***
Джон со вздохом опустился в кресло, его мышцы расслабились впервые с того момента, как их запихнули в фургон. Они дали показания, и их осмотрели медики. Несмотря на опасения Джона из-за дыма, они оказались невредимы, не считая пару ушибов и синяков. Амариса запрыгнула к нему на колени, и Джон прижал её ещё ближе к себе. Уже прошло часа два с того момента, но прикосновения Мориарти ощущались до сих пор. Тем временем Шерлок и Раниэль гремели чем-то на кухне, находясь в крайней степени задумчивости. — Кстати, его мать тоже ведьма, — устало сказал Джон. Они с Шерлоком давали показания по отдельности, и Шерлок, вероятно, не слышал, что Джон говорил это полицейскому, из-за своей рассеянности в тот момент. По тому, что шум на кухне прекратился, стало ясно, что эта новость действительно была сюрпризом для детектива и его деймона. — И он явно отделён от своего деймона, — добавил Раниэль. — Как Майкрофт, — отметила Амариса. — Но вы — нет, верно? — Да, — подтвердил Шерлок. Теперь он вернулся в комнату и упал на диван, запрокинув голову, а Раниэль свернулся калачиком на кофейном столике, Джону он показался чем-то встревоженным. — Его мать была из того клана, что напал на меня, — теперь детектив точно заинтересовался, он уставился на Джона. — Но он абсолютно уверен, что пророчество относится именно к тебе, а не ко мне. — Он прочёл его нам, — вмешалась Амариса. — Я точно его запомнила. Джон почувствовал гордость за своего деймона — даже после всего произошедшего, она могла дать Шерлоку и Раниэлю полезную информацию. Поддавшись импульсу он поцеловал её в макушку, и Амариса издала довольный звук. — «Он пойдет по окраинам, и деймон будет выделять его», — цитировала волчак, — «Он найдет дом рядом с изгоями, и его душа будет уникальна. Ведьма поднимет его на ноги, ведьмы защитят его. Он выберет свой собственный путь, и он ответит на зов своей страны. Одиночество узнает его, смерть коснется его, он увидит, что другие слепы, и он узнает то, что другие не видят. И будет он нашей погибелью. И будет он нашим закатом». Шерлок фыркнул. — Честно говоря, думаю, что причиной его веры в то, что это я, является его собственное высокомерие. — Почему же? — спросил Джон. — Ты должен признать, что это… — Ну и когда же мы отвечали на зов нашей страны? — перебил Раниэль. Амариса усмехнулась, а Джон был вынужден признать, что патриотизм определённо не был чертой Шерлока и Раниэля. — Но он уверен, что речь о тебе, — не смог не добавить Джон. — Что, возможно, всё только усугубляет… Он взмахнул рукой пытаясь описать извращённую игру, которую вёл Мориарти. Шерлок нахмурился, а Раниэль неожиданно начал себя вылизывать, избегая таким образом взгляда Амарисы. Джон задумался, чувствуют ли они сейчас угрызения совести, из-за удовольствия, которое они получали от головоломок Мориарти, учитывая, как всё закончилось. Но Шерлок неожиданно произнёс: — Вы можете уйти. Джон удивлённо моргнул. — Прошу прощенья? — произнесла Амариса немного возмущённо. — Ты хочешь сказать, что мы можем уйти? Шерлок отрывисто кивнул; и он, и Раниэль так и не повернулись в сторону Джона и Амарисы. — Поскольку Мориарти одержим мной, есть шанс, что он больше вас не потревожит, если вы уйдете сейчас… и никогда не свяжитесь с нами снова. Когда он закончил говорить, он положил руку на своего деймона — Раниэль, казалось, дрожал, но Джон не понимал почему. Не могли же Шерлок и Раниэль подумать, что он с Амарисой просто так примут это предложение? Они действительно решили, что Джон и его деймон повернутся к ним спиной, когда у них появятся проблемы, из-за небольших рисков? — Мы остаёмся! — Огрызнулась Амариса, она была так же раздражена, как и Джон. — Думаете мы уйдем, потому что стало опасно? Разве не этим вы изначально нас привлекли? — Всё изменилось! — Шерлок почти рыкнул, говоря это волчаку. — То, что он сделал с тобой… Думаешь, он станет колебаться, если соберётся сделать это снова? Джон попытался не вздрогнуть от воспоминаний, его пальцы крепче сжали мех Амарисы. Затем он попытался улыбнуться и отшутиться. — Гарри всегда говорила, что когда раздавали здравый смысл, мы стояли в очереди за упрямством. Напряжённая спина Шерлока чуть расслабилась, а Раниэль еле заметно выдохнул. Джон и Амариса сделали вид, что не заметили их облегчение. — К