***
Проснулась Ида, конечно же, из-за Триш. Когда ты мать-одиночка и тебе приходится отпускать няню на выходные, ребёнок становится отличным и, самое главное, качественным будильником. Триш Морина была очень умной девочкой. И очень тихой по сравнению с другими детьми. Каждый раз, когда приходилось забирать дочь из детского сада, Ида действительно считала, что её благословили высшие силы. Триш была самостоятельной: всегда одевалась сама, всегда следила за своими вещами. Не привередничала в еде и слушалась воспитателей. Никогда не закатывала истерик и всегда понимала, когда ей объясняли, почему то или иное действие делать нельзя. В то время как другие дети, которых Иде приходилось видеть, были, мягко говоря, бесячими. Ида вообще никогда не любила детей и не считала, что сможет когда-то стать матерью. А пьяный мозг пять лет назад не сразу осознал, что означают две полоски на тесте. Прошла ещё неделя, прежде чем до неё дошло и в голове что-то щёлкнуло и вернулось на место. О том, что Ида на грани, знала лишь мать, да и та ничего не могла поделать: лишь оправдывала дочь и выгораживала её. Может, кто-то ещё и догадывался, как мать Ника, но тоже молчали. Сейчас Ида прекрасно понимала, что в тот момент её нужно было спасать, не позволять творить то, что она творила. Но почему-то рядом не оказалось человека, который бы удержал. После аварии начался длительный период реабилитации. Но тогда Ида была готова бороться, понимала, что оплошала. Ведь никакие безответные чувства не стоят загубленной жизни и мечты. Вот только когда она снова смогла ходить и попыталась вернуться обратно в театр, оказалось, что двери уже захлопнулись, на них повешены замки, а ключи утоплены в озере. То был конец всего. И то, что к этому приложил руку человек, которого она любила, сломало в ней что-то окончательно. Ида утопила себя в болоте из алкоголя, случайного секса, а после и в обречённых отношениях. Отцом Триш стал конченный наркоман — сынок богатых родителей, который только и делал, что прожигал жизнь. Иннокентий Савельев, которого все звали просто Попугаем по аналогии с Кешей, был не сказать чтобы красивым, скорее даже мерзким: с жёлтыми зубами, худой, как жердь, с руками, оплетёнными вздувшимися венами, с сальными жидкими белыми патлами и серо-голубыми глазами. Одевался он тоже совершенно несуразно, ярко, броско, кичился брендами и деньгами. Вот только пьяной Иде было всё равно на то, как он выглядел — ей на многое тогда было плевать. Единственное, что её волновало в то время — так это то, что он умел пользоваться штукой у себя в штанах и языком. А ещё трепаться умел красиво, называя Иду своим падшим ангелом. Как Ида не подсела на наркоту, оставалось загадкой для неё самой. Возможно, у неё всё-таки были грани, через которые она не могла переступить. И Триш стала такой вот гранью, даже не так — благословением. Только беременность заставила Иду подняться со дна депрессии и начать жить снова. Она завязала с алкоголем и начала думать, срочно думать. Она оказалась беременной, без работы и средств к существованию. Но решение было найдено. Распрощавшись с Попугаем, она отправилась к его папе, и спустя три часа и не самый приятный диалог Савельев-младший получил путёвку в лечебницу. Оказалось, что папочка был не в курсе делишек сыночка — у Попугая имелась такая же добрая и всепрощающая мама, как у Иды, которая покрывала сыночка и давала ему деньги. Так завязались исключительно коммерческие отношения между семейством Савельевых и Идой. Они давали ей деньги на воспитание внучки, она не позорила их семью и держала в секрете тот факт, что Иннокентий не просто работает за границей, а лежит в больнице. Получив солидную сумму денег, она купила квартиру в Питере и перебралась туда, желая покончить с прошлым раз и навсегда. Одна, в чужом городе, она должна была бы бояться, но, удивительное дело, впервые за долгое время дышала легко. У неё