***
Юнги медленно плетётся по коридору, огибая столпотворение школьников и слушая через один наушник музыку, которая ему очень, так сказать, понравилась. Свою, как он делал раньше, Юнги не сможет сочинять после того, как забросил придумывать песни, хотя это не Мин виноват. Тюрьма всегда будет находиться на другой стороне подноса. Сейчас, кроме музыки, его волнует и учёба, которую придётся соблюдать из-за родителей, но ведь можно и не делать это. Но Шуга решает начать соблюдать эти правила, что наставили родители из-за своего младшего брата. Всё-таки оставлять в одиночестве и с родителями не очень хорошо. Мама и папа могут спокойно отдать младшего на попечение какой-то девчонке, которая владеет лишь деньгами и хочет прибрать себе младшего красавчика семьи Мин. Юнги обещал брату, будучи ещё в раннем возрасте, что будет оберегать его от каких-то идей родителей. Мама хочет отдать на танцы? Нет, потому что братец хочет на вокал. Папа хочет пригласить на ужин родственников? Нет, потому что младший желает уединения из-за простуды. И всё остальное, что Мин-старший всегда выполнял, срывая важные встречи или приёмы, а один раз даже сбежал с братом. Юнги делал всё, что пожелает маленький брат, который никогда не просил чего-то ценного, как делают другие, богатые, дети, что росли жадинами. Всего лишь старался идти по своему пути, ведь старший брат сказал, что нужно строить свою мечту, а не навязываться на чужую и страдать всю жизнь. Младший это и делал, соблюдал то, что говорил ему Шуга и, главное, понимал. Мина-старшего вырастили совсем по другим стандартам. Парню навязали свои идеи и мысли. Как говорил отец: «Ты должен возглавить компанию, сынок». Но Юнги вовремя изменил настрой родителей и уже побывал в тюрьме, а те его стали недолюбливать и даже ненавидеть. Как раз-таки из-за этого купили ему дорогую машину и дом, чтобы старший сын не жил с ними под одной крышей. Мин и не расстроился, спокойно взял ключи и, не прощаясь, ушёл от этого проклятого особняка. Пробыв в тюрьме, Юнги многое понял и осмыслил, поменял отношение к жизни и своим предпочтениям. Он решил для себя, что если не получится быть рэпером, то станет владеть компанией, но не отцовской, а своей, задавив этого утырка на своё место. Не обращая внимания, Юнги проходит мимо компании подростков, взглядом находя свою новенькую машину, и поворачивается на ту группу школьников, скользя по их лицам. Мин сдерживает себя, чтобы на его лице не появилось удивление и шок, которые прибыли совсем неожиданно, заметив в этой толпе два знакомых лица. Черноволосый подходит чуть ближе, на два или три шага, и поднимает руку, обращая внимание на себя: — Джин, подойди-ка сюда, — спокойно зовёт Юнги, усмехаясь краешком губ, а после наблюдая, как Ким расталкивает компанию и идёт к своему двоюродному брату, широко улыбаясь. Остальные смотрят ему вслед очень удивлённо и с переглядами, но не решают двигаться с места. — Прости, Юнги-я, я совсем забыл, что ты вернулся, — говорит Джин, подходя к родственнику и затягивая его в лёгкие объятия, зная, что эти нежности Мин совсем не любит, хотя Сокджин был бы не против пообниматься с ним. — Почему забыл? — спрашивает Юнги, чуть улыбаясь и всё же приобнимая в ответ Джина, которого он вспоминал в тюрьме. Всё-таки Сокджин и он росли в одном доме, хотя у того и был дом, но родители Кима привозили его к ним. — Я же староста и ещё президент Совета, — пожимает плечами он, отстраняясь от Мина и оборачиваясь на оклик от компании, которая его заждалась. — Ждите вы, дурачьё! — Можешь идти, если это важно, — Юнги скользит взглядом по второму знакомому лицу и не может понять, кто этот парень. — Слушай, тот парень, стоящий за светловолосым, кто он? Джин поворачивается назад, находя парня, которого Шуга и спросил. После чего хмыкает и наблюдает за компанией издалека, разминая свою шею, которую Юнги готов свернуть, если тот не скажет. Он мог быть у себя дома уже час назад и спокойно завалиться в тёплую кроватку за просмотром какого-нибудь ужастика. — Ты не узнал родного брата? Тэхён это, кто же ещё, — всё же отвечает Сокджин, поднимая руку и подзывая всю компанию подростков к ним, на что Шуга лишь недовольно бурчит и матерится на каком-то другом языке, а не корейском. — Разве Тэ не должен быть в другой школе? — Тэхён-и настоял на том, что будет учиться именно здесь, а не в том, цитирую: «Китайской рухляди, где всё за