тому же, — Протянул Шерлок, его голос звучал так равнодушно, будто не он только что волновался о возможном отъезде друзей. — Мориарти достаточно умён, и рано или поздно он догадается, что пророчество о тебе. — Не знаю, — размышлял Джон. — В нём говорится о том, что скрыто от других? Ты должен признать, это очень похоже на тебя. — А как бы вы описали вашу чувствительность к заклинаниям? Даже Мориарти пришлось признать, что это необычно, — съехидничал Раниэль Джон поморщился. — Сомневаюсь, что это так важно, каким он это пытался выставить. — Ты ошибаешься, Джон! — вышел из себя Шерлок, напряжение появилось снова. — Ты когда-нибудь читал статьи о чувствительности к частицам Станислава? — Не особо внимательно, — признался Джон. — Они были интересны, но не с медицинской точки зрения — всё-таки это никогда не приносило никому вреда. — Ну, будь иначе, вы бы знали, что всем, кто участвовал в исследованиях, нужно было прикоснуться к предмету, чтобы почувствовать заклинание. Большинству для обнаружения было необходимо несколько минут. Джон был поражён — он знал, что процент населения, обладающий чувствительностью, был довольно велик, поэтому он не считал этот талант каким-то особенным. Он не распространялся о нём не потому, что хотел скрыть, а потому что это было сродни тому, что сказать: «у меня светлые волосы». Обращать на это внимание просто казалось глупым, ведь это не являлось чем-то интересным или особенным. И теперь Шерлок говорил, что это было абсолютно не так. Джон пытался уместить это у себя в голове. Он знал наверняка, был предмет заколдован или нет, находясь от него на расстоянии около 12 сантиметров, но очень сильные заклинания: смертельные или те, что на зонтике Майкрофта, замечались на куда большем расстоянии. Из-за того, что он чувствовал их чаще всего вблизи, Джон думал, что не особо чувствителен, хотя на самом деле всем остальным нужно было хотя бы коснуться предмета… Это было не плохо, просто странно. Он думал, что знает достаточно о своих способностях, но теперь то, что он считал абсолютно заурядным, оказалось уникальным. Он вздохнул и покачал головой. — Простите, но… Это всё ещё кажется мне странным. Шерлок издал такой звук, будто разочаровался в интеллектуальных способностях Джона, и доктор не смог не улыбнуться. Амариса весело фыркнула, но Раниэль, похоже, не был так же рад. — Ты в порядке? — спросил Джон у деймона. Хорёк поднял глаза. — Я? — Конечно ты, — в голосе Джона послышалось лёгкое нетерпение. — Ты не духе с того момента, как… — С бассейна, — закончила Амариса. — Ну простите, если бы не мы, вас бы не использовали в качестве бомбы, — прошипел Раниэль. Джон пожал плечами. По правде говоря, взрывчатка тогда его волновала меньше, чем… Другие вещи, которые делал Мориарти. — О чём вы думали? — вырвалось у Джона. — Простите, но я спрошу — Мориарти не рассказал обо всех деталях, но звучал так, будто вы бросили ему вызов. — Не совсем, — ответил Шерлок. — Но я выбирал место и время. — Тогда я повторю — о чём вы думали? Организовывать встречу с тем, кто не стесняется взрывать людей без угрызений совести? Без нас? — Мы сомневались, что вы это одобрите. — К чёрту наше одобрение! — сорвался Джон. — Если вы делаете что-то, что ставит кого-то из вас под угрозу, сообщите об этом и нам, чёрт возьми! — Мы хотели, чтобы вы были в безопасности! — прорычал хорёк. — Вы должны были быть у Сары, а мы бы тем временем встретились с подрывником в прекрасном, уединённом месте, но тут… — Но тут появился я, — закончил Джон. — Вообще, сперва мы подумали, что ты и есть Мориарти, — вставил Шерлок, словно решил, что должен внести свой вклад в разговор. Джон рассмеялся, хотя это было не так уж и смешно. — Ну, по крайней мере он заставил меня распахнуть куртку прежде, чем вы упекли меня в тюрьму. — Мы бы этого не сделали, — на автомате запротестовал Шерлок. — Мы задумались о том, как скрыть вашу связь с подрывником. Джона немного обеспокоило спокойствие и решительность Шерлока. — Не уверен, что мне приятно знать о том, — размышлял Джон. — Что вы бы скрыли преступление будь человек, совершивший его, достаточно интересен. — Не верно! — Раниэль сказал это слишком громко. Амариса подняла голову. — Почему? — Мы бы никогда не стали скрывать преступление из-за этого. — Но вы