Какими мы были

Серсея II Серсея испытывала что-то между восторгом и страхом. В то время как завтрак с королевой стал важной вехой в интригах её и отца, это всё же был завтрак с королевой. Ужасной, дурновкусной, неотёсанной королевой. Этим утром Серсея потратила кучу времени на свою подготовку: расчесала волосы, пока они не заблестели, как отполированное золото; оделась в багряные одежды самых роскошных оттенков, приняла ванну со сладчайшими ароматическими маслами. И когда слуга сопроводил её в приёмную королевы, она села так, чтобы свет заставлял сверкать её изумрудные глаза. Это было не для воздействия на Лианну; это было ради малейшего шанса увидеть Рейгара. Её усилия оказались напрасными, так как королева прибыла без него, в сопровождении только сира Барристана, оставшегося у двери. Лианна, казалось, потратила на прихорашивание лишь малую часть того времени, что потратила Серсея: её волосы были распущены, а завитки их спутались друг с другом; тёмно-каштановый беспорядок обрамлял её лицо, словно грива. Под глазами у неё выделялись припухшие тёмные круги, а крылья веснушчатого носа слегка покраснели, чем-то раздражённые. Даже платье, в котором она пришла, было незамысловатым: простого кроя, серого цвета; одно из тех безвкусных северных платьев, предназначенных для работы, а не для пожирания глазами. Как обыкновенная девчонка, отметила про себя Серсея, с отвращением опешив. Если бы я была королевой, я бы сожгла эти платья. Хоть и возмущённая её очевидным отсутствием ухода за собой, Серсея встала и сделала реверанс королеве. — Доброе утро, Ваше Величество, — промурлыкала она, предложив ей улыбку, которая, как она надеялась, не казалась вынужденной. — Доброе утро, — проворчала Лианна, опуская взгляд на еду. Она упала на стул, подпёрла голову рукой и потянулась за булочкой. Серсея тоже села и посмотрела на еду. Она не собиралась есть, желая выглядеть настолько очаровательно, насколько это было возможно; это втолковал ей отец накануне вечером, убеждая её в том, что чем более красивой она будет выглядеть, чем более идеальной, тем больше волчица будет чувствовать себя запуганной. «Не бери ни кусочка», предупреждал отец. «Пусть она одна будет говорить, брызгая слюной». Конечно, для того, чтобы это произошло, она должна была заговорить. Лианна решила жевать молча, не воздерживаясь от косых взглядов и не щадя Серсею какими-либо приличиями. Воздух уже наполнился их взаимным пренебрежением. Тем не менее, Серсея пришла сюда не для того, чтобы тяготить жену Рейгара. Она пришла сюда очаровать её. — Как Вам это прекрасное утро? — пропела она своим самым милым, самым тошнотворным голосом. — В это время Вы особенно хороши. Вы невероятно красивы. — Серсея поблагодарила про себя богов за то, что позволили ей не подавиться этими словами. — Прекрасно, — промямлила Лианна со ртом, набитым хлебом, и за столом вновь воцарилась тишина. «Всегда относись к ней как к королеве», напоминал ей отец. «Даже когда она невыносима, говори со всем должным уважением». Лорд Тайвин имел опыт в манипулировании другими людьми, так, что они были у него в руках. Ломать людей, разрушать дома было для него детской игрой; если бы это было так просто, как, казалось, делал он. — В последнее время я не видела принца, — сказала Серсея, справляясь о сыне Рейгара. — Маленький лорд растёт вылитыми Вами, Ваше Величество. — У ребёнка были кудри матери и такого же цвета, та