***
Джон и Амариса съездили в дом Алекса Вудбриджа и затем отправились переговорить с невестой Эндрю Уэста, очень стараясь не зацикливаться на их споре (если можно это так назвать) с Шерлоком и Раниэлем. Гнев исчез быстро, оставив лишь привкус горького разочарования и досады. Джон понимал: они не могут оставить детектива и его деймона, он и Амариса влюбились в них, несмотря на все их острые углы, неприятные моменты и тому подобное. Их отношение не изменится даже при том, что эти углы оказались намного острее, чем они думали раньше. Джон был не настолько глуп, чтобы на что-то надеяться. Это была не вина Шерлока и Раниэля, они вели себя так, как и всегда, и ожидать, что они волшебным образом изменятся, было просто… эгоистично. Джон и его деймон попытались быть хорошими напарниками, бродя в арках Воксхолла с человеком, любимым ими, взяв на себя Голема, который выглядел так, будто выпрыгнул прямо из какого-то фильма ужасов, молчаливо поддерживая, когда они пытались выяснить, почему же картина подделка, даже когда детский голос начал обратный отсчёт. Они промолчали, когда Шерлок ликовал в тот короткий напряженный момент, прежде чем Раниэль прокричал ответ, дрожа и возбуждённо извиваясь на плече. — Прекрасно, — сказал детектив хорьку. — Мне нравится! Джон не мог отделаться от надоедливой, злобной мысли, понравится ли Шерлоку, если заложниками будут знакомые ему люди? Будут ли он и его деймон чувствовать себя так же в таком случае? Или они настолько сильно контролировали свои эмоции, что ничего бы не почувствовали, даже окажись на другом конце провода Лестрейд, Молли или Джон? Когда оказалось, что Эндрю Уэст был убит человеком, ставшим бы ему шурином. Конец дня стал действительно удручающим. Хорошо конечно, что убийцу нашли, но Джон не мог перестать думать о женщине, с которой он говорил только вчера; она ведь потеряла своего жениха, а теперь ещё и своего брата. В гостиной было холодно: окно еще не заменили. Так что сейчас Джон сидел в куртке и шарфе, печатая на ноутбуке. Амариса прислонилась к его ноге, позволив запустить замёрзшие руки в мех, когда он закончил. Шерлок свернулся калачиком в кресле и кричал на телевизор, Раниэль растянулся рядом, опираясь на его плечо, и выглядел весьма довольным собой. Они всё ещё ждали финального гудка: так называемая «игра» еще не закончена, поэтому они сидели счастливые и ничего не делали. Джон предполагал, что некоторые могут спросить, почему он до сих пор с Шерлоком вместо того, чтобы искать новую квартиру и соседа по комнате, который не стал бы презирать его преданность и заботу, но Джон и его деймон не смогли бы просто так этого сделать. Они не могли избавиться от своих чувств, не могли отвернуться и притвориться, что их никто не волнует… они просто солдаты. Они делали то, что считали нужным. Конечно, это не значит, что стоит остаться несчастным, Джон подумал, не захочет ли Сара пойти выпить. Он признавал, что не уделял ей должного внимания, когда они встречались, но теперь, когда ему было просто необходимо о ком-то заботиться, чтобы избавится от постоянных мыслей о Шерлоке, он решил, что это может помочь. Если бы она была готова дать ему еще один шанс. — Пойду к Саре, — объявил Джон. Затем он почувствовал нужду на всякий случай добавить. — В холодильнике ещё осталось ризотто. Шерлок похоже хмыкнул, а Раниэль рассеянно кивнул. — И нам нужно молоко, — напомнила Амариса, когда они уже почти вышли из гостиной. Джон согласился и задумался о том, чтобы купить на обратном пути, когда Шерлок внезапно позвал. — Мы купим. Джон и деймон остановились, обернувшись, чтобы взглянуть на своих соседей. Шерлок действительно решил сходить в магазин? — Правда? — спросил Джон, ища подвох. В духе Шерлока будет: «Я куплю молоко, если вы разрешить положить в духовку что-нибудь отвратительное и антисанитарное». Но, видимо, не в этот раз, потому что Раниэль просто ответил: «Действительно». — И фасоль? — уже решил добавить Джон. Шерлок кивнул, не отрывая взгляд от телевизора. Это казалось подозрительным, будто детектив обнаружил какой-то новый аспект жизни, но сейчас Джону было всё равно. Если бы у них имелся какой-то скрытый мотив, Джон его не заметил и, честно говоря, был рад счесть это за передышку. На некоторое время они отойдут от Шерлока и Раниэля, разберутся в себе и будут надеяться, что ещё какое-то время пятый гудок не прозвучит. — Не думаю, что они поняли, — пробормотала Амариса, когда шла рядом с Джоном. — Раниэль спросил меня, почему у нас такое странное настроение, пока Шерлок разговаривал с этой девушкой-цыганкой, похоже, что они знают, что мы чувствуем. — Хорошо, слава богу за этот небольшой подарок и всё такое, — вздохнул Джон. Дело не в том, что им было стыдно за влюблённость в своих соседей: Джон никогда не чувствовал стыда за свои чувства и не собирался начинать сейчас, но он не хотел, чтобы Шерлок насмехался над его «заботой», как делал вчера. Они могли стерпеть