только что сказали… — Мы бы скрыли, если бы это был ты. Джон не был уверен, что хочет знать причину. — Немного нехорошо, — добавил он. Шерлок с весельем ответил, что думал об этом. — Нужно получить доступ к видеонаблюдению в Бартсе, — задумчиво сказал детектив, Джона не удивило насколько далеко он успел отойти от предыдущей темы разговора. — Зачем? — поинтересовалась Амариса, спрыгивая на пол и вяло потягиваясь. — Очевидно, чтобы определить деймона Мориарти, — Раниэль вздохнул. — Мы не обратили на них внимания, когда они приходили. — Вы не обратили внимания? — Джон почувствовал, что не может сдержать улыбку. — Погодите, нужно это как-то запечатлеть для потомков. — Мы думали о другом. — Конечно, — легко согласилась Амариса, ухмыляясь — Мы его найдём, — уверенно сказал Раниэль, пытаясь успокоить непонятно кого именно. — Конечно, — подтвердил Шерлок. — Мы повторим путь, по которому он шёл и, следовательно… — Только всему есть предел, — прервал Джон, чувствуя, что должен это прояснить. Случилась пауза, а затем Шерлок заговорил снова, гораздо мягче, почти робко. — Ты должен признать — сходства поражают. — На самом деле, их не так много. — Ладно тебе! — возмутился Шерлок. — У нас обоих матери — ведьмы, мы оба презираем общество и глупых людей, из которых оно состоит, мы оба… — Ты совершенно не похож на Мориарти, — твёрдо сказал Джон. — Я думал, мы уже говорили, что не стоит превращать людей в героев… — Я не делаю из тебя героя, — перебил его Джон, сохраняя в голосе спокойствие и собранность. Шерлок и его деймон всё ещё выгляди настроенными скептически, поэтому Джон решил привести пример. — В отличие от тебя, Мориарти разделён со своим деймоном. — Просто это было бы бесполезно, — настаивал Раниэль. — Очень сомневаюсь, — опроверг Джон. — Если бы вы разделились, вам бы не нужно было переживать о натяжении связи. К тому же, Раниэль достаточно мал, чтобы лазить по вентиляциям, трубам и тому подобному — вы бы могли узнавать гораздо больше о здании, прежде чем в него входить. Но вы не разделились. — И это что-то доказывает? — задумчиво спросил Шерлок. — Вы с Раниэлем не разделились, потому что боялись ослабить вашу связь. Большую часть времени Джон не понимал, что движет Шерлоком, но сейчас он был в себе уверен. Джон мог только представить, каким изгоем Шерлок был в детстве — иногда его деймон становился его единственным союзником, и он боялся разделятся с Раниэлем из-за возможности потерять того, кто действительно его понимал. Шерлок отвернулся, но по выражению Раниэля было видно, что сказанное произвело впечатление. — И вы помогаете полиции, — добавила Амариса. — Альтруизм в чистом виде. — Это из-за дел! — прошипел Шерлок. — Они интересны, а хорошие из них могли бросить вызов — вот и всё! Джон покачал головой — Вы никогда не убедите меня, что труднее работать с полицией и ловить преступников, чем самим стать преступниками и работать против полиции и, в сущности, против всего общества. Шерлок выглядел почти обиженным. — Не поймите неправильно, — поспешил добавить Джон. — Альтруизм определённо не основной ваш мотив и в вас его мало, но он есть. Казалось Шерлоку и Раниэлю больше нечего было сказать. Они смотрели на Джона и его деймона, будто видели их впервые — метафора, которую Джон и не думал, когда-нибудь произнести в их отношении. Сидя на полу, Амариса замахала хвостом. — Думаю, настало время для какого-нибудь дерьмового телеканала, — усмехнулся Джон. — Амариса, не могла бы ты подать пульт?***
Было около пяти утра, Джон дремал с своём кресле, а Амариса — у его ног. Шерлок думал, что они хотя бы попытаются добраться до постели, но похоже, события этой ночи не способствовали полноценному отдыху. Амариса растянулась так, что её задние лапы касались кресла Шерлока, в других обстоятельствах он бы наверняка чувствовал острое желание запустить пальцы в густой мех деймона, но сейчас… оно будто потухло. Он не мог забыть ужасающих взвизгиваний Амарисы и выражение лица Джона, когда Мориарти коснулся волчака, и никогда не хотел увидеть подобное снова. Раниэль бросил взгляд на Амарису, потом — на своего человека, и перевёл его на спящего Джона. А затем резко спрыгнул на пол. Шерлоку не понравился его решительный вид. — Что ты делаешь? — Если мы не сделаем это сейчас, то не сделаем