же очень бледная кожа и серые глаза, казавшиеся слишком взрослыми для его возраста. Хоть ему и было всего три года, можно было с уверенностью сказать, что он будет гибким и сильным, как его мать или, возможно, отец. Но в этом ребёнке, казалось, ничего не было от Рейгара — ни пряди серебряных волос, ни аметистовых глаз. Ему суждено было стать копией матери, бедному ребёнку. Я могла бы дать ему детей, похожих на него, с горечью подумала Серсея. Сыновей красивых, как он сам. Лианна подняла глаза при упоминании её единственного ребёнка, и Серсея увидела в них тусклый свет, как будто она сдерживала его в себе. — Мой сын здоров, слава богам, — сказала она, уже гораздо мягче. — И красив тоже. — Серсее захотелось рассмеяться вслух. Как можно ребёнка, выглядящего, как снег с грязью, назвать красивым, когда его отец был солнцем и звёздами? Эта нелепость поразила её. — Пусть боги хранят его, Ваше Величество, — кивнув, сказала Серсея, храня внутри неискренность. Королева только кивнула и вернулась к еде, потянувшись за другой булочкой. Снова тишина, натянутая и неловкая, удушающая Серсею. Наблюдая за тем, как щёки королевы наполнялись едой, она пыталась понять, что видел Рейгар в этой женщине. Казалось безумием думать, что он действительно любил её, как говорили люди. Она была так небрежна, так неотёсанна и так непохожа на своего мужа. Он был солнцем, а она — луной. Казалось невозможным то, что они вместе. Королева подняла глаза, встречаясь с ней взглядом, всё ещё лениво жуя. — Вы довольно смелая, леди Серсея, — сузив глаза, сказала она. — Так лгать моему мужу. Серсея натянула невинную улыбку и наклонила голову, чтобы показаться глупенькой леди. — Боюсь, я не знаю, о чём Вы говорите, моя королева. — Такое поведение может привести Вас под суд за измену. Я знаю, что за распространение слухов о своей королеве это несомненно случится. — Она говорила холодно и ясно, несмотря на одновременное жевание. — Я никогда бы не сделала такого, Ваше Величество. Я невероятно почитаю Вас, — продолжала настаивать Серсея, слегка нахмурившись. Она могла видеть по растущему огню в глазах королевы, что та скоро выйдет из себя и покажет себя зверем, каким на самом деле была. Серсее так хотелось увидеть это, увидеть её неприглядную сторону, а затем обернуть это в свою пользу. — Вы, возможно, обманули моего мужа, но меня Вы не обманете, — прошипела Лианна, сжав кулаки, в которых был хлеб. — Я знаю Ваш тип, леди Серсея, я нахожусь среди таких три года. Вы не возьмёте надо мной верх. — Серсея проглотила свою улыбку в ответ на это безрассудство. То, что она говорила, было, конечно, правдой, но было опасно для женщины в её положении. Сделав лицо спокойным, Серсея ответила: — Я всего лишь надеялась стать Вашим другом. Я не хотела причинять никакого вреда. — Не изображайте из себя дурочку, Серсея Ланнистер, — ответила Лианна с горьким смехом. — Их и так много при дворе, и все они забавнее, чем Вы. В груди Серсеи разливался жар в ответ на оскорбление. Она чувствовала, что сейчас выскажет то, что думает, но смогла овладеть собой. — Вы не имеете права говорить со мной подобным образом, — прошипела она сквозь зубы. — А Вы не имеете права распространять обо мне ложь, и всё же Вы это делаете. — Лианна выронила крошки хлеба на стол, и сделала паузу, чтобы встряхнуть остатки с рук. Это казалось почти вульгарно в то время, как перед ней лежала салфетка. — Я не понимаю