Игра с огнём

Ты делаешь меня лучше, Чем я была когда-то. Всё выше над землёй. И да, я уверена, что совершу ошибки, Но не дам тебе упасть. У меня есть стальное сердце для тебя.*

      Об аресте жениха Джису узнала только под утро. Взволнованная, нервная и раздражённая, она быстрыми шагами направлялась в полицейский участок. Ей было интересно, что такого приключилось с Ханем, из-за чего его аж за решётку посадили.       Джису также понимала, что в какой-то момент Лу стало больше в её жизни. Мысли, прежде практически ничего не содержащие, заполнялись им. Джису стала чаще упоминать его имя в разговоре с Дженни, беседовать с самим парнем наедине в квартире за поеданием позднего ужина или, более того, ночного перекуса. И Хань, и Джису вставали в полночь из-за сухости во рту, но оставались на кухне лишние полчаса потому, что только ночью, без света и страха, они могли нормально поговорить. Ким стала меньше пререкаться, а Лу — оскорблять её. Тем не менее Джису помнила, что когда-то пообещала, что Ханю предстоит игра с огнём, и не хотела сдавать позиции. Скорее она боялась, что какой-то там парень сможет изменить такую девушку, как она. Её действительно терзали сомнения насчёт этого и того, стоит ли ей продолжать общение и заступиться за Ханя сейчас, когда ему нужна помощь и опора.       Закусив сухую, искусанную из-за лишних нервов, болезненно ноющую нижнюю губу, Джису сильнее сжала пальцы, держащие небольшой чёрный лакированный клатч, и переступила порог участка, обдавая коридор гулким цоканьем каблуков. Стараясь не смотреть на полицейских, Ким уверенными шагами шла к определённому месту в конце коридора. Девушку не покидало ощущение того, что Хань будет не рад их встрече в таком месте. Конечно, она и сама бы разозлилась, если бы возлюбленный увидел её в полицейском участке. Это стоит того, чтобы стыдиться.       Дверь в общий кабинет была приоткрыта, позволив Джису слышать отдалённые голоса уже с коридора.       — И что будем с ним делать? — насмешливо произнёс кто-то из работников брезгливым, почти унижающим голосом, заставив девушку недовольно нахмуриться и остановиться у входа.       — Нам заплатили, а остальное решит суд, — хмыкнул второй, кажется, поедая что-то. Чавканье мужчины было слышно даже за пределами кабинета, и Ким считала такие действия некультурными, неэтичными и некрасивыми.       На секунду прикрыв глаза, Джису выдохнула, делая шаг вперёд и несильно толкая дверь. В следующее мгновение все удивлённые и не очень взгляды были устремлены на наследницу корпорации, а некоторые мужчины неловко опустили глаза в пол под тяжёлым, уничтожающим и решительным взглядом молодой девушки.       — Могу поинтересоваться, о ком вы разговаривали? — медленно тянула Джису, обходя столы и останавливаясь около главного детектива, что застыл на месте с недоеденным яблоком в руке. — Или, если быть точнее, кто и что там заплатил? — сладко улыбнулась Ким, присаживаясь на свободный стул. Мама учила её быть стойкой и всегда, при каких-либо обстоятельствах, казаться уверенной и решительной в своих действиях.       Под натиском твёрдого взгляда детектив нервно прокашлялся, выкидывая яблоко в мусорное ведро и садясь на мягкое, обделанное настоящей кожей кресло, и вопросительно взглянул на хмурую наследницу, делая вид, будто не понимает, о чём его спрашивают.       — Не делайте вид, что ничего не понимаете, — более озлобленно рыкнула Джису, кидая на мужчину строгий, жёсткий и яростный взгляд. Глаза её блестели, руки невольно сжимались в кулаки, а лицо постепенно краснело из-за налившейся внутри бури гнева. — Вы все! Вы же говорите о Хане, да? Если с ним хоть что-то случится, если он только пискнет мне о том, что вы трогали его, вы все будете сдувать с него пылинки, поняли меня?! И я найму лучшего адвоката, чтобы очистить его имя раз и навсегда, а вас отправлю работать в сырых тюрьмах в окружении сотни настоящих, слышите меня, настоящих насильников, воров и убийц!       