никогда, — сказал Раниэль таким тоном, будто это было очевидно. — Я не готов жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Прежде, чем Шерлок успел его остановить, он забрался Джону на колени. Джон проснулся, бессознательно поднеся руку к тому, что оказалось у него на ногах. Он застыл почти коснувшись меха Раниэля. Джон приоткрыл рот и смотрел то на Шерлока, то на его деймона, явно ожидая объяснений. Но что Шерлок мог сказать? «Кажется, я влюблён в тебя уже на протяжении месяца. А даже если нет, ты всё ещё единственный человек в этом жалком мире, которому я доверяю так сильно, так что ты не мог бы коснуться моего деймона, если тебя это не затруднит?» Волчак тоже уже открыла глаза, и наверно была так же смущена, как и её человек, но Шерлок сейчас не предал этому значение. Всё его внимание сосредоточилось на собственном деймоне и человеке, рука которого замерла над его мехом. Все молчали — повисло такое напряжение, будто перед прыжком в воду с трамплина. И затем Раниэль прошептал, так тихо, словно просто вздохнул: — Пожалуйста? Джон снова перевёл взгляд с хорька на его человека, и опустил руку, не прекращая смотреть в глаза Шерлоку. Шерлок много читал о феномене прикосновения, но это нисколько не подготовило его к тому, что он почувствовал, когда пальцы Джона прошлись по меху Раниэля. В основном это было удовольствие — не обязательно сексуальное, а скорее такое, что приходит с полным насыщением и гармонией с самим собой. Было тепло, от которого почти лихорадило, а грудь тесно сдавливало. И было чувство и знание, что ты в безопасности, что тебя любят и ценят. Это были лишь голые факты. То, что происходило внутри от прикосновений Джона к Раниэлю… Невозможно описать. Джон ласкал деймона Шерлока уверенно, начиная от места между ушками и проводя рукой по позвоночнику до основания хвоста. Раниэль, в свою очередь, дрожал от удовольствия и непроизвольно хныкал от исступления. Из тумана, похожего на блаженство Шерлока вырвал лёгкий толчок в ногу. Он опустил взгляд вниз, чтобы увидеть Амарису, которая стояла у его кресла, намеренно поднеся голову к его колену. Ему понадобилось довольно много времени, около двенадцати секунд, чтобы понять, чего именно она хочет. Шерлок посмотрел на Джона, чтобы убедиться, что он не против того, что предлагает его деймон. Его взгляд был затуманен, и он почти светился от ленивого удовольствия — похоже процесс был не односторонним — но он всё же кивнул. Получив официальное разрешение, Шерлок не собирался быть робким. Он потянулся и запустил пальцы в мех Амарисы на её шее, как это часто делал сам Джон. Натуральный шёлк, пожалуй, отлично подходил под описание. Шерсть Амарисы была густая, плотная, и хотя слегка царапала кожу, обладала определённой мягкостью. Но в итоге Шерлоку пришлось признать, что её текстура ненадолго заняла его мысли. Потому что одно дело, когда только Джон касался Раниэля, а другое, когда то же самое начал проделывать Шерлок с Амарисой. Удивительные ощущения удвоились или даже утроились. Это будто замкнуло цепь, напряжение в которой возрастало всё больше с каждым движением. Раниэль, впившись в рубашку Джона и извиваясь в его руках, потянулся к его шее в попытке стать ещё ближе. Шерлок, следуя действиям своего деймона, опустился на пол к Амарисе. Волчак уткнулась в него, её глаза были прикрыты, а веки подрагивали, когда Шерлок поднял её голову и зарылся пальцами в мех. Шерлок честно пытался уследить за временем, но не очень в этом преуспел — ласки длились до тех пор, пока их не стало слишком много, и им пришлось оторваться друг от друга. Во всех исследованиях на эту тему, которые Шерлок когда-либо читал, прикосновения к деймонам обычно предшествовали сексу, но не это им двигало. По правде говоря, Шерлок бы и дальше продолжал сомневаться в подобной гипотезе, если бы не почувствовал сам. Вот он держит в руках Амарису, буквально погрузившись Джону в душу, а вот снова один? Переход от «слишком много» к «ничему» был резким; он будто сбрасывал и заставлял искать другую точку опоры. Так что если ты не можешь касаться Амарисы, то приходится переключаться на Джона. Шерлок потянулся к Джону, и тот усадил его на свои бёдра, давая себя оседлать. В голове детектива промелькнула мысль, что хорошо, что кресло было достаточно