снова был смысл жизни и цель, к которой стоило стремиться. Ребёнок. Тогда, пять лет назад, единственное, чего она боялась — только выбравшись из одной клоаки, попасть в другую, послеродовую. Поэтому Ида читала, изучала, искала способы, чтобы снова не упасть. Разбитая девушка, лишённая мечты, не могла понять, как можно полюбить кого-то просто потому, что он есть. Она примеряла на себя чужие истории. Даже имя ребёнку не выбирала, до последнего страшась, что не примет её. Когда после второго узи ей сказали, что у неё точно будет девочка, она лишь пожала плечами и начала выбирать детские вещи и скупать все без разбора. Действия были механическими, она не получала от этого никакого удовольствия. Тогда, под влиянием момента, с пакетиком детских розовых тряпок она пошла в парикмахерскую и побрилась налысо. А потом ещё и татуировку сделала — тонкими линиями набила на руке балерину. Почти восемь месяцев в Питере, наедине с собой, она училась жить заново, и тогда в её жизнь вернулись книги. Но впервые за несколько лет она улыбнулась лишь тогда, когда увидела Триш. Маленькую, сморщенную и такую же лысую, как и она сама. Она не просто улыбнулась. Ида ржала на всю палату, пока её зашивали, а Триш требовала есть. Ида так и не поняла, почему именно Триш. Она просто посмотрела на девочку и поняла, что ту зовут именно так — Триш Морина. Без отчества. И сейчас Триш уже не была лысой. Но всё так же требовала есть. Девочка залезла на подоконник и пинала Иду пяткой. — Мама! Вставай! Я есть хочу! Ида закусила губу и сделала вид, что храпит, а Триш принялась пинать ещё усерднее, да так, что они обе чуть не свалились на пол. — Мама, если ты меня не покормишь, я тебя покусаю! Ида вовремя отвела дочь к логопеду, так что Триш говорила идеально с правильно поставленными звуками и очень чёткими интонациями. Она то повышала голос, то снижала, передавая своими интонациями весь спектр эмоций, так что, даже не смотря на дочь, Ида знала, что та чувствует. — Ты добьешься того, что я уйду от тебя к Люси и буду звать её мамой, — принялась угрожать Триш, когда пинания не привели к желаемому успеху. Люсей звали няню. Ида распахнула глаза и спросила: — Ты бросишь меня на произвол судьбы из-за еды? — Да! — уверенно ответила Триш и кивнула головой, отчего её светлые кудряшки взметнулись. — И что я буду без тебя делать? — иронично изогнула бровь Ида. — Жить! И плакать! — Да, это, конечно, аргумент, — хмыкнула Ида, вставая с подоконника. Спина и колено были недовольны. — И что вы хотите есть, мой командир? — Еду. — Я понимаю. Какую? — Едимую. — Едим её? — не поняла Ида. — Едимую! — Ты имеешь в виду съедобную? — ещё раз предприняла попытку понять собственного ребёнка Ида. Похоже, нужно будет всё-таки спросить у логопеда, куда ушли их деньги, раз уж Иде приходится периодически играть в подобные кроссворды. Или правильнее будет шарады? — Едим её, — повторила Триш и, тяжело вздохнув, махнула рукой, мол, иди готовь хоть что-нибудь. И Ида пошла готовить. А то вдруг ребёнок реально её бросит? Что она тогда делать будет? У неё ведь нет такого запаса водостойкой туши, чтобы жить и плакать всю жизнь. Готовила Ида нормально. Как любая среднестатистическая женщина, могла приготовить всё что угодно — в крайнем случае позвонить маме и спросить, как приготовить то, чего не знаешь. Правда, звонить приходилось не своей маме, а Диминой, потому что мать Иды готовила невкусно даже по проверенному рецепту. Светлана Михеевна, бабушка Триш, а по совместительству ещё и мать Иды, могла испортить оливье, который априори нельзя испортить. Отец Иды с момента свадьбы питается только пельменями и варениками — и то покупными. А каждый поход к брату на праздники воспринимает, как гастрономическую манну небесную. Ну а Иду, которая с детских лет сидела на постоянных диетах, тот факт, что мать не умеет готовить, в целом не волновал. Так что Триш с мамой повезло больше, чем