издевательства над преданностью своей стране и сочувствием незнакомым заложникам, но не над этим. Этого стоило избежать. Джон повернул за угол, задумавшись, когда Амариса внезапно толкнулась носом в его ладонь. Джон с удивлением замедлил шаг и посмотрел на деймона. — Что, Риса? — Кто-то зовет тебя! — сказала она, кивнув в сторону улицы. Приближался человек, ускорившись, когда на него обратили внимание. — Доктор Ватсон! Доктор Ватсон! Джон мгновенно узнал его — он был другом Молли. — О, Джим… э-э, привет. Когда Джим подошёл ближе, Амариса вздрогнула — нос снова учуял этот противный одеколон. Джон заметил, что его деймона-паука не было на его плече, а контейнер из армированного стекла качался пустой. — Там мой деймон, она застряла! — быстро произнёс парень. В ту же секунду Джон перешел в «критический режим». — Где? — Вернись сюда, быстрее! Джон вернулся назад на Бейкер-стрит, в сторону взорванного здания и остановился перед дырой в кирпичной кладке примерно на расстоянии шага. — Я говорил, чтобы она не ходила, — тараторил Джим, очевидно чувствуя страх и беспокойство своего деймона. — Но она всегда была любопытной; у меня нет и шанса здесь пролезть, могу я попросить, можете, может, ваш деймон…? Джон взглянул на Амарису, она кивнула и, опустив голову на уровень плеч, не спеша осторожно поползла. — Все будет в порядке, — сказал Джон Джиму, положив руку ему на плечо: за годы врачебной практики он заимел какую-то ловкость в утешении людей. — Амариса найдет твоего деймона… — Но что, если она не сможет её вытащить? — выпалил Джим, опустив глаза, его нижняя губа слегка подрожала. — Тогда мы вызовем помощь, — продолжил Джон, его голос звучал успокаивающе. — Не волнуйся, все будет хорошо… Он чувствовал Амарису: её сосредоточенность, решительность и обеспокоенность по поводу деймона в ловушке. Она осторожно двигалась вперед, не имея возможности использовать обоняние после того, как была поражена одеколоном Джима (серьёзно, может у этого человека были какие-то проблемы с запахом собственного тела или что ещё?), а затем… Джон почувствовал вспышку чего-то похожего на облегчение, затем запутанность, которая быстро перешла в понимание и такой ужас, что у него перехватило дыхание. — Джон! — позвала Амариса. — Джон! Её страх и паника заставили Ватсона двинутся вперед и опуститься на колени, потакая какой-то сумасшедшей идее ползти следом… но потом в небезопасной близости от себя он отчётливо услышал щелчок пистолета. — Тише-тише, Малыш Джонни, — прозвучал довольный голос, настолько не похожий на высокий взволнованный голос Джима, что Джон только через мгновенье понял, что это один и тот же человек. Ужас и боль Амарисы утихали, сменяясь тревогой и мрачным осознанием бессилия. Джон медленно повернул голову, увидев четырех человек, стоящих за Джимом: каждый с пистолетом, и каждый стоял таким образом, чтобы скрыть происходящее от прохожих. На секунду Джон удивился, почему Амариса не почувствовала их, а затем вспомнил приторно-сладкий запах одеколона Джима. Похоже, здесь было всё спланировано до мельчайших деталей. «Встань» — жестом приказал Джим (если его вообще так зовут), и Джон повиновался. Против него пять человек, четверо с оружием, шансы, мягко сказать, невелики, да и Джон не собирался ничего пробовать, пока не ясно, что с Амарисой. Было ощущение, что финальная загадка для Шерлока близка. Очевидно, что это тщательно спланированное похищение, «пип», который должен был случиться… слишком много деталей, чтобы быть просто совпадением. — Кто ты? — спросил Джон, глядя в глаза человеку, который теперь не казался кем-то безобидным. — Джим Мориарти, — прошептал он. Что-то, похожее на холодные мурашки, пробежало по спине Джона. В стороне послышался рык и звуки борьбы, сердце Джона сжалось, когда он увидел, как Амарису вытащили из разрушенного здания. Ее схватили одним из тех устройств, которые использовали при ловле собак: длинная металлическая палка с проволочной петлей на конце. — Знаешь, я и не думал, что это будет настолько просто, — услышал Джон слова Мориарти, когда его с Амарисой затолкали в фургон, появившийся, казалось, из ниоткуда. — Появись кто-нибудь в беде, и вы уцепитесь за возможность стать героем, верно? Издевательский тон был почти идентичен тому, что использовал Шерлок, говоря о геройстве. — Вы знаете, куда его везти, мальчики, — почти уже прокричал Мориарти. — Я встречу тебя на месте, нужно вымыться перед важным днём. Следующий час Джон провел в фургоне с четырьмя мужчинами, нацелившими на него пистолеты. Он подумал о дюжине способов сорвать планы Мориарти и был вынужден отбросить их всех, так как ни один из них не помог бы Амарисе. Его деймон был явно недоволен наличием проволоки вокруг шеи, но её золотистые глаза и тело были неподвижны, будто она хотела, чтобы Джон прямо сейчас был спокоен и разумен. Когда фургон окончательно остановился и двери открылись, Джон был удивлен, увидев перед собой общественный