Джису почувствовала, как её плеча кто-то коснулся, и резко обернулась, в удивлении замирая, когда увидела растерянного, не менее ошарашенного жениха. Широко раскрыв глаза, она начинала понимать, что всё ею произнесённое слышал Хань, став свидетелем и того, как на глазах у всех сотрудников зверела Джису. Яростно выдохнув, девушка не желала ещё более минуты здесь находиться, поэтому, сорвавшись с места, выбежала из кабинета, прежде нечаянно задев плечо застывшего Лу.       Уже будучи на улице, вдыхая такой нужный лёгким кислород, Джису старалась не думать о произошедшем ранее и, не оборачиваясь, направилась к автомобилю, водитель которого стоял, облокотившись на чёрный, поблёскивающий в свете дня дорогой транспорт, и внимательно наблюдал за тем, как кружат в небе снежинки.       — Госпожа, — отозвался мужчина, заметив быстро приближающуюся наследницу, — у вас что-то произошло?       Джису не ответила, лишь указывая водителю, что им пора торопиться. Решение сконцентрироваться на учёбе и более не думать ни об участке, ни о самом Хане Ким приняла не сразу. Её распирало желание вновь отправиться туда, где стоял парень, забрать его и уйти с гордо поднятой головой. Но она поступила иначе, трусливо сбежав прямо перед носом жениха. Какой раз убеждая себя в том, что нельзя соваться в чужой нос, Джису не заметила, как кроссовер аккуратно заезжает на обочину и плавно останавливается. Мужчина за рулём обеспокоенно перевёл взгляд с дороги на наследницу и смел заметить, что по щекам той лились маленькие, почти незаметные слезинки.       — С вами точно всё в порядке? Мне кажется, сегодня не тот день, чтобы идти в университет, госпожа… Мы можем покататься по городу или…       — Хватит, — неожиданно резко отрезала Джису, поднимая грустные, безжизненные глаза на водителя. — Хватит заботиться обо мне так, как не заботится даже родной отец! Будто я дорога кому-то. Мне не нужна жалость, поддержка или что-либо другое. Я больше не та маленькая и капризная девочка, что ныла каждый день, и не нужно печься обо мне! Я вправе справиться со всем сама.       Громко хлопнув дверцами автомобиля, Джису быстро направилась ко входу в университет, минуя чужие презренные взгляды, косые переглядывания и громкие шептания за спиной.       Неужели все те мысли, заполнившие и без того больную голову Ким, оказались пустыми и ненужными, стоило волнению смениться на гнев? Странное поведение Джису не укрылось и от Дженни, что на середине пары в шоке замерла, глядя на то, с какой яростью её подруга делает каждый шаг и с какой тяжестью на её глаза наливаются непрошеные слёзы отчаяния. Бездушная, безжалостная, жестокая, злая и грубая тварь. На протяжении всей пары Джису не могла думать ни о чём другом, кроме как о Хане, по ложным обвинениям сейчас находившемся в изоляторе. «Ты убиваешь окружающих, Джису. Ты умерла внутри, так почему позволяешь умирать другим? — настойчиво спрашивал внутренний голос, не давая ни на секунду сосредоточиться на важной паре. — Твоя отчуждённость, крутой нрав и нежелание идти навстречу медленно убивают в тебе человека. Ты — кусок металла, несчастный робот, потерявший связь с реальностью. Не хочешь жить — иди и вешайся. Но если ты желаешь вдохнуть в себя новую жизнь, то постарайся не сломить себя сейчас, когда на кону стоят несколько чужих жизней».       — Заткнись! — внезапно зашипела Джису, ударяя по столу кулаком. Студенты шумно зашевелились, перевели взгляд на гневно метавшую по парте взгляд одногруппницу и прыснули от смеха, впервые видя перед собой не железную Ким Джису, а жалкую, плачущую, бледную девчонку.       