***
Люди, боясь нашей власти, объявили нам войну на следующий день. Они напали на нас внезапно и безо всякой пощады.***
Следующим утром, счастливые королева и король сидели в гостиной, наблюдая за языками пламени в большом, выложенном красным кирпичом камине. До завтрака ещё оставалось полчаса, — солнечные часы показывали половину одиннадцатого. Гигантское окно от пола до потолка, располагавшееся за спинами царственных особ, выходило на площадь перед замком, где постепенно собирался народ. Почти у всех было при себе оружие, будь то меч, топор, вилы или факел. Его Величество не мог не услышать шум голосов с улицы. Он спросил жену: — Дорогая, ты слышишь? — Да, — тревожно ответила она. Её женская интуиция била тревогу и, как всегда, не врала владелице. Король низким тоном приказал жене идти к детям. Та, понимая, что так будет лучше, оставила его одного и побежала в башню, где, в одной из комнат, принц проводил своё первое утро вместе со своим приёмным братом. — Эй, Герри, хо-хо, ты чего? Монстрик сидел в углу, вжавшись в стену. Юный принц с почти невидимыми среди белоснежной шерсти рожками окликнул его снова: — Ты чего боишься? Тут призраки не водятся! И он залился детским смехом. Тут дверь в комнату отворилась, и, будто в ответ на эти слова юного Азгора, в залу вплыл летающий поднос с двумя маленькими, украшенными гжелью чашечками с чаем. Он поставился на прикроватный столик, и из металлического подноса внезапно вылетел призрак. Герри вскрикнул и окунул голову в колени, обхватив себя лапками. Гори, однако, не очень-то обращая внимания на реакцию нового друга, поблагодарил слугу: — Спасибо, мистер Глум! — принц взглянул на чай, встав на цыпочки. — Благодарю, всё, как я и просил. — Не благодарите…………… патрон……… — отсутствующим голосом ответил монстр и провалился сквозь пол, в прямом смысле слова. Принц, пожав плечами, взял поднос и положил его на пол, между собой и новым другом. — Ну же, Герри. Смотри: это всего лишь чай. Никто не собирается тебя здесь обижать. Кроме того, — сказал Азгор с гордостью, подняв указательный палец, — кроме того, если тебя кто-то обидит, то я лично спалю ему всю шерсть! — и в лапке Гори угрожающе сверкнула огненная искра. Герри лишь шире раскрыл свои напуганные глазёнки. Тут в комнату ворвалась королева-мать. Она без объяснений сгребла детей в кучу и, перепрыгивая через две ступеньки, побежала вместе с ними в подвал. Там она открыла дверь в винный погреб и повернула секретный рычаг на одной из бочек. Замысловатый механизм сработал, и в одной из стен сырого помещения отворилась потайная дверь. Проход вёл на секретный этаж, располагающийся ниже подвала. Мать спустила детей вниз и сама пошла за ними, предварительно оглянувшись вокруг и закрыв двери, ведущие в погреб и на нижний этаж. В это время в гостиной двумя этажами выше король вступил в битву с одним человеком, имеющим голубую душу, — остальные люди были задержаны охраной, так преданно сохранявшей бдительность на протяжении всей предыдущей ночи. Король призвал своё оружие: то был красный, светящийся трезубец, издалека похожий на огромную вилку с коротким зубцом посередине. Был черёд человека. Он взмахнул своим кинжалом и атаковал монстра, но тот отпрыгнул в сторону и, благодаря своей скорости и защите, получил лишь четверть предполагаемого урона. А это можно считать простой царапиной. В ответ Его Величество выдал свою самую сильную атаку первой, и человеческий воин получил несколько ожогов и порезов. Следующим своим ходом голубая душа, однако, атаковала опять, и на этот раз урон королю был нанесён побольше прежнего. Его Величество же выдал одну из тех атак, что очень просты, но могли отнять много ОЗ, так как заставали противника врасплох. У воина от этой атаки же действительно отнялось порядочное количество здоровья. Вдруг человек с широко раскрытыми от прилива адреналина глазами толкнул плечом своего противника в солнечное сплетение, и тот, поддавшись тяжеловесности своих габаритов, грохнулся на кафельный пол. Раздался ужасный треск. Когда король встал, можно было заметить, что половина его левого рога откололась. Его Величество ещё раз призвал свой трезубец, и на