«Господи Боже мой, Ты знаешь, что для меня спасительно, помоги мне; и не попусти мне грешить пред Тобою и погибнуть во грехах моих, ибо я грешен и немощен; не предай меня врагам моим, яко к Тебе прибегох, избави меня, Господи, ибо Ты моя крепость и упование мое и Тебе слава и благодарение во веки. Аминь».
Сейчас
Скучаю, Алекс.
Я аккуратно свернула помятый и окровавленный лист бумаги и вложила его в книгу, лежащую на дне рюкзака. Огромный костёр догорал, оставляя после себя пепелище. Можно было бы смело сказать, что я ненормальная, решила развести кострище — маяк для гнилых путников и не менее «гнилых» людей, но тяжело осуждать меня, когда это была последняя просьба сестры. Раскалённые искорки летели в ночное небо, а поленья приятно трещали. «Только псих может наслаждаться таким костром». Слезы скупо катились по щекам, оставляя на губах солоноватый привкус. В лесу послышались неприятные стоны и кряхтения, а хруст веток оповещал о том, что враг наступает, не просто стоя на месте. Я надежнее закрепила потрепанные лямки рюкзака на плечах, схватила с земли фонарик и, ещё раз мельком глянув на догорающие угли, выбежала на дорогу, находящуюся в противоположной стороне от леса. Мне предстоял долгий и тяжёлый путь. Отчасти потому, что не имел конечного пункта своего назначения, и меня чертовски пугала такая неизвестность. Отныне я одиночка. Сама по себе. Никому не нужная, девочка. Брошенная. Покинутая. Изничтоженная такой жизнью. Но не сломленная.Тогда
— Алекс, брось её! Немедленно! — орала мне сестра, что есть мочи. Страшный дядя протянул руки в забор и схватился за «Морковного короля». Я старательно вырывала своего плюшевого зайку, но все было бесполезно: мои хиленькие ручки не могли сравниться по силе со хваткой большого дяди. — Не-ет! Это моё! Он не может забрать его себе! — плакала я, беспомощно оттягивая игрушку за лапу. — Алекс! Не тупи! — послышался повторный ор Хлои из-за моей спины. Я не могла так просто сдаться и отдать ему моего зайку. Мужчина ворчал и стонал, клацая оставшимися во рту зубами, кожа на руках зацепилась за забор и омерзительно отделялась от мяса, повисая на сетке клочками. Вокруг рта у него была кровь, а глаза были мутными. «Мне жаль вас, мистер. Наверное, вам приходится непросто». Сзади подбежала сестра и, ударив мужчину палкой по рукам, схватила меня, стараясь отцепить от игрушки. От такой несправедливости я больно укусила её за руку и принялась вырываться. — Мы найдём тебе новую игрушку! Не ори, только не ори, прошу тебя, — она сменила крик на умоляющий тон. Пришлось ей поверить, ведь вдали я увидела большое количество «отвергнутых Богом», как говорит Хлоя, людей и мне стало страшно. Я перестала дёргаться и испуганно посмотрела на сестру.***
— Хотя бы раз поведи себя как взрослая! — возникала она, вскидывая руки в воздух. Мы шли по дороге, окружённой с двух сторон лесом, уже целый день. — Но он забрал моего «Морковного короля»! — не унималась я. «Ей меня не понять, она слишком взрослая для понимания моих приоритетов». — Боже мой, Алекс! Повзрослей уже наконец и подумай своей головой. — Но мне всего десять, — обиделась я на неё. Для своего возраста я была довольно умна и уже могла уяснить для себя всё необходимое. Хлоя печально выдохнула и остановилась на середине дороги: — Послушай, скоро это всё закончится и мы будем жить как раньше. Сходим с тобой на ярмарку, я выиграю тебе нового «Морковного короля» и вы снова будете лучшими друзьями. Обещаю тебе, Алекс, всё изменится, стоит лишь немного подождать. Она крепко обняла меня и поцеловала в макушку, — стоит лишь немного подождать, — повторила она.Сейчас
