Везет по жизни

      POV Ксюша. — Куда он нас послал? — спросила немного прифигевшая я. — На Кудыкину гору помидоры воровать. Ты что глухая? — Ктулху в своём репертуаре, — Эээх, придется фэтана убить, а не то коньяк мне не светит.       Мне вот интересно, долго Мелифаро будет открыто пялиться на нас? Когда же к нему приполз подошёл Куруш, он и вовсе сел, в буквальном смысле. На пол. — Ты кто? — У вас, у людей, очень короткая память. Странно, но вроде раньше ты этим не страдал, сэр Мелифаро. — Куруш?! — В эфире капитал шоу Поле Чудес! — ой, это я сказала? Как неловко (нет). — Чур, Джуффин — Якубович! Сейчас усы прилепим… — Это какой-то мятежный магистр? — оживился Мелифаро. — Он магистр Ордена Вещей на Барабане, — я уже было по инерции полезла в папку за бумагой, как Джуффин вдруг спросил: — Фэтан? Почему он поручил это вам? — Это словосочетание или предложение? — спросила Таня, сидя и болтая ногами на подоконнике в стиле Мелифаро. Тем временем ирод нашел в себе силы сесть в кресло. — Эй, но ведь по правилам это должно быть одно слово… или несколько, если ты в супер игре, — поддакнула я. — Так вы хотите, чтобы я сыграл с вами в игру? — Джуффин лукаво улыбнулся. — Да-а-а! Наконец-то мы побываем на Поле Чудес! — орали мы, бегая по залу общей работы, но потом как паиньки сели по-турецки перед Джуффином. — Задавай вопрос, все отгадаем, — неужели мечты и правда сбываются? — Хм… Откуда вы знаете что такое фэтан и как с ним бороться? — А барабан крутануть? — опомнилась, уже оглядываясь в поисках нужной вещи. — Какой барабан? Ну, покрутите тарелку из «Обжоры», — Джуффин подал на тарелку и добавил. — Только осторожно.       Мы с Таней переглянулись и, в попытке крутануть тарелку, отправили ее в полет. Та очень точно улетела в окно. — Упс, — Ктулху сама многословность.       Тотчас из-за окна послышалась ругань и, через минуту в дверь влетел Кофа. — Ничего вы тут развлекаетесь! Джуффин, что за дела? Почему из вашего заколдованного окна на меня тарелки летят? Хватит ржать Мелифаро! — тут он наконец увидел нас. — Ой, простите леди… — О великий языческий бог, тысяча очков на барабане, ты отвечай, — после полета тарелки мне было просто невозможно не влиться в эту игру. — Буква «Н». Что скажете на это, о Великий? — А что мне говорить? — Бедный ребенок. Не любит он не понимать, представляете? Нужно говорить есть такая буква или нет. — Хм, ну пусть будет нет. И я вам ещё припомню ребенка, юная леди! — Джуффин даже пальцем пригрозил. Как жаль, что такие трюки на Таню не действуют. — Броо, в слове «идинахуй» есть «Н». Что делать? — Снимать штаны и бегать! Придумаем другой вариант ответа.       Тут она неожиданно вскочила и начала петь:  — Сеееердцеее, тебе не хоооочется покооооооя. Сеееердцеее, кааак хорошоооо нааа свете жиииить, — и так же резко закончила, с пыхтением усевшись на стул.       Кофа, во время этого выступления сидевший на кресле, встал с него, подошёл в моему языческому богу и начал принюхиваться. Она это заметила. Ещё бы не заметила, он так усердно внюхивался в нее, что даже пьяная я бы смекнула, что что-то здесь не то. Ее красноречивым взглядом можно было убить стадо буйволов, но Кофа продолжал усердно внюхиваться. — Джуффин, друг мой, вурдалаков тебе под одеяло, ты решил привести к нам леди из приюта Безумных? Даже если не так, когда я учую над ней запах безумства, то отправлю её туда насильно! — Нет ну вообще, пятницы на вас нет! Якубович, вяжи его, он тут смеет нашу музыкальную паузу критиковать! Я тут значит стараюсь, голосовые связки напрягаю! Да они могли вообще сорваться в этот момент! Никакого уважения к искусству! — Коньяк в студию! — не, ну, а