бассейн. Пока ехал, он ожидал какое-то место, где Мориарти мог выспаться, пока Шерлок разгадает ещё одну загадку, или какое-то укрытие… но бассейн? Мориарти ждал, одетый в безупречный костюм и без этого удушающего одеколона. Его люди разошлись. Но даже если бы у Джона и были какие-то идеи насчёт сопротивления или побега с учётом положения Амарисы, они исчезли бы в тот момент, когда красные лазерные огоньки начали блуждать по телу его деймона. Один быстрый взгляд вниз подтвердил, что он был в таком же затруднительном положении: один прицел на правой ноге, один на животе и один мелькал над его сердцем. Снайперы. Конечно, они были. Джон вспомнил хриплый шепот Шерлока: «изящно» и понадеялся, что может свалить дрожание, как реакцию на холодный ветер, кусающий его одежду. Амариса немного сдвинулась, касаясь телом ноги человека; теплая, тяжелая и стойкая, будто олицетворяла надежность, она облегчила тянущее чувство в груди Джона. — Что думаешь, Малыш Джонни? — спросил Мориарти, указывая на себя. — Намного умнее, чем раньше, думается мне. И не буду врать, я рад, что, наконец, избавлюсь от этого ужасного одеколона, но нельзя ведь было дать твоему деймону меня учуять, верно? Джон не увидел паука Мориарти, но это и не удивительно; если бы он был преступником подобного уровня, он бы скрывал своего деймона всегда, когда это возможно. Когда Мориарти подошел ближе, Джон заметил, что это не впервой: странное отталкивающее чувство, которое он всегда испытывал, когда рядом было какое-либо заклинание. Сейчас он не был уверен, откуда оно исходит. Обычно Джон и Амариса могли спокойно заметить, где было заклинание, так же, как вы могли увидеть, какой объект в комнате кипел, не касаясь его, но, похоже, в этот раз магия исходила от самого Мориарти. Казалось, что исходила она… со всех сторон. Мориарти усмехнулся, взглянув в глаза и сказав, что точно знает, о чем думал Джон. — Как тебе костюм? Его сделала моя мать. Озарение будто ударило Джона. — Твоя мать — ведьма. — О, очень хорошо, — сказал Мориарти со снисходительностью в голосе, будто Джон был домашней зверюшкой, выполнившей забавный трюк. Если бы Джон был Шерлоком, он мог бы извлечь что-то из этого факта. Как бы то ни было, он просто вцепился в мех Амарисы, зарываясь пальцами и отчаянно пытаясь осмыслить всё это. Тот факт, что Мориарти был сыном ведьмы, был важен, он чувствовал это… но он просто не знал, почему. — Мне говорили, что ты особенный… — размышлял Мориарти, всё ещё приближаясь. — Но, думаю, они ошиблись. Джон подавил желание отстраниться, решив держаться, даже когда Мориарти оказался в неудобной близости. — Он пойдет по окраинам, и деймон будет выделять его, — произнёс преступник высоким голосом то, что запомнил. — Он найдет дом рядом с изгоями, и его душа будет уникальна. Ведьма поднимет его на ноги, ведьмы защитят его. Он выберет свой собственный путь, и он ответит на зов своей страны. Одиночество узнает его, смерть коснется его, он увидит, что другие слепы, и он узнает то, что другие не видят. И будет он нашей погибелью. И будет он нашим закатом. Холод сковал внутренности Джона. Он был не экспертом, но это звучало как… звучало как… — Это пророчество о клане моей матери, — сказал Мориарти, похоже, наслаждаясь удивлением Джона. — Знаешь, кое-кто говорит, что ты принесёшь им смерть. И моя судьба, очевидно, тоже от этого зависит. Затем он рассмеялся, будто бы сказал что-то особенно забавное. — Разве можешь ты стать причиной моего падения! Нет, думаю, гораздо более вероятно, что кто-то на совете совершил ужасную ошибку. Пророчество относится не к тебе, Джонни. Другая усмешка: самодовольная, торжествующая. — К Шерлоку. Холод, который сначала чувствовался только в животе, полз по спине, обвился вокруг сердца. Он бы хотел отрицать, хотел бы сказать, что глупое пророчество Мориарти настолько расплывчато, что может относиться к сотне человек в одном только Лондоне… Но это вызывало отвращение. Он пойдет по окраинам, и его деймон будет выделять его? Если искать того, кто держится выше общества, это Шерлок. Он найдет дом рядом с изгоями? Эта женщина-цыганка, Анджело… У Шерлока была привычка дружить с людьми, отделившимися от остальных. Его душа будет уникальна? Конечно, Раниэль такой, и уже была эта фраза о том, что деймон будет выделять его… — Нет, — сказал Мориарти, вытаскивая его из размышлений с почти слышимым щелчком. — Ничего в тебе особенного не вижу. Амариса напряглась, прислонившись ещё ближе. Джон всё ещё держался, как мог, будто оказался перед змеёй. — Не понимаю, почему Шерлок так тобой одержим, — вздохнул мужчина, действительно выглядя озадаченным. — Я имею в виду, да просто посмотри на себя. Джон убедился, что он не так сильно и дрожал, когда пальцы Мориарти потянулись и схватили его за подбородок. Рука наклоняла лицо из стороны в сторону, будто Мориарти его осматривал. Для Амарисы это было уже слишком, и Джон почувствовал, как прошла вибрация