лишь усаживалась рядом и приваливалась головой к плечу, ее кудри приятно щекотали нос. Но стоило Надин однажды в порыве чмокнуть подругу в щеку, как той же ночью она пришла в сон Шины с одной целью — подарить ей нежный поцелуй.       Страх, растерянность, радость — все смешалось в девушке, и она тут же проснулась от переполнивших существо эмоций. И с того дня начался ее самый большой кошмар.       Каждый жест, каждое слово теперь истолковывалось иначе. Шина неосознанно искала в них подтекст, надеялась увидеть скрытый смысл, намек на ту самую прекрасную нежность. Но все ее попытки разом обесценились, когда через полтора месяца в их замечательную дружбу вновь ворвался ураган в виде Ллойд и снес все, что было с таким старанием выстроено.       Ронда буквально уволокла Надин, но самым обидным было то, что девушка и не думала сопротивляться. Она снова ушла, в который раз оставив Шину наедине с чудесными воспоминаниями, одиночеством и разрушительным временем.       С каждым разом вытерпеть разлуку становилось все сложнее и вместе с тем привычнее. Сердце уже не болело так сильно, как в первый раз, но неизменно екало, стоило лишь заприметить в толпе светлые кудри. Еще немного, повторяла себе Шина. Еще месяц, и она опять придет. Возможно, в этот раз она даже останется.       Но дни шли, пролетели полгода, а девушка так и не объявилась, чтобы излить свою душу тайной подруге. Она стала реже выискивать Шину глазами, чтобы кивнуть ей, практически не улыбалась. Постоянно вертелась возле Ронды, обхватив худую руку, доверчиво заглядывая в ее ядовитые глаза.       Когда в один из дней Надин прошла мимо, попросту не заметив Шину, девушка осознала — настал конец даже временной дружбе. Неужели человек может измениться так сильно? Неужели он может так не ценить других, зная, как это больно? Надин не могла быть такой.       ― Привет!       Звонкий голос заставил Шину вздрогнуть от неожиданности. Мгновенно оглянувшись, она опустила голову и увидела открытую улыбку.       ― Я тебя напугала, да? Извини, пожалуйста, ― лепетала Надин, виновато прижав руки к груди. Легкое цветочное платье придавало ее образу еще больше непосредственности. Разве можно было на нее обижаться?       ― Нет, что ты, все хорошо, ― поспешила заверить ее Шина, улыбнувшись в ответ. Нужно было хотя бы попытаться скрыть растерянность. ― Я просто… не ожидала.       Надин поблекла. Она смущено опустила голову, уставившись себе в ноги.       ― Прости, что мы совсем не виделись. Было очень сложно. Я хотела тебе рассказать, но никак времени не находила. Познакомилась с одним парнем у Ронды на дне рождения, а он таким… своеобразным оказался, ― по-доброму усмехнувшись, она заглянула в глаза напротив, будто ища в них понимания. ― Ронда меня чуть ли не на поводке в школу водила. Да уж…       Что она сморгнула слезы, Шина поняла, лишь заметив удивленный взор подруги.       ― Ты плачешь? Надеюсь, не из-за меня? Я обидела тебя так сильно? ― Надин говорила столь испуганно, что девушке стало стыдно за свои эмоции.       ― Нет-нет, конечно, нет, ― одним ловким движением смахнув слезы, Шина попыталась ободрительно улыбнуться. ― У меня сейчас обострение, глаза слезятся постоянно.       Кажется, это прозвучало убедительно: Надин тут же поменялась в лице. В следующий момент заглянув в сумку, она выудила из нее примечательную фенечку и, не переставая улыбаться, протянула ее бывшей однокласснице.       ― Вот, я хотела подарить это. Она же тебе в первый день очень понравилась, помнишь? Я вплела в нее цветок, ты ведь любишь цветы…       Надин говорила и говорила, но для Шины мир сжался до аккуратных ручек с лежащей в них фенечкой. Снова искать скрытый смысл в каждом слове и жесте. Снова видеть намеки.