***
Ощущать под ногами мокрую землю и холодную траву, на мокрых плечах - легкий холод, потому что их обдувал ветер... Это отвратительное ощущение прилипшей к коже мокрой одежды было самым прекрасным, что я испытала за последнее время. Снова чувствовать себя живой - это стоило того. Снова быть частью времени и пространства. Но как больно было расставаться с этим. Когда осознание того, что мои ступни больше не касались промокшего грунта, впилось иглами в моё неосязаемое сердце, я готова была разрыдаться. Я села на землю и попыталась схватить хоть один камень, но вновь касания не состоялось. Мои счастливые минуты подошли к концу. Когда я снова смогу получить благословение небес? Когда передо мной будет стоять очередной суицидник? Ненавижу все то, что не поддается логике. Я подняла глаза и увидела странно знакомый пейзаж. Знакомый он был, потому что при жизни я видела его десятки раз, а странным - потому что я почувствовала некое притяжение к нему в нынешнем состоянии. И ничего удивительного, если призрака тянет к кладбищу, но я ведь еще жива, да? Я ведь могу еще избежать своей судьбы, которая завела меня в это мрачное место с пожизненным и посмертным заключением? Проходя между надгробиями и по какой-то причине боясь даже задеть эти пристанища мертвых, я все четче воспроизводила потускневшие в памяти отрывки, воспоминания о похоронах моего брата. Ему было всего 24, он был таким по-детски простым и добрым по отношению к любому человеку, даже самому паршивому. И я до сих пор не знаю, как он умер. Знаю только со слова мамы о "травмах несовместимых с жизнью", а больше мне не позволили. Может, поэтому я до сих пор с того дня ни разу не оплакала брата. В "моем мире" он все еще жив, потому что я понятия не имею, на кого злиться и кого винить в смерти, а значит, смерти и не было. Глупое правило нашего сознания - винить кого-то или что-то в плохом. Ведь смерть это такое же неизбежное событие, как и опустошение пачки молока. Когда мы выпиваем его до дна, мы виним себя в этом? Да нет же! И если мы его сами выпили, если смысл обвинять кого-то другого? Выпили, так выпили, на этом конец истории. Но смерть не воспринимается так же легко. И даже я не могу себя убедить в этом сейчас, находясь на грани. Чуть подальше я заметила силуэт девушки, что недвижно сидела на скамье у могилы, склонив голову. От нее исходила та самая аура, которую живым не дано ощутить. Да к тому же она была сухая, несмотря на недавно прошедший ливень. Может ли погубить любопытство? Определенно, но не когда ты почти мертв. Я нашла подтверждение своим догадкам благодаря странному отражению света о её оболочку: свет падал и проходил насквозь ее тела, а затем возвращался обратно, вверх, с большей скоростью. Не знаю, многие ли призраки могли быть призмой для светлой энергии нашей планеты, но эта девушка со смоляными волосами могла. И значит, была уникальна. Я села с ней рядом, подбирая слова для разговора, хотя даже не видела в нем смысла. Тогда я обратила взгляд на надгробие, к которому было приковано ее внимание. Там, на холодном мраморе, были начертаны два имени - женское и мужское. - Это твои родители? - подала я голос, рассчитывая хотя бы на легкий испуг с её стороны. Но она прекрасно видела меня, хоть и игнорировала. - Да, мама и папа. Пришла навестить. - С её тонких розовых губ сорвался тихий шепот. - Это твое незавершенное дело? - Нет, - ухмыльнулась она по-доброму, показывая, что я не так умна, какой себе кажусь. - Это прихоть. Мое дело в другом. - Оно стоит того? - поинтересовалась я, вспомнив рассказ Джэхена о жалкой судьбе бродячих душ. - Защищать дорогого человека - стоит всего. - От чего защищать? - Едва усмехнулась я, видя, в каком она состоянии. Чтобы призрак как-то мог помочь человеку? Скорее только боль принесет, напомнив о потере. - И ты-то чем сможешь помочь? - Смотришь на меня свысока? Потому что жива еще? - Девушка снисходительно улыбнулась