с бабушкой. Ида по крайней мере могла приготовить яичницу и кашу так, что они не сгорели бы. Но Люся все равно готовила лучше. Вот вам ещё один повод ревновать собственного ребёнка к няне. Квартира у них небольшая, всего лишь двухкомнатная, но за счёт высоких потолков и больших окон в ней было очень просторно. Ремонт тоже сделали под стать неоклассике в светлых тонах, с лепниной на потолке и нотками старины в деталях, разбавленной ультрановыми вещами. Иде всегда нравился подобный стиль, когда сочеталось что-то новое и что-то старое, в совокупности представляя из себя нечто невероятное. Триш, пока мама готовила, осталась в гостиной — по совместительству ещё и спальне Иды — смотреть мультики. Девочкой она была усидчивой и не воспринимала детские поучительные мультики, ей нужен был сюжет. И песни. Желательно вместе с сюжетом. Так что Триш на ура заходили произведения про принцесс и мультики про барби. А Ида тешила себя надеждой, что однажды перетянет её внимание на что-то менее музыкальное и более сюжетное. Хотя, надо отдать должное, некоторые из них были очень даже сюжетными. Под музыкальное сопровождение очередной принцессы Ида варила кашу, попутно проверяя статистику и комментарии. Она не была помешана на этом так, как Димка, но проверяла статистику дважды, а то и трижды в день. Под постом в Сашином блоге уже образовалось целое общество Психоненавистников, а Ида изрядно повеселилась над тем, какие кары за ночь придумали для Серёжки. Затем проверила некоторых других своих авторов. Всех из них она считала чуть ли не своими детьми, но только Саша по-настоящему цепляла её. Наверное, срабатывал фактор личного знакомства и косвенного вовлечения. И вот Ида уже разложила рисовую кашу по тарелкам, украсила блюдо нарезанным бананом и семенами неизвестно чего, купленными Люсей, которая искренне верила в их пользу, когда на телефон пришло сообщение. Ида сначала даже не обратила внимания на пиликанье — на её телефон часто приходили всякого рода оповещения. Поэтому они с дочерью поели, обсудили, что Люся всё-таки готовит лучше, и, возможно, Иде стоит её удочерить или же взять в рабство. И только после того как Триш ушла заниматься своими делами, а Ида, сварив себе чашечку кофе, вернулась за стол, она увидела, что ей пришло оповещение об ответе на её комментарий. «Ну и где же обещанная фотка?» — написал Дарий Клевер под видеопостом. Это была короткая зарисовка, где он бренчал на гитаре и грустно смотрел в камеру, проникновенно напевая, а на фоне кто-то ритмично ударял по барабанам. Я устал быть всегда полумерой, Я хочу быть любим без остатка… Для тебя я — всего лишь замена. Так зачем же ты лжёшь мне так сладко? На видео он был таким проникновенным, что Ида, отрицая, что её проняло, написала под постом: «Бедный мальчик, хочешь, я скину тебе фотку в лифчике, чтобы порадовать?». И вот те раз, спустя неделю он ей ответил — и не в личных сообщениях, а прям там, в комментариях. Неужели он подумал, что она действительно его странная фанатка и скинет ему эротических фоток? — Зазвездился ты, мальчик, — буркнула себе под нос Ида. — Будут тебе фоточки. Она достала своё самое красивое кружевное белье и распечатала на принтере картинку маленькой жабы. Вложила в чашечку и сфотографировала. И спустя пару минут под постом с песней появилось ещё одно сообщение: «Лови, надеюсь, понравится. Теперь жду фото твоего члена». И море смайликов-чёртиков. Наверное, Клевер очень долго думал, потому что ответ пришёл только к обеду. Сообщение и фото мягкой шерсти какого-то животного. «Прости, мой в кадр не влез. Но я сфоткал у хомяка. Думаю, для жабы два миллиметра — это подходящий размер». Ида читала ответ, стоя на кассе в магазине, и ржала так, что кассирша и люди из очереди смотрели на неё, как на умалишённую.Глава 15. Жизнь Моря
23 сентября 2022 г. в 08:00
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека, но за окном.