деньги», — Джин поворачивается к Юнги, замечая, что тот достаёт чёрную маску и надевает её, прикрывая ей половину лица. Ким понимает всё сразу и даже поддерживает про себя. — Ту школу скоро закроют из-за того, что они не смогли повлиять на ученика, который вскоре и убил своего одноклассника. Знаешь, как меня записали? — спрашивает Юнги, переводя взгляд на Джина, который заинтересованно кивает и смотрит. — «Преступник особой опасности». — Почему так? — хмурится Сокджин, недоумевая и несколько раз моргая, из-за чего Юнги мельком улыбнулся, но виду не подал. — Сам не понимаю, — заканчивает Юнги, когда видит, что компания его брата совсем рядом, и Джин поворачивается к ним, улыбаясь и хлопая какого-то светло-рыжего парня по плечу. — Я хочу представить вас моему другу, — говорит Ким, придвигаясь в сторону Шуги, чтобы было удобнее показывать и рассказывать. — Это Чон Хосок, которого можно называть Джей-Хоуп, но в нашей компании он просто Хоби. Джин показывает на светло-рыжего парня, который широко улыбнулся и помахал руками, издавая какие-то странные звуки. Видно сразу, кто отвечает за настроение их «банды». — Этот милый, прекрасный, чудесный и невероятный макнэ — Чон Чонгук, — продолжая, Ким показывает рукой на темноволосого юношу, который сдержанно кивает и поворачивается к другому, чтобы дать ответный удар. — Как понимаешь, он младший из нас. Юнги кивает, проскальзывая взглядом на других парней, в особенности на того, как сказал Джин, своего брата, которого он не может узнать совсем. Либо тот успел провести множество операций на смену своего лица, либо старшему совсем мозги отбило. Скорее, это второе. — Пак Чимин, — сам представляется светловолосый парень, широко улыбаясь, и его глаза становятся «щёлочками», которые умиляют Юнги, но тот сдерживается, чтобы не пискнуть от такого милахи. Да, порой и стальные мужики не могут устоять против чего-то милого. Ничего такого, Шуга встречал серийного убийцу, который просто боготворил маленьких котят и хотел, чтобы они все жили с ним. — Ох, проказник, — говорит Джин, качая головой в недовольстве, а после посмеиваясь над своей же шуточкой. Остальные стали смеяться над ним, но тот быстро успокоился и треснул первому попавшемуся по щам. — Заткнитесь! Это Ким Намджун, можно называть и Рэп Монстр. Намджун кивает, очень широко улыбаясь, из-за чего Юнги испугался, что он порвёт себе лицо. Ох, второе убийство на свою шкурку не хочется брать, хотя и плевать на свою жизнь. — А это, друг, наш Мин Тэхён, — заканчивает Джин, притягивая парня к себе и давая ему положить свою голову на плечо. — Тэхён-и, малыш Тэхён-и… — Хён, я же не маленький! — Как ты можешь быть взрослым, когда до сих пор плачешь по братику, а? — дразнит Сокджин, боковым зрением увидев, как Юнги удивляется, но хватается за телефон, что-то там смотря. — Прости, Джин, но мне нужно идти на урок фортепиано, — говорит Шуга, хлопая того по плечу и щипая его, на что двоюродный брат шипит. — Можешь прийти ко мне, если спросишь адрес у родителей. Увидимся! — Пока, Юнги-я, — прощается Джин, а после понимает свою осечку, но прижимает Тэ ближе к себе, чтобы тот не вырвался. Старшему брату хочется побыть одному и не быть кому-то родственником. — Что? Это Юнги-хён, да? Ну, хён, пусти, пожалуйста, — пищит Тэхён, пытаясь вырваться из цепких объятий старшего, но все попытки остаются бесполезными и ему остаётся только смотреть тому вслед. — Почему ты всегда такой? — Когда придёт время, Юнги сам к тебе приползёт. Ему нужно время привыкнуть к этому месту, понимаешь? — Красивый такой, — говорит Чимин, но сразу же захлопывает себе рот ладонью, понимая, что сказал это вслух. — То есть, кто он? — Это старший брат Тэ, Юнги, — отвечает Намджун, пропуская мимо ушей этот комплимент краснеющего Пака, и желает, чтобы тот заткнулся на месяц. — Это правда, что он сидел? — Да, — кивает Джин, грустно усмехаясь и приобнимая Тэхёна одной рукой, чтобы тот не побежал следом за братом. — Предвещая твой вопрос, скажу, что он убил своего одноклассника, но причину тебе не смогу сказать. Спроси у Тэ, если так интересно.***
