Темная материя

      Старый замок, с каким-то неисчислимым количеством башенок, пристроек и переходов, на Гарри произвел не самое приятное впечатление. Впрочем до того, как выглядит место, где ему предстояло провести не так уж много времени, ему большого дела не было. Хоть хижина с соломенной крышей, хоть дворец, значения не имеет, все равно и то, и другое находится над уровнем земли. Для Гарри же гораздо предпочтительнее были подземелья. Не зря Кроу устроил свое жилище под землей, как раз на том уровне, на котором на кладбищах зарывают гробы. Естественный энергетический пласт некромагов. Впрочем Сириус, которого он долго и упорно расспрашивал о школе, говорил, что и подземелья там имеются, но спят ученики в основном в башнях.       К немалому удивлению Гарри, все экзамены у него принимал лично директор, не привлекая никого из учителей Хогвартса. В какой-то момент ему вдруг показалось, что даже если бы он не ответил ни на один вопрос и держал палочку не тем концом, Дамблдор все равно зачислил бы его в школу. Он постоянно порывался подсказать правильный ответ, а когда принимал экзамен по трансфигурации, Гарри готов был поклясться, что видел, как в густой бороде зашевелились губы, корректируя не совсем удачное заклинание.       Благо большинство предметов Гарри сдал совершенно самостоятельно, чем, похоже, удивил старика. Он видел, что Дамблдор ожидал от него меньшего, и понял, что тот был не совсем искренен, говоря, что не сомневается в его учителе. Но так или иначе, экзамены остались позади, и тридцатого августа Гарри получил письмо, в котором сообщалось, что он зачислен на четвертый курс школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Гарри, живший последние полторы недели в доме Сириуса, а точнее приходивший туда спать, только усмехнулся. Наведавшись в Косую аллею, он купил все, что было необходимо для учебы, включая несколько дополнительных книг по зельеварению, а затем, заглянув в Лютный переулок, приобрел некоторые редкие ингредиенты. Он искренне надеялся, что преподаватель зелий в Хогвартсе окажется достойным, и он сможет почерпнуть для себя что-то новое. Никаких животных, из тех, что были разрешены, он заводить не стал. Совы ему не нравились, кошек он терпеть не мог в принципе, а жаб, крыс и прочих мелких тварей вообще не воспринимал как живых существ.       Хогвартс-экспресс, который должен был отвезти его в школу, он проигнорировал, местоположение было ему уже известно и тратить лишнее время на дорогу не было никакого смысла, поэтому он просто переместился в Хогсмит, а оттуда, обернувшись вороном, долетел до замка, незаметно смешавшись с толпой учеников, прибывших на поезде. На худенького паренька с бледной кожей и круглыми очками на носу никто не обратил внимания, а Гарри отметил для себя, что идея имитировать плохое зрение была удачной. Очки, особенно такие нелепые, создавали ему образ этакого болезненного ботаника, что в данных обстоятельствах было ему на руку. Он надеялся, что все многочисленные ученики Хогвартса, увидев его, не слишком презентабельный вид, быстро разочаруются в национальном герое и не будут создавать вокруг него лишний ажиотаж.       Просторный обеденный зал школы радовал взгляд парящими в воздухе свечами и темным мерцающим звездами, небом над головой. Остановившись вместе с толпой первокурсников перед высоким табуретом, на котором лежала старая, сильно потрепанная шляпа, Гарри бросил взгляд на преподавательский стол. Дамблдор, занимавший место посередине, не отрываясь смотрел на него, как и при предыдущих встречах, и парня это порядком нервировало. Ему постоянно приходилось подавлять желание скрыть себя каким-нибудь заклинанием, до того неприятен был ему этот пронизывающий взгляд. Ощущение было, как будто директор пытается заглянуть к нему в голову и основательно там покопаться, желая узнать, о чем думает новый ученик.       Тем временем к табурету подошла высокая женщина в забавной остроконечной шляпе и строгих очках, развернув внушительный свиток пергамента, она начала громким голосом зачитывать имена первокурсников, которые, сжимаясь и пропихивая друг друга вперед, явно побаивались того, через что им предстоит пройти. Гарри терпеливо ждал, пока очередь дойдет до него, не понимая, что такого страшного может быть в этой древней, весьма потасканной шляпе-артефакте, которая оживая на головах учеников, хрипло выкрикивала название факультета. Самому Гарри было глубоко безразлично, куда его распределят. На его взгляд это не имело значения, но, видимо, имело большое значение для Дамблдора, поскольку, когда строгая профессор МакГонагалл дошла в своем списке до буквы «П», он ощутимо напрягся, и даже слегка подался вперед.       — Гарри Поттер! — огласила МакГонагалл, и, кажется, сама удивилась тому, что прочитала.       Впрочем удивилась не только она. По огромному залу пронесся единый сдавленный вздох, а затем со всех сторон стали доноситься быстрые перешептывания. Гарри поморщился и вышел вперед, под пристальными взглядами всех присутствующих. Сказать, что ему было некомфортно, это ничего не сказать. От столь навязчивого внимания ему хотелось провалиться сквозь землю в прямом смысле. Он чувствовал, что ему необходимо срочно восполнить энергию, исчезающую с немыслимой скоростью, в попытках поддерживать спокойный внешний вид. Кожей чувствуя на себе рентгеновский взгляд директора, он сел на табурет и позволил МакГонагалл надеть на себя пахнущую пылью шляпу.       Как заметил Гарри, артефакт обычно задумывался, перед тем, как назвать факультет. На ком-то меньше, на ком-то дольше, но стабильно не меньше тридцати секунд. В случае же с Гарри, профессор даже не успела отпустить кончик шляпы. В абсолютной, какой-то неестественной тишине, каркающий голос показался особенно громким.       — Слизерин!