в ноге, к которой она прислонилась боком, от ее предупреждающего рыка. Мориарти моргнул, как будто спугнули какую-то его мысль, и, к облегчению Джона, пальцы исчезли. Мориарти действительно сделал шаг назад: небольшой, но между телами появились свободные десять сантиметров, которые позволили Джону немного отдышаться. Но затем он взглянул на Амарису, и его губы искривились. — Плохая собака! Затем Мориарти потянулся, выстрелил и схватил; он коснулся, он действительно коснулся правого уха Амарисы. И завернул. Это не было похоже ни на что, ощущаемое Джоном раньше. Да, боль была: он ясно чувствовал её через связь и из-за гула в ушах лишь отдалённо слышал, как заскулила Амариса, но это было ничто по сравнению с тем, что похоже, Мориарти коснулся деймона. Это было тошнотворно и неправильно в жизненно важном смысле. Было отвращение, ужас и страх, и все остальные отрицательные эмоции, они смешались, превратились в один комок и пронзили его, будто пуля. Это переходило все границы. Джон и Амариса всегда были немного скупы на прикосновения к другим. Джон не демонстрировал свои чувства с помощью физического контакта, а Амариса не трогала и не облизывала деймона, приветствуя. Они знали, что некоторые люди позволяют своим любовникам касаться своих деймонов, но их никогда не радовала такая перспектива. И теперь, чтобы это сделал Мориарти… Прикосновение было таким быстрым, но столько принесло; Джон понял, что опустился на колени, не заметив этого, его руки касались холодного пола, а его голова болталась. Плечо и нога горели, как сухой лед, и давно затянувшиеся раны пульсировали, как будто появились недавно. Амариса хныкала, прижимаясь к нему, как новорожденный щенок; слепой и беспомощный, инстинктивно ищущий тепло. Джон обнял ее руками и прижал к груди настолько, насколько мог, прислонившись к её шее. Одна рука сжимала мех на брюхе, а другая лихорадочно прошлась над ее неподвижным ухом, пытаясь стереть холодный отпечаток пальцев. — А плохих собак наказывают, — раздался голос Мориарти, мягкий и упрекающий. Так или иначе, Джон нашел силы, чтобы поднять голову, смело взглянуть на Мориарти, ненавидя человека, стоящего над ним, больше, чем что-либо за свою жизнь. Мориарти только улыбнулся, упиваясь кровожадным видом Джона, словно для него это были аплодисменты. — О, теперь я начинаю понимать, что он в тебе нашёл. Джон заставил свои мускулы замереть, чтобы остановить себя. Амариса прижалась к груди так, будто пыталась спрятаться где-то внутри него. Низкий смех, пропитанный ядом. — О, Малыш Джонни, это будет ещё веселее, чем я думал…***
Шерлок дождался, пока дверь за Джоном и Амарисой закроется, прежде чем нагло набросать приглашение. Он выбрал полночь, так как нескольких часов наверняка хватит, чтобы подрывник успел туда добраться из любой точки Лондона. Шерлок был уверен, что подрывник в Лондоне: он бы не пошёл на это, не имея возможности следить за событиями лично. В конце концов, он хотел поиграть. Следующие несколько часов детектив провел в квартире, считая минуты. Раниэль тоже был взволнован: забирался на кофейный столик, чтобы сразу же спрыгнуть с него, носился туда-сюда возле окна. — Думаешь, стоило им сказать? — спросил хорек, запрыгнув к Шерлоку в кресло, глядя на розовый телефон в ожидании звонка. Не нужно было уточнять, о ком речь. — Нет, будет лучше, если в этот раз они останутся в стороне. Во многом потому, что Джон и Амариса, похоже, не оценили игру, как Шерлок и Раниэль. А также из-за того, что подрывник адресовал все эти блестящие маленькие головоломки Шерлоку и Раниэлю и мог отреагировать не лучшим образом, если вмешается кто-то еще. Добраться до бассейна достаточно легко, вскрыть замки и проскользнуть внутрь, но Раниэль почти извивался от восторга на плече Шерлока, когда они, наконец, вошли. Запах хлора витал в воздухе, и, даже несмотря на волнение, они не забывали, что преступник опасен: Шерлок оглянулся, проверяя, нет ли людей, прячущихся в тени, и Раниэль принюхался, пытаясь найти взрывчатку. Казалось, здесь пусто, и Шерлок уже достал флешку, эффектно сообщая о своём прибытии, когда Раниэль внезапно замер. — Джон… — прошептал он, не веря. — Я чувствую запах Джона… Шерлок застыл на месте, все мысли и планы мгновенно перемешались. С чего бы в бассейне пахло Джоном? Он не знал, что задумал Шерлок, не был здесь раньше, так как Раниэль почуял здесь Джона? Одна из дверей открылась и закрылась, звук эхом разлетелся в помещении. Шерлок повернулся на автомате, будучи уверенным, что он и его деймон столкнутся с вошедшим лицом к лицу. Это был Джон. Джон, одетый в тёплую зеленую парку; его обычно выразительное лицо сейчас казалось расчётливым, пустым. Амарису нигде видно не было. — Привет, — Джон поздоровался, его голос был блеклым и холодным так же, как и выражение его лица. — Вот это поворот, да, Шерлок? — Джон… — вздохнул Шерлок, даже не понимая, что произнёс имя мужчины будучи в замешательстве, ещё до