Роман в письмах

Элайджа «Семья превыше всего» - я повторял это столетиями и неустанно верил, что смогу воссоединить семью. Но мои братья и сестры не разделяли моего оптимизма, в конце концов, я и сам потерял веру в счастливый финал. Никлаус стал настолько жесток, что разрушает все на своем пути, вот и сейчас он уже мчится в Новый Орлеан, а я впервые не следую за ним. Мой самолет приземлится в Чикаго через несколько часов, а пока я просто думаю, что же будет с нашими жизнями дальше. *** Самолет заходит на посадку и через несколько минут люди неспешно, спускаются по трапу. Среди них высокий брюнет лет тридцати, одетый в дорогой деловой костюм. Он выглядит измученным и уставшим, но все-таки легкая улыбка играет на губах. Такси ждет, и Майклсон усевшись на заднее сиденье, мчится к своему новому дому. Он снял небольшой дом на берегу озера, Элайдже всегда нравилось смотреть на безупречную водную гладь, как легкая волна бьет о песчаный берег. Через час он уже на месте, домик выглядит слегка потрепанным и обветшалым. У Майклсона только одна сумка с вещами, и забрав ее из такси, он уверенным шагом направляется к дому. Внутри все довольно скромно: небольшая прихожая, скромная кухня, в зале несколько кресел и старенький диван, но зато есть стеклянная стена, с видом на озеро. Элайджа обходит дом и застывает у стеллажа с книгами, его взгляд скользит по названиям «Мудрость Ганди», «Вводный курс психоанализа», «Психология мотивации». «Очевидно, предыдущий владелец был психиатром», эта мысль заставляет губы Майклсона расплыться в обворожительной улыбке. Как объяснил риэлтор, хозяин дома спешно уехал и поэтому практически ничего не забрал с собой. Элайджа вымотался за этот день, наверное, именно из-за этого он так и засыпает в кресле с бокалом виски в руке и одной из книг на коленях. Весь следующий день первородный приводит дом в порядок: выносит не нужный хлам, меняет сгнившие доски, красит совсем выцветшие полы. Он мог бы нанять бригаду рабочих, но решил, что сделает все сам. Элайджа не трогает книги и тетради с записями от бывшей постоялицы. Именно из тетрадей он понял, что это девушка, такой красивый почерк может быть только у представительницы прекрасного пола. В своих дневниках незнакомка много рассуждает и кажется слишком серьезной для своего возраста. Майклсон и сам не понимает, что заставило его открыть одну из тетрадей, скорее просто любопытство. Иначе объяснить этот поступок он не может, ведь до этого психологию он изучал лишь на собственном опыте. В один из вечеров Элайджа усевшись на помосте с бокалом золотистого виски, снова с интересом читает дневник. Вот уже неделю он проводил так каждый вечер. Повествование как не странно не загружено заумными терминами, наоборот текст доступен простому читателю, который ни черта не понимает в психоанализе. Чаще всего девушка проводит параллели со своей жизнью и опытом или ставит себя на место пациента. Такой подход кажется Элайдже достаточно интересным. « Сегодня в колледже мы разбирали, как помочь пациенту с называемым «послевоенным синдромом». Он получил такое название, так как чаще всего с ним сталкиваются военные, что побывали в горячих точках. Пациент с подобным диагнозом, постоянно переживает наиболее запомнившиеся события, это может быть смерть лучшего друга или первый обстрел. Также у пациента отмечается постоянное беспокойство (боязнь громких звуков особенно при контузии), не сосредоточенность, различные фобии и ночные кошмары». Перелистывая очередную страницу, Элайджа не сразу замечает фотокарточку, заложенную между страниц. На ней запечатлены девушка и парень примерно одного возраста, светловолосые с зелеными глазами. «Брат и сестра» думает Майклсон. Симпатичная девушка обаятельно улыбается со снимка и первородный еще долго не выпускает фото из рук. Утром Элайджа просыпается от звука шагов, что на минуту затихли у входной двери, а потом возобновились, уже удаляясь. Когда он открывает дверь автомобиль почтовой службы уже отъезжает от дома. Из синего почтового ящика торчат несколько писем, забрав их, Элайджа возвращается в дом. Одно письмо оказывается счетом за аренду дома, а второе, похоже, уже давно лежало в ящике оттого данные отправителя совсем выцвели. Первородный даже думает, что это письмо возможно и не ему. Он переехал чуть больше недели назад, а письмо пролежало явно больше двух. И все-таки какая то неведомая сила подталкивает его прочитать послание. Здравствуй, Хозяин дома на озере. Меня зовут Камилла О’Конелл, я снимала этот дом, пока училась в колледже, но обстоятельства вынудили меня спешно уехать. Извини, что запустила его, (ему просто необходимы мужские руки). Я не забрала свои вещи, можешь выкинуть все, что считаешь не нужным. В колледже я указала новый адрес, но я не уверена что это кто-то заметил.. Не мог бы ты перенаправлять письма на мой действительный адрес: штат Луизиана г. Новый Орлеан, Французский квартал, Биенвилл-стрит 16/44 , если конечно что-то придет. Заранее спасибо, пусть этот дом хотя бы тебе подарит радость. С наилучшими пожеланиями, Камилла. - Камилла – шепчет Майклсон, дочитав письмо. Теперь он знает, как зовут незнакомку, что своими записями скрашивает его досуг. Но больше всего первородного поразил новый адрес девушки, они ведь мог ли бы встретиться, если бы только Элайджа снова последовал за непутевым братом. От мысли, что Камилла в городе, где полно вампиров, ведьм и оборотней тошнота подступает к горлу. Он ее совсем не знает, так к чему это чувство тревоги за незнакомую девушку? Что движет первородным не понять, но вот он, схватив ручку и белый лист со стола, быстро пишет ответное письмо. Майклсон отправляет послание при первой же поездке в город, а вернувшись, понимает, что и правда надеется получить ответ. «Все дело в том, что она человек, а я слишком давно не общался с простыми людьми» убеждает себя Элайджа. Он ведь и, правда уже давно не проводил времени среди людей, а вампиры, оборотни и прочие сверхъестественные существа уже порядком утомили. Телефон жалобно пищит в кармане пиджака и первородный неохотно берет трубку. Конечно же, это Никлаус, кто еще может звонить в такую рань. - Надеюсь, я не разбудил тебя брат? Я думал, ты присоединишься ко мне и поможешь разбить врагов, устроивших против меня заговор – произносит Клаус, нарочно изображая обиду. Но Элайджа лишь вздыхает, что он может сказать? Что ему надоело? Нет, это не было правдой, ему просто нужна передышка. Побыть собой прежним, а не нянькой для младшего брата. - Нет, ты не разбудил меня Никлаус, но я не собираюсь в Новый Орлеан в ближайшее время, - на этом Элайджа обрывает разговор. Он зол на своего брата, не только за то, что Клаус постоянно разрушает их с сестрой жизни, но и за неумение признать этот факт.