и замотала ногами. - Я тоже не имею особой власти, - с досадой сообщила я. - При том, что у меня есть выбор... Советую тебе воспользоваться своей безысходностью и покинуть этот мир. Девушка, всем своим видом продемонстрировав, что не собирается принимать мой совет, оглядела пространство кладбища и вновь обратила свой взгляд на меня. - Знаешь ли ты, что обещания данные в детстве, самые сильные? - Я внимательно смотрела на нее, заключив, что вопрос был риторическим. - Я пообещала своему брату быть с ним всегда, а маме - защищать своего глупого старшенького. И я не в таком безысходном положении; мы с тобой одинаковые. Я осмотрела себя, как смогла, а затем вновь ее. Я видела себя, мы были совсем не похожи, моя оболочка казалась менее прозрачной под таким углом. Мы просто не могли быть на одном уровне материи. - Мы не очень-то похожи, - подметила я. - Ты знала, что наш голос со стороны выглядит не так, как мы его слышим? - улыбнувшись, поинтересовалась она. - Тут так же. На самом деле ты выглядишь, как я для тебя. - Так ты тоже в коме? - Я даже лежу в той больнице, что и ты, - подмигнула девушка. - Чеён. Я, наконец, смогла разглядеть ее лицо в ясном свете. Такое живое и яркое, как спелая клубника, совсем не похожее на то бледное и сухое, которое лежит в белоснежных простынях в палате выше на этаж. От наблюдаемого контраста даже сердце как-то неровно ёкнуло. - Сестра Джэхена? - изумилась я. Девушка сдержанно кивнула. - Твой брат очень тебя любит, - уже начала я сразу то, что еще не подготовила в своей голове - убедительную речь, которая заставит ее покинуть этот мир. На мое удивление она перебила меня: - Твой тоже тебя любит. Я, нечеловечески раскрыв глаза в изумлении, уставилась на новую знакомую, которая собиралась отмалчиваться, изучая глазами свои сухие на мокрой траве ноги. - М-мой? Тэиль? Всё ещё тут? Где он?! Осознала ли я в тот момент, наконец, что моего брата больше не в живых или сразу же представила худшее развитие события - его гниющую сущность - не знаю, но ручьи слёз, которые копились всё это время, хлынули по щекам. - Он не покажется тебе, как и я своему брату. И не пытайся... - Чеён не договорила и подняла на меня уставший взгляд, будто уже с десяток встревоженных сестёр выслушала. - Я сама видела бродящих, но я не стану такой. Я ведь еще жива. - И когда же твоя миссия подойдет к концу? - разочарованно вздохнула я. - Когда Джэхен сможет меня отпустить. Дело не совсем во мне. - Она досадно поджала губу. - Это все миф, что нам нужно прятаться от жнецов, чтоб те нас не утащили. На самом деле, даже если мы в своей голове не придумали себе какое-то дело, на тот свет нам не пройти, если у материи есть на нас планы. Вселенная сама держит меня. - Я задумалась и ничего не ответила ей, тогда она сама продолжила, ответив на мой несформулированный вопрос. - Можешь взять своего жнец за руку - ничего не произойдет. - Нет, я так рисковать не буду. Вдруг у меня тут нет поручений от вселенной, - всю информацию я восприняла скептически, поэтому сдержанно шутила, чтобы не обидеть Чеён. Она только хитро улыбалась на мои шутки и сомнения, словно лет 5 уже так живет и все знает. Это выглядело заносчиво, но мне нужен был тот, кто все знает на самом деле. - Вообще-то, кое-что все-таки случилось, когда я касалась жнеца...жнецов. Чеён подняла на меня заинтересованный, но не изумленный взгляд и ждала продолжения. По глазам я видела, что она знает, что я хочу сказать. Поэтому я улыбнулась ей её же хитрой улыбкой и оставила реплику без продолжения. - Ты видела отрывки каких-то событий и смазанные картинки, верно? Это были хаотично расставленные кадры прошлой жизни жнецов. Так и с людьми можно, если захотеть. Просто жнецы ближе всех к нам. - Что значит "ближе"? Ты тоже видела? - Это нормально. Ведь мы стоим между мирами сейчас. — Она хитро глянула на меня, а затем отошла чуть поодаль, заведя руки за спину. — Представь