Bloom

И пока не перестанет она дышать, пока не разрушится замок, пока не покинет отчий дом последнее дитя — участью ее, горячо любимой и оберегаемой до остервенения, будет зажимать в перепачканных, рваных руках его сигареты, дорогие и горькие, как полынь. Простая, рыжая, глупая — Лили Поттер. Каждую ночь она прячется в углу башни, боясь и надеясь, что он придет, а он никогда не приходит. Каждое утро она бросает в окно матовую помаду, а после садится за стол и лихорадочно пишет матери письмо с просьбой прислать новую. У нее горячие смуглые руки — она их ненавидит, прячет в складках мантии, ссорится с кузиной, не позволяющей ей носить линзы голубого цвета. У нее большая розовая сумка, в ней — книги, оттягивающие ей плечо, портящие походку. На ногтях — блестящий лак, детский до безумия, но ей хотя бы он по душе. Пальцы — неестественно бледные, затертые по утрам, хранящие смытый пепел от сигарет. Иногда Лили кажется, что она все придумала, и игра, которую кто-то с ней затеял — просто игра ее воспаленного воображения. Но проходя мимо стола змей, неизменно сжимает губы, потому что от его взгляда корчится от боли все тело. Она позволяет чувствовать боль только обкусанным до крови губам. На каждой вечеринке в Выручай-комнате он сидит в дорогущем кресле времен еще, наверное, самих основателей. На полу под его ногами — фирменный пиджак, на нем — белоснежная футболка, на которую какой-то остолоп пролил красное шато, позади него — чертовы подлипалы, бегающие за джином для их хозяина. Никто никогда не называет его так. Никто никогда не смотрит на него. Всем очевидно точно плевать на мразопакостного сына предателей. Кроме бедной, глупой Лили Поттер. На таких вечеринках она обычно присматривает за Альбусом, хотя, как она раньше думала, он в этом совсем не нуждается. Дружба с бледнолицым, болезненным Малфоем вывела Альбуса Поттера из строя. Переключился режим. Лили Поттер плакала, потому что брат — очевидная копия его лучшего друга. Малфой смеялся, да так искренне, что подхватывали все. Смеялся ей в лицо, тушил окурок об ручку кресла, медленно поднимался и, незаметно для всех, уходил. Альбус тут же хватал младшую сестренку за острый локоть и уводил в дальний угол. Она била его по раскрасневшимся щекам, а он молча разглядывал ее заостренное личико. Она умоляла его оставить ее в покое — оставить Малфоя. Альбус качал головой, отправлял Лили обратно в спальню. Она не уходила, только хватала небесного цвета плед и садилась в теплое еще кресло, куталась в мягкую ткань и затихала. Волосы ее, горящие и горючие, целую ночь напоминали Альбусу Поттеру о том, каким мерзавцем он стал. Кто просил ее ввязываться в то, что ее не касалось совсем? Просыпаясь наутро, Лили щупает руками ожидаемый клочок бумаги. Переводит взгляд на Альбуса, спящего на холодном полу, вновь сжимает бледные губы и разворачивает записку. Будит брата, просит вернуться в гостиную. Ослабляет его зеленый галстук, приглаживает взлохмаченные волосы. Улыбается. Альбус все еще видит сон, в котором он — не друг Малфоя. В котором он — любимый брат Лили Поттер. В библиотеке тихо, в отличие от будних дней. Лили теребит многочисленные кольца на дрожащих пальцах, прижимает к себе какие-то книжки — первые, что попались под руку. Прислоняется к полке с фолиантами и трясется в беззвучном плаче. Одна мысль в больной голове — остаться незамеченной. Хотя бы на этот раз. Глотает судорожно слезы, раздирает ими глотку, сжимается, холодеет. Он появляется, как всегда, неожиданно. И, как всегда, улыбается. Молча рассматривает ее — жалкую, слабую, растерянную Лили Поттер, — и облокачивается о полку напротив нее. И, кажется, не собирается ничего говорить. Просто смотрит, с одобрением, с насмешкой, с толикой непонимания. А она, несчастная, не знает даже, зачем он делает все это. Незавидная ее сообразительность на этот раз сыграла ему на руку. Не так-то легко распознать империо. Даже если околдован твой собственный брат.