Темная материя

      Как оказалось, вынужденное участие в Турнире не ограничивалось одним только прохождением испытаний. В Хогвартс неожиданно прибыла, обладающая безграничной фантазией и слегка извращенным чувством прекрасного, журналистка Рита Скитер, желающая взять интервью у чемпионов. Гарри ее помнил еще по выдающейся своим идиотизмом статье, повествующей о его несчастном детстве в лапах Пожирателей, поэтому, когда полноватая дамочка с хищным взглядом и непомерной энергией попыталась выжать из него, что он думает о предстоящем участии в Турнире, он вежливо предложил ей сочинить интервью своими силами.       — Но, Гарри, как же так?! Ведь это слава! Разве не для этого ты бросил свое имя в кубок? — изумилась журналистка.       — Нет.       — Скажи мне, милый, что ты чувствуешь перед состязаниями? Взволнован? Нервничаешь? — допытывалась Скитер, а зависшее возле нее ядовито-зеленое перо, тем временем, вовсю строчило что-то на куске пергамента.       — Нет.       — Ты ведь знаешь, в прошлом несколько чемпионов погибло, — жестко произнесла Рита. — Ты об этом подумал?       — Нет.       — Да что ты заладил: нет, да нет?! — наконец возмутилась она.       — Вы спрашиваете, я отвечаю, — спокойно пожал плечами Гарри.       Рита нахмурилась.       — Ты помнишь своих родителей? — она, видимо, решила сменить тему.       — Нет.       — Как тебе кажется, они бы обрадовались, узнав, что их сын — участник Турнира Трех Волшебников?       — Нет.       Спустя еще минут пять такого, весьма содержательного, диалога журналистка наконец смирилась с полным и бесповоротным поражением, поняв, что добиться от него других ответов ей не удастся.       — Ну что ж, Гарри, я вижу ты взволнован, поговорим в другой раз! — она растянула красные губы в фальшивой улыбке. — А сейчас иди, скоро начнется церемония проверки палочек!       Гарри усмехнулся подумав, что если эта наглая особа подойдет к нему еще раз, он сглазит ее, вместе с ее паршивым пером, так, что оба до конца жизни будут писать одни некрологи. Фамильярности и хамства он терпеть не мог.       Церемония проверки палочек проходила в одном из классов. Там уже собрались четверо судей, чемпионы и Дамблдор, который сообщил, что проверку будет проводить мистер Олливандер. Изготовитель волшебных палочек рассеянно улыбался, стоя у окна, но когда к нему подошла Флер и протянула палочку, его лицо моментально стало сосредоточенным.       — Хм-м, — протянул Олливандер, повертев ее в длинных пальцах. Из палочки вырвался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднес ее к глазам и внимательно рассмотрел. — Ясно… Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит…       — Волос с головы вейлы, моей гран-маман, — улыбнулась Флер.       — Да… да, — пробормотал Олливандер и, взмахнув палочкой, поймал выскочивший из нее букет орхидей и подарил Флер. — Мистер Диггори, ваша очередь.       С палочками Седрика и Виктора Крама тоже оказалось все в порядке. Мастер оживленно рассматривал их, походя выдавая всю информацию: состав, длину и прочие характеристики. Удовлетворившись их состоянием, он вернул палочки владельцам. — Так, кто у нас остался? — он радостно огляделся, но когда заметил Гарри, улыбка сползла с его лица. — А… Поттер.       Гарри спокойно протянул ему палочку, вспомнив, как совсем недавно покупал ее. Уже тогда Олливандер смотрел на него мрачным, тяжелым взглядом, рассказывая о том, что существует связь между этой палочкой и той, что оставила ему на лбу шрам. Что-то в последнее время слишком много связей с Реддлом открывается…       Старик взял протянутую ему палочку осторожно, словно с опаской. Едва скользнув по ней взглядом, он взмахнул ею, выпустив в воздух спираль черного дыма, но по его лицу Гарри понял, что ожидал он чего-то другого.       — Да, да… Все в порядке. Палочка в прекрасном состоянии, — быстро пробормотал Олливандер.       Но на этом суета не закончилась. Чемпионов потащили фотографировать для «Ежедневного пророка». Гарри только крепче сжимал зубы, ожидая, когда наконец вся эта канитель окончится. Что напишут о нем в газетах, ему было наплевать. Приближающийся первый тур, на котором, по правилам, можно было использовать только палочку, тоже мало волновал, что бы там ни было, он справится, в этом сомнений не было. Не беспокоили его и предстоящие занятия окклюменцией, навязанные директором. А зря.       