широким, чтобы он мог удобно разместить свои ноги по обе стороны. Затем они с Джоном оба чуть наклонились так, что их губы встретились на полпути. Поцелуй был мокрым и неуклюжим, но эндорфин в крови зашкаливал. Правой рукой Джон придерживал Шерлока за талию, а левой водил по спине, исследуя линию позвоночника так, будто ему до сих пор было мало прикосновений. Не то что бы Шерлок был лучше; одной рукой он вцепился в плечо Джона, а другой придерживал за затылок, перебирая коротко стриженые волосы. В какой-то части сознания Шерлока пронеслась мысль, что волосы Джона по ощущениям напоминали мех Амарисы под подбородком: короткие, слегка жёсткие, но всё равно приятные на ощупь. Их положение всё же было неудобным из-за полученных синяков и ушибов, но Шерлок не мог заставить себя исправить это — он нуждался в том, чтобы быть как можно ближе. Несмотря на его презрение к общественным нормам, Шерлок был в курсе, что люди обычно не переходили к сексу сразу после первого поцелуя, во всяком случае, точно не в пределах одной ночи. Но он никогда не старался быть нормальным, да и в любом случае он не мог остановиться. При других обстоятельствах он, вероятно, был бы обеспокоен полным отсутствием контроля над своим телом и желаниями, но сейчас ему просто нужно было больше Джона. В конце концов, они уже доверили друг другу свои души. По сравнению с этим, их тела были лишь формальностью. Но всё же нужно было сменить положение для большего комфорта. Шерлок со своим деймоном будили Джона и Амарису достаточно часто, чтобы заметить, что кровать в их комнате была достаточно большой, так что выбор казался очевидным. — Твоя спальня, — произнес Шерлок и, собрав всю свою выдержку, оторвался от Джона. Джон моргнул, будто выйдя из оцепенения, на секунду Шерлок успел испугаться, подумав, что он откажется. Но затем Джон улыбнулся и, уцепившись за бёдра Шерлока, вытянул себя из кресла. Амариса весело тявкнула, подхватив Раниэля, перед тем как подняться наверх. Шерлок заметил, что люди в основном делятся на две категории, когда раздеваются перед кем-то впервые. Они либо пытаются устроить что-то вроде стриптиза (Шерлоку это казалось бессмысленным, но некоторым нравится), либо срывают с себя одежду, будто на скорость. Джон не делал ни того, ни другого, он раздевался так, словно идёт в душ — спокойно, естественно, без спешки. Он не был тем, кого называли красивым в общепринятом смысле, но у Шерлока не было ни одной причины сверяться со стандартами. Джон был прекрасен. Хорошо были видны натренированные армейской жизнью мышцы. Густые волоски покрывали его грудь, а также протянулись линией от пупка до паха, и хотя его член стоял не полностью, он определённо стал толще и налился кровью. На его левом бедре был небольшой синяк, а на бицепсах и запястьях — еле заметные отпечатки пальцев. Нахмурившись, Шерлок подошёл ближе и осторожно провёл рукой по одному из них. — Даже не заметил их, — с удивлением произнёс Джон, опустив взгляд на свои руки. — Наверно, ты получил их, когда нас запихнули в фургон, — подсказала Амариса. — Фургон? — переспросил Шерлок, всё ещё глядя на фиолетовые отметины — В нём нас привезли в бассейн, — объяснил Джон. Шерлок не хотел сейчас об этом думать. Джона, казалось, абсолютно не волновала его нагота и внимание Шерлока. Шерлок знал, что считается вежливым раздеться, когда это сделал твой партнёр, он так и собирался, но при этом просто не мог оторвать свой взгляд от тела Джона. На его коже были и мелкие шрамы — издержки активной, смелой жизни — но больше внимание Шерлока привлекли три больших. Первый был бледным, очевидно получен давно; аккуратный хирургический шрам на животе после удаления аппендицита. Куда более новый шрам был на правом бедре, ровный, но всё равно выглядящий немного воспалённым — туда попало первое смертельное заклятие. Подметив это, Шерлок поднял глаза на место, куда попало второе. Это было… интересно. Пуля была бы аккуратнее — остался бы небольшой шрам, может, разрез, из-за её удаления, но это была стрела. И, видимо, извлекали её не самым аккуратным образом. Крупные рубцы расходились от места, куда она ударила, напоминая какою-нибудь экзотическую лилию. Шерлок позволил себе скользнуть пальцами по коже, стараясь запомнить ощущения. Он задумался о том, как это — насколько