Какими мы были

Вскоре после того, как Серсея удалилась, Лианна спаслась бегством в детскую Джона. Она часто проводила там целые дни, часами напролёт сидя со своим маленьким мальчиком, смеющимся для неё без всякого стеснения. Лианна не считала нужным честно пытаться быть любезной. Эта девица вымазывает её имя в грязи и лжёт её мужу; любая доброта была бы неискренней. Лианна ненавидела фальшь. Когда она вошла в ярко освещённую комнату, септа присела в реверансе и поприветствовала её, но Лианна не обратила на неё никакого внимания. Она прошла мимо женщины и опустилась прямо на пол, где её Джон сидел среди своих игрушек, и первый раз за этот день она увидела улыбку. — Мой милый Джон! — взволнованно пропела она и притянула его к себе на колени, чтобы усыпать поцелуями его лицо. — Мама так по тебе скучала. — Ты ведь видела меня вчера, мама, — ласково сказал он, откинувшись на неё спиной. — Я уже по тебе соскучилась. — Она зарылась носом в тёмные пряди, вдыхая его знакомый запах. Лианне всегда казалось чудом, что от него пахнет Севером; всякий раз, когда она вдыхала его запах, она оказывалась в своей юности, с тёплыми мехами и ясными улыбками братьев. Она крепче обняла его. — Смотри, мама, — сказал он ей, оторвав её от воспоминаний. — Посмотри, что у меня есть. — Он поднял глиняную фигурку дракона; она была больше его ладошки, украшенная замысловатой резьбой до мельчайших деталей, вплоть до клуб огня из пасти, и окрашенная в яркие, огненные цвета. Лианна никогда не видела ничего подобного, и, конечно, это была не детская игрушка. — Где ты это взял? — Она забрала её из его рук, чтобы изучить подробнее. — Мне её дал дядя, — ответил Джон и потянул ручки в надежде забрать фигурку обратно. Визерис, отметила Лианна, прежде чем отдать её сыну. Мальчик всегда был добр к Джону, но не спешил дарить ему подарки. Однако его сестра Дейнерис всегда была с новыми игрушками. Она не стала долго раздумывать над этим. — Ты видел сегодня Дени? — спросила она, обхватив его небольшое тельце, чтобы держать как можно ближе. Он опустил голову ей на грудь и удобно устроился у неё на руках, как делал уже сотни раз. — Нет, — хмуро ответил он. — Я увижу её? — Если хочешь. — Лианне больше нравилось, когда он играл со своей маленькой тётей, чем с другими детьми при дворе, хотя время от времени Джон их видел. Лианна всегда присутствовала при этом, внимательно следя за сынишкой, и любопытствовала, будут ли эти дети говорить жестокие вещи, когда вырастут, как делают их родители. Возможно, это было чрезмерно резким суждением о детях, но это было влиянием жизни при дворе в незнакомом доселе мире. Королевская Гавань всё ещё была ей чужда, и Винтерфелл оставался единственным местом, где она могла чувствовать себя в своей тарелке. В один прекрасный день она надеялась показать его Джону. — Ты почитаешь мне какую-нибудь историю? — спросил он её, уже не восхищаясь статуэткой после того, как показал её. — Какую историю ты хочешь? — ответила она с улыбкой. — Любую, мама. Из книги. — Хорошо. — Лианну волновало то, что он любил истории, потому что именно в этом она видела в нём своего мужа. Когда он сворачивался калачиком на её коленях и слушал эти фантастические предания старины, то, казалось, походил больше на взрослого человека, чем на маленького ребёнка. Он не ёрзал и не хныкал; он просто сидел молча, очарованный, до самого конца, после чего