Поднявшись с места, Дженни быстро преодолела расстояние между собой и подругой, подняла с пола чужую сумку, запихала туда вещи и, приказав Джису встать, вывела её в коридор. Наследница тут же опустилась на пол, стоило двери за ними закрыться, и накрыла лицо руками. Примерно понимая чувства подруги, Дженни опустилась рядом и накрыла вспотевший лоб ладонью, успокаивающе поглаживая и убирая прилипшие пряди волос.       — Всё очень плохо, да? — прошептала она, робко улыбаясь, когда Джису убрала пальцы с глаз, оставив прикрывать все остальные части.       Понимая, что такой поступок был необузданным, необоснованным и лишённым каких-либо оправданий, Джису в последний раз всхлипнула, позволяя подруге поднять себя и усадить на подоконник.       — Расскажешь? — осторожно спросила Дженни, присаживаясь рядом. — Я буду держать это в тайне.       И Джису рассказала — от начала и до конца. Как они с Ханем сблизились, как она боялась осуждения от Дженни, как узнала о том, что её жениха считают насильником, как громко спорила с соседом и как весело смеялась с его ночных похождений, когда тот не видел перед собой преград и падал прямо там — в коридоре и при свете одного телефонного фонарика. Заканчивать рассказ Ким решила сегодняшним утром, когда пришла в участок и сорвалась. Сорвалась до такой степени, что могла терпеть все насмешки окружающих её студентов. Разве истерика не подразумевает под собой это? Желания Джису бегали от одного к другому, каждую минуту сменяя друг друга, и от этого хотелось рыдать навзрыд, что девушка и сделала, опозорившись перед всей группой. Одно Ким могла знать точно — поводом истерики стал весь тот груз, что был наложен непосильной ношей на хрупкие плечи молодой девушки.       — Да уж… — выдавила Дженни, понимая, что они с Джису долгое время не делились мыслями. Наверное, рассказывая всё постепенно, наследница бы не плакала сейчас. А возможно, Дженни бы уже не было здесь. На тот момент невинно влюблённая, Дженни бы сразу сообщила родителям о соглашении на переезд, заставив их уехать уже тогда. Но сейчас она не сожалеет, что отпустила слабую, ещё не ожившую до конца влюблённость. Рядом с Ханем Дженни хотелось бы видеть не себя, а свою подругу. Теперь она понимала, что они с ним всё равно не сошлись бы характерами. Мирному парню не нужна мирная девушка, и Джису, будучи своенравной, идеально подходила на роль девушки Ханя. Тем более, Дженни как-то спрашивала у Лу, кто является его идеальным типом. Тогда он ответил, что ему без разницы, но главное — чтобы человек не был таким же, как он сам.       — Я в полном отчаянии, Дженни, — грустно вздохнула Джису, опуская голову на плечо подруги. Чувствуя родную ладонь на макушке, наследница прикрыла веки и мгновенно задремала под тихий нежный голос Дженни, напевающий какую-то немыслимую детскую чушь.       Слабо постукивая по чужому плечу, Дженни тяжело вздохнула, переводя взгляд на противоположную дверь, и ясно поняла, что войти туда сейчас они не смогут. Взглянув на Джису, чьи слёзы так и скопились в уголках глаз, а некоторые не хотели капать на пол, застывая на миниатюрном носике, Дженни безумно желала забрать половину той боли, что испытывает Джису, себе. Вместе справляться легче и не так больно, думала она.       В конце длинного коридора послышались громкие шаги и звонкий смех двух друзей — О Сехуна и Криса Ву. Дженни не ожидала увидеть их сейчас — на середине пары, — когда все учащиеся не смеют выходить за пределы аудиторий. Хотя Сехуну никогда не было дела до университетских уставов. Он медленной, вальяжной и грациозной, но до того расслабленной походкой направлялся в сторону туалета, что не сразу заметил двух одиноко сидящих студенток на подоконнике. Недоумённо взглянув на усталую Дженни и спящую подругу рядом, он остановился, схватив друга за локоть и потянув на себя. Они стояли напротив девушек, но ни один не решал заводить разговор, пытаясь сделать вывод из увиденного. Наконец, Дженни недовольно, измотано поинтересовалась, что эти дружки тут делают.       — Гуляем, — весело ответил Сехун, опускаясь рядом с сокурсницами. — Слышал, Джису сорвалась во время пары, это правда?       — Слухи расползаются так быстро… — выдохнула Дженни, поворачивая голову в сторону подруги, чьи ресницы подрагивали, а пальцы цеплялись за лоскутки шёлковой ткани. Вложив в чужую ладонь свою, Ким вновь взглянула на Сехуна, что внимательно следил за ней.       Дружба с Джису для О казалась немыслимой, невообразимой и фальшивой, и он искренне желал отгородить Дженни от своей бывшей. Сейчас же он понимал, что, сделав это, навсегда бы разрушил тонкую ниточку жизни, с помощью которой Джису жила. Всё-таки Дженни — единственный человек, по правде оберегающий, заботящийся и любимый, которого Джису ни за что не хотела бы потерять. Удивившись внезапному потоку своих странных мыслей, Сехун поспешно перевёл взгляд на друга, чей взгляд был нечитаемым.       — Что же, — парень неловко прокашлялся и сцепил пальцы рук, — думаю, этому есть причина. Ну, а я буду ждать тебя сегодня вечером возле твоего дома.       Сехун одним движением руки дотронулся до волос Дженни, взъерошил неаккуратно уложенную чёлку и встал с подоконника, собираясь идти дальше. Его остановил растерянный голос девушки, зовущий его по имени.       — Я не думаю, что сегодня получится, — виноватым голосом произнесла Дженни. — Мне нужно помочь Джису, и я…       — Я справлюсь сама, — неожиданно подала голос Джису, прежде изо всех сил старающаяся притворяться спящей. — Не переживай, я буду дома и, если что-то случится, обязательно позвоню тебе. А ты, Сехун, не смей обижать мою Дженни, понял?       Медленно кивнув, Сехун бросил последний вопросительный и рассеянный взгляд на слабо улыбающуюся Джису и пошёл дальше, слыша вещания Криса, то, что он думает по поводу этого всего, но не слушая его. Больше парня беспокоило странное поведение бывшей девушки, что сама отпустила свою подругу в руки зверя, каковым считала Сехуна. Едкий бабник, эгоист, думающий только о себе, чёрствый человек — кем только Джису не называла его, стоило светлой макушке О показаться рядом с Дженни.       — Эй, ты меня вообще слушаешь? — возмутился Крис, когда заметил отчуждённый взгляд друга. — Я вроде как с тобой разговариваю, Сехун.       — Пожалуйста, не начинай, — тяжело вздохнул О, заходя в туалет.       — А я ещё не начинал, дорогой ты мой! — воскликнул Крис, ногой толкая кабинки, чтобы проверить, есть ли там кто. — Ты только и делаешь, что витаешь в облаках! Думаешь, я буду терпеть это каждый ёбаный день? Ты с этой Дженни последние мозги себе отшиб. Очнись, О Сехун! Где тот весёлый друг, издевающийся над слабой Ким Дженни, истерично смеющийся с действий Ким Джису и яро желавший отомстить ей? Где уверенный в себе, в своей победе и неотразимости О Сехун, которого я знаю? Да ты, блять, превратился в тупую шавку, бегающую за Дженни только с той целью, чтобы она тебя заметила. Брось, она ведь и в подмётки тебе не годится: ни груди, ни задницы, да даже талии нет! Что ты в ней нашёл?       — То, что такому индюку, как ты, в жизни не найти, — сквозь зубы процедил Сехун, борясь с желанием мощно вдарить другу в челюсть или, наконец, отлить. Выбрав второе, он справил нужду и быстро спрятался за дверью.       Желая заполучить одно, мы можем потерять то, что всегда было рядом. Нужно быть аккуратным в действиях, словах и эмоциях, иначе в один момент мы можем потерять всё, что было, чего достигали и что недавно обрели. Когда чёрная полоса заменяет белую, нельзя сдаваться, цепляясь за остатки прошлого. Лучше гордо поднять голову и пойти дальше — туда, где нам действительно есть место.