***
— В этом чёртовом доме есть хоть какие-нибудь мои вещи?! — разорался Саске. — Куда вы положили эти грёбаные шорты?! — Меня абсолютно не интересуют твои шорты, — хмуро сказал Итачи, которого заставили проснуться на десять минут раньше. — И хватит орать, достал уже. — Твоё мнение меня тоже не интересует. Где мои шорты?! Из спальни вышла сонная Акеми, кутаясь в халат. Судя по выражению на её лице, она была довольна ранним подъёмом ничуть не больше Итачи. — Учиха, заткнись, всем пофигу, где твои шорты, — зевая, буркнула она. — Они мне нужны сейчас же! Найдите мне шорты! Курихара закатила глаза и ушла обратно, громко хлопнув дверью. — Итачи, вставай, возможно, они под тобой, — сдёргивая с брата покрывало, произнёс Саске. — Что ты делаешь? Совсем крыша поехала? — Мне нужны шорты! Если ты сейчас не поднимешь свою задницу с дивана, я... я... — он никак не мог придумать, что сделает. — Проткну тебя катаной! — Очень смешно. Ты ещё скажи, что убьёшь меня, — Итачи поджал ноги, поудобнее устроился на диване и закрыл глаза, готовясь уснуть обратно. Саске фыркнул, но отступать не намеревался. Он откинул в сторону покрывало и уцепился в бок брата с целью скатить того с дивана. — Да ты уймёшься или нет? — Учиха-старший резко подскочил и двинулся на младшего. Тому пришлось сделать шаг назад и ко всему ужасу своего положения упереться спиной в закрытую Акеми дверь. — Твои шорты ещё вчера постирали, и теперь они сушатся на улице, — Итачи ткнул Саске в лоб, поднял покрывало и пошёл досыпать. — Так ты всё это время знал, где они?! — снова закричал парень. В ответ ему прилетела подушка и недовольное нечленораздельное бурчание брата. — Всем привет! — вдруг раздалось со стороны двери, ведущей на улицу. На пороге стоял Кабуто, радостный до ужаса, улыбаясь самой широкой улыбкой, на которую был способен. Саске даже испугался, потому что ему привиделся в дверном проёме вовсе не помощник Орочимару, а Наруто. Если бы Узумаки проник в этот мир, то конец света наступил бы гораздо раньше, чем какая-нибудь ненависть выплеснулась бы. К счастью, никакого Наруто не было, и если бы Учиха-младший был верующим, то наверняка перекрестился бы и сказал: «Спасибо тебе, Господи, что спас мою грешную душу!». Но, к не меньшему счастью, Саске не верил ни в какого Бога и креститься не собирался, а вместо этого просто выдохнул, порадовавшись, что пронесло. — Ты чего такой весёлый? — спросил он у Кабуто. — День сегодня такой хороший! Я выспался и, кажется, скоро помирюсь с Орочимару-самой и Мелли. Это же прекрасно! — Якуши вбежал на веранду, закружился, пританцовывая, и со всего размаху рухнул на Итачи, которого почему-то не заметил. — Брат, — осторожно позвал Саске, не услышав даже ни одного признака жизни. — Ты там живой? — Конечно живой, не хватало ещё так глупо умереть, — Итачи оказался позади младшего брата. — Не надо на меня так смотреть. Это банальная техника подмены, можно подумать, тебя этому не учили. И, правда, под покрывалом лежало бревно. Но как Саске не заметил этого? Всё-таки Учиха-старший был невероятно силён. — Сколько можно орать? — вышла из спальни Акеми. — Что это? — указывая на бревно, строго спросила она. — Это Итачи, ну, то есть, это был Итачи, а теперь это бревно, — Кабуто попытался объяснить это так, чтобы девушка точно поняла. Получилось наоборот. — Это техника подмены, — вздохнул тот, кто её и применил. — А я нашёл шорты, — сообщил Саске. — Лучше бы не просыпалась, — мрачно произнесла Акеми и прошла к маленькому холодильнику под столом. Вытащила оттуда йогурт, спихнула бревно с дивана на пол, а сама