Пожалуй, именно так можно было описать каждый вечер Иды, если убрать детали, разбивающие сухую выжимку.
Винный бокал, наполненный водой. Всегда водой. Белокурая макушка Триш на коленях и тихое сопение как музыкальное сопровождение. Ноутбук на подлокотнике дивана. Окурки в пепельнице у окна — того самого, через которое видна круглосуточная аптека.
И работа. Много работы, целое море работы, которая в случае Иды приносила лишь моральное удовлетворение и никакой финансовой поддержки. Благо, деньги на их с дочерью существование она получала иным способом. Точнее, от человека, о котором без крайней необходимости старалась не думать, как и о событиях, сведших её с ним. Ида вообще о многом старалась не думать и не вспоминать из-за чувства стыда. Стыда перед самой собой — на других-то ей всегда было плевать.
Она проверяла тексты, гладила дочь по волосам и пила воду. Типичный вечер. Не то что вчера, когда впервые за несколько месяцев брат позвонил ей сам, буквально крича в трубку. Дима по натуре был человеком терпеливым и нелюдимым, так что, чтобы вывести его на эмоции, нужно было постараться. И Ида, конечно же, постаралась, подготовила почву, так сказать. В соответствии с её планом, сначала через квартиру брата должны будут пройти фрики всех мастей — да таких, что он волком выть станет, а уж после этого он с радостью примет на подработку девушку, которую она выбрала, потому что другого выбора не останется. Но это всё ещё впереди, а пока Ида убедила братца, что больше таких, как Катополина Вагановна не будет — и она не врала, потому что следующей в очереди должна была стать семилетняя девочка Маша.
Дима, как и Сережа, всегда был тугодумом — чтобы он принял решение, его нужно было либо доканать, либо планомерно подводить. А Ида не любила подолгу биться над проблемой, поэтому она быстро накидывала короткие планы и тут же начинала действовать. На то, чтобы переехать в Питер на постоянной основе, у неё ушло три дня. Чтобы подбить ребят заняться онлайн платформой — всего два. А на то, чтобы покончить с мечтой всей её жизни, хватило и вовсе пятнадцати минут.
Мама Иды, каким-то неведомым образом затесавшаяся в семейство Мориных, в молодости была фанатом театра и балета. В их небольшом городке она посещала все мероприятия, а так как новых постановок у них было мало, то на некоторые она ходила десятки раз. И Иду, конечно же, таскала с собой.
Ида была не старше Триш, когда мать впервые повела её на «Лебединое озеро». Так началась любовь. Вселенская и всепоглощающая. Иде, которая даже в детстве была такой же быстрой на принятие решений, чтобы влюбиться, хватило одного взгляда.
И началось: годы тренировок, пуанты и пачки, залы с поручнями и зеркалами, порванные связки и в мясо разбитые пальцы ног, тотальный контроль за собой и своим питанием, который впоследствии вылился в проблемы с желудком — в подростковые годы родители и вовсе боялись, как бы их дочь не стала анорексичкой.
Пока её сверстники играли, гуляли и веселились, Ида работала, рвала жилы и недосыпала, пытаясь совмещать учёбу и балет, успевая везде. Ранние подъёмы, тренировки по нескольку раз в день. Всё во имя мечты, всё ради неё. И единственной отдушиной Иды были Серёжа и Дима. Её единственные друзья. Люди, рядом с которыми она могла быть слабой и плакать из-за своих болячек.
И вот, в семнадцать лет ей дали роль в «Щелкунчике» — она была Мари. Идой восхищались, её боготворили, ей пророчили великое будущее. И девушка верила, что она главная героиня истории и что её ждёт успех. Ведь главным героям всегда везёт?
Университет она выбирала, не особо задумываясь. Пошла на филологический только потому, что любила читать и обладала той самой врожденной грамотностью. Много прогуливала и чуть не вылетела на первой же сессии; со второй было не лучше.