Юнги прикрывает глаза, откидываясь на спинку коричневого дивана, недовольно хмуря свои брови и, делая глубокий вдох и выдох. Медленно успокаиваясь, чтобы не натворить глупостей, он открывает свои глаза, просматривая один из семейных альбомов. Это был не тот альбом, где фотографировали лишь папарацци и фотографы, а простые, семейные, которые грели душу Юнги в самые грустные и тяжёлые времена. Ему казалось, что всё это ещё не закончено. Мину казалось, что тёплые деньки будут ещё продолжительное время, но как же Юнги ошибался. Эти, как он считал, тёплые деньки, были совсем не тёплыми, а, наоборот, холодными. Перевороты в жизни шестнадцатилетнего (когда-то было) парня, который толком-то не знал, как и что происходит на этой планете. Отец ещё с раннего детства говорил, что потребуется вся его, Юнги, жизнь на карьеру, которую хотят родители именно ему. Маленький Шуга считал, что будет делать всё, главное, чтобы к нему не лезли с вопросами о женитьбе. Шестилетний Мин знал, что не хочет делить с кем-то свою жизнь, настроенную только на работу, а не личную. Всё казалось уже распланированным и не было даже малейшего похода в магазин или погулять. Расписания уроков, которые не преподают в обычных школах, где хотел быть Юнги. Всё, что происходило с ним за детство, раздражало настолько, что он не выдержал и попытался покончить с собой в девятилетнем возрасте (после рождения мелкого). Если бы не влиятельность и деньги, то эти врачи бы не спасли шкурку мелкого мальчика, который заебался жить такой до ужаса хуёвой жизнью. Юнги не обращал внимания на своего брата с пяти лет, когда тому исполнилось три года. Он даже не знал имени мелкого, когда тот родился и прошло несколько лет. Мина беспокоило своё психическое здоровье, которое ему было понятно в пять лет. Он смышлёный ребёнок, который знал, на данный момент, намного больше, чем остальные. После выписки из больницы, он принимал лекарства, которые были даны от психолога. В основном Шуга принимал лишь успокоительное, а другое держал в себе, хотя оно рвалось наружу. Джин, решивший поддерживать состояние двоюродного брата, переехал к Минам. Его мама была даже не против, зная, что творится в данный момент у сестры, матери Юнги. Сокджин перебрался в особняк, перевёлся в школу, куда ходил Шуга и, главное, заботился о нём. Давал лекарства, когда тот забывал принимать их и относил еду, зная, что нянек и прислуг старший сын Минов не подпускает к себе. Сокджин знал всё, о чём думал двоюродный брат. Через месяц после того как Ким переехал к Минам, произошло многое. Отец Юнги уехал по делам на несколько месяцев, мать стала пропадать в салонах красоты, пытаясь спасти свою внешность. К слову, весь особняк был только Юнги и Джина, не считая прислуг и маленького Тэхёна, за которым приглядывал Сокджин. Шуга не выходил из своей комнаты значительно больше, чем тогда, когда были родители. Да, ему стало лучше намного, чем раньше, но депрессия оставалась. Джин не переживал за Юнги, зная, что тот сможет бороться дальше. Он сидел в детской, играясь с семилетним Тэхёном или обучая его. Со временем, когда прошло три месяца с уезда отца, Юнги стал заходить в комнату Тэхёна и разговаривать с Джином, зная, что найдёт его там. Сокджин пытался подвести к нему младшего брата, но тот лишь отходил или убегал со злым видом. Ким не понимал, почему Юнги ведёт себя так, избегая своего брата, но потом понял. Родители Шуги называли старшего сына позором семьи, так как тот пытался покончить с собой, и, с момента рождения Тэ, Юнги терялся и понимал, что появился второй сын из-за него, позора семьи. Он был уверен, что родители не хотели такого сына и решили прикрыть его вторым. Когда Юнги исполнилось одиннадцать, то его отношения с младшим братом улучшились. Тэхён мог без проблем уснуть в комнате старшего и не быть выброшенным из помещения, а, наоборот, он мог уснуть без одеяла и проснуться с ним. Тэ понимал, что это брат и никто, кроме Джина, который ложится спать гораздо раньше, не мог укрывать излишне аккуратно, зная, что потом тот скатает одеяло в комок. Сокджин был рад тому, что братья наконец-то стали ладить. Да, не с рождения, но это новый этап к их нормальным отношениям. Волноваться за них Джин будет всегда, как мать или отец. Спустя некоторое время, Юнги смог играть с младшим братом и даже стал учить, как играть на фортепиано. Джин любил приходить в музыкальную комнату, где стояло множество инструментов, и, чуть приоткрыв дверь, слушать, как играет Юнги или Тэхён. Мин-младший учился очень быстро, но забывал детали, которые, по мнению Шуги, были важны. Конечно, прямая осанка должна быть всегда, но, когда играешь на фортепиано, нужно понимать, что тем самым ты проявляешь