села на его место. — Выкиньте это кто-нибудь, — и пнула несчастное бревно ногой. Выкидывать вызвался Кабуто, и сделал он это максимально торжественно. Аккуратно донёс бревно до порога, постоял с ним минуту и швырнул на улицу. Судя по звуку, бревно ещё и прокатилось по дорожке. Вскоре бревно вернулось с улицы обратно в комнату, потому что его принёс Роберт. — У вас эта хрень у входа лежала. Наверное, нужная вещь, — кладя бревно у стола, сказал он. — О-па! Это же мои шорты. К тому времени Саске снял искомую утром вещь с верёвки и надел её на себя, но услышав слова Бутко, чуть было не разорался снова, ведь шорты действительно были не те. Итачи, не в силах выслушивать всё это ещё раз, закатил глаза, мысленно послал всех к чёрту и решил прогуляться до магазина, чтобы как-то себя занять. — Так ты шорты мне вернёшь? — протягивая руку, спросил Бутко. — Кто притащил это сраное бревно сюда?! — гневно воскликнула Акеми, вернувшись из кухни и заметив присутствие раздражающего предмета. — Боже, Роберт, ты бы хоть оделся. — Вообще-то я в трусах. И потом, что ты там не видела? — В каком это смысле? — тут же возмутился Саске. — Понятно, я ещё погуляю, — вздохнула Акеми, чувствуя, что Учиха сейчас закатит очередную истерику. — Куда ты пошла? Ты всё-таки там что-то видела? — и унёсся за Курихарой. — Э, а шорты мне вернуть не хочешь? — выкрикнул ему вслед Роберт. — Нет, правду говорят, что мир прогнил. Даже собственные шорты вернуть уже нельзя. Да, для кого-то мир прогнил, потому что наполнился ненавистью, а для кого-то потому, что ему не могут вернуть шорты. Сходство лишь в том, что оба «прогнивания» случились из-за человеческого фактора. Различие в масштабности и восприятии. Кто-то мыслит более глобально, а кто-то более приземлённо. А может, это всё разница в менталитете...***
Если бы Кабуто вчера не напился, то к нему никаких претензий не было бы. Но Мелли просила, а он не послушал, потому-то она и обиделась. В последнее время Уотерс всё чаще за собой замечала, что её достаточно легко вывести из себя или просто расстроить. Поводы были разные, но в большей степени самые глупые, которым она раньше не придала бы никакого значения. — Может, Акеми и права, мы слишком разные, — задумчиво произнесла девушка, чем привлекла внимание Нарине. — Так, стоп. Опять начинается? Мы ещё вчера с тобой всё обсудили и пришли к выводу, что ты просто никогда раньше с таким не сталкивалась. И вообще, почему ты не согласилась на его предложение встречаться? — Я не уверена, что хочу этого. Во всяком случае, сейчас. — Если ты всё ещё думаешь, что сможешь обратить на себя внимание Миши, то поезд окончательно ушёл. Наш Кулагин теперь под Сарой, вернее, под её каблуком, так что с ним тебе точно ничего не светит. А Кабуто сейчас самый лучший вариант. Тем более, уж прости, но я сильно сомневаюсь, что тебе ещё кто-то предложит отношения. А время, знаешь, на месте не стоит, а ты всегда боялась одиночества. — Тогда почему ты не заведёшь отношения? Время не только у меня идёт. — Ну, у меня шансов побольше будет... — Спасибо, подруга, — Мелисса не обижалась на Нарине, поскольку та всегда была не особо тактична. Уотерс и сама всё понимала, но, чем больше она начинала размышлять об отношениях с Кабуто, тем больше сомневалась. Во-первых, всё это выглядело слишком сказочно и невероятно, не стоит забывать, что Якуши вообще вымышленный. Во-вторых, никто не давал гарантии, что это действительно любовь и чувства, а не лёгкая влюблённость, которая пройдёт сразу же, стоит только вступить в эти самые отношения. — Ну, хорошо, допустим, мы с ним