Зло, что так долго жило в моём сердце, пронзило его бесчисленное количество раз. Мои воспоминания — ориентир для жестокости, которая направлена на меня же. Как только я пытаюсь забыть, всё возвращается, как-то, что ты видишь на привычном экране. Раны оживают. Я стараюсь избегать их, но каждый раз страдаю. EXO — Trauma
Джису шла на работу в хорошем расположении духа, пока не увидела в самом холле высотного здания Хуан Цзытао с букетом цветов в руках. Он не замечал её, а потому Ким быстро достала из сумки телефон и сделала вид, будто увлечённо с кем-то разговаривает, когда проходила мимо назойливого мужчины. Однако чья-то рука, предположительно принадлежащая Хуану, остановила девушку. Джису раздражённо обернулась и убрала телефон от уха, натягивая на лицо улыбку и наигранно удивляясь. — Здравствуйте! У вас здесь встреча? — стала задавать вопросы Джису, косо поглядывая на цветы в чужих руках и с нежеланием вспоминая подобный прошлый раз. — А, спасибо за розы, кстати. Они, безусловно, красивы, но я не хотела бы пересекаться с вами снова, Цзытао-щи. — Я прошу прощения, если сделал что-то не так, но я не знаю, почему вы решили, будто я плохой человек, Джису-щи. Ким прожигала настойчивого и оттого раздражающего Хуана внимательным взглядом и наконец отцепила свою руку из чужой хватки. — Вы сами это сказали, — в конце концов, она лишь усмехнулась. Цзытао взглянул на наследницу необыкновенно хитро и на мгновение холодно, и Джису на секунду показалось, будто тот что-то замышляет. — Что же, — грустно вздохнув, начал он спустя минуту, которую они провели за наблюдением друг друга, — очень разочаровывает, конечно, но я ведь уже ничего не могу исправить? — Джису легко кивнула. — В таком случае… просто будьте осторожны. Ким кивнула и чуть улыбнулась, после провожая уходящего Хуана тяжелым взглядом, проследила за тем, как злостно он кинул букет в урну и нечаянно толкнул спешившую на работу секретаршу, которая, в свою очередь, заметив в холле свою начальницу, радостно и громко поприветствовала её. — Хорошо поработай сегодня, секретарь Чон! — Есть, президент Ким!***
Джису почувствовала себя неуютно во время обеда, проведённого в полной тишине в своём же кабинете. Сжимая в пальцах заказанный секретаршей бургер, Джису на несколько секунд замерла, вдруг вспоминая утренний инцидент с Цзытао и его последние слова, эхом отразившиеся в памяти. Он с самого начала не казался обычным инвестором, предложившим свою помощь не только До Кёнсу, но и самой Ким, ведь она всё ещё оставалась наследной владелицей корпорации отца, пусть и переданной в руки её старого друга. А учитывая, что в последнее время ни один уважающий себя бизнесмен или предприниматель не предлагал своего сотрудничества, прекрасно зная репутацию семьи Ким, это было довольно странно. И чёрт бы побрал Джису, согласись она тогда на сделку. В эту же секунду Джису подумала о Хане, который и предупредил её. Тогда она почему-то даже не задумалась, зачем Ханю нужно было искать её и говорить всё это. Что двигало им в тот момент, когда она, пусть и не одна, но была с Хуан Цзытао? Этот и другие вопросы крутились у неё в голове долгое время, пока на рабочий телефон не позвонили и Джису не вздрогнула от этого шума. — Да? — Президент Ким! — отчего-то взволнованный и жутко громкий голос секретарши удивил девушку, и она отозвалась едва слышным мычанием в ответ. — Камеры видеонаблюдения внезапно перестали работать, это охрана здания передала! — Может, что-то с проводами произошло или?.. — Нет, президент Ким, охрана проверила вашу камеру, за которой вы приказали не следить, — она работает. Джису встревоженно вгляделась в угол кабинета, где неотрывно мигала красная точка, и так и застыла, забывая про то, что нужно ответить секретарю. — Пусть они позвонят производителю, я не знаю! — уже беспокоясь сильнее, Джису переходила на раздражение, за что её с некоторых пор ругали друзья, постоянно напоминая о том, что нужно меняться. — Если я что-то придумаю, то выйду к тебе сама. Убрав рабочий телефон в сторону, Джису снова взглянула на камеру, смотрела долго-долго, будто это что-то объяснит. Что могло произойти в будке охранника такого, из-за чего отключились абсолютно все камеры здания, включая не только её офис, но и другие? Ответ на вопрос не заставил себя долго ждать, отозвавшись громким сигналом, оповещающим о том, что кто-то подключился к громкой связи всего помещения. И Джису удивлённо распахнула глаза, вскакивая с кресла, забывая про оставленный на столе бургер, схватила свой мобильный, уже собираясь выйти и наконец разобраться с происходящим, как по кабинету раздался знакомый, сквозивший холодом и усмешкой