того, как мозг снова начал думать. — Какого черта? — прошептал Раниэль, его нос дергался, а его взгляд метался из стороны в сторону в поисках Амарисы. — Такого ты не ждал, верно? Голос Джона по-прежнему был лишён интонации и эмоций, но глаза моргали довольно часто. Это что-то означало, Шерлок был не уверен, он не мог делать выводы из сложившейся ситуации, казалось, решение было одно, но слишком невероятное. Джон пришёл на встречу. Джон пришёл на встречу к Шерлоку. Джон был подрывником. Джон и Амариса смогли одурачить Шерлока и Раниэля, целиком и полностью. Но как, как они могли…? Нет, хорошо, что они не оставили никаких доказательств. Ничего не связывало их с преступлениями, и не вызывало даже малейших подозрений, а это значило, что Шерлок и Раниэль могли скрыть свою причастность. Они могли укрыть их, научить, как сдерживать свои порывы. И всё же эти заложники, наверняка, были ужасными людьми, раз Джон с ними это сделал; должно быть, эта старая слепая женщина была чудовищем. Затем Джон вытащил руки из карманов, раскрывая парку, открывая грудь на которой виднелись провода, огоньки и белые блоки. На груди Джона была бомба. Раниэль взвизгнул, и его лапы судорожно сжались на плече Шерлока, крошечные когти прокололи одежду и глубоко впились в кожу над ключицей. Шерлок этого не почувствовал. — Ну, что ты велишь говорить ему дальше? — сказал Джон, и, наконец, Шерлок узнал в голосе мёртвое, бесстрастное повторение чьих-то слов. Джон отстранил края парки, демонстрируя черный жилет с прикрепленными к нему несколькими килограммами Семтекса, переплетёнными проводами, словно змеями. Один лазерный прицел снайперской винтовки перемещался по блоку взрывчатки возле сердца. Джон был заложником. Больше ничего Шерлок сейчас не мог понять, будто это всё, что его мозг был согласен принять. Джон — заложник, а где Амариса? Он и Раниэль медленно приблизились, оглядываясь назад, наклоняя головы, чтобы просмотреть тёмные ряды сидений над ними. Снайпер был где-то в здании. Если бы они могли только узнать, где… — Кружка пива, — глухо сказал Джон, его голос заставил Шерлока напрячься, он почувствовал, как Раниэль дрогнул, желая подойти к Джону, успокоить его. — Кружка пива. Кружка пива. На третьем повторении голос Джона сломался, и он побледнел, слегка покачнувшись на месте. В этом не было бы никакого смысла, но Шерлок знал, в данный момент что-то с Амарисой, и Джон это чувствует. — Довольно! — огрызнулся детектив, ещё пытаясь оставить голос низким и спокойным, хоть от снайпера это и не избавит. — Я никого не вижу, — выдохнул Раниэль над ухом человека, Шерлок почувствовал страх своего деймона. — Не вижу снайпера, и я не могу… я не чувствую запаха Амарисы. Логично, хлор перекрывал запахи, это, вероятно, и есть причина, почему его деймон не может обнаружить запах волчака. Этот вывод на заявление Раниэля не смог помешать сердцебиению ускориться. Но затем Джон снова заговорил, Шерлок слушал, не смотря на него. — Отлично придумано. Бассейн, где погиб маленький Карл. Того остановил. Джон поморщился, слегка повернув голову и закрыв глаза, будто не хотел говорить то, что ему диктовал голос. Раниэль теперь действительно наклонился вперед, как бы готовый прыгнуть к нему. — И Джона Ватсона тоже остановлю, — сказал Джон, и его голос по-прежнему остался монотонным, когда он взглянул на прицел на своей груди. — Остановлю его сердце. — Кто ты? — Теперь Шерлок кричал, он уже не мог это терпеть. Потому что это было не похоже на игру. Он играл с восхитительно запутанными делами и людьми, на которых было плевать, но не с уже решённой загадкой, где жизнь Джона и Амарисы на волоске. Шерлок хотел тайм-аут или финал игры, или что-то подобное, остановившее бы всё это. — О, ты знаешь, кто я, — раздался резкий голос с другого конца бассейна. — Мы встречались до этого, помнишь? Честно говоря, Шерлока менее заботила внешность и личность мужчины, чем то, что рядом он тащил Амарису, кажется, за недлинную цепь. И хотя волчак ощетинилась и показывала клыка, она не рычала и, похоже, лишь пыталась отбиться. Шерлок не хотел даже думать о том, какая угроза или сила может заставить Амарису чего-то бояться. — Риса… — прошептал Раниэль, имя эхом разлетелось во внезапно возникшей тишине. Стремясь отвлечь внимание подрывника от очевидной паники своего деймона, Шерлок достал пистолет. Несмотря на то, что люди привыкли говорить об отсутствии у него и Раниэля чувства самосохранения, нужно быть идиотами, чтобы соваться к преступникам без оружия. Но пистолет ничего сейчас не значил. Пустая угроза по сравнению с гораздо большей: бомба у Джона на груди и бессильная Амариса. — Должно быть, нас представили не должным образом, — размышлял человек, что-то в его внешности, голосе, заставило Шерлока мысленно вздрогнуть. — Джим Мориарти, — объявил он. — Привет! Раниэль зашипел, и, хотя какая-то часть мозга Шерлока начала вспоминать, имя «Джим» наконец-то подсказало нужное