Где-то в калейдоскопе из учёбы и сцены она начала встречаться с Серёжей, потому что он был удобным и хорошо знакомым. Человеком, который её никогда не обидит.
Свою ошибку Ида осознала практически сразу же. В её жизни не было места отношениям, и она старалась закончить с Серёжей все так, чтобы остаться друзьями. Он был нужен ей. Он был важен для неё. Но спать с ним казалось чем-то странным и неправильным, словно они участвовали в инцесте.
И, похоже, Сергей чувствовал себя так же, потому что эту страницу жизни они перевернули с лёгкостью и больше никогда к ней не возвращались.
А затем была первая настоящая влюблённость — такая, что голову сносило напрочь. Такая, что сердце замирало и казалось, что нечем дышать. За влюблённостью последовало разбитое сердце и крах всего. Она просто была не нужна человеку, который был нужен ей. Просто была чем-то временным. Обидно? Да, пожалуй, но не настолько фатально, как казалось в тот момент.
Тогда Ида, поборник трезвости, впервые напилась и пьяной села за руль. Авария. Машину перевернуло и буквально расплющило. Тогда во всех газетах полоскали молодую приму и говорили, что той повезло, что машина не взорвалась, а кроме неё самой пострадавших не оказалось. Водитель КамАЗа отделался парой ссадин на лбу. А вот правую ногу Иды пришлось собирать чуть ли не по частям. Теперь, под слоем кожи и шрамов, в её колене жили своей жизнью болтики, которые нещадно болели во время дождя.
Годы восстановления. Крах карьеры. Запой.
Сообщение на ноутбуке вырвало Иду из тоскливых мыслей.
Писала Саша. Девушка, на которую у Иды было море планов. Ида сначала обрадовалась её сообщению, а затем разозлилась, прочитав его.
«Уехала в командировку. Плохой интернет. Не могу подгрузить тексты».
Ида громко и смачно выругалась, а затем быстро глянула на дочь: та всё ещё спала и не слышала словесных излияний матери.
— Похоже, Серёже пора познакомиться с битой, — выдохнула женщина и, переложив макушку дочери на подушку, встала с дивана. Ей срочно нужно было покурить и обдумать текст для оповещения.
Загадка Александрины Клевер была интересной, но простой. Ида разгадала её ещё неделю назад, сидя на полу Диминой квартиры. Стульев-то у брата не было. Как и кроватей.
Раньше Ида особо не задумывалась над тем, кому она переводит деньги раз в месяц, но встреча с Сашей и её братом заставила шестерёнки в голове закрутиться. Первым она нашла Дара, как ни странно. Оказалось, что у парня раньше была своя музыкальная группа и он активно вёл соцсети. Собственно, наткнувшись на его страничку, она изрядно повеселилась, оставив комментарий под каждым постом: где-то она предлагала ему сделать морду попроще, под какими-то фотографиями спрашивала номер его парикмахера. Под фото Дара с барабанщиком Витом, которого на самом деле, похоже, звали Виталием, она вообще высказалась о том, что эти двое составили бы отличную незаконную пару. И так она мелко пакостила под всеми его фотографиями, толком и сама не понимая, зачем это делает.
О том, что таким образом развлекалась никто иная, как Ида Морина, Дар, скорее всего, никогда в жизни не узнает. Хотя страничка была и её, но нормальному человеку не пришло бы в голову проверять, кто прячется под ником Жаба Морская. Да и на аватарке у неё была не своя фотка, а жаба на чёрном фоне. Единственным, кто мог бы о чём-то догадаться, была Саша, но Ида в это слабо верила.
К тому же Дар на своей странице не делал обновлений уже больше трёх лет, да и в сети давно не появлялся, так что Ида сомневалась, что мужчина хоть как-то отреагирует на её детскую выходку.
Однако на этой же странице она нашла важную зацепку. В комментариях к посту, где Дар писал о том, как его музыка может околдовать сердца и души, ребята из группы ржали и предлагали попросить помощи у мамочки Дара.