болезненно смертельное заклятие? Понял ли Джон, что произошло, или его проинформировали потом? Мысль о том, что Джон мог погибнуть ещё до их встречи вызывала… Что-то. Облегчение? Злость? Он не знал точно. Смешок остановил размышления Шерлока. — Закончил? — Спросил Джон. Он выглядел таким открыто-ласковым, что у Шерлока сбилось дыхание. Джон притянул к себе Шерлока, и его пальцы завозились с пуговицами рубашки. — Если ты хотел, чтобы я снял одежду, ты мог просто попросить, — Шерлок не смог удержаться от того, чтобы сказать это, когда с последней пуговицей было покончено. Джон улыбнулся, будто Шерлок сказал что-то смешное. — Да, но мне ведь не нужно спрашивать, верно? Шерлок не ответил, в основном потому, что отвлёкся на то, как расширились зрачки Джона, когда он сбросил с себя одежду. Джон смотрел очарованно. Теперь его член встал полностью. Такая реакция опьяняла. Джон потянулся к нему; с небольшой долей волнения, Шерлок подумал, что вот сейчас они упадут друг на друга, оказавшись на кровати… Но нет, Джон просто хотел поцеловать. Это устраивало Шерлока. Джон целовался хорошо — была в его поцелуях какая-то расслабленность, будто он просто готов так наслаждаться другим человеком до конца утра, несмотря на то, что они оба обнажены, а рядом стоит кровать. Хотя, действительно, целоваться, будучи голыми, намного лучше. Теперь Шерлок чувствовал руки Джона на своей коже, и им не мешала одежда; он смог провести пальцами по кудрявым волоскам на груди, а затем коснуться шрама на бедре. У Шерлока не было чёткого представления, как именно они оказались на кровати, но он понял, что что-то не так. Определённо, дело не в Джоне; всё, что касалось его, не могло быть неправильным… В чём-то другом. Необычном. Опыт Шерлока в сексе гласил, что он никогда полностью не растворялся в другом человеке, не замечая ничего вокруг. Всегда какая-то часть его сознания всё равно продолжала что-то подмечать и анализировать, даже не смотря на физическое удовольствие. Но не в этот раз. Шерлок мельком взглянул на своего деймона, предполагая, что он сможет это объяснить. Оу. Возможно, именно поэтому этот контакт был куда… Ярче, чем другие. Раниэль, как правило, относился к сексу болезненно и с пренебрежением. Своей полной отстраненностью от процесса он обеспечивал себе отсутствие попыток взаимодействия со стороны чужого деймона, чаще всего Раниэль забирался на какое-нибудь высокое место в комнате, шкаф или книжную полку, и либо отворачивался, либо смотрел вниз с нескрываемым презрением. Но, конечно, сейчас не было и намёка на это. Он растянулся у Амарисы на груди, цепляясь лапками за мех, хотя волчак прижимала его одной из передних лап к себе. Деймон Джона лежала на спине и слегка извивалась, обнажив живот и горло. Она игриво покусывала и вылизывала шею и голову Раниэля, даже когда он тыкался ей в нос и прикусывал подбородок. Шерлок привык ничего не чувствовать со стороны Раниэля во время секса, но теперь появилось такое удовольствие и облегчение, а любовь была настолько сильна, что ею можно было подавиться. Джон вывел Шерлока из раздумий, слегка сомкнув зубы на соске. Это была всего секунда, но будто электрический разряд увёл разум Шерлока от духовного к физическому. Они лежали рядом, друг напротив друга, и Шерлок попытался подтолкнуть Джона, чтобы он лёг на спину, желая забраться сверху и исследовать его тело, но был остановлен уверенной рукой на своём бедре. На самом деле, Джон, похоже, хотел наоборот перевернуть на спину Шерлока. Предсказуемо, Джон и сейчас оставался таким же добродушным и заботливым. От ожидания скрутило живот. Шерлок приподнялся, переходя почти в сидячее положение, желая видеть Джона. Тяжёлая, настойчивая боль от возбуждения была чем-то второстепенным по сравнению с необходимостью наблюдать, подмечать и запоминать любое изменение на лице другого человека. Сперва это было радостное предвкушение и волнение (из-за чего?), потом — решительность. У него на лице между бровями появилась милая морщинка, как всегда, когда он на чём-то сосредотачивался, и затем… Оу. Ох. Видимо, поцелуи — это не единственное, в чём хорош Джон. Но всё ещё была какая-то проблема. Или не совсем проблема, Шерлок ни о чём не смог думать, как о «проблеме», когда губы Джона обхватили его член. — Презервативы! — ему