голос, заставивший Ким застыть у самой двери. — Приветствую всех работников и посетителей этого великолепного здания, собравшего в себе все самые лучшие офисы! Сегодня я хотел бы отметить самый главный и, наверное, лучший во всех смыслах офис, принадлежавший самому президенту «KJ». Ким Джису, проявившая себя в качестве дружелюбного и ответственного лидера, вне сомнений, справилась со своей работой и заставила людей полюбить её, вот только она забыла о своём начале. Джису неверящим взглядом обернулась на камеру, точно зная, что именно так Цзытао следит за ней в этот момент, и внезапно изменилась в лице, действительно вспоминая своё начало. Начало, где она, до жути самовлюблённая и излишне гордая, своенравная и стервозная, напичканная по горло наркотиками и едва не прокуренная, довольствовалась своей жизнью в глазах других, а внутри погибала, медленно, как увядающий цветок. Начало, где она ненавидела большую половину студентов её прошлого университета. Начало, где она встречалась просто так, не по любви и ради популярности, где спала с другими из-за проигрышей в спорах или злости на саму себя. Где Джису делала всё для своего самоуничтожения. И Ким, вспоминая об этом сейчас, точно решила, что более никогда не вернётся к своему прошлому, никогда не оступится и будет делать всё для своего счастья и защиты тех, кем дорожит. Джису не показывала свой страх или злость, лишь изобразив беспокойство. Пусть искренне ничего не понимая, она предполагала, чем может обернуться данная ситуация, а потому не могла взглянуть на Хуана сквозь камеру видеонаблюдения с презрением и уверенностью — это было бы неверной тактикой. Зная о слежке, Джису всё равно открыла дверь и едва удивилась, столкнувшись с секретаршей, наверняка желающей постучаться. — Позвони охране и скажи вывести абсолютно всех людей из этого здания. Быстро! Девушка растерянно закивала, плохо скрывая свои дрожащие руки, и Джису могла поклясться, что в этот момент её сердце непроизвольно ёкнуло. От вины за произошедшее, от понимания того, что у других людей есть возможность пострадать, опять же, из-за неё. — И будь осторожна, — уже тише добавила Ким, закусывая губу и глубоко вдыхая. Она откровенно не знала, что теперь ей делать: идти к Хуану или звонить в полицию. Звонок телефона внезапно разрезал образовавшуюся тишину коридора, и Джису, на секунду затаив дыхание, перевела неверящий взгляд на свой мобильный, если честно, то ужасно боясь звонка именно Цзытао. Но его вызов был бы предсказуем, а сейчас на экране чётким и ясным шрифтом высвечивалось имя бывшего жениха, что казалось удивительным. Джису предполагала, что Хуан и сейчас смотрит на неё, стоящую в проходе, но он молчит, а значит девушка пока может делать всё, что только возможно. Едва приложив телефон к уху, Джису уже открыла рот, чтобы попросить Ханя хоть о чём-то, но даже не успела вставить слово, как поистине взволнованный голос буквально протараторил в трубку: — Если ты сейчас в офисе, то немедленно уходи! Я не могу объяснить тебе, что происходит, но, пожалуйста, хоть сейчас слушай меня и уходи, Су! — Хань… — обессиленно выдохнула Джису, теперь уже точно не имея ни малейшего понятия о том, откуда Лу всё это известно. — Хань, поздно. — Что? — Он здесь, и я не знаю, что мне делать, — Джису хотелось кричать от отчаяния, но больше этого она желала выдержать и не показать Хуану свою слабость. — Он в будке охраны, разговаривает со мной через микрофон, а в данный момент просто молчит. Я приказала вывести всех людей из здания, я вижу и слышу, что они уходят. Но что делать мне, Хань? Кто такой Цзытао и что он от меня хочет?! — Я уже в пути, Су, всё в порядке; не выходи из своего кабинета, запрись там и никому не открывай! Полиция также едет. Джису сделала всё, как сказал Хань, мгновенно отходя назад и закрывая дверь на замок. Она старалась не смотреть в камеру, по ту сторону которой сейчас сидел Хуан Цзытао и наверняка довольно улыбался или даже смеялся с того, что Джису, в конце концов, показала слабость ещё в тот момент, когда стала рассказывать всё Ханю. — Мне страшно, — тихо призналась Ким в трубку, подходя к окну и опуская глаза вниз, на быстро становившуюся людной улицу. — Я знаю, — также перейдя на шёпот, ответил Хань, и этот момент казался таким интимным, таким сокровенным, что, не окажись Джису в сложившейся ситуации, она бы его запомнила и прокручивала в голове ещё тысячу раз. — И я знаю, что ты сильная, Ким Джису. Джису не хотела отключаться, даже когда в трубке более не слышалось чужого голоса, и просто стояла у окна, глядя на продолжавших выходить людей. — Джису? — обеспокоенно спросил Хань спустя какое-то время. — Я