просил ещё. Он так похож на Рейгара — Джон был тихий, задумчивый и жутко умный; умнее, чем другие дети в его возрасте. Он хорошо говорил, многое понимал и имел редкую способность понимать чувства других и действовать соответствующе. Только раз он закатил истерику, и это было при самых неудобных обстоятельствах. В остальное время он был послушным и просто идеальным. Она всё ещё сидела на полу, читая книгу, когда раздался звук отворяющейся и закрывающейся двери. Лианна сначала не обратила на это никакого внимания, думая, что это вышла септа, но голосок Джона оповестил её о том, кто это был. — Папа! — пылко выкрикнул он и заёрзал у неё на коленях, приветствуя его. Лианна подняла голову и обернулась, чтобы увидеть Рейгара, и наблюдала, как он поднял Джона в свои объятия. Их сын хихикал и обнимал его за шею, зарывшись лицом в плечо. Лианна хотела так же. Она отложила книгу, встала и подошла к Рейгару. Она заметила, что глаза Рейгара смотрели на неё холодно, и не знала, почему. Это же она вчера легла в постель рассерженной, а не он. — Папа вчера сделал маме плохо, — поддразнила она, надув губы. Она провела ладонью по волосам Джона, и он тоже надулся. — Почему? — спросил он со свойственным ему любопытством, глядя на своего отца в ожидании ответа. Лианна улыбнулась, забыв свой гнев. Рейгар не отреагировал подобным образом. — Оставьте нас, — сказал он септе, которая с поклоном повиновалась. После того, как она вышла, он повернулся к Лианне. — Что ты здесь делаешь? Лианна удивлённо воззрилась на него. — Я здесь каждый день, — осторожно ответила она. Она вдруг обнаружила в себе желание снова взять на руки Джона, её неизменное утешение; но, когда она потянулась к нему, Рейгар отказал ей. — Ты должна быть в саду, вместе с остальным двором. — Его голос звучал холодно и ровно, без каких-либо признаков колебания. Лианна вдруг почувствовала себя очень неуютно и снова потянулась к Джону, но Рейгар отодвинулся от её рук. — Я не хочу идти, — по-детски пробормотала она, снова протягивая к нему руки. В этот раз Рейгар не сдвинулся, но и не передал сына в её руки. Джон был слишком увлечён волосами своего отца, захватывая и закручивая их, чтобы заметить её. — Иди, — приказал он, словно отдавая приказ полку, и пригвоздив её жёстким взглядом для полного соответствия. — Но Рейгар… — Сегодня и так было слишком много обсуждений. Поэтому оставь свои протесты. По спине Лианны прошёл холодок. Она ненавидела это; ненавидела, когда ей говорили, что делать; ненавидела намечания ссоры. Она увидела по глазам Рейгара, что он не настроен спорить, и не собиралась делать этого перед своим сыном. Лианна смиренно кивнула и встала на цыпочки, чтобы поцеловать Джона. Когда она уже собиралась уходить, Рейгар снова остановил её. — Ты надела это на завтрак с леди Серсеей? — спросил он с оттенком презрения. Лианна взглянула вниз на своё платье, не найдя в нём ничего плохого. Она привезла его с Севера, серое, цвета её Дома, и оно было одним из её любимых. — Да, — ответила она, не обернувшись, не желая видеть его лицо. Повисла тяжёлая пауза, прежде чем он снова заговорил, низким тоном, с нотками неверия и определённой злости. Это сжало Лианну за горло, удушая её. — Переоденься, прежде чем идти в сад, — потребовал он, и в этом слышался намёк на неудовольствие. Лианна кивнула, чего он не увидел, и ушла прочь от восхищённых звуков, издаваемых Джоном.