этот раз уже он держал инициативу. Человек предчувствовал своё поражение и сбежал с битвы, сверкнув голубым светом. Король же не обратил особого внимания на ретировавшегося воина и сразу метнулся к тайнику с контейнером, в котором содержалась человеческая душа. Он отодвинул одну из картин и сильной рукой выбил тонкое бумажное перекрытие. Он взял контейнер и повернулся к дыре в стене боком, заворожено глядя на левитирующее красное сердечко. Он не замечал стремительно вбегающих в комнату вооружённых людей. Конечно, тот человек со статью Терпения убежал, чтобы позвать других. Это одно из свойств подобных душ, а ведь хорошо обученным воинам прекрасно известно, что в бою надо запоминать подобные приметы противника, ведь в одной и той же ситуации различные души предпринимают совершенно разные действия. Люди, имеющие души Терпения и Настойчивости, в большинстве своём, сбегают из битвы лишь затем, чтобы позвать на помощь. Они всегда возвращаются. И, разумеется, король не заметил, как один из вбежавших в залу людей достал лук из-за спины и начал целиться в него. Тот человек выстрелил, но промахнулся: он попал не в монстра, а в контейнер с душой, и стрела, разбив стекло, проткнула красное сердечко насквозь. То разлетелось на тысячи мелких кровавых осколков, которые затем растворились в воздухе. Все, кто находился в комнате, остановились в ужасе. Даже король замер на мгновение, всё ещё держа когтистые лапы на том месте, где только что колебалась в стеклянной таре человеческая душа. Быть может, это была последняя надежда монстров на победу в этой войне. Но теперь её не стало, и она не имела больше значения. Королю ещё было что терять. И жизни его жены и двух сыновей — одного родного, другого приёмного, — сейчас зависели от него. Он вступил в БИТВУ с оравой людей и, быстро чиркнув когтями одной руки об ладонь другой, создал по периметру залы огненный вихрь. Этим он застал противников врасплох и снял каждому по крайней мере по одному ОЗ из двадцати-тридцати. В битве же ему стоило огромных усилий минимализировать тот урон, что ему наносили. Он, синхронизируя свой дикий танец с вьющимися вокруг него огнями, поочерёдно атаковал каждого, кто попадался ему под руку. На выручку Его Величеству подоспели члены Королевской Гвардии. Герсон, размахивая своим молотом, сметал людей с дороги, псы скалили зубы и кидались на них с оружием, король жёг их своей огненной магией, но ни один человек не был убит. В то же время Герсон начинал замечать, как у него под лапами хрустит что-то белое. То была пыль, в которую обратились павшие в бою монстры, и лишь Всевышнему было известно, кому она принадлежала. Понимая, что такими темпами люди перебьют всех, Герсон взмахнул лапой и с помощью магии создал барьер из панцирей, на который тут же напоролся один из человеческих воинов. Монстр подошёл к упавшей фиолетовой душе, и, не теряя времени, замахнулся молотом и треснул им по лицу человека. — Чёрт, — выругался Герсон. Его атака вывихнула споткнувшемуся челюсть и снесла все ОЗ, кроме последнего. Настойчивый воин поднялся с колен, резким движением вправил себе кость и бросился с мечом на Герсона. Тот собрал всю свою волю в кулак и подставил под удар молот. Удар не нанёс никакого урона самому капитану, но деревянная рукоять его оружия была разрезана пополам. Черепаха бросил обломки в сторону человека, чтобы отвлечь его. — Что ж, будем действовать старыми методами, — подумал монстр и, встав в стойку, скастовал заклинание. Десятки белых пуль в форме маленьких ромбиков устремились на стать Настойчивости, но тот всё еще умудрялся уворачиваться, и это с одним ОЗ! По чешуйчатому лбу капитана лился пот: давно он не практиковался в магических атаках. Но вот его ход закончился, и человек, воспользовавшись этим, вылечил себя полностью, использовав какой-то предмет из своего инвентаря. Снова был черёд Герсона. Он опять встал в стойку и тут почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то ещё вступил в БИТВУ, в которой сражались фиолетовая душа и монстр. Не успел капитан оглянуться, как справа раздался странный звук, как будто хлопок, и человека поглотил белый луч ослепительно яркого света.