встречаемся. А потом что? Свадьба и дети? К сожалению, в нашем мире это будет невозможно, — это было третьей причиной сомнений девушки. — Значит, если ты мыслишь настолько серьёзно, то просто отправляйся с ним в его мир, и женитесь, рожайте, — пожала плечами Нарине, рассматривая, как новый лак для ногтей выглядит на солнце. — Знаешь, будь всё так просто, — вздохнула Мелли, откидываясь на холодную кирпичную стену беседки. — Да, было бы просто, мы бы с Итачи... — размечталась Валесян. — Что? Только попробуй сказать, что мне и в их мире с ним ничего не светит. Уотерс промолчала. Она знала, что подруга всё ещё влюблена в Учиху, хотя тот дал ей понять, что не стоит лезть к нему со своей любовью. Однако Нарине не оставляла надежд и верила, что всё ещё возможно, просто надо чуть-чуть подождать, пока Итачи сам не поймёт, насколько идеально они друг другу подходят. Ну, не стоит её расстраивать раньше времени новостями о том, что Учиха, возможно, вообще скоро умрёт, если не от болезни, то от руки собственного брата. — Кстати, он уже приходил извиняться? — поинтересовалась Нарине, оставшись довольной цветом лака. — Нет. Да ему и извиняться не за что. — А за то, что пообещал не пить, а набухался? — Он ничего не обещал. Просто не принял во внимание мою просьбу. — Вот мог бы за это извиниться. Да, куда катится мир? Люди перестали признавать свои ошибки. — Кто бы говорил вообще, — буркнул появившийся за спиной армянки Роберт. — Нет, я, конечно, тоже не идеальный, но ошибки свои признаю, так что не надо тут обобщать. — Да? — изогнула бровь Валесян. — А отношения с Акеми? — А с чего ты взяла, что это была ошибка? Между прочим... — Между прочим, ты мог бы уже свыкнуться с мыслью, что она теперь не твоя и к тебе не вернётся. — Вот только попробуйте разболтать об этом Саске, — угрожающе предупредил девушек Бутко. — Подумаешь, я её всё ещё люблю, я же никуда не лезу. — А она сама знает, что ты всё ещё? — Нет. И не должна. Об отношениях Роберта и Акеми, которые были несколько лет назад, знали практически все, кроме, пожалуй, Олега с Настей и конохчан. Расставание с Курихарой Бутко перенёс очень тяжело, и, если бы не Витя, неизвестно чем всё закончилось бы. Но лишний раз вспоминать эту страницу своей жизни парень не хотел, ибо зачем ворошить старое. Чтобы побыстрее забыть Акеми и всё, что их связывало, он с головой окунулся в поиск новых отношений, но ни одна девушка, с которой он проводил ночь, не могла заменить ему Курихару. Всех интересовал в нём только секс, а Роберту были нужны настоящие отношения с чувствами, с романтикой, в общем, такие, какие были с Акеми. Но... видно, в этом мире повторить подобное было невозможно. Курихара тоже переживала и, в основном, за Бутко. Но тот всегда говорил, что всё хорошо. Он надел маску пофигиста и алкоголика, которого интересовал лишь разврат. Эту роль Роберт играл отлично. Все поверили, будто он всегда таким и был, чего парень и добивался. Быть может, Орочимару прав: мир давно прогнил насквозь и неважно от чего — от ненависти или от людей, живущих в этом мире. Скорее всего, именно от людей, ведь они порождают ненависть и другие пороки, они забывают, каков этот человек в действительности, стоит ему надеть на себя маску, за которой он прячет свои истинные чувства. Абсолютно не имеет значения, о каком мире идёт речь, и где он находится. Факт остаётся фактом: если люди не будут меняться, наступит конец. Вот такая вот простая и понятная многим истина. Однако простое знание ничего не исправит, всегда необходимо действие, по-другому никак. Но кто начнёт это действие?