______________________________________

Лианна сидела в кресле под зонтиком, скрывающим её от изнуряющего солнца. Без этого она бы безумно потела, особенно в многослойном изысканном платье, которое надели на неё служанки; несмотря на четыре прожитых на юге года (один — в Дорне, три — в Королевской Гавани), она всё ещё вынуждена была привыкать к испепеляющей жаре. В конце концов, её кровь всё ещё оставалась кровью Винтерфелла; лютоволков, сбежавших на север, чтобы во льдах найти прибежище. Лианна вдруг обнаружила, что ей не хватает снега. Она пригубила воды из стакана, рассматривая различного рода людей, проходящих мимо неё. Большинство останавливалось, чтобы поклониться или присесть в реверансе, но никто не подумал составить ей хоть какую-то компанию. Оно и к лучшему; было видно, что Лианна этого не хотела. Она слышала старые знакомые шепотки, бормотание и насмешки, невероятно сильно оскорбляющие её личность. Она не понимала, как её уши могут выдерживать все эти слова; но они, казалось, слышали всё, а Лианна могла только держать язык за зубами. Тем не менее, ни жар солнца, ни жестокость двора не могли отвлечь её от поведения Рейгара ранее. Как правило, он редко посещал детскую Джона в течение дня, находя время для своего сына только за час до отхода в свои покои. Но сегодня он пришёл, не давал их сына ей в руки и отпустил её с такой холодностью, что от этого у неё прошёл озноб по коже. Он был раздражён на неё, это несомненно, но раздражение было тайным. И, конечно, он не мог разозлиться только из-за её платья. И, уж конечно, он знал, что она никогда не ходит в сад… Вокруг неё поднялся возбуждённый шум, и все головы повернулись к цветочной арке. Лианна тоже всколыхнулась, повернула голову, чтобы увидеть причину возникшей суматохи, и увидела пожилую женщину с усталым, но красивым лицом и бледно-серебристыми волосами, уложенными в пышную причёску на голове. Рейла, отметила Лианна, широко раскрыв глаза. Насколько она знала, вдовствующая королева посещала сад не столь часто; напротив, она была известна частым пребыванием внутри замка, зачастую в одиночку, присоединяясь к остальному двору только по каким-то поводам. Даже её дети видели придворных чаще, чем она. По мере того, как толпа расступалась перед ней, Лианна поняла, что она направляется в её сторону. Старк рефлективно выпрямила спину и отложила воду в сторону, дабы сложить руки на коленях. Что-то в этой женщине побуждало её быть опрятной; она было словно неодобряющая мать, которая не могла быть довольна, пока её дети не выглядят наилучшим образом. Дети и в самом деле здесь были, по крайней мере одна, сопровождающая её; трёхлетняя Дейнерис была одета в очень красивое платьице из пунцового шёлка и чёрной парчи, приятно контрастирующее с её белым личиком и серебристыми волосами. Она шла рядом с матерью с грацией, неизвестной даже многим взрослым, что делало её предметом восхищения. Они обе подошли к Лианне, остановившись в тени её зонтика, и мужчины бросились подыскать дамам стулья. — Мне сказали, что ты здесь, — пропела Рейла своим гордым бархатным голосом. Два стула были принесены, и Рейла села на тот, что был ближе к Лианне. Её свекровь расправила юбки и наклонилась, накрыв руку Старк своей; Лианна затаила дыхание. — Так приятно видеть тебя, моя дорогая. — Её фиолетовые глаза смотрели на неё мягко, но Лианна всё ещё была не в своей тарелке. Её появление что-то значило, но она не знала, что. — Мне Вас тоже, матушка, — сказала Лианна, вернув себе дар речи. — Что привело Вас сюда? — Захотелось увидеть жену моего сына, ведущую себя, как