Иде в голову врезалась фраза некого Тимофея: «Лучше попроси маму, пусть сделает нам чаёк для популярности». И женщина пошла шерстить в просторах интернета дальше. И таки нашла следующую зацепку на сайте с отзывами — ну, там, где люди, покупая товары в обычных розничных магазинах, рассказывают о своих впечатлениях.
Клевер Марфа Васильевна имела такое количество анонимных хвалебных отзывов, что глаза на лоб полезли.
Ида ржала так, что спугнула Шизу, недовольно поглядывавшую на неё через стеклянную вставку на двери гостевой спальни, а Дима — добрый братик — выглянул из своей святой компьютерной обители и предложил вызвать скорую, за что был послан странным образом. Хотя Ида вообще сомневалась, что братец разобрал её слова сквозь дикий хохот.
Затем был долгий забег по «мёртвой соцсети», как Ида обзывала «Одноклассники», в которой, с горем пополам, она нашла нужную Клевер Марфу Васильевну. Женщина явно не относилась к современным шаманам-блогерам, которые делают привороты во время трансляции, а порчу снимают на видеохостингах. Марфа Васильевна социальными сетями не увлекалась, а фотографии постила скупо, по одной на год. Однако их было достаточно, чтобы сложить поверхностное мнение об этой женщине.
Она была эффектной и дорогой. С копной длинных рыжих волос, острыми скулами и зелёными глазами, самую малость затуманенными старческой поволокой. Морщин у неё было предостаточно, но, как ни странно, её они только красили, делали более статной и более умудрённой. На всех фотографиях она смотрела прямо в камеру и не улыбалась. Казалось, что она видит тебя насквозь и знает все твои секреты.
Иде сразу расхотелось смеяться. её даже пробрало мурашками.
Она верила в магию. Всегда верила во что-то большее — судьбу, рок, предназначение. В высшие силы и высшие порядки, которые управляют миром. И при этом не придерживалась ни одной религии, временами даже откровенно глумясь над фанатичной верой некоторых личностей. Для себя она давно решила, что любая религия — это красивая сказка, которая держится на той же основе, что и её вера, просто написана другим автором и другими словами.
И вот, смотря в глаза Марфы Васильевны через экран ноутбука, Ида поймала себя на мысли, что верит всем тем комментариям на сайте с отзывами. Верит, что в этой женщине есть нечто большее.
Вскоре Ида нашла ещё и Петра Добронравова — хозяина небольшой, но зарекомендовавшей себя на рынке строительной фирмы. Статный, темноволосый, кареглазый, с добрым взглядом и мягкой линией губ. Он бы мог быть отличным образцом для термина «шуга дэдди», но создавалось впечатление, что всю властность в этой семье забрала себе Марфа Васильевна и делиться не собиралась.
А ещё Ида поняла одну забавную штуку: Саша была очень похожа на отца, а Дар — на мать, хотя оба обладали чертами и того, и другого. К примеру, губы Дария были точной копией отцовских, а вот взгляд его таким же тяжёлым, как у матери. Он показался ей человеком-настроением, тем, кто очень сильно зависит от собственных эмоций и заряжает ими окружающих. Проще говоря, Дар казался ей актёром.
А Саша… Ида ещё не сложила точного мнения о ней, но почему-то решила, что эта девушка борется с собой. Пытается следовать своим желаниям и при этом никого не разочаровать. Вечный конфликт своих и чужих интересов. По крайней мере, Иде так казалось.
Однако в тот момент Ида ещё не знала, что её Удачливая Ведьма и Серёжина помощница — это один и тот же человек. Ключиком к истории, как ни странно, оказался Дима.
Ида как раз вернулась на страницу к Дару, чтобы пошерстить там ещё, и наткнулась на Сашу. На фото они с братом стояли в Болотинском парке, до его реставрации и на улице правила балом осень. За их спинами гуляли люди, и Саша пыталась придушить парня, а тот, казалось, смеялся. Брат с сестрой были моложе. Лет по двадцать, наверное? Саша с чёлкой и в кожаной куртке, Дар — с идеально уложенными волосами, в свитере крупной вязки и, кажется, накрашенный.