уважение к инструменту и учтёшь его время. Тэ обучался хорошо, как говорил Юнги, но недостаточно уважал фортепиано, из-за этого у него многое не получается в исполнении. Уметь играть несколько композиций в девять лет — впечатляет, и Юнги это говорил. Однажды Джин подозвал их, чтобы что-то сказать и подарить. Подарок заключался в кольцах на средние пальцы, которые были не детского размера, а на взрослого мужчину. Главное, что Сокджин решил подарить серебряные кольца с гравировкой: «forever?» Юнги не мог понять как их носить и что означает эта фраза, но двоюродный брат позже объяснил. Он сделал из колец подобие подвесок и сказал, что, когда они вырастут, то должны померить их ли размер. Когда Шуга спросил про фразу, то Джин ответил, что навсегда ли остаются те отношения, которые в детстве. Мин-старший тогда спокойно кивнул и застегнул цепочку с кольцом, но младший был недоволен и всё время бурчал. Внимания на него, конечно же, не обращали. Когда Юнги исполнилось шестнадцать буквально несколько дней назад, он узнал от Джина, что его брата, Тэхёна, избил какой-то школьник (Мин-старший и Ким с ним учились). Шуга, конечно же, озверел, на следующий же день найдя того, кто это сделал. Джин, который отвечал за принятия лекарств Юнги, в такой обстановке не смог вспомнить о них, и это была ошибка. Мин-старший, не выпив успокоительное, стал срываться даже на невиновных, но не избивал их. Он, найдя в школе парня, который избил Тэхёна, набросился посередине коридора и стал избивать его. Некоторые думали, что Юнги перестанет, но тот стал бить усерднее и оттащили его только тогда, когда парень вырубился. Кровью, кажется, можно было покрасить целый этаж и немного стен на другом. Операции проводились целый месяц, но хорошего результата не дали. Парень скончался через несколько дней после последней операции с кровоизлиянием в мозг. Два месяца спустя, Юнги вынесли вердикт за убийство, совершённое в состоянии аффекта, то есть, на два года. В тюрьме, при лишении свободы, Юнги прозвали «Шугой», и тем самым он стал знаменитостью. Конечно, бывали мужики, которые хотели избить парня, но Мин мог постоять за себя и даже призвать их уважение. Юнги хмыкает этим воспоминаниям и откидывает альбом с фотографиями в другую сторону дивана, дотягиваясь до телефона, на который пришло несколько сообщений. Открывая, он замечает, что это от Джина и улыбается, качая головой. 22:26 Джин-хён: Сегодня не смог прийти, но завтра приду. Выходные же. Джин-хён: Ты поел? Принял лекарства? Сделал уроки? 22:27 Джин-хён: Если ты мне не ответишь, я подтяну свои домашние штаны и приеду! 22:29 Юнги-я: Приезжай в любое время, но не утром. Юнги-я: Недавно поел. Сделал уроки, но лекарства ещё не принял. Джин-хён: Почему не принял? 22:30 Юнги-я: Потому что ложусь спать позже часа ночи, а принимаю эту хуйню только в одиннадцать. Джин-хён: Не матерись! Я сколько раз говорил, чтобы при мне не матерился, Юнги! Юнги-я: Пора привыкать, потому что я не стану держать ситуацию под контролем. Джин-хён: Ладно, забей. 22:31 Джин-хён: Если не будешь пить лекарства, то я перееду к тебе. Юнги-я: Только этого мне не хватало, блять. Юнги-я: Что там с Тэхёном? Джин-хён: Просил твой адрес, я не дал. 22:32 Джин-хён: Тэ, если честно, не плакал по тебе, когда ты был в тюрьме. Я просто шучу. Юнги-я: Я знаю, что ты шутишь. Тэхён, может, и плакал, но не так, как ты думаешь. Джин-хён: Вполне возможно. Когда ты собираешься с ним разговаривать? Юнги-я: Придёт время, логично же. 22:36 Джин-хён: Хорошо. Мне нужно принимать душ и спать ложиться. Юнги-я: Иди спать, старик. Джин-хён: Смотря кто из нас старик. Ты, который сидит на таблетках, или я, прилежно занимающийся спортом и учёбой. Юнги-я: Во-первых, таблетки описывают лишь мою агрессивность к миру. Во-вторых, ты вечно жрущий, а учёбой занимаешься из-за отсутствия отношений. Словил? 22:37 Джин-хён: Иди на хуй! Джин-хён: Таблетки прими, после иди спать. Юнги-я: Ладно, мамочка. Джин-хён: Мне ещё раз написать, чтобы ты шёл на хуй? Юнги хмыкает, пожимая плечами, и откладывает телефон в сторону, переводя взгляд на столик, где стоят различные таблетки. Да, жизнь Шуги привлекательна на первый взгляд. Богатство есть, но семьи-то теперь нет. Власть есть, но вылечить от душевных терзаний психологи не могут. Сиди, мучайся на таблетках и привыкай к ним, чтобы потом стать ещё большим параноиком, суицидником и так далее.