королева, — ответила она тоном ни жестоким, ни добрым. Лианна не смогла ничего сказать; вернее, могла бы, но только неприлично. Голос Рейгара всё ещё сидел у неё в голове, пронизывая необычным страхом. Она никогда не боялась Рейгара. — Мама, — сказала Дейнерис взрослым для своего возраста голосом, таким же, как у Джона; только Лианна будет рыдать, если Джон будет с ней так официален. — Могу я сесть рядом с тётей Лианной? — Что за милый ребёнок! Лианна улыбнулась её любезности; ей захотелось взять её к себе на колени. — Может, твоя тётя не хочет сидеть в тесноте, Дейнерис, — сказала, а не спросила Рейла. — О, нет, это не проблема, — настояла Лианна, заработав взгляд от свекрови. — Дейнерис, можешь сесть со мной рядом, если хочешь. Девчушка улыбнулась во весь рот и соскочила со своего места, после чего слуга перенёс её стул справа от Лианны. Тогда она поднялась на него и села, как и прежде, чопорно и благопристойно. Рейла похлопала Лианну по руке, вновь привлекая к себе её внимание. На её лице была натянута улыбка, свидетельствующая о неодобрении. — Как у тебя дела с Рейгаром? — спросила она шёпотом и опустив голову, чтобы Дейнерис не услышала. Лианна опешила от её вопроса. Зачем она интересуется, спросила она себя с усиливающимся подозрением внутри. Что ей за забота? Всё же она вынуждена была ответить, правда, в защитной манере. — У нас всё хорошо, Ваше Величество, — сдержанно пробормотала она. — Тогда ты понесёшь ребёнка в ближайшее время, я молюсь? Щёки Лианны расцвели розовым и нагрели и без того горячую кожу. Дети и её неспособность выносить их усугубляли её позор. В то время, как её свекровь наверняка не хотела навредить ей, это было не то, что она хотела бы с кем-либо обсуждать; даже когда Рейгар заговорил об этом, Лианна почувствовала себя неловко и ущемлённо. Рейла была ей едва ли кем-то большим, чем малознакомая женщина. Она почувствовала странную боль в животе, похожую на боль от веса младенца, продолжающую напоминать обо всём, что она потеряла. Разгневанная, Лианна не желала отвечать. Возможно, почувствовав это, её свекровь снова заговорила: — У тебя есть долг перед мужем… — Да, Ваше Величество, я надеюсь, что вскоре понесу ребёнка, — вставила Лианна, ненавидя этот разговор больше, чем предыдущий. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Рейлой, которая была безмятежна и расчётлива. — Хорошо, — сказала она, и Лианна взмолилась, чтобы она ушла. В её животе до сих пор полыхал огонь, но постепенно утихал. Рука Рейлы соскользнула с руки Лианны и коснулась её собственного подбородка. Она смотрела на свои колени, сосредоточив внимание на складках юбок. Дрожащим бормотанием она спросила: — Рейгар… Мой сын, он нежен с тобой? Вопрос заставил Лианну онеметь. Нежен? — размышляла она, нахмурив брови и обдумывая это слово. Её мысли наполнили этот день и прошлая ночь, когда резкий голос Рейгара звенел у неё в ушах. Он говорит иногда жестоко, но он нежен. Его прикосновения всегда были мягкими, руки — всегда надёжными, а глаза — обыкновенно добрыми. Он никогда не причинял ей боли, по крайней мере телесной, а, скорее, всегда обдумывал её чувства и постигал их. — Он нежен, Ваше Величество, — выпалила, затаив дыхание, Лианна. — Хорошо. Это хорошо, — сказала Рейла, слегка кивнув. — Но даже если нет… Помни свои обязанности перед ним. — Она перевела взгляд на свою дочь, любезно принимающую розовую розу от маленького мальчика. Лианна посмотрела на Дейнерис, затем опять на Рейлу, в чьих глазах плескалась неодолимая печаль. Лианна надеялась, что никогда не будет так смотреть на Джона.