Ида залипла на фотографию, изучая брата с сестрой и думая, что бы такого ехидного написать, когда Димка, вновь покинувший свою обитель, склонился над ней и спросил.
— Слушай, а это разве не Серёжкина Сашка? Ну, его помощница?
У Иды глаза на лоб полезли, а Дима, сходив за телефоном, принялся листать вложения их переписки, которая буквально пестрела мемами, шуточками и фоточками. И Ида во все глаза смотрела на переписку недельной давности: Серёжа исподтишка фоткал своих пьяных коллег на совместном ужине и скидывал Диме, над чем ребята изрядно хохотали.
На нескольких фотографиях оказалась запечатлена и Саша. Без чёлки и фингала, с длинными волосами и растрепавшейся укладкой. Искусственный жёлтый свет делал её волосы чуть темнее, чем есть на самом деле. Она пила какую-то оранжевую жидкость и смотрела на всех таким грустным взглядом, словно её связали и затащили на сабантуй против воли.
Под фотографией оказалась Серёжина приписка:
«Боюсь, как бы она с горя не напилась».
За ней последовал Димин ответ:
«Гляди, чтобы за руль пьяной не села».
В ответе Димы Иде почуялся намёк на свою персону. Но тем вечером она брату ничего не сказала, лишь высказавшись, что девушки и правда похожи, а затем захлопнула ноутбук и ушла спать на надувную кровать. Многое в её голове встало на свои места. К примеру, она поняла, как так вышло, что Саша оказалась одной из первых авторов, которые пришли на Блокнет.
В то время, когда платформа только запускалась, Ида шерстила по сторонним сайтам и искала писателей, которых можно было бы переманить. И никакой Александре Клевер она точно не писала. То был кристально новый и никому неизвестный автор, который зарегистрировался на их платформе сам. Скорее всего, Саша как-то через Серёжу узнала о Блокнете и решила попробовать себя в качестве писателя.
Её любовные истории были короткими и сырыми. Ни один из персонажей не вызывал у Иды привязанности, однако уже тогда она чувствовала эту тонкую грань иронии и решила дать девочке шанс. Тем более что авторов на платформе можно было по пальцам одной руки пересчитать.
А теперь Ида сидела на подоконнике, смотрела на аптеку и курила в открытое окно, думая над тем, что бы такого написать. На Блокнете у каждого автора был свой Блог, где автор мог поделиться с читателем информацией об истории. Сейчас у Удачливой Ведьмы только набиралась аудитория, среди которых появлялись и постоянные читатели, и комментаторы. Короткая ведьминская проза заходила ребятам с Блокнета. А у Иды, как у администратора и редактора, был доступ к блогам, хотя, к сожалению, тексты за Сашу загрузить она не могла.
Нужно будет потом сказать их компьютерному гению, что стоит доработать эту фичу на платформе.
Спустя некоторое время и три выкуренные сигареты — Ида лучше думала, когда курила — в блоге появилась следующая запись:
«Вашу Ведьму взял в плен Психованный инквизитор, так что выход главы переносится».
Этим сообщением Ида иронизировала и над тайной Саши, и над Серёжей, в эту тайну не посвящённым. Возможно, было неразумно так поступать, но Иде фраза показалась гениальной, а посыпавшийся шквал из комментариев под записью лишь убедил её в правильности решения. Активность оказалась ошеломляющей. Здесь было всё: теории о том, кем мог бы оказаться упомянутый инквизитор, грустные комментарии, злые сообщения. Предложение посадить инквизитора на кол и поджечь так вообще вызвало общий всплеск радости. Ида представила друга в подобной ситуации и посмеялась от души. Знал бы Сергей, что с её лёгкой руки его теперь ненавидит почти тысяча человек, вряд ли бы повёз Сашу в командировку.
Отписавшись Саше о том, чтобы она не переживала, Ида перенесла дочь в спальню, а сама вернулась на подоконник редактировать тексты дальше. Уснула она там же, благо подоконники у неё были широкие — плюсы жизни в старых домах. Не то что Дима с его панельками и подоконниками, на которых не то что спать — на них даже сесть невозможно.