направление мыслей. «Джим» из больницы, друг Молли, тот, на кого он даже не взглянул, потому что был слишком занят (идиот, идиот), и почему он просто не потратил немного времени, чтобы классифицировать деймона этого человека, наверняка это что-то бы о нём сказало? Мориарти шагал около края бассейна, и Амариса становилась более оживленной с приближением к Джону. Она дёргала головой и плечами, будто пыталась скинуть серебристую цепь с шеи; шла напряжённо и иногда отшатывалась от Мориарти ещё сильнее, словно прилагала усилия, чтобы себя контролировать, но не могла перестать пытаться добраться до своего человека. — Не стоит, — сказал Мориарти, голос такой же мягкий, как если бы он ругал своего питомца. — Ты ведь знаешь, что происходит с плохими собаками. Шерлок ожидал, что это спровоцирует какую-то реакцию: рык, комментарий, но, на удивление, Амариса пошла тихо и безропотно, а Джон тяжело сглотнул. Шерлок изо всех сил старался не думать о том, сколько Мориарти держал Джона и Амарису. Сколько часов они пробыли здесь одни по его милости, и что за это время произошло. — Я дал тебе понять, Шерлок, — Мориарти продолжил разговор, начатый ранее. — Дал легчайший намёк на то, что я творю в этом дурном мире. Я большой специалист, как и ты. Так вот как они собирались играть? Мориарти даже не взглянул на Джона и Амарису, и хорошо: чем меньше внимания он им уделял, тем менее вероятно, что он собирается им навредить. — Дорогой Джим, — размышлял Шерлок, даже когда думал больше о том, стоит ли протянуть руку Раниэлю, чтобы попытаться успокоить дрожащего хорька. — Пожалуйста, как бы избавиться от стервы-сестры моего любовника? Дорогой Джим, как мне исчезнуть в Южной Америке? Мориарти усмехнулся. — Всё точно. Он подходил всё ближе и тащил с собой Амарису. Шерлок чувствовал благодарность за то, что расстояние между Джоном и его деймонами уменьшилось и доставляло меньше неудобств, было почти комфортным. — Злодей-консультант, — прошипел Шерлок. — Блестяще. Потому что так и было, стоило это признать. Пока детектив с Раниэлем решали головоломки Мориарти, они были бы рады поддерживать эту игру ещё долгое время, лишь бы им не было снова скучно. Но Джон Ватсон и Амариса были неприкосновенны. Джона и Амарису это не должно было коснуться, но, когда Мориарти пересек эту черту, он сам подписал свой смертный приговор. — Не так ли? — Мориарти всё продолжал. — Никто не добирается до меня… и никто не доберётся. Шерлок снял пистолет с предохранителя: резкий щелчок. — Лишь я. — Ты подошел ближе всех, — уточнил Мориарти. — И встал у меня на пути. — Спасибо. — Это был не комплимент. — Нет, это он. — Ладно, пускай так, — Мориарти пожал плечами, и под его напыщенным тоном Шерлок различил раздражение, и у него было представление, откуда оно. Бомбы, загадки, кроссовки… с самого начала целью было внимание Шерлока. И хотя казалось, что сейчас Шерлок больше заинтересован перепалкой, взгляд Раниэля, который постоянно бегал между Джоном и Амарисой и останавливался на Мориарти лишь на мгновение, показывал, на чём сейчас зациклены все его мысли. — Но игры кончились, Шерлок. Детка достал папу, — последняя фраза Мориарти, возможно, должна была рассмешить, но она добавила только больше тревоги. Что он имел в виду под «кончились»? Что это будет значить для Джона и Амарисы? — Я показал тебе, на что способен, — продолжал Мориарти. — Я оттянулся с этим народцем, всё это маленькие забавы, в том числе тридцатимиллионный блеф, я просто хотел с тобой поиграть. Так что прими дружеское предупреждение: прочь с дороги. Он снова начал идти вперед, и в движениях Амарисы наблюдалось подавляемое стремление. Она явно отчаянно пыталась приблизиться к Джону, но не заговорить. Мориарти все продолжал говорить, но теперь в его голосе появилось наслаждение. — Хотя, такое удовольствие, эта наша с тобой игра. Я не должен был, но хотя ты всё равно здесь. Что-то, похожее на тревогу, мелькнуло в глазах Джона, будто Джон в этих словах увидел то, что было скрыто от Шерлока. — Погибли люди, — сейчас Шерлок не представлял, что сделать, чтобы Джон и Амариса отсюда исчезли. Он не мог придумать ничего, кроме как сыграть, Раниэль помочь ничем не мог: деймон стал бесполезен в ту секунду, когда Джон раскрыл парку. — Кто бы мог ПОДУМАТЬ! — Прорычал Мориарти. Затем, решив кого-нибудь наказать за свою же несдержанность, он потянул за цепь, лежащую в руке, на мгновение безжалостно натягивая, прежде чем расслабить снова. Джон вместе с Амарисой начали хватать воздух, и как только их прекратили душить, Амариса рефлекторно зарычала: предупреждает о том, что она не может терпеть этого злоупотребления властью. Шерлок ожидал, что Мориарти это проигнорирует или, может, повторит то же предупреждение, что и раньше, о судьбе «плохих собак». И, конечно, он не ожидал, что в действительности Мориарти коснется деймона Джона. Он потянулся и схватил Амарису за ухо, будто воспитывал своего питомца. Амариса