Bloom

Скорпиус держит палочку. Скорпиус улыбается. Скорпиус смотрит на вытянутую спину Поттера, на опущенные плечи. «Скажи ей, что с тобой всё хорошо, Поттер» Альбус поднимает пустые глаза, засовывает руки в карманы брюк, хмыкает. — Со мной всё хорошо, Лили, — глаза в глаза, не отводя. Как будто смело, на самом же деле — трусливо. Скорпиус отводит взгляд, словно не участвует в беседе, а сам пальцы вокруг дерева своей палочки сильнее сжимает, чтобы стало очень — и очень — больно. И тут рыжая резко хватает брата за подбородок, потом даёт пощечину, ещё и ещё. Скорпиус молчит, Альбус — тоже. Она догадывается, но себе признаваться не хочет. Опускает дрожащие руки, тянет ремешок сумки, молчит. «Нам пора» Лили — напоследок — хватает ослабшие пальцы брата, чувствует мёртвый холод. Отпускает и идёт прочь. Скорпиус не хотел. Идея пришла случайно, когда в очередной раз он увидел рыжую в Выручай-комнате. Такую разбитую, такую жалкую. Он знал, что она ходит сюда только из-за своего брата. Этого слабака Альбуса. Скорпиус ненавидел его, потому что исключительно разочаровался. Когда решил сделать его своим другом, когда предположил, что отщепенец гриффиндорской семейки может стать истинным змеем. Альбус пытался. Альбус быстро сдался. Теперь он — всего лишь слабая тень себя прежнего, и существование его только и поддерживает, что рыжая. Ходит за ним, врывается в гостиную Слизерина, узнаёт пароли, не плачет, когда в её спину летят злобные окрики змей — просто доходит до спальни, где ненавидит себя жалкий Альбус Северус. Скорпиус терпел. Привыкал. Заставил Лили Поттер стать для него навязчивой идеей. Громко смеялся над её попытками реанимировать брата — он не выберется больше. По утрам она уходит из Выручай-комнаты, чтобы вечером вновь вернуться и тихо сидеть в углу, наблюдать за единственным хорошим воспоминанием, которое ещё имеет их развалившаяся семья. Скорпиусу надоел Альбус Поттер. Он быстро сломал его худой хребет, а после понял, что хочет рыжую. Её кровавые губы, её солёные щёки и руки — такие хрупкие, только раз — и сломаются навсегда. Да, сломать физически её — легче лёгкого, а вот изнутри вынуть силу не так-то просто. И тогда змея искушает Еву — Лили слышит, как бьётся её слабенькое сердечко, пока он преодолевает расстояние между полками с древними книгами. Лили глотает утренний воздух библиотеки, пока её брат лежит под империо в окружении пьяных студентов. Скорпиус всё просчитал. И бессилие рыжей, в котором она купалась долгие месяцы, и непонимание рыжей — почему сквозь её пальцы медленно утекает жизнь [Альбус Северус] — он довёл её до последней точки, когда оглушительное понимание, что сотворил с её братом Скорпиус, не спровоцировало эмоции. Она была пуста. Скорпиус говорит, рыжая слушает, молчит, сглатывает, снова молчит. Он сказал всё, что хотел. Всё, к чему шёл и таки довёл игру до конца. И изумился — не сломал. Пообещал, что снимет заклятие сегодня же. Лили медленно кивает, долго смотрит. Скорпиус думает, что не пожалеет — а она смотрит, раздирает его пустотой. Это он сотворил с ней. И эта оглушительная пустота теперь принадлежит ему.