здесь. — Я спасу тебя. Джису не позволили ответить оглушающий выстрел и разбитое стекло буквально в метре от неё самой, заставившие её в страхе и шоке отпрыгнуть, громко взвизгнув и отбросив телефон куда-то на пол. Она с ужасом взглянула на улицу и остановилась на здании напротив, пытаясь выискать того, кто мог это сделать. — Почему я?! — выкрикнула Ким, когда нервы наконец сдали, всем корпусом обернувшись на камеру и являя Хуану своё испуганное, красное от злости и с напрашивающимися выйти наружу слезами некогда красивое аккуратное лицо. Джису знала, что Цзытао её не слышит, но она думала, что он примерно понимает, о чём идёт речь. — Приятно, — раздалось в колонках вместе с едким раздражающим смехом. — Приятно видеть твой страх и слабость. Ты слишком много берёшь на себя сейчас, а я помню тебя другой Ким Джису. Той, которая плевала на мнение большинства, на свою семью, на своих друзей и на саму себя. И знаешь, зачем я это делаю? Мы похожи. У меня нет матери, а отец давно сказал, что такое дерьмо, как я, не его сын. Я озлоблен на весь мир и ненавижу людей, ровно как и ты когда-то. Но знаешь, кого я ненавижу больше всего? Твоего бывшего жениха, Лу Ханя. Почему? Потому что он был лучшим во всём, его любил мой отец, его он восхвалял и им гордился, не мной, Джису, не своим родным сыном, а выродком семьи Лу. Разве тебе это не знакомо? Отец когда-нибудь гордился тобой? Ведь сейчас даже не ты руководишь своей же корпорацией. В любом случае, всё в порядке. Потому что я горжусь тобой — ты убила своего отца. Но ты меня расстроила, признаюсь. В больнице я старался сделать всё, чтобы ты сошла с ума, оттолкнула от себя всех своих друзей и в конечном итоге попала в психбольницу. Закись азота в твоём организме, помнишь? Это моих рук дело. Я хотел и хочу, чтобы ты стала такой же, как я, — одинокой тварью, не жалеющей никого на этом блядском свете. Джису не могла поверить. Это всё делал он. Это он подсовывал ей не те таблетки, это он нашёл брата бывшего и уже умершего возлюбленного, чтобы тот довёл её, это он присылал сообщения с угрозами и заставлял её молчать всё это время. Нет, Джису никогда не была такой. Она не желала смерти отцу, пусть и ненавидела его. Она не была настолько жестока и холодна, ведь даже тогда, будучи стервой, Джису знала, что такое сострадание и сердечность. — Ты наверняка думаешь, что я сумасшедший, да? Это так. Мы вдвоём. Мы оба сумасшедшие, Ким Джису, почему ты всё еще не поняла этого? — Заткнись! — крикнула наследница, переполняемая гневом и страхом. Она боялась такого странного и пугающего Цзытао. Ноги не держали Джису, отчего она упала прямо на колени с громким звуком — наверняка появятся синяки, но сейчас боли не чувствовалось, — опираясь на сжатые в кулаки руки и часто-часто дыша, глядя в пол пустыми неверящими глазами. — Я сейчас спущусь к тебе. Разум раз за разом повторял многочисленное «нет», но тело отказывалось слушаться: Джису не могла даже встать, будучи настолько слабой в данной ситуации, настолько опустошённой после чужих слов какого-то психа. Она не знала, каким образом рассказ Хуана действовал на неё так сильно, почему сейчас одна её сторона не хотела никуда идти, не хотела противостоять Тао, а другая — молилась о том, чтобы всё это прекратилось. Хотелось просто закрыть глаза и не просыпаться, или проснуться с абсолютным незнанием всего произошедшего, будто ничего и не было. Джису казалось, что после слов Хуана прошла целая вечность, она готовилась к его приходу, по крупицам собирала все свои мысли, чтобы высказаться, чтобы послать этого сумасшедшего к чёрту и ударить, так сильно, насколько это возможно. Ударить за всю ту причинённую боль, за все те страдания и все лживые слова, которые она ежедневно произносила друзьям с улыбкой на лице. Когда дверь открылась, Джису отчаянно вздохнула, стирая хлынувшие потоком слёзы дрожащими ладонями, и подняла заплаканные глаза на дверь, где должен был показаться самодовольный Цзытао, а не тяжело дышащий Хань с округлёнными то ли от страха, то ли отчего-то другого глазами. И Джису расплакалась пуще прежнего, уже не сдерживаясь и буквально разрезая тишину здания громким плачем. Успокоилась она только в чужих крепких объятиях, теперь только всхлипывая и сжимая в кулаках ткань мужской рубашки, позволяя целовать себя в макушку и гладить по спине, слушать тихий монотонный голос, настолько родной и желанный, что дыхание постепенно выравнивалось, а сердце переставало так быстро биться. — Я хочу домой. — Я отвезу тебя. — И ты останешься? Я покажу тебе свою новую квартиру, там красиво. — И я останусь, — мягкий смешок и лёгкий поцелуй в лоб, а взгляд — самый нежный и любимый.