скалу у моря. По одну сторону океан, по другую - лес; у моря и в лесу живут люди, видящие только одну сторону скалы. Это живые и мертвые. А мы стоим на вершине и видим обе стороны скалы, видим море, видим лес, видим даже то, что дальше всего этого. Мы видим все. Мы почти боги, знаешь. Поэтому и время нам подвластно, поэтому иногда мы можем стать видимыми. Жнецы тоже по долгу службы стоят меж мирами, мы на одном уровне. И нам нельзя их касаться, потому что, хоть уровень один, оболочка слабее. Порой, чужие тайны и при жизни выдержать сложно. - Ты не похожа на 15-летнюю девочку, - выпалила я после её долгого монолога. - Здесь день будто за неделю идет, согласна? - подмигнула она вновь. Я попыталась сделать умное лицо, вроде как тоже что-то знаю об этом междумирье. Но я не рассчитывала, что это произведет впечатление на Чеён. Сразу видно, кто занимался сбором необходимой информации, а кто маялся дурью, как я. - Ты не маялась дурью, - произнесла девушка, и я уж совсем потерялась в законах потустороннего пространства. - Ты спасла парочку душ, это не пустое дело. - Я все еще ждала объяснение её телепатии. - На одном уровне, помнишь? - И жнецы тоже могут читать мои мысли?! - Но разные оболочки, - напомнила она, поморщившись, недовольная тем, что я невнимательно ее слушала. Нам потребовалось несколько минут, чтобы вникнуть в полученную друг от друга информацию и привыкнуть к новому знакомству. Я за это время успела свыкнуться с мыслью, что занимаю очень завидную позицию, и что всё не так плохо. Но также меня тревожила ответственность, которая возлагалась на мою сущность, или мне казалось, что возлагалась. Ведь я стою на одном уровне аж с "Богами Смерти". Но несмотря на это я не имела никакой власти. Мой брат даже не удосужился уделить мне минутку своего призрачного внимания. — Почему ты думаешь, что Джэхен не готов тебя отпустить? Он ищет тебя, чтобы уговорить... — Я знаю. Он, как всегда, хочет спасти меня. Но это не значит, что он готов. У него никого больше не останется. — Она поджала плечи, видимо, почувствовав прохладу, которую я уже не могла ощущать. — Я приду сама, только попозже, - загадочно растянув губы в улыбке, Чеён встала со скамьи и вприпрыжку пошагала дальше по дорожкам меж могил. Я не успела окликнуть её, как она уже растворилась в пространстве. Я бы хотела умолить её рассказать мне, где сейчас Тэиль, но, кажется, это было бы бесполезно. Возможно ли, что после смерти мы действительно теряем все воспоминания, даже если остаёмся призраками? Что если он забыл и меня, и маму, потому и не показался мне? Может, он теперь пустая оболочка, обречённая на скитания в теперь уже чужом мире? И смогу ли я помочь ему в любом случае? Чеён вдохновила меня. Она за несколько минут выдала мне информации больше, чем Жнец за всё знакомство. Но я теперь не винила его. Оказалось, что будучи и в таком никчемном состоянии, я всё ещё могла развиваться, искать и находить. И без чьей-то глупой помощи, которую выпрашивать на коленях ещё нужно. Воодушевлённая я вернулась к маме. Она спала, сев спиной к стене и уперевшись в неё. На прикроватной тумбочке стоял опустошённый контейнер, в котором, видимо, недавно была еда. Я благодарно улыбнулась тому, кто накормил маму, хоть его и рядом не было. И тут же перевела взгляд на кровать рядом. Да, я всё ещё не могла уложить в голову, что вижу себя, бездвижно лежащую в плену проводов и экранов. И я даже не могла представить, какого было маме видеть меня такую. О чем она думала сейчас, ощущая, как теряет и второго ребенка? Вспоминает ли она похоронную церемонию брата или уже представляет мою? Или она гонит все эти мысли? Что ей снится сейчас? Я села около неё на корточках и положила руку на её руку на колене. Спустя один мой вздох, я поняла, что по моей ладони разливается тепло. Я чувствовала мамину руку. Но она не открывала глаз даже, когда я затрясла её за пальцы, а затем и за плечо. Она не