Везде есть подвох

Тихий стук в дверь. Юноша, сидящий за рабочим столом, обернулся на звук. Дверь вскоре заскрипела и открылась, в её проёме появился Генри Аллен. Он улыбнулся и заботливо оглядел сына. — Как ты, сынок? — ровным тоном спросил отец, опираясь на дверной косяк плечом и складывая руки на груди. — Никак, — глухо отозвался Аллен-младший и отвернулся к столу. Компьютер освещал его лицо, но ни «машина», ни отец не волновали парня. Барри, взяв карандаш, начал им скрести по бумаге. — Я записал тебя к доктору. Сходи к нему, пожалуйста, — продолжил Генри, уже более обеспокоенно смотря в затылок сыну. — Он такой же, как и все, — начал было Барри меланхолично, но тут на лице его появилась морщинка от нахмуренных бровей, а он сам резко перешёл на крик: — ОН не поможет мне! Только в дурку уложит! Парень скинул со стола бумаги и карандаши и горько и очень тихо всхлипнул. Генри — хороший отец, но даже он не знал, как помочь своему сыну. Он был хорошим мужем, пока его жена была жива. Он — хороший хирург, ведущий специалист в своей больнице. Он может остановить любое внутренее кровотечение, может отстоять тридцать шесть часов за операционным столом. Но он не может помочь Барри с его проблемой — непроизвольными галлюцинациями, заставляющими сына страдать, и не известно с чем связанными. Барри никогда не говорил отцу, с чем связано очередное видение. Это не нарколепсия и не шизофрения. Это почти необъяснимо. Поэтому все психологи и психиатры хотели положить его на лечение в психиатрическую больницу. Они не знали, как его вылечить. Проще избавиться, списав всё на неизлечимый недуг. — Он — мой старый знакомый из другого города. Профессионал своего дела. Приехал к нам на время, ведёт занятия в университете. Он согласился проводить с тобой сеансы психотерапии, — продолжил Генри и, подойдя к сыну, положил руку ему на плечо. Он всегда так делал, когда не знал, как можно поддержать Барри. — Обещаю, он ни в коем случае не отправит тебя в больницу. Юноша лишь уткнулся лбом в пустую столешницу и с каким-то рыком выдохнул. — В твоей больнице опять пойдут слухи, что твой сын псих. Я не пойду на приём в больницу... — проскрипел брюнет и, подняв голову, наконец-то повернулся к отцу. — Я не хочу, чтобы тебя опять осуждали, — глядя ему в глаза, проговорил Барри. — Мне всё равно, что скажут остальные. Но если тебе будет спокойнее, то я уже договорился о приёме на дому. Поэтому в этот вторник ты идёшь к нему. *** За окном лило как из ведра. Сквозь дождевую занавесь еле проглядывались силуэты деревьев. Начало октября встретило город каждодневными ливнями и абсолютно пасмурным, свинцовым небом. Барри открыл глаза и, ещё сладко потягиваясь и зевая, протянул руку под подушку. Нащупав там телефон, он посмотрел на экран и тут же подскочил. — Чёрт! Чёрт!!! — завопил он, как ошпаренный. — Долбанный будильник! Он опять не сработал! — корил парень несчастный телефон, впопыхах оглядывая комнату на предмет своей одежды. — Пятнадцать минут! Чёртовых пятнадцать минут осталось, а я ещё в трусах. Всё это время Барри пытался собраться, стараясь ничего не забыть. Уже по пути к метро он понял, что взять зонтик — была хорошая идея, но он его таки забыл, прямо перед дверью. Вызвать такси — тоже была хорошая идея, но парень понял это, только когда какой-то мужик вжал его в поручень. Дождь потихоньку успокоился, но внешний вид Барри это не спасло. Промокший до нитки, парень стоял в дверях, разглядывая свои забрызганные грязью кеды. Поправив прилипшую к телу мокрую толстовку, он протянул руку к звонку и нажал на клавишу два раза. Через небольшой промежуток времени