«Это было самым пустым обещанием за всю её недолгую жизнь.» Я проснулась от собственной мысли, что так ясно прозвучала в голове. Спать мне пришлось в машине, неудобно свернувшись калачиком на заднем сидении, поэтому за несколько часов такого «отдыха», шея затекла, а тело ломило. За окном светило высокое солнце, нагревая, не без того раскалённый, асфальт. Парочка небольших облаков старательно пыталась закрыть собой всё небо, в надежде, что наконец сможет подарить жителям этой «засушливой пустыни» драгоценные капельки свежести. Но дождь казался для меня чем-то странным: как это так вода просто упадёт тебе на голову с неба? Нет. Невозможно. Воду нужно добыть, отвоевать. Это было моей нормой последние шесть лет. Я оглядела всю машину, предполагая, что ночью я могла пропустить что-нибудь ценное, но кроме пустой бутылки ничего не нашла. Положив её в рюкзак, я достала наполненную емкость и отхлебнула пару живительных глотков. Вода приятно смочила горло, но не более — она сильно нагрелась. Я поморщилась. «Не люблю тёплую воду». Я скинула с себя кофту, которой накрывалась ночью и, достав из рюкзака карту, принялась её рассматривать, выискивая ближайшие жилые районы. Бывшие жилые районы. Нужно было отыскать себе припасы и попытаться найти место, где можно было бы переночевать. Вылезая из машины, я заметила пару «ходячих» вдалеке и, свернув с дороги, спрыгнула в овраг и побежала в сторону леса. Тишина резала уши, а солнце слепило глаза, пробиваясь лучами через сухие ветки больных деревьев. Я медленно переступала с ноги на ногу, прислушивалась к посторонним звукам и шорохам. Пройдя чуть глубже в лес, я снова услышала нытьё гнилых и крики людей: — Нет! Боб! — мужчина отталкивал от себя трупа, почти переходя на плачь и глядя куда-то в сторону. Второго мужчину жадно драли двое других мертвецов, вцепляясь зубами в его плоть и вытягивая из живота кишки, будто шнурок из дырочки ботинка. Я вжалась в дерево и неаккуратными движениями потянулась за ножом на поясе. Порезав палец, я вскрикнула и это услышал мужчина. — Помогите! — заорал он. «Давай, Алекс. Всё получится». Я резко выбежала из-за дерева и понеслась к мужчине, но было слишком поздно: мертвец вцепился в шею бедного парня, и тот беспомощно захлёбывался собственной кровью, щенячьими глазами смотря на меня. В голове проскочило только «опоздала». Я плотнее сжала нож в руке и с силой воткнула его в ходячего. Тот даже не обернулся на меня, продолжая жадно наедаться. Тогда я выдернула лезвие из хрустящей корочки на спине дохлого и повторила свой удар, примерившись в голову. Оба почти беззвучно рухнули на землю и я тут же вздрогнула, понимая, что нож прошел насквозь, а руки мои ввалились внутрь мягкого черепа. Мужчина, которому я захотела помочь, и ради которого запаслась энным количеством решимости, теперь был мертв. Я пробила голову и ему. Невольно попятившись назад и интуитивно обернувшись на звук пожираемой плоти сзади, я медленно подошла со спины к оставшимся тварям, которые уже доедали умершего от шока мужчину. Крики стихли. Вновь настала поглощающая тишина. Оба мужчины бездыханно лежали, истекая кровью и органами, валяющимися недалёко от тела одного из путников. Я наклонилась ближе и занесла над его головой нож. «Ну же, Алекс, так нужно. Если не повредишь голову — он превратится в мясистого убийцу. Боже, помоги их душам обрести покой.» «Нет, не могу. Может, кто-то другой сможет сделать? Найдет и сделает это чуть позже?» Перекрестившись, я стала осматривать их, пытаясь найти что-нибудь ценное. У одного в карманах оказались сигареты «Marlboro» и карты с голыми женщинами. «Какой же кретин, нашёл что иметь при себе. Понятно, почему он мёртв. Голыми бабами от ходячего не отобьёшься». У второго на плечах были лямки от портфеля и я, скинув с него «гнилого», перевернула его на живот, аккуратно стягивая рюкзак. Внутри лежало несколько жестяных банок с тушенкой из свинины и говядины, одна из которых лопнула при падении на землю и заляпала всю сумку своим содержимым. Облизав пальцы, я вытряхнула содержимое на землю и с радостью рассмотрела среди всего этого барахла пластыри и большое количество шоколадных батончиков. Нащупав что-то в кармане мужчины, я протянула туда руку и вытащила пистолет. Я вспомнила, что пару минут назад этот мужчина умер. Но ведь у него был пистолет. Что сложного в том, чтобы применить его? Или всё случилось настолько внезапно, что он просто не успел? Проверив обойму, я поняла, что в пистолете всего пять пуль. На секунду мне стало страшно от мысли, что все мы смертны и умереть придётся все равно. Неважно, насколько нелепа твоя смерть и совершал ли ты попытки своего спасения. Ведь, как бы я не была готова к такой жизни, дерьма в ней всё равно больше, чем моих навыков, а лопаты у меня, увы, нет. Я достала из своего кармана спички и окровавленными руками закурила сигарету, втягивая тугой дым в лёгкие. Голова слегка закружилась и стало легче, хотя сердце учащённо забилось и было готово вырваться из горла.***