чувствовала меня. И это было намного ужаснее, чем вариант полного отсутствия связи. Это как безответно любить: односторонние чувства самые жестокие. И я сейчас по аналогии вдруг поняла всех тех несчастных, которых высмеивала раньше. Теперь, когда я знала, что занимаю довольно удобную позицию в пространстве, я гадала, было ли произошедшее волей вселенной или моей. Я смогла почувствовать маму, потому что хотела или моё желание тут не имело значение? Стоило проверить. Ведь я теперь дала себе обещание не требовать у кого-то, а искать самостоятельно. Я побежала по больнице в поисках Джэхена. В столовой на первом этаже его не было, и я, что логично, нашла его в палате его сестры. И передо мной снова предстала Чеён, только теперь бездвижная и бледная. Совсем как неживая. Джэхен сидел рядом и держал её руку в своей, делая вид, что не чувствует моего появления. Не теряя зря времени я подбежала к нему и схватила его лицо своими руками. Он знатно опешил, но не вымолвил ни слова и не двинулся. — Ты меня чувствуешь, да? — Да, — угрюмо ответил он. — Ты только заметила? — И даже так? — с этими словами я со всей силы ударила его кулаком в плечо, помимо проверки чувствительности, имея в целях отомстить ему за то, что игнорирует моё существование, когда вздумается. — И даже так, — сквозь зубы ответил он. И он бы мог взорваться, если б я тотчас не отошла от него на пару метров. Джэхен ещё раз оглядел меня, как сбежавшую пациентку психушки, которую он при том ненавидел с рождения, а потом "вернулся" к сестре. — Спасибо за маму. Я вдруг вспомнила и о другой части своей сущности — благодарной каждому новому дню и каждому доброму человеку, что был послан. Ведь в мире осталось так мало бескорыстных и отзывчивых. И Джэхен снова не отреагировал на мою реплику. Его внимание всё было сосредоточено на Чеён, и я едва смогла себя сдержать, чтобы не рассказать ему о ней. Я ушла, плотно сомкнув губы. Я вышла в холл отделения, в котором лежало моё тело. Там моему взору снова предстали люди, которые шли на меня, не замечая. Я касалась их, но не могла ощутить, как и они меня. Просто насквозь проходили и мои руки, и ноги, и тело целиком. Я пробовала с каждым, кто мне приглядывался, пытаясь понять, как работает моя новая оболочка. Но так и не смогла прийти ни к какому выводу. Не считая того умозаключения, что моё желание в этом мире всё-таки не имеет особой силы. — Что ты делаешь? — заинтересованно прозвучал голос жнеца Идона рядом, когда я подставила очередную подножку прохожему. — Пытаюсь опытным путем понять эту систему. — Я решила уточнить: — Кого и когда я могу чувствовать. — Разве не легче было спросить? — С вами, жнецами, это не легче, поверь, — беспощадно констатировала я. — Я могу ответить на любые твои вопросы, — любезно ответил Идон, но что-то в его кривой улыбке меня смущало. Я прекратила смотреть на него с подозрением и перевела взгляд на ещё не подвергнувшимся моим опытам людей. — Кстати, если встретишь моего жнеца, пошли его ко мне. Почему-то Идон не ответил. Хотя не то, чтобы мне был необходим его ответ. Поэтому я не обернулась даже, и это стало причиной того, что я вновь знатно испугалась и содрогнулась, когда услышала голос Кино под моим ухом. — Я не твоя собачка. Идона нигде не было. Кино сурово глядел на меня, словно знал, чем я тут занимаюсь. Я примерно такой взгляд и представляла. — Конечно, нет, ты мой жнец-наставник. Но и с этой ролью ты не справляешься. — А какие у тебя критерии оценивания? — более серьезно, чем я предполагала, вопросил Кино. Я укоризненно глянула на него, решив не отвечать на вопрос, ответ на который я не знала. Да и что ему объяснять? Можно подумать, для него это имеет какое-то значение. Вообще какой смысл в нашем общении? Ему нужно, чтоб я сдалась, я ему этого не дам. Так что я решила просто продолжить своё дело, игнорируя его сущность; скорее всего в отместку. Но его голос, направленный в мою