пронзительно взвизгнула, но почти не сопротивлялась: была ошеломлена, дрожала, а лапы подгибались, словно теперь её держала на ногах только цепь. Джон побледнел и задрожал, выглядел так, будто его сейчас или стошнит, или он вовсе потеряет сознание. Шерлок почувствовал отвращение и ужас, словно застал Мориарти, насилующего Джона на плитке. Его собственные эмоции были настолько сильными, что они накрыли Шерлока с головой и стёрли его разум, когда Джон покачнулся и ахнул, а Амариса захныкала. — Прекрати! — закричал Раниэль, голос звучал надломлено. Казалось, удовлетворившись реакцией деймона Шерлока, Мориарти наконец отпустил Амарису. На самом деле отпустил её, отбросив цепь и даже не пытаясь остановить ее, когда она побежала к своему человеку. Джон опустился на колени, ухватился за нее, не обращая внимания на громоздкую бомбу и лазерные прицелы, движущиеся по ним. Он крепко обнял своего деймона, поглаживая и шепча что-то, они оба дышали часто и неглубоко, а на глазах появились слёзы от облегчения. Шерлок чувствовал себя вырванным из реальности, как будто ужас прикосновения Мориарти к Амарисе заставил его разум уйти. Он даже не понял, что что-то говорит, пока не почувствовал, как губы и рот двигаются. — Я убью тебя. Раниэль дрожал на плече Шерлока, его худое тело было напряжено. Если бы деймон Мориарти был поблизости, Шерлок знал, что Раниэль разорвал бы его на части. Мориарти фыркнул. — Нет, ты не станешь. Ясно, что он не знал Шерлока и думал, что это так, но это было не главной заботой детектива. — Вы в порядке? — спросил он, четко адресуя вопрос Джону и Амарисе. Они были так прижаты друг к другу: Амариса головой уткнулась в грудь Джона, а лицо человека было спрятано в её мехе. Сначала Шерлок не был уверен, что его услышали. Но потом они переместились достаточно для того, чтобы было видно лицо Джона и часть морды Амарисы, её золотистый глаз. Мориарти наклонился над ними, и руки Шерлока крепче сжали пистолет. Если он снова попытается коснуться Амарисы… — Вы можете говорить, Малыш Джонни, — сказал он, его голос был пропитан насмешливостью. — Давай. Но Джон ни слова не сказал, просто молча кивнул. При этом Раниэль, такой взволнованный ранее, внезапно полностью расслабился, он практически распластался на плече своего человека. Шерлок хотел прикоснуться к нему, но он не мог выпустить из рук флешку или рисковать, отводя Мориарти. Вместо этого он слегка наклонил голову, касаясь хорька краем уха и надеясь, что тот поймет. В тот же момент он сунул флешку Мориарти в лицо. — Возьми это. Это был не лучший вариант, но если бы человек смягчился предложением Шерлока, он мог бы позволить уйти Джону и Амарисе. Довольная улыбка Мориарти и поцелуй, который он адресовал темному пластику, заставили Шерлока на мгновение понадеяться, но только на мгновение. — Скучно, — пропел Мориарти, отбрасывая флешку в воду. — Я мог взять данные в любом месте. Шерлок даже не видел, как Джон двигался. Вот он стоял на коленях, обхватив руками своего деймона, а вот встал на ноги, обхватив шею Мориарти одной рукой. — Шерлок, беги! Раниэль испустил испуганный вздох, а Шерлок прицелился, но ни один из них не сделал и поворота в попытке убежать. Амариса зарычала, чувствуя себя расстроенной, будто она и Джон ожидали, что Шерлок и его деймон подожмут хвосты и оставят их с сумасшедшим преступником, который не обладал совестью. — Хорошо, — прошипел Мориарти почти любезно. — Отлично. Прицел бегал по телу, пытаясь найти подходящее место, чтобы не задеть Мориарти. — Если ваш снайпер нажмёт на курок, мистер Мориарти, тогда мы оба взлетим на воздух, — ухмыльнулся Джон, голос звучал довольно грозно, как и рычание волчака. — Он милый, я понимаю, почему он тебе нравится, — сказал Мориарти Шерлоку, совершенно не обращая внимания на опасность от человека, держащего его. — Иногда люди так привязываются к своим домашним питомцам. Джон отдёрнул Мориарти, как бы пытаясь его заткнуть. К сожалению, это не сработало. — Трогательная преданность, — ухмыльнулся Мориарти, поворачивая голову, чтобы на мгновение посмотреть Ватсону в глаза. — Но… Упс! Тут вы просчитались, доктор Ватсон. Джон замер. — Шерлок… — вздохнула Амариса, ее хвост опустился и скрутился между лапами. Раниэль выгнулся на плече Шерлока, но затем резко опустился. Шерлок не видел лазерный прицел, но предположил, что он кружит где-то в области черепа. Он качнул головой, не желая, чтобы Джон его отпускал. У бывшего солдата было преимущество, не стоит его упускать из-за Шерлока. Но руки Джона ослабли, соскользнув с тела Мориарти, и он отступил туда, где стоял раньше, прицел вновь появился на груди. Амариса подошла ближе к человеку, прижав голову к его ноге. Мориарти ухмыльнулся, а потом внезапно вернулся к делу. — Ты знаешь, что будет, если ты не оставишь меня в покое, Шерлок? Так ведь? — О, позволь угадать, ты меня убьёшь. — Это было очевидно, Шерлок почувствовал облегчение от того, что Мориарти теперь