что? Раз наш милый Джуф отдыхает, то я вполне могу сыграть ведущего. — А что такое этот ваш коньяк? — Мелифаро только выпивка интересует. — Произведения искусства, как пение великой меня, — Танюха показала на себя, выпятив грудь. — Ээй, нельзя так в открытую называть коньяк дерьмом! Какое кощунство! — зная ее характер, я ничуть не переборщила. Это могло прозвучать грубо, но я точно знаю, что одно из моих слов привлечет очень известную личность. — Бычачьи сиськи!!! Кто смеет называть что-то дерьмом, когда не отдраивал мое дермо у себя в туалете!!! — Рано ещё дарить подарки!!! Мы ещё не крутили баб…бра…барабра! Черт, уже заговариваюсь! — после такой-то песни и не начать заикаться… — Дааа уж, только баб мы ещё не вертели… — Иди нахуй, — и это я еще грубая. Таня грубее меня в несколько раз, что однако не мешает ей быть леди. Хоть иногда. — Неверррно. Игрок номер два, крутите барабан! Ой, да это ж я… — Что-то меня понесло на роли Якубовича. — Тарелку мне! — Так это вы тарелки бьете? — наконец что-то произнес Кофа. Ну и зря. — Какого дерьма здесь происходит? Да какого сортира? Вы тут совсем… — Лети, лети тарелка, да об лоб ты не разбейся! — пропела Таня и кинула в меня тарелку.       Вытянула руку, чтобы поймать тарелку, но пока эта тарелка долетела прошло гораздо больше времени, чем должно. Ну, мне так казалось по крайней мере. Или нет? Что-то произошло это точно, потому что просто так на меня такими круглыми глазами вряд ли смотрели. Только Бубута продолжал дальше свою тираду. — Что за дерьмовина здесь творится? — Ровно восемьсот восемьдесят восемь очков! Буква? — теперь Таня решила поиграть в ведущего. Якубович в наших кругах такой непостоянный. — Хм… Давай будет «В». Тарелку в студию для следующего игрока. — Беда. Тарелки кончались. Закругляемся. — И это было Капитал Шоу «Поле Чудес»! Всем до пятницы… — Так, Мелифаро спровадь-ка нашего начальника полиции на его законную территорию, — на реплику Джуффина наш любимый ирод проклятущий закатил глаза, но отправился провожать короля сортиров под его оды дерму. Потом Джуффин обратился уже к нам. — Да кто учил вас так колдовать-то? То одна усыпляет всех, то другая время замедляет… У меня уже складывается впечатление, что я мятежных магистров у себя пригрел. — Не ты. Мы сами пригрелись. Кстати, научишь безмолвной речи и смертным шарам? Мои пистолеты — это вещь, но не надолго. — Приставай с этим к Шурфу. Так каноннее, — как художник я была обязана это сказать. Такой шанс упустить просто непростительно. — У него уже есть Куруш, — сказала Ктулху, посмотрев на означенное сейчас недопернатое. Он научился сидеть по-турецки. На столе Джуффина. — Стоп. Что? — пришла очередь удивляться Кофе. Он настороженно посмотрел сначала на Джуффина, потом на нас и наконец на Куруша. — Это долгая история…       Пока Хули* рассказывал Кофе в чем дело, мы, спрятавшись за креслом, планировали план побега. Решили просто и со стилем выйти в окно. С тарелкой и с Максом сработало же. Сработает и с нами. — Так стоять! — раздался крик из окна, когда я уже стояла на улице, а за мной лезла Ктулху. — Поздно! Сектор «бежим» на барабане— Таня уже на улице показала Джуффину язык, и мы смылись.       Как сладок вкус свободы! Давно его не ощущали… Пробежав, наверно, километр или два от управления полного порядка, я выдохлась и Таня, так уж и быть, разрешила остановиться. У меня всегда была слабая физическая подготовка. Но это неважно. Ведь мы уже стояли в начале улицы Старых Монеток.       Ехо и правда красивое место. Здесь очень живописные улицы. А жители просто загляденье! Особенно та молодая леди с серебристыми кудряшками. Блять…