почти удалось заглушить победное восклицание, когда он наконец понял, о чём забыл. Джон отстранился с характерным щелчком языка, Шерлок по инерции качнул бедрами. Выражение на лице Джона было абсолютно безмятежным. — Я чист, — сказал он. — Ты? На данный момент мозг Шерлока работал на оптимальной мощности, у него было некоторое представление о доверии Джона к нему. Но, как врач, он наверняка знал, насколько много людей или не знают о своём статусе, или врут. Хотя он позволил Шерлоку прикоснуться к Амарисе (причём спустя несколько часов после того, как это сделал Мориарти). Сравнивая с этим, о честности, касающейся здоровья, говорить не стоило. — На последней проверке — да, — голова Джона уже начала опускаться, чтобы вернуться к предыдущему занятию, и Шерлок поспешил добавить: «Но я часто работаю в морге или на местах преступления, где разбрызгана кровь, так что…» Он замолчал, надеясь, что Джон понял, что он имел в виду. Да, шанс был мал, но он был. Он мог подхватить что-то от трупа и не хотел передать это Джону. Джон улыбнулся так, что в груди Шерлока потеплело. — Шерлок, а ты помнишь, кто с тобой обычно на этих местах преступлений? Если ты что-то подхватил там, то я, вероятно, тоже. Затем он снова заработал губами, а Шерлок сконцентрировался на том, чтобы не начать толкаться самому. Джон быстро нашёл такой темп, который приносил медленное, тягучее удовольствие. Выражение лица Джона привлекло внимание Шерлока. Он выглядел… серьёзным. Он определённо сосредоточился на своей задаче и время от времени поднимал глаза, чтобы встретиться взглядом с Шерлоком и увидеть его реакцию, казалось, что он был полностью поглощён чужим удовольствием и не обращал внимание на своё собственное возбуждение. Эта картина перехватила дыхание Шерлока. Но он уже начинал чувствовать беспокойство о состоянии мышц челюсти и шеи Джона, ведь, когда человек, не имея подготовки, отсасывал… Шерлок не знал точно, издал ли какой-то звук, но если так, то это смущает. Когда он пришёл в себя, Джон снова лежал рядом и ухмылялся, будучи довольным собой. Шерлок не был уверен, что делать дальше, его предыдущий опыт не мог подсказать действия, которые нужно предпринять после того, как ты получил откровенно фантастический минет от человека, который затем не покинул комнату и не заставил ответить тем же, а вместо этого просто мягко улыбался, будто для него ты был самой чудесной вещью на земле. Он попытался собраться с мыслями. — Ты проглотил. — Это проще, чем убираться, — Джон спокойно кивнул. — Чудно, — пробормотал Шерлок, а затем резко толкнул Джона на спину. Джон рассмеялся от такой настойчивости, но захлебнулся, когда Шерлок опустился вниз и лизнул член на пробу. Пенис Джона был похож на остальное его тело; он выглядел обманчиво-обычным, но тем не менее были детали, которые Шерлок должен был узнать. Приличной длины и толщины — толще, чем у Шерлока, — во рту он был горячим и тяжёлым; сосудистые ткани полностью расширились. Шерлок смог почувствовать пульс Джона на языке. Интимность этого захватывала. Джон полностью доверял Шерлоку, и эта мысль заставляла его грудную клетку сжиматься. Шерлок начал двигаться мягче, радуясь тому, как сбилось дыхание Джона. Когда он взял в руку его мошонку, массируя, Джон издал стон, который отозвался возбуждённой дрожью в низу живота. Шерлок не собирался возбуждаться снова, но его либидо, несомненно, заинтересовалось. Он почувствовал руку на затылке и на мгновение задумался, нет ли и у него этой раздражающей привычки направлять. Но нет, пальцы не держали и не тянули, а просто поглаживали волосы. Глупо было думать, что Джон поведёт себя как-то иначе и не проявит внимание и заботу. Это было так приятно, что щемило в груди. Джон осторожно касался лица и волос Шерлока, но так, будто не мог перестать. Эта смехотворно-романтичная мысль сейчас вызвала волну удовольствия. Шерлок понял, что Джон близок к оргазму, по тому, как он задышал и начал вскидывать бёдра на встречу, хотя и пытался этому препятствовать, чтобы не вбиваться Шерлоку в рот. Но всё же, несмотря на очевидные сигналы, Джон, похоже, думал, что нужно ещё какое-то предупреждение. — Шерлок, я… Я собираюсь… Шерлок! Шерлок начал сосать усерднее. Джон издал цепочку неразборчивых звуков, которые могли быть именем