Ты заставил меня

Мы пересекаемся случайно, я не знаю, что я тут забыл, и, наверное, ты тоже не часто ошиваешься в таких местах. Мне восемнадцать, тебе тридцать четыре, и нас не связывает ничего до одного неосторожного взгляда, который заставляет тебя подняться из общества ещё совсем девочек в коротких юбках. Это единственный раз, когда что-то заставляет тебя. Ты садишься рядом, в чёрном, со своими чёрными волосами и стальными глазами, тяжесть которых я чувствовал буквально физически, садишься с таким белым мной, и смотришь, долго, и мы оба молчим. Ты делаешь предложение, как будто бы зная, что я такой человек, который не сможет отказаться. В понедельник ты заставил меня заинтересоваться. Это был первый раз, когда ты заставил меня что-то сделать, и сделал ты это настолько мастерски, что я подумал о том, насколько хорошо ты мог бы манипулировать людьми в глобальных масштабах. Все, что ты говорил, то, как ты говорил, это все как гипноз, а я повелся. Я всегда думал, что я умный и никогда не позволю никому себя так окутать словами, но оказалось, что все не так, что я не такой, что ты не такой. Ты странный, ты новый и чужой в моем мире, тебя тут быть просто не должно, но ты, твой взгляд, твои слова просто заставляют меня загореться, глаза заблестеть азартом, а руки - послушно взять бумажку с телефоном и адресом. Ты не называешь своего имени, ты не говоришь ровным счётом ничего о себе, но при этом умудряешься поддерживать разговор. Ты заставил меня хотеть узнать больше, от этого всего я начинаю просто сходить с ума, я пьян и я почти не думаю, и когда ты уходишь, я долго, долго смотрю тебе вслед, смотрю на толпу охранников и вышибал, смотрю на полуголых девочек, одну из которых ты забираешь с собой, а куда? Зачем? Туда, где скоро окажусь и я? Ты заставляешь задавать меня все больше вопросов, один за другим, мучишь, такой непонятный, инородный, нужный ли? Куда? Зачем? Вернётся ли эта девочка? Кто ты такой, что за эксперимент ты ставишь, и почему именно я тебе понадобился, и почему та девочка, а не другая, почему не все сразу, почему именно она с её какими-то ужасно грустными глазами, не вписывающимися в картину пошлости и разврата, царившую во всем её образе, да и вообще во всем этом заведении? Я долго вытягиваю никотин из сигарет, и долго ещё твои пронзительные, неправильные глаза не выходят из моей головы. Разве у людей бывают такие глаза? Слишком много, где же ответы? Кто ты, как ты смог это сделать, как ты смог развить в душевно мертвом мальчике какую-то странную и непонятную ему активность? Жизнь? Холодно. Было очень холодно на улице, я точно это помню, я шёл и пошатывался, и безрассудный грубый ветер забирался мне под куртку и футболку, грязными руками скользя вдоль ещё все же детской кожи. Дым, запах дороги и города, такого же грязного и ужасного, как все те люди, и твой образ, чужой во всем этом мерзком мирке, жизнь которого крутилась по орбите кошмара, пошлости и бессмысленного существования, полностью зависевшего от тупого кайфа. Может быть, ты пришёл спасти меня? Такой чёрный, как смоль, ты знаешь слишком много, столько, сколько нужно для того, чтобы понять? И ту девочку ты тоже увез туда, где будет лучше? Дома меня встречает тяжёлый удар, крики и ненависть, а в голове все одно. Это странно. Что это? Надежда на что-то невозможное, вера и тупой всепожирающий интерес внутри неадекватного сознания, который не может заглушить даже боль. Это был понедельник. Это тот понедельник, когда ты впервые заставил меня, так просто, что даже до смешного обидно. Ты заставил меня заинтересоваться.