удаляющуюся спину, заставил меня "заметить" его: — Дай угадаю. — Он подождал, пока я оглянулась и пристально посмотрела на него. — Пытаешься понять, почему можешь касаться мамы, но не обычных людей? — И я узнаю это сама, — было моим гордым ответом. После этого я уверенно собиралась продолжить свой путь, желая, на самом деле, лишь быстрее скрыться из поля его зрения. Причину я не знала, но может мне действительно не нравилось говорить с ним, когда он вел себя вот так заносчиво. А я не могла молчать, а он от каждого моего слова мог выйти из себя... — Ну, удачи... с твоими-то аналитическими способностями. И как только я наплевала на обещание самой себе не насыщать Кино своим вниманием или гневом и собиралась направиться к нему, чтобы остроумно ответить (упрекнуть), он уже возник передо мной. Наблюдая за моим возмущённым лицом с ухмылкой, он ожидал ответа, заведомо спланировав быть не впечатленным. — Я знаю, как я могу контактировать с разными группами людей. Мне приходится добывать всю информацию самой, потому что ты никак не соизволишь... Я осеклась. Поняла, как глупо в сотый раз повторять и видеть, как его губы раскрываются, чтобы сказать очередную фразу с одним и тем же смыслом. — Бюро Жнецов справок не даёт. — Ну, вот поэтому я и делаю всё сама. И в общей системе мне только не хватает ещё одной подопытной группы людей... Я знала, что и мне, и ему будет неприятно. Возможно, ему больнее в сотни раз. Но я была зла, и едва ли преследовала научные цели. Хотелось сделать ему на зло то, что он мне запрещает. Не должна я считаться с тем, кто не считается со мной. Поэтому я с силой вцепилась в его руку, желая, как можно дольше, пробыть в "том" состоянии. И я зажмурилась, ожидая ударной волны боли, но было лишь лёгкое покалывание. Когда я открыла глаза, Кино не было передо мной. Вообще никого не было. Я стояла в коридоре той же больницы, я была уверена, но обстановка явно поменялась. И когда я увидела бегущую на меня женщину, одетую в одежду другой эпохи, я окончательно запуталась.О моих экспериментах
23 декабря 2017 г. в 16:54
Так, в принципе, ничего сложного не было. Все даже выглядело проще, чем у Джэхена. Я призрак, я не устаю и мне не надо есть, так что я могу сутками сидеть и караулить его сестру в нужных местах. Много мест? Так у меня вроде полно времени. С таким настроем я собиралась хотя бы дойти до выхода из больницы. Но мое внимание кое-что отвлекло, поэтому энтузиазм, обиженный такой грубостью, покинул меня.
То, что я увидела, было в данный момент важнее моих планов. Впереди меня с поникшей головой волочила ноги та женщина, что днем потеряла брата, который оказался сестрой. Она выглядела более спокойной и менее радостной, чем в палате несколько часов назад. Перед выходом она сняла бахилы и выкинула их в мусорную корзину, вместе со своей сумкой, которая еще была очень даже годна. И я подумала, что, возможно, это сумка ее сестры, но... Она бы не стала так небрежно относиться к вещи-памяти. Своей призрачной интуицией я чуяла что-то неладное, и было бы преступлением не свернуть с изначально намеченного пути за этой женщиной.
Погодка соответствовала настроению объекта моей слежки. Затянутое тучами небо, сдавшееся под натиском тучевых облаков солнце, легкий ветерок, который ничего не решал в царстве, где властвовала преддождевая адская духота. Я, полная сил, и она - уставшая с самого начала пути, в итоге пришли к конечной точке, как я поняла, потому что спутница замерла. Она остановилась у высокого здания, что стояло через пару кварталов от больницы, и подняла голову, будто хотела увидеть его верхушку и оценивала его высоту. Минуту погодя женщина вошла внутрь. Её впустили по пропуску работника, и она направилась к лестнице до самого последнего этажа. Несложно было предположить, что мы в итоге окажемся на открытой крыше 15-этажной постройки, но в тот момент я шла, как завороженная, не желая что-то анализировать.