До магазинов я добралась лишь к закату. Они смирно стояли вдоль дороги, зазывая путников остановиться и поискать в себе припасы или… смерть. «Так, мне нужно найти что-нибудь обеззараживающее и какие-нибудь таблетки для желудка. Если повезёт, то я смогу и аптеку найти». Около магазинов было тихо, хотя изредка слышались завывания «ходячих» за их стенами. Я прислонилась лбом и руками к окну одного из маркетов и уставилась во внутрь, стараясь разглядеть обстановку. Будь здесь Хлоя, она бы шикнула на меня пальцем и приказала охранять вход, а сама, как настоящая героиня, ворвалась бы в магазин и, уложив его содержимое в сумку, довольная вышла обратно. Конечно, её здесь не было, да и никогда больше не будет, но что мне мешает сделать всё в точности так же? Тихо шикнув в пустоту, я приложила палец ко рту: — Оставайся здесь, — шепнула я и, гордо демонстрируя своё превосходство непонятно кому, аккуратно зашла в магазин, держа ствол наготове. В помещении было темно и воняло тухлятиной, отчего меня чуть не вырвало недавно съеденной тушенкой. Я плотно прижала рукав кофты ко рту, подавляя рвотный позыв, и достала из рюкзака фонарик. На полках было много протухших овощей и фруктов, над которыми летало столько мух и мошек, что их приходилось разгонять руками, чтобы спокойно пройти мимо, не втянув их в рот при вдохе. Но не всегда всё случается так, как мы хотим, ярким примером чего служит этот гнилой апокалипсис. Проходя мимо очередной партии мух и овощей, я не успела отбиться от них, и несколько попали мне в горло. Я глухо закашляла в рукав, стараясь вытолкать их оттуда, но, кажется, я их проглотила. На глаза навернулись слёзы, оттого что я подрала всё горло. «Мм. Белок», — подумала я, — «сбор припасов можно вычеркнуть». В дальних полках что-то упало. Я моментально забыла про окружающих меня мух и, выставив перед собой пистолет, направила свет фонарика на источник звука. На полу из стороны в сторону покатывалась банка с консервами. Я последний раз злобно отбилась от отвлекающих меня мух и, выйдя из-за укрытия в виде стеллажа с тухлятиной, подошла к банке и нагнулась, чтобы поднять. «Пригодится». В затылок прилетело что-то мягкое и вонючее, я резко обернулась и заметила маленький тёмный силуэт, быстро скрывшийся за одной из полок. Тихо обойдя полку с противоположной стороны и спрятав фонарик, я заглянула за угол — маленькая девочка сидела на корточках, плотно вжавшись спиной в полку и держа в руках протухшие помидоры.Тогда
— Ты пугаешь меня, Майкл! Прекрати, прошу тебя! — резкий шлепок и скулящий вздох. В шкафу пахло мамиными духами и свежей одеждой. Я стянула с вешалки одну из её тёплых кофт и, надев на себя, слегка приоткрыла дверцу шкафа: папа угрожающе замахнулся рукой на маму, а затем резким движением заставил её упасть на кровать, оставляя на её щеке синюшный кровоподтёк. Она увидела меня и жестом приказала немедленно закрыть дверь, что я и сделала. Дальше я слышала лишь жалкие всхлипывания и непонятные шорохи, чередующиеся с обзывательствами «сука», «мразь» или «дрянь». Я вплотную отодвинулась к дальней стене шкафа и вжалась в стенку, постоянно потирая мокрые глаза ладошками.Сейчас