он наконец-то услышал шаги, и дверь распахнулась. Юноша поднял голову и тут же натолкнулся на взгляд небесно-голубого цвета глаз. "Как близко", - пронеслось в голове Барри, когда он почти носом воткнулся в нос мужчины, стоящего перед ним. — Аллен? — тихо спросил мужчина в чёрных штанах и таком же чёрном свитере, а затем повернулся к парню спиной, не дожидаясь ответа, и прошёл вперёд. — Да, — замявшись, пробурчал юноша. — Извините, я опоздал... — продолжил мямлить он, проходя следом за мужчиной. — Я — Барри, — выпалил он, надеясь, что доктор представится в ответ. — Разуйся, — всё так же тихо сказал высокий брюнет, носом указав на грязную и мокрую обувь парня. — Не хочу, чтобы ты пачкал полы. Барри кивнул и, присев на корточки, принялся за шнурки, попутно водя глазами по сторонам. Доктор был босым. "Странный", — подумал парень и, наконец, разобравшись с обувью, встал. — Что вас тревожит, мистер Аллен ? — спросил доктор, глядя на молодого человека, сидевшего напротив. Тот всё так же мялся и перебирал мокрый рукав толстовки. Не успел Барри ответить, как доктор лукаво улыбнулся, показав морщинки вокруг глаз. — Наверное, мокрая одежда? — Да, — уже более расслабленно протянул парень. Мужчина встал и скрылся за дверью. Юноша опешил и тоже встал. Но только он успел сделать первые шаги вслед за доктором, как наткнулся на него. — Держите, мистер Аллен, - проговорил доктор и протянул полотенце и рубашку. Барри вежливо улыбнулся. — Спасибо, — поблагодарил тот и поспешно начал выпутываться из мокрой одежды, не замечая ни доктора, ни интереса, с каким мужчина за ним наблюдал. Взгляд его голубых глаз скользил по телу юноши. Вначале оголилась спина — позвонки торчали сквозь тонкую бледную кожу — затем живот и грудь. Доктор заострил внимание на рёбрах. Они были расцарапаны не просто тонкими царапинами, а рытвинами от ногтей. Человеческих. Тёмно-багровые, длинные пятна с уже запёкшейся кровью. Они красовались на шрамах от таких же царапин. "Неужели у мальчонки всё так плохо?" — пронеслось в голове у доктора. Отвлёкшись от увечий, он поднял взгляд на копошащегося мальчика и сложил руки на груди. Доктор почему-то всё ещё стоял, хотя мог уже давно сесть, не дожидаясь, пока его пациент переоденется. И он, мысленно одёрнув себя, сел. Закинув ногу на ногу и поправив очки, доктор взял в руки планшет и закрепил на нём пару листов А4. Барри был в неплохой форме для своих девятнадцати лет: поджарый, высокий. Но последние месяцы приступы мучили его чаще: он стремительно худел, нервы сдавали. Он старался больше спать. Во сне с ним ничего не происходило, но под утро, когда ему снились кошмары, он расчёсывал себе рёбра. Не специально. На каком-то подсознательном уровне он пытался проснуться. Но уж лучше разодранные рёбра, чем мучительные галлюцинации, которые выбивали его из колеи на полдня, даже если само видение длилось не дольше пяти минут. — Так что же вас беспокоит? — продолжил доктор, когда парень уселся на диван. — Как мне вас называть? — спросил юноша, взглядом уперевшись прямо в голубые глаза доктора. — Харрисон, — сухо ответил мужчина, не понимая почему он представился именно так. Для всех он был доктор Харрисон Уэллс. Но этот мальчишка вызвал у него доверие, с самого первого момента, как только он открыл дверь и увидел его зелёные глаза. Они, как маячок, подали сигнал, что ему можно доверять, и что он безобиден. Барри заулыбался, как малое дитя, и опустил глаза в пол, вспоминая, по какой причине пришёл в этот дом. Улыбка тут же сползла. — Меня беспокоят видения. Или галлюцинации. Мне с этим тяжело. Мне кажется, что я живу чужой жизнью