угрожает напрямую ему и Раниэлю, а не Джону и Амарисе. — Я должен, — размышлял он. — Я действительно должен, но… — Вздох, который он издал, будто принадлежал влюблённой девочке-подростку. — Думаю, я дождусь особого случая. Нет, конечно, если ты не прекратишь соваться… Я тебя сожгу. Мориарти скривился от ненависти и тоски. — Я тебе сердце выжгу. Не смотри на Джона. — Из проверенных источников известно, что у меня его нет, — голос Шерлока звучал холодно. Лицо Мориарти выражало неприкрытое разочарование из-за такой очевидной лжи. — Но мы оба знаем, что это не совсем так. — Не смотри на Джона, — повторял себе Шерлок. — Ты и так дал Мориарти достаточно рычагов за сегодняшний вечер. Только. Не. Смотри. На. Джона. Он подавил это и надеялся, что Раниэль тоже себя контролирует. Хотя на самом деле подозревал, что это не важно — если Джон раскрыл свои карты, то они, конечно же, тоже. — Ну, пойду, пожалуй, — неожиданно объявил Мориарти. — В общем, рад был поболтать. Он оглянулся на Джона и Амарису, и хотя они не дёрнулись и не отодвинулись назад, было очевидно, что они этого хотели. Ярость стягивала всё внутри Шерлока, как живое существо. Мориарти навредил Джону, коснулся Амарисы и теперь думает, что может просто уйти? Немыслимо. — А вдруг я тебя пристрелю? — прошипел Шерлок, а Раниэль ощетинился. — Прямо сейчас? — То сможешь упиться выражением удивления на моём лице, — Мориарти картинно изобразил шок. — Потому что я удивлюсь, Шерлок, честное слово. И, пожалуй, слегка… разочаруюсь. Но долго упиваться тебе не придётся конечно. Он был прав. Как бы Шерлок не старался, он не мог рисковать, пока Джон в опасности. Мориарти направился к выходу, не спеша, будто у него было все время мира. — Чао, Шерлок Холмс. Шерлок подошел ближе к Джону. Он почувствовал желание бросить последнюю фразу. — Схвачу тебя позднее. — Ни за что, — выкрикнул Мориарти, прежде чем дверь захлопнулась. И люди, и деймоны всё ещё держались настороженно. Затем Шерлок опустился на одно колено перед Джоном и начал отстёгивать жилет. Раниэль спрыгнул на пол и приблизился к Амарисе, зубы сомкнулись на цепи и стянули её с шеи. — Ты в норме? — Шерлок и его деймон спросили одновременно. Краем глаза Шерлок заметил, как Амариса коснулась носом Раниэля, молча заверяя. Но Джон тяжело дышал, его голова была откинута назад, Шерлок не видел его лица. — С тобой все в порядке? — повторил Шерлок. — Да, я в порядке, я в порядке, — вздохнул Джон, пока Шерлок стягивал жилет и парку. — Шерлок? Шерлок? Невероятно, Джон беспокоился о нем даже после всего, что пережил. Но на это не было времени: не было никакой гарантии, что Мориарти действительно исчез. Шерлок поднял пистолет с пола и пошел проверить, но вскоре обнаружил, что не может уйти далеко. Раниэль не последовал за ним. Когда он снова вошел в бассейн, Джон присел у стены кабинки, одна рука ерошила мех Амарисы, и он действительно спрашивал у Раниэля, всё ли в порядке. — Мы в порядке, — пробормотал хорек, облизывая морду Амарисы, будто пытаясь успокоить ее, но его движения были слишком лихорадочными, чтобы их действительно можно было назвать «успокаивающими». Шерлок понимал: он сам не мог стоять на месте, будучи настолько напряжённым, ужас до сих пор пробегал по позвоночнику. Он вспомнил руки Мориарти на Амарисе с новой вспышкой раздражения и подумал, сколько раз она и Джон были подвергнуты этому до того, как он и Раниэль пришли. Он вспомнил, как Джон без колебаний набросился на Мориарти и задумался, сколько людей могут проявить такое же бесстрашие. — Это… То, что ты сделал, — пробормотал Шерлок, зная, что он изъясняется не совсем понятно, но ему было необходимо это сказать. — То, что ты там намеревался… кхм… здорово. Амариса, казалось, улыбнулась, и уголок губ Джона слегка поднялся. — Я рад, что никто этого не видел, — вздохнул он. — Рад, что никто не видел? — уточнил Раниэль. — Как ты срывал с меня одежду в пустом бассейне, — прояснил Джон с усталой улыбкой. — Люди бы начали болтать, — закончила Амариса с ухмылкой. Шутка. И как Джон и Амариса шутили после того, как подверглись насилию? Шерлок попытался ответить. — Ну, люди всегда болтают. Джон снова улыбнулся, и Шерлок обнаружил, что мышцы его лица пытаются сделать тоже самое. Амариса игриво прикусила ухо Раниэля, а хорек резко толкнул её в подбородок. Весело фыркнув от поведения своего деймона, Джон начал подниматься на ноги… а затем внезапно остановился. На его рубашке танцевало пятно красного света. К нему присоединились другие худшие страхи Шерлока подтвердились: туча лазерных прицелов была повсюду, покрывая Джона, Амарису и даже Раниэля. Все его мускулы напряглись, рука снова крепко сжала пистолет. Джон тоже был готов действовать, хотя явно не знал, как именно, и Раниэль прижался к Амарисе так, будто полагал, что его гораздо меньшее тело может как-то её защитить. Амариса была единственной, кто смог соответствующе прокомментировать ситуацию. — Вот дерьмо!