Холмса, и его руки болезненно сдавили плечи Шерлока перед тем, как он полностью обмяк. — Иди сюда, — пробормотал Джон, притянув Шерлока для поцелуя. Они были слишком довольными, чтобы обращать внимание на координацию движений, поэтому Шерлок стукнулся губой о зубы Джона. Он не мог объяснить почему, но это заставило его почувствовать что-то вроде… счастья. Теперь, когда Джон растянулся на постели, на его лице появилась яркая счастливая улыбка, Шерлок почувствовал какое-то незнакомое удовлетворение, которое ранее не испытывал. И, удивительно, был почти сонным. Матрас прогнулся, когда к ним на кровать запрыгнула Амариса. Джон подвинулся, сдвигая и Шерлока, чтобы освободить место деймону. Волчак на мгновение прижалась к Джону, позволив ему ласково погладить уши, и, вытянувшись над своим человеком, лизнула Шерлока в щёку. Он почувствовал электрический разряд и странное покалывающее тепло. Затем Амариса отстранилась и легла рядом с Джоном, тяжело вздохнув. — Ты можешь лечь на ноги, если хочешь, — предложил Шерлок. Амариса и Джон рассмеялись, будто Шерлок сказал что-то смешное. — В чём дело? — спросил Раниэль возмущённо и свернулся у головы Шерлока — Вы помните, как мне показалось, что я коснулся Раниэля? — спросил Джон, всё ещё посмеиваясь. — Думаете, так можно уснуть? Шерлок предположил, что нет. Раниэль погладил волосы Шерлока, и затем, пробежав над головой Джона и лизнув его в висок, лёг между передних лап волчака; он ткнулся носом ей в челюсть, лапами при этом касаясь её меха на груди и шее. Деймон Джона мягко и довольно вздохнула, прижав его лапой — Спокойной ночи, — пробормотала Амариса. — Технически уже утро, — не смог не подметить Шерлок. Хотя на сомом деле, он чувствовал ту же сонливость, что и деймоны. Ещё одно уникальное событие на сегодня — Шерлок никогда раньше не хотел после секса спать. — Не важно, — сказал Джон, накрывая их одеялом. — Засыпай. И двигайся сюда, я хочу объятий. Шерлок фыркнул и не удержался, чтобы не заметить очевидное. — Не очень-то мужественная просьба, да? Но он всё же сделал это, обвив рукой плечи Джона и позволив мужчине обнять себя за талию и приплести их ноги. — Все хотят обниматься, — пробормотал Джон, его глаза были уже закрыты. — Научный факт, проверь. Шерлоку хотелось это сделать, но тогда бы пришлось покинуть постель. Это может немного подождать. По крайней мере, несколько часов. Он всегда считал термин «послесвечение» слишком поэтичным, но сейчас он казался подходящим. Джон неожиданно хихикнул, и Шерлок взглянул на него. — Что забавного? — У нас всё не как у других, — объяснил Джон. — Обычно сначала занимаются сексом, затем съезжаются, и только уже потом касаются деймонов друг друга. — Так делают обычные люди, не так ли? — спросил Шерлок, даже не стараясь скрыть неприязнь к этой концепции. — Не дай бог, ты станешь одним из них. То, что некоторые говорили резко и намереваясь обидеть, Джон произнёс ласково. — Будет опасно, — сказал Шерлок, чувствуя необходимость полностью проинформировать Джона о последствиях. — Мориарти, в конце концов, пообещал выжечь мне сердце, не трудно догадаться, о чём он говорил. — В следующий раз, он не застанет нас врасплох, — пообещал Джон. — И вообще, ты действительно считаешь, что меня с Амарисой отпугнёт опасность? — Нет, — признался Шерлок, — но нужно было это сказать. — Это мило, — Джон зевнул, игнорируя фырканье Шерлока от этого слова. — Хотя, ты определённо не превратишься в романтика. — Тебе бы это понравилось, да? — Нет. Это меня бы скорее напугало. — Большая часть взрывчатки была муляжом, — задумчиво произнёс Шерлок и вызвал этим неприятные воспоминания. — Я знаю, поговорим об этом утром. — Технически, уже… — Заткнись, Шерлок. Шерлок усмехнулся, слыша усталое терпение в голосе — привязанность, всегда такая привязанность — и не стал противиться желанию уткнуться в коротко-стриженные волосы. Он закрыл глаза, прислушиваясь к спокойному дыханию Амарисы на другой стороне кровати. Чувствовалось, как грудная клетка Джона поднимается и опускается. Вся кровать пропахла сексом, потом и Джоном, а также мягким, животным запахом, который, должно быть, принадлежал Амарисе. Шерлок задумался, может ли он точно определить момент, когда заснул Джон по его дыханию, но до того, как узнать это, он уснул сам.