__________________________________

Казалось, прошли часы, пока Рейгар не вошёл в свои покои. Лианна, ожидавшая его, страшилась и одновременно сильно желала его прихода. После дня, проведённого с Рейлой, она ничего больше не хотела, кроме как помириться с Рейгаром. Она боялась разъединяющей печали, так характерной для её свекрови. Лианна не хотела каких-либо неприятных эмоций между ними; он был всем для неё, в конце концов; он, Джон и братья. Если она потеряет кого-то одного из них, это сокрушит её. Она сидела на кровати с ногами, одетая в кремовую ночную рубашку, слабо завязанную на груди. Лианна чувствовала себя тепло и довольно, пока не зашёл Рейгар, принеся с собой порыв ледяного ветра. Он выглядел иначе, чем прежде, с выражением безразличия на лице вместо пренебрежения. Но он всё ещё был твёрд, холоден и недостижим для неё. — Добрый вечер, — нерешительно сказала Лианна, решив начать первой. Рейгар не ответил. Он только расстегнул пуговицы на манжетах и перешёл к застёжкам на своём багряном камзоле. Лианна аналогично потянулась к кружевам на груди и затеребила их, отвлекаясь от удушающей тишины. Когда Рейгар надел свою пижаму, Лианна вновь заговорила. — У тебя сегодня было заседание совета? — спросила она, получив в ответ лишь бросающее в дрожь молчание. — Я всегда могу это сказать. Ты всегда выглядишь таким напряжённым. — Глаза Лианны проследили за Рейгаром, вошедшим в ванную комнату, и вскоре она услышала брызги воды. — Я говорила сегодня с твоей матерью, — сказала она громче, чтобы он услышал. — Она была в саду. Она спрашивала о тебе. — Всё ещё тишина. Лианна почувствовала себя задетой; кровь бросилась к её лицу. Он относится ко мне, как к ребёнку, с гневом отметила она. Как отец, которому надоедает его дочь. — Я не люблю, когда меня игнорируют, Рейгар, — с горечью сказала она, опуская глаза на колени, где распростёрлись её руки. — А я не люблю, когда мне лгут, Лианна, — отчётливо сказал он, глядя на неё суровым взглядом. — Тем не менее, кажется, что это постоянное состояние нашего брака. Лианна опешила. — Лгут? — недоверчиво переспросила она. — Я никогда… — Нет смысла спорить об этом, — холодно сказал он. — Приют, который, как ты утверждала, ты финансируешь до сих пор, получил от тебя одну монету. — Он подошёл к ней ближе, нависая, высокий и внушительный. Лианна встала с колен, чтобы быть с ним одного роста. — Нет! — закричала она, сжимая кулаки. — Я получаю от них письма; я посылаю слуг, которые доставляют их в руки самому Тайвину Ланнистеру. Спроси его, он тебе скажет. — Я спрашивал его. Перед всем Малым советом я настаивал, что ты это делаешь, и перед всем Малым советом лорд Тайвин отрицал это. От этого заявления кровь Лианны застыла в жилах. — Ч-что? — переспросила она, раскрыв глаза. — Этого не может быть, я… — Я отправляю деньги, я делаю это; я знаю, что я делаю. Но если Тайвин Ланнистер говорит, что это ложь, кто она, чтобы опровергать это? Рейгар, казалось, уже убеждён в этом. Всё равно Лианна будет возражать. — Я опекаю их, Рейгар, на самом деле опекаю, — заявила она с беспощадной настойчивостью. Она не могла лгать собственному мужу. — Попроси лорда Тайвина посмотреть его книги самому. Рейгар, я действительно… — Хватит, Лианна, — с раздражением покачал головой Рейгар. — Это ясно показало мне, что я был слишком добр к тебе. Её сердце забилось сильнее. — Слишком добр? Что ты… — Ты — моя жена и королева, и ты будешь вести себя как подобает этому, — отчётливо приказал он. — Начиная с завтрашнего дня я буду видеть тебя вместе с остальным двором, где твоё место, где ты будешь вести себя как леди и королева. Ты будешь разговаривать с лордами и леди, знать их имена и имена их детей и заведёшь себе друзей