игру, в которую Вы играете, леди Серсея, но предлагаю Вам не произносить больше моего имени. — Я не играю в игры, Ваша Светлость, — спокойно ответила Серсея, возвращаясь к невозмутимой уравновешенности. Она уже презирала себя за то, что вышла из неё. — Я только надеялась решить вопросы между нами. — Между нами нет ничего, — отозвалась королева, остро глядя на неё. — Я пришла сюда только потому, что Рейгар попросил меня. Рейгар, отметила Серсея. Не мой муж, не мой король, не Его Величество, а — Рейгар. Она задалась вопросом, сможет ли она быть столь же близкой к нему, и ненавидела её за это. — Умный человек. Очевидно, наш король знает, как лучше, — сказала Серсея, по-прежнему мягко улыбаясь при мысли о Рейгаре. Лицо Лианны слегка покраснело в ответ на её комментарий. — Не думаю, что мой муж испытывает к Вам какие-то чувства, леди Серсея, — сказала она, сильно нахмурившись. — Он не хотел обидеть не Вас, а Вашего отца. Придёт время, и это меня он не захочет обидеть. Когда она станет его женой, она приложит все усилия, чтобы доставить ему удовольствие, так что он тоже захочет только угождать ей. Никаких резких слов, никакой принуждённости, никаких простых платьев за завтраком. Он будет счастлив с ней, с королевой, которую заслуживает; королевой, которую он будет целовать, заниматься с ней любовью и наполнять её совершенными детьми. Не то что королева, сидящая перед ней. Но сейчас Серсея потерпит. Даже когда Лианна сверлит её взглядом и задевает её гордость, она будет улыбаться, кивать и разыгрывать дурочку, пока не получит то, что ей причитается. Оставшаяся часть завтрака прошла в молчании, не считая нескольких вялых попыток Серсеи завязать беседу, ни одной из которых Лианна не поддержала. Она только продолжала есть, запачкав губы и руки, и Серсея поблагодарила про себя отца за напоминание не есть. Она поминутно отвлекалась: каждый шум, каждые шаги за дверью, каждое покряхтывание сира Барристана обращало её сердце в ужас, и оно начинало безумно биться в надежде, что в двери войдёт Рейгар и увидит свою отвратительную королеву; просто посмотрит на неё, а потом переведёт свой взгляд на Серсею и сравнит королеву с ней. Может, тогда он заметит, молилась про себя Серсея. Может, тогда он увидит меня… После того, как королева запила еду вином из кубка, завтрак подошёл к концу. Лианна сложила руки перед собой и положила на них подбородок, посмотрев на Серсею более мягкими, удовлетворёнными серыми глазами, но до сих пор таящими в себе презрение. Не произнося ни слова, она, казалось, говорила: «Прочь сейчас же. Я устала от тебя.» Не требуя дальнейшего поощрения, Серсея поднялась и присела в глубоком, низком реверансе. Перед тем, как уйти с её глаз, она сказала: — Надеюсь, что Вы на меня не сердитесь… — Именно так, — прервала королева. — …но я действительно питаю надежду, что мы можем стать ближе. — Глаза Лианны вспыхнули от её искренности, и Серсея сама себе удивилась. Она всё-таки справилась с важнейшей частью этого предприятия, и знала, что отец ею гордился бы. Лианна моргнула и опустила взгляд на плиты пола. Её рот открылся, как будто она хотела что-то сказать, и снова закрылся. Королева коротко кивнула, словно была застигнута врасплох и ей нечего было сказать. Серсея оставила её и направилась в сады, где надеялась увидеть Рейгара среди столпившихся там придворных. Но даже если она его не встретит, то заснёт с ним в своём сердце.

