Я предлагаю игру, или День, когда можно...

Пятница

Я сижу в гостиной уже в половину девятого. Виски на столе в кухне, потому что, прежде чем снова приступить к игре, я хочу целовать его, пить с ним чай, прикасаться к запястьям, говорить и слушать. Мне еще больше хочется узнавать его, хочется его честности, хочется быть честным с ним. А значит игра продолжается. Без четверти девять камин вспыхивает, и из него вопреки моим ожиданиям вываливается две фигуры. — Гарри! Девушка тут же виснет у меня на шее. — Мы так рады тебя видеть! Как ты? Мы так волновались! Гермиона тараторит и норовит меня задушить, Рон отцепляет ее от моей шеи и сдержанно обнимает. — Что вы здесь делаете? — ошалело спрашиваю я, даже не сильно скрывая свое негодование. — Мы видели статью в «Пророке» о твоем... болезни. Мы очень испугались. Когда мы уезжали, ты и правда был не в лучшем состоянии. — Но теперь видим, что все в порядке, — расплывается в улыбке Рон.— Скитер дура. Только она могла написать, что Гарри алкоголик. У тебя же все в порядке, Гарри? — Да. Да, все отлично. Вы надолго? — На пару дней в отпуске. Приехали проведать тебя, так что сегодня допоздна будем сидеть и рассказывать разные новости. Я готов начать выпроваживать друзей, ссылаясь на неотложные дела: поездку к тётушке, болезнь брата торговца, у которого покупаю чай, — молясь только, чтобы время чуть замедлило свой ход. Но комната озаряется еще одной зелёной вспышкой, и на ковер ступает нога Снейпа. В гостиной воцаряется такая гробовая тишина, что ее можно считать абсолютным эталоном. Я проклинаю все: глупую Скитер, взволнованных друзей, дурацкое задание Северуса. — Здравствуйте, профессор, — выдавливает Гермиона. Глаза Рона готовы покинуть пределы глазных орбит и отправиться в самостоятельное путешествие, он иступлено молчит. — Мистер и миссис Уизли, — кивает зельевар. Неловкость нарастает и уже почти заметна. Положение спасает Гермиона: — Гарри, если вам с профессором нужно поговорить, мы подождем тебя на кухне. Друзья уходят, а я умоляюще смотрю в глаза зельевара и вижу там лукавый огонек. — Правда или действие, Поттер? — Действие. — Тогда давай сбежим отсюда. Секунду я медлю, а потом хватаю зельевара за руку и бегу к входной двери, оттуда по лестнице вниз, на улицу, из света фонарей в вечерний полумрак. Я убегаю прочь от дома, где остались недоумевающие друзья, останавливаюсь, только чтобы поймать смеющийся взгляд зельевара, и бегу дальше, хохоча, как безумный. За нами остаются две ниточки следов на первом невинном лондонском снегу, дыхание вырывается облачками белесого пара. Я уже не могу остановиться. Я безумен. Но это безумство слишком похоже на счастье.