Ты заставил меня

Я сидел в школе за партой в гуле перекрикивающих учителя голосов, и у меня из головы не выходили твои слова, обрывками летающие в полупустом гудящем сознании. Ты больше похож на сон, а я - на малолетнего алкоголика, которому все привиделось, но бумажка как будто бы тлеет в кармане джинсов, жжётся, побуждая поскорее вытащить, побежать в эту неизвестность, к тебе. Я пропускаю момент, когда непослушные ноги уносят меня из класса в туалет на другом этаже, я даже не замечаю, как чья-то рука проходится по моей затянутой в узкую одежду заднице, это все мерзко и отвратительно, я не хочу, не хочу, надоело, и ты заставляешь меня сбежать, и вот уже я рассматриваю бумажку, как одержимый или безумный, и руки дрожат, и сердце заходится в бешеном скаче. Я роняю телефон. Когда поднимаю, вижу трещины, но это волнует меня в последнюю очередь, я просто хочу набрать этот номер, выведенный до неправильного правильным почерком, и перед глазами заплывает от непонятных слез. Руки трясутся. Твой голос в телефонной трубке такой же чёткий и сухой, будто бы не человек говорит, а машина, компьютерный автоответчик, и я при этом звуке просто оседаю на грязный пол, и снова в голове толпа людей в чёрном, где среди них самый чёрный именно ты, и эта девочка, и её красная блестящая юбка, рыжие волосы, и твои руки, широкая спина. Ты говоришь так, будто бы мы знакомы вечность, а я почти не отвечаю, только слушаю, и совершенно не понимаю, но только вот эмоции поднимают меня, и я все ещё не понимаю, что именно, но точно одно - ты з а с т а в л я е ш ь меня встать и пойти через улицы и людей в то место, и я иду, и мне боязно и не страшно одновременно, и я звоню тебе ещё несколько раз, а ты берёшь трубку. Отвечаешь все так же, и с каждым словом наше знакомство будто бы увеличивается на несколько часов, дней, лет. Ты успеваешь узнать меня до мозга костей, до самого естества за те короткие и нестройные ответы, что я выдаю, а мне холодно и меня трясет. Я кашляю и курю, а потом приезжает машина. Я не позволяю затащить себя в машину, я сажусь сам, ты заставляешь меня разрешить себя увезти, ты заставляешь меня к себе приехать, и я даже не удивлён тому, что мне вяжут глаза, твой голос в динамике заставляет не бояться ничего. Мои шаги не слышно, но у людей, - точно в чёрных костюмах, я не вижу, но знаю - меня сопровождавших, они ужасно тяжёлые, они будто бы бьют меня, шаг за шагом, мне больно, я буквально кожей чувствую. Мурашки. Громогласное "ожидайте", а потом донесшийся до чутко слуха плач и странный щелкающий звук, и я пытаюсь сглотнуть остро вставший в горле ком, который душит, заставляет белеть. Дрожу. В полной темноте приходится пройти ещё немного одному, будто бы по тоненькой ниточке - шаг в сторону, и все, и пора попрощаться, но мне не страшно. Уже нет. Теперь я слышу свою поступь, слышу отлично и даже слишком хорошо, это действует на нервы, но я уверен, я верю, что оно стоит того - там впереди доказательство, что я жив, что я не сошёл с ума, там ты, там ведь правда ты? Я срываю повязку с глаз под гулкое "можно", и едва ли мои глаза не слезятся, когда я вижу, я действительно собственными глазами вижу тебя. Ты живой. Я тебя не придумал. Ты, это ты, тот, кто вчера заставил меня заинтересоваться, а сегодня заставил меня прийти. Куда? Не знаю. Зачем? Тоже не знаю! Ничего не знаю, но я чувствую, что так надо, ты тоже всем своим видом показываешь, что так надо. Я согласен на твою сделку. Тогда был вторник. Меня не приводят к тебе, я прихожу к тебе сам, я смотрю в твои стальные неживые глаза, а дверь за мной закрывается нарочито медленно. Это был вторник, когда ты, ты заставил меня прийти к тебе.