________________________________

Джейме I Если Серсее что-то нравилось, Джейме любил это. Если Серсее что-то не нравилось, Джейме ненавидел это. Но когда Серсея любила Рейгара, Джейме не знал, что делать. Рейгар был его королём, а до этого — принцем, и всегда — героем. Рейгар был нежным любовником, ласковым мужем, добрым отцом. Рейгар был талантливым рыцарем, невероятным воином, лидером на поле боя и в своём королевстве. Рейгар заслужил уважение каждого: от мальчика, чистящего его сапоги, до угрюмого Эддарда Старка на Севере, чей лучший друг был сражён его мечом. Рейгар был единственным желанием Серсеи. И Джейме пытался ненавидеть его за это. Он ругал его имя за его спиной, отказывался дежурить у его покоев, выполнял его приказы плохо и спустя рукава. Джейме пытался и пытался ненавидеть его за то, что завладел сердцем его Серсеи, заставлял себя мечтать о том, как убивает его, как он часто мечтал об убийстве его отца, но обнаружил, что ненависть его была слабой. Каждый раз, когда король произносил «сир Джейме» своим сильным, стальным голосом, внутри у него всколыхивалась верность и возникали воспоминания. Как он стоял на коленях у его ног, умоляя взять его с собой на битву, почти давясь слезами; всё, что он хотел тогда — уйти от Эйриса, оставить его, не видеть, как он чудовищен, и слышать крики умирающих мужчин, а не страдающей королевы. «Сир Джейме», сказал он тёплым, искренним голосом. «Рыцари, подобные Вам — редкий сорт. Я не могу потерять Вас, сир. Вы нужны мне здесь, охранять мою жену и детей, пока меня не будет». Его глаза тогда смотрели так грустно, так серьёзно и так честно, что поразили его в самое сердце. «Я не могу доверять никому другому». Но Джейме подвёл Рейгара. Он заботился о своей жизни больше, чем о семье принца. Его больше заботила жизнь с Серсеей, нежели смерть с честью, и он допустил, чтобы Элия и её маленькие дети сгорели. И даже опустившись на колени среди пепла, прижимая обгоревшее тело своей жены к груди, Рейгар по-прежнему бормотал: «Спасибо, сир Джейме». Он говорил: «Спасибо за попытку»; но Джейме не пытался. И Ланнистер не мог его ненавидеть. Он мог ненавидеть только себя. Серсея уже была в своих покоях, полностью обнажённая, когда он вошёл. Она не обернулась посмотреть, кто это был; она знала, что это был он, как такое знают близнецы лишь по звукам шагов и дыхания. Её стройное тело прислонилось к туалетному столику; она рассматривала себя в зеркале острым взглядом, скользящим по каждому дюйму кожи, изучая и оценивая. Джейме подошёл сзади и притянул её, нагую, к своей груди, простирая руки на её плоской талии. Он поцеловал изгиб её шеи, вдыхая её аромат и пробуя на вкус её нежную кожу. Она была настолько совершенна, его сестра, настолько близка, что большим преступлением казалось не быть с ней, а отлучиться от неё. — Она красивее, чем я? — вдруг спросила Серсея. Глупый вопрос, на который может быть только один ответ. — Нет. — Его рука простёрлась к её груди, скрытой под золотистыми волосами. Его пальцы сплелись с локонами, прежде чем осторожно обнять грудь. — Ты хоть знаешь, о ком я? — спросила она с некоторым раздражением. Разгорался такой знакомый её нрав. — Неважно. Мой ответ остаётся таким же. Она вдруг отстранилась от него и схватила со стула халат, чтобы надеть его и завязать на талии. Её движения были какими-то отстранёнными, и ей это не удавалось, пока Джейме не помог ей справиться с этим. Она закрыла лицо ладонями, дрожащими, как цветок под порывистым ветром. — Что же он видит в ней? — спросила она с невообразимым унынием. — Что в ней есть такого, чего нет во мне? Джейме поморщился. Он всё более презирал королеву, так как Серсея её ненавидела, но обнаружил, что, ругая её, он раздувает пламя страсти Серсеи по Рейгару. Поэтому Джейме пытался предлагать самые незначительные объяснения, насколько это было возможно, особенно