вместо того, чтобы прятаться внутри с сыном! — В конце его голос просто взорвался и оставил Лианну трепетать с отвисшей челюстью. Затем он сделал глубокий вдох, наклонился к ней и прошептал: — Это твой долг, и ты не должна больше им пренебрегать. Я не потерплю бесполезную королеву. Лианну охватил внезапный пыл. Когда Рейгар хотел отстраниться, она схватила его за рубашку. — Ты не можешь заставить меня делать то, чего я не хочу! — яростно возразила она, сжав зубы. — Я ненавижу их, Рейгар, ненавижу их и их манеры! Если ты заставишь меня проводить с ними дни, то бросишь меня в яму с гадюками. Я не могу этого делать. Я не буду! — Посягательство на свободу воли раздражало её больше всего. Ради чего она бежала, если не ради свободы? Зачем она сбегала, если не избавилась от мужских приказов? Рука Рейгара схватила её за запястья, отдирая их от своей рубашки. Он наклонился к ней; его губы были в нескольких дюймах от её, прежде чем они изогнулись в пугающей усмешке. — Это не твой выбор, Лианна Старк; это — твоя обязанность. — Хладнокровие его шёпота и использование её фамилии Рейгаром покоробили её. — И я увижу это, даже если мне придётся тянуть тебя из покоев и привязывать к стулу. Вернув мыслям порядок, Лианна смело ответила: — Тогда ты должен будешь сделать это. Я не буду проводить своё время с теми, кто ненавидит меня, когда я могу быть с сыном, который меня любит. Рейгар откинул её руки, как будто они обжигали его. — Что же, я должен забрать у тебя твои забавы и сладости, чтобы ты послушалась? Ты настаиваешь, чтобы я снова относился к тебе, как к ребёнку? — Нет! — воскликнула она в ответ. — Ты никогда не обращался со мной, как с ребёнком, Рейгар. Когда ты впервые поцеловал меня в четырнадцать лет, ты целовал меня как женщину, а не как ребёнка. Когда ты лёг со мной под сердце-деревом, ты взял меня, как женщину. — Слёзы грозили пролиться из её глаз, делая голос тоньше. — Не притворяйся, будто водил меня за руку все эти годы. Я не уступаю тебе, через тебя я стала женщиной, и я не буду делать то, чего не хочу! — Она закончила свою тираду, тяжело дыша и сев обратно на кровати в изнеможении. Рейгар замигал, удивлённый таким порывом. — Так ты не будешь выполнять свой долг, как королева и моя жена? — оцепенело спросил он; его голос был полон неописуемой отрешённости. — Не сделаешь это даже для меня? — Рейгар, я… — Ты ранишь меня, — грубо пробормотал он. — Я думал, что ты могла бы понять, что, в то время как я женат на тебе, я женат и на государстве. Его потребности для меня важны так же, как и твои. — Он опустился перед ней на колени и взял её руки в свои. — Я прошу тебя попробовать. — Его губы нежно коснулись её костяшек пальцев. — Я хочу королеву. Покажи мне королеву. Его слова напомнили ей о другом времени, более мягком. Я хочу сына, Лианна, шептал он ей на ухо с нежностью, доводившей её до слёз. Дай мне сына. Так же, как и раньше, Лианна почувствовала, что это расшатывает её. Она отчаялась и присмирела, когда супруг простёрся перед ней и просил выполнить её долг. — Я попытаюсь, — прошептала она нерешительно. — Ради тебя, я постараюсь. Рейгар поднялся на ноги, обхватив Лианну в своих руках, как он часто делал. Она обняла его за шею и уткнулась в плечо, как Джон, чувствуя себя маленькой и защищённой. — Не сердись на меня, пожалуйста, — попросила она ему в плечо. — Ты — всё, что у меня есть. — Тише, — тихо пробормотал он. — Я не сержусь. — Тем не менее, даже в этой уверенности слышалось некое условие. Казалось, он говорит: «Не зли меня. Делай только, что я прошу.» Если бы Лианна могла сейчас сознавать, то почувствовала бы вместо рук, обхватывавших её талию, прутья железной клетки, которых она так долго старалась избежать.