Знакомый, уже ставший почти родным, кабинет выглядел иначе. Столы были сдвинуты к стенам, освобождая пространство в центре. Снейп поприветствовал его холодным кивком. Выражение бледного лица ничем не отличалось от обычного, что слегка удивило Гарри, который полагал, что Дамблдор уже рассказал ему правду.       — Итак, Поттер, — темные глаза недобро прищурились, — вы у нас, оказывается, не простой студент.       Рассказал.       — Вас это смущает, профессор? — спокойно спросил Гарри, пытаясь понять, важно ли ему мнение этого человека или нет. По всему выходило, что не очень.       — Знаете, Поттер, — лицо Снейпа оставалось непроницаемым, — меня трудно чем-либо удивить. Но вам удалось. Некромаг, позволяющий кому-то беспрепятственно проникать в свое сознание — это нонсенс.       — То есть, сам факт того, кем был мой учитель, вас не беспокоит? — уточнил Гарри, который постепенно начинал подозревать, что Кроу преувеличивал, когда говорил о негативном отношении магического мира к некромагам.       — Страх перед тем, чего они не понимают — удел глупцов, — резко ответил профессор. — Некромагия — всего лишь альтернативный вид обычной магии, позволяющий использовать для колдовства дополнительные источники энергии.       — Но…       — Хватит пустой болтовни, мы здесь не для этого. Возьмите вашу палочку, Поттер, можете с ее помощью обезоружить меня или защититься каким-либо другим способом.       Гарри внутренне усмехнулся. Он сомневался, что палочка ему понадобится, но тем не менее подчинился. Как оказалось, Снейпа он недооценил. Он просто не ожидал от преподавателя зелий такого уровня владения легилименцией.       — Легилименс!       Проникновение оказалось столь мощным, что снесло защитный барьер. В мозгу начали один за другим вспыхивать образы из прошлого.       Вот темное, сырое подземелье. Маленький Гарри сидит сжавшись, в самом углу, ему страшно… Кладбище. Со всех сторон сползается нежить, скалясь и шипя, зажимая в кольцо… Ему семь, он спит в разрытой могиле на груде костей… Кроу…       «Хватит!» — едва возникший образ учителя моментально приводит его в чувство. Гарри захлопывает свое сознание с такой силой, что Снейп, выронив палочку, хватается за голову, ощутив острую, слепящую боль. Но спустя несколько секунд боль утихает и он с каким-то очень странным выражением смотрит на Гарри.       — Попробуем еще раз, — он поднимает палочку. — Готовы? Легилименс!       На этот раз Гарри уже знал, с чем имеет дело. Одним резким усилием он запирает настоящие воспоминания, подсовывая профессору не слишком приятные, но вполне безобидные картинки, а затем снова выталкивает его из своего сознания, но уже мягче.       — Еще! — Снейп хмурится, словно пытаясь что-то понять. — Легилименс!       Ну хватит. Гарри опережает его, нанося удар первым. В сознание потоком врываются чужие воспоминания.       Высокий мужчина кричит на съежившуюся женщину, а маленький мальчик плачет в углу… Зеленая поляна, под раскидистым деревом сидит тот же, чуть подросший мальчик, а рядом с ним симпатичная рыжеволосая девочка… Подросток с длинными черными волосами с ужасом смотрит на огромного волка… Снейп рыдает над мертвым телом Лили… Кабинет Дамблдора…       Гарри почувствовал, как его пытаются вышвырнуть, и инстинктивно усилил нажим.       … Разъяренный Снейп врывается в кабинет.       — Как вы могли, Дамблдор?! Как вы могли отдать ее сына магглам?!       — Там он будет в безопасности, Северус, — спокойно отвечает директор.       — В безопасности?! Я знаю Петунью Эванс, Дамблдор! Эти люди ненавидят магию! Они…       — ДОВОЛЬНО!       Снейп с нечеловеческим усилием вытолкнул его из своего сознания, заставив покачнуться. Перед глазами снова возник сумрачный кабинет и тяжело дышащий, белый, как мел профессор.       — Извините, — задумчиво произнес Гарри, вспоминая последний отрывок.       Несколько минут Снейп пристально смотрел на него, сжав слегка дрожащие руки. Наконец в его глазах мелькнуло понимание и какое-то смутное торжество.       — А вы лжец, Поттер.