Пришлось резко мотнуть головой, отводя от себя подобные воспоминания. Девочка всё ещё сидела у полок, испуганно озираясь по сторонам, не сложно догадаться, что в поисках меня. «Я должна ей помочь. Ни один ребёнок не должен чувствовать себя таких напуганным и беззащитным». Аккуратно высунув из-за угла банку с абрикосами, я потрясла ей, приманивая девочку к себе. Она сильно вздрогнула и уставилась огромными глазами на банку. Чуть больше выйдя из своего укрытия, я убрала пистолет за пазуху и подняла руки вверх, показывая что безоружна и не представляю для неё угрозы. — Держи абрикосы, — протянула я банку в её сторону, медленно садясь на корточки. — Прости, я не знала, что они твои. Девочка молчала и продолжала смотреть на банку. Нужно было что-то делать. — Хм, а ты смелая девочка, — улыбнулась я ей, — я-то думала, что здесь больше никого не будет. Всем страшно. — Я не боюсь, — наконец произнесла она и запнулась, — я смелая. — Вот и правильно, на, держи, — я опустила банку на пол и медленно подкатила её к ней. Та быстро спохватилась и поймала её, вцепившись обеими ручками. — Как тебя зовут? Меня Алекс. Она рассматривала банку со всех сторон, — мама не разрешает мне разговаривать с незнакомцами. — Понимаю. Но я ведь уже представилась, значит, ты меня знаешь. Она пожала плечами, не отрывая взгляд от банки, — Лила. Я довольно заулыбалась: — Лила, ты здесь одна? Боясь спугнуть малышку, я села на пол. — Здесь — да, но я иду к маме, — она всё-таки посмотрела на меня, — ты мне не поможешь? Я лишь сильно удивилась, но как ей можно отказать. — Я не знаю как открыть эту банку, а маме нужно кушать, она настолько голодная, что скушала вчера Кларки. — Кого скушала? — я, почему-то знала, что ответ мне не понравится, но все равно спросила. — Кларки — моего пёсика. И я решила, что нужно сходить и принести ей покушать. Я всё поняла. Если я отпущу девочку обратно, она станет монстром. Я не могу этого допустить. Тогда я встала на ноги и, ближе подойдя к ней, протянула руку: — Конечно я помогу. Для этого и нужны друзья. Она широко улыбнулась и, перехватив банку в левую руку, потянулась за моей. «Как ей удалось скрыться от матери — зомби?» Мы вышли на улицу. Было темно, но не настолько сильно, и я смогла лучше разглядеть девочку: на вид ей было не больше пяти, блондинистые волосы, заплетенные в уже растрепанные косички. Огромные светло-карие глаза, с присущей только детям искренней добротой внутри и честностью. Коричневая курточка была измазана в чём-то тёмном, а на коленях джинсовых штанов были зелёные пятна от травы. — Зачем ты сидела на траве? — поинтересовалась я, не зная о чём с ней поговорить. -Я закапывала Кларки. Прятала его от мамы, — она грустно шаркнула ногой по асфальту, — мама говорила что спасение и покой мы найдём лишь закопанными в землю. Я сглотнула подступающий комок страха и отвращения. Мне было жаль эту девочку: сколько ей пришлось вынести. Как она умудрилась остаться ребёнком в таком жестоком мире? И вообще, реально ли это, остаться самим собой? — Кх-м, Лила, не хочешь прогуляться? — вот и началось самое тяжёлое, не дать девочке попасть домой. — Нет, меня ждёт мама, — она твёрдо отчеканила эти слова и направилась в сторону дороги. — Ну стой, у меня есть шоколадный батончик. Пойдём со мной и я дам тебе несколько таких. Каким же маньяком и педофилкой я себя почувствовала, но лучше уж я, чем мамаша — ходячий. — Ты врешь, — заявила она. Я полезла в рюкзак и достала оттуда три батончика: — Вот, смотри. Лила по-детски округлила глаза и, широко улыбнувшись, направилась ко мне, медленно переходя через дорогу. Вдалеке послышались звуки приближающейся машины. Я вытаращила на девочку глаза и крикнула: — Беги, Лила! — она вовремя услышала меня, но вместо того, чтобы быстро подбежать ко мне, ринулась обратно через дорогу, в сторону леса. Машина стремительно подъезжала в нашу сторону, а в следующую секунду я услышала очередь выстрелов. Лила с простреленной головой упала на асфальт, а с него скатилась в овраг, оставив на краю дороги банку с абрикосами. Я быстро спряталась за стоящую неподалёку машину, и испуганно закрыла обеими руками рот, все также, как в детстве, чувствуя своё бессилие и наплывающий страх. Машина остановилась и из неё кто-то ступил на асфальт.