настаивая на том, что Рейгар был верен ей. — Почему он любит её, Джейме? Ты знаешь, почему? — Вопрошая вот так, она казалась почти ребёнком; её зелёные глаза расширились и увлажнились от горя. Он снова притянул её к себе и поцеловал, чтобы заставить её забыть обо всех других мужчинах, выбросить из головы Рейгара. На короткое время она поддалась его страсти, отчаянно схватившись за его одежду, но вскоре оторвалась от его губ и положила голову ему на грудь. — Забудь его, Серсея, — пробормотал Джейме ей в волосы. — У тебя есть я. Разве меня тебе недостаточно? — Он почувствовал, как она нахмурилась, и Джейме уже знал её ответ. — Я не могу выйти за тебя замуж, — с горечью сказала она. Он взял её лицо в руки и страстно, настойчиво заявил: — Я заберу тебя в Эссос, и там мы поженимся и будем жить вместе, не стыдясь. — Это был не первый раз, когда он предлагал ей это. В конце концов, это была его мечта: отбросить в сторону свой белый плащ, отринуть Вестерос и жениться на своей Серсее. Ему нужно было только её согласие, чтобы это было сделано. В ответ на его излияние она издала странный короткий смешок, сразу выкачавший из него всё воодушевление. — Если я выйду замуж, то за короля. Мне была обещана корона, Джейме, и я должна её получить. — Ей управляла не только алчность; Джейме знал это. — Каким образом, Серсея? Вы с отцом пытались много лет, но этого не случилось. — Его раздражали их усилия; его чувства страдали с каждым разрушительным действием, предпринимаемым ими, чтобы достичь желаемого. — Ты принимаешь Рейгара за обычного человека. Он любит эту проклятую женщину, и никакое количество лунного чая и слухов этого не изменит. Он не оставит свою жену, чтобы не опозорить её. — Перестань думать о нём, хотелось сказать ему. Подумай обо мне. — Он сделал это однажды. А кто сказал, что не сделает этого снова? — Серсея опасно улыбнулась, а её зелёные глаза вспыхнули от наслаждения. Джейме не знал, что сказать. — Я хочу его, Джейме. Я хочу убрать девчонку Старк и заменить её в его сердце. Я хочу… — Она замолчала и наклонилась, чтобы поцеловать его. Джейме слабо ответил ей, задаваясь вопросом, его губы она пробует или кого-то другого. Внутри у него вспыхнула ревность к его королю, и он крепче прижал её к себе, обернув её руками. Он толкнул язык к ней в рот, как бы напоминая о себе, надеясь стереть любого другого мужчину в её голове и оставить его, и только его. Но желание Серсеи было сильно. Даже когда она лежала на спине, обхватив его ногами, Джейме чувствовал это, чувствовал её стремление к другому, который не будет принадлежать ей. — Прошу, Джейме, — выдохнула она ему в ухо, бороздя ногтями его спину. — Его, я хочу его… — Он не ответил. Он хотел только трахать её, пока она не забудет имя Рейгара. После того, как они закончили, Серсея положила голову ему на грудь, а её пальцы танцевали у него на животе, передавая тайные сообщения, известные только им. Невидимая рука стиснула его горло, и на Джейме разом навалилась печаль. — Он не сможет любить тебя так, как я, — сказал он тихим голосом, сделавшимся хриплым от чувств. — Я знаю, — ответила Серсея без тени сожаления. Её пальцы продолжали двигаться, вертясь и касаясь его. Я хочу кое-что, Джейме, сказали они. Сделай это ради меня, Джейме, сделай это ради меня. И ему ничего не оставалось, кроме как выполнить это. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Его сестра улыбнулась. Она чувствовала себя так тепло, так мягко, и, когда она была в его объятиях, он мог делать вид, что она принадлежит ему. — Помоги мне разорвать её, — сладко промурлыкала она, голосом, предназначенным для колыбельных и сказок, а не для угроз и интриг. — Нет, — сказал Джейме, встретившись с ней взглядом. — Я разобью её вдребезги. — Он запечатал слова поцелуем и почувствовал, как её губы изогнулись в улыбке. Я сделаю всё, что ты захочешь.