и не могу проснуться. Понимаете, словно я перепутал сон и реальность. Но на самом деле сны это и есть реальность. А я застрял здесь. Я пытался рисовать то, что вижу, но, когда я сажусь за стол и беру карандаш, становится страшно. Что если видение повторится. Что если я не смогу выйти из этого состояния, — задумчиво, но всё как на духу выложил парень и сжал кулаки до белых пятен на костяшках. — После чего у вас это началось? — ровно продолжал Уэллс, по-учительски глядя на Барри. Юноша задумался. Он не знал, почему это начало с ним происходить год назад, но резко выпалил: — Год назад моя подруга вышла замуж, — Барри помолчал и затем добавил: — Я не знаю, только это приходит на ум. — У вас были прежде отношения? — Нет, — глухо, с каплей боли отозвался юноша и опустил голову. И доктор понял, что дело касается подруги Аллена-младшего. — Хорошо. На сегодня, я думаю, с тебя хватит. Приходи завтра. Сейчас у меня занятия. Встав с кресла, Уэллс закрыл планшет и запихнул его подмышку. — Рубашку оставь себе, — бросил Харрисон, отворачиваясь от парня, и направился в коридор. Барри поспешно встал и побрёл за ним. Но когда он дошёл до коридора, то там никого уже не было. Барри замер, не зная, обуваться и уходить или искать доктора в огромной квартире. — Приходи завтра после девяти вечера, — донёсся голос из какой-то комнаты. — Хорошо, — ответил Барри, подумав, что ответ прозвучал как-то глупо, и, обувшись, тихо вышел на улицу. *** — Айрис привет, — растянул губы в улыбке брюнет, когда девушка подошла к нему и подсела за столик, поставив перед ним кружку кофе. — Что за рубашка? — тут же лукаво улыбнувшись, спросила девушка, поправляя волосы и не сводя любопытного взгляда с парня. — О, я был сегодня у доктора Харрисона... Это мой новый психолог. Или психиатр. Я уже не знаю, кто они там по профессии. Мозгоправ, короче, — отхлёбывая кофе, начал Барри. — Сегодня был дождь... — Да... — протянула выжидающе девушка и подняла брови. — Нуу... я... как всегда, опаздывал и попал под дождь, и испачкался весь с головы до пят. И зонтик забыл... — Барри оттягивал момент того, когда он всё выложит Айрис. Врать он не умел. По крайней мере, ей. Она тут же ловила его на этом. Но и говорить то, что он в рубашке своего доктора, ему тоже было не ловко. Вообще, вся ситуация, произошедшая с утра, была нелепой. Ему было и странно, и противно, и вообще вызывало бурю эмоций. — Этот доктор странный. Но вроде бы заботливый что ли... — мямлил юноша, отводя взгляд, глядя то в окно, то на пол. — Ну, говори уже, Барри! — беззлобно рыкнула Айрис; в ней кипело любопытство, и поэтому она сорвалась. — Это рубашка доктора Харрисона. Он дал мне её, потому что я промок. И сказал оставить. И вообще, следующий приём у него завтра. После девяти вечера, — выпалил парень и зажмурился. Ему почему-то было очень стыдно. Может потому, что при первом взгляде на мужчину он понял, что он — его родственная душа и такому человеку, как он, можно всё рассказать. Но ему — Барри Аллену — не пятнадцать лет, чтобы говорить чепуху про родственные души и тому подобное. Ему казалось это неестественным. Так было потому, что все врачи, к которым он ходил, норовили задеть парня, говорили, что все его видения — всего лишь временное нервное расстройство. Возраст такой. Прежние врачи пичкали Барри дорогими препаратами, которые сами и продавали. Прежние врачи всегда смотрели на него свысока и вообще воспринимали, как психа. Никакого причастия к своей душе или проблеме Барри от них не чувствовал. А от Харрисона веяло теплотой несмотря на его отстранённый вид и холодные глаза, притягивающие взгляд.