В какой-то миг в моей голове пазлы сложились в одну ужасающую картину, такой машинально складывающийся образ, но тут все это понимание ускользнуло от меня. Ведь я почувствовала редкие капли дождя на своей коже. Сначала я подумала, какого черта не взяла зонт, а потом я подумала, какого черта я вообще чувствую дождь. Но мне правда некогда было размышлять, что вновь заставило пространство меня материализовать, потому что объект моей слежки сняла обувь и оставила её у двери, что вела на крышу. Расстояние между ней и краем крыши начало сокращаться. И в памяти всплыли ее слова своей сестре "Я скоро буду...".
Вот теперь запахло жареным.
Я долго думала, что мне предпринять. Что вообще делают в таких случаях? К счастью, женщина тоже не особо торопилась. Но когда она уже, крепко держась за ограду, полезла "за борт", меня охватила паника, и я просто кинулась к неразумной. Дождь хлынул сильнее, и от испуга я не сразу поняла, что смогла коснуться суицидницы. Я оттолкнула ее чуть подальше от перил-ограждений (она в падении села на пол и уперлась руками позади себя) и сквозь шум дождя начала пытаться что-то донести до нее.
- Вы что задумали?! Вы с ума сошли?
- Кто ты такая? Отвяжись. - Она отвечала вяло и убито.
Я смогла бы взять ее силой, но боялась, что ненадолго стала осязаемой, поэтому я просто, стоя к ней лицом, а к краю крыши спиной, пыталась стать живой стеной между незнакомкой и смертью. Она подняла на меня глаза, щурясь от ливня. Интерес ее был вынужденный.
- Вы этого не сделаете. Вы не хотите...
- Теперь я четко знаю, чего хочу. При жизни я лишь желала смерти всем этим гадким и мерзким созданиям, что зовут себя людьми, но после смерти я смогу подарить им избавление своими собственными руками.
Взгляд ее загорелся мрачным огнем. Я увидела в её решительном выражении лица всю боль, которую она превратила во тьму внутри себя. Странно, я всегда искренне верила, что боль становится нашей силой в будущем, однако, с ней такого не вышло. Что же ее ждет по ту сторону, умри она с такой злобой внутри? Она тоже будет изводить обидчиков десятилетиями, а когда захочет упокоиться, её будет ждать лишь разочарование.
- Вы будете страдать вместе с теми, кому хотите зла! - кричала я, будто громкость могла повлиять на убедительность.
- Я готова гореть в аду с ними, лишь бы горели они, - пугающе бесстрашно ответила женщина, криво улыбнувшись.
- Да будьте выше них, в конце концов!
Простая истина и правило для таких, как я, неспособных на месть и вечную злобу. Но эта слабость не была страшнее нескончаемого гниения заживо.
- Я в любом случае буду выше, потому что ниже этих ублюдков нет никого! - еще большим задором ответила она.
Мои слова, очевидно, и каплей убедительности не пахли. В такие-то моменты и понимаешь, что ты бессилен, являешься призраком или материальных существом, и что надо было хорошо слушать учителя обществоведения. Хотя, может, я все-таки была моментами внимательна.
- Ваша сестра не хотела бы вам такой судьбы. - Женщина настороженно взглянула на меня, услышав, что речь о её сестре, и кажется, я полностью заставила сосредоточить ее внимание на мне. - Теперь она успокоится и никогда больше не вспомнит той боли, что при жизни получила. А вы должны отдать ей дань и быть счастливой ради нее. Вы думаете, она не хотела бы видеть вашей улыбки?
- Откуда тебе знать, что по ту сторону? Ужасы жизни остаются с нами и после её прекращения. С чего она все забудет?
С чего же я и впрямь взяла, что память подведет после смерти? Интуиция или знание из подкорок мозга - это было неважно. Даже если я ошибаюсь, в данный момент, подтверждение - это все, что хочет слышать человек напротив меня. И никто не в праве лишать отчаявшегося человека надежды и сладкой лжи, чтобы там ни говорили заумные пословицы. Ложь - не самое черное на этой планете, ложь тоже может спасать. Сейчас по крайней мере, я была уверена в этом.
- Вселенная не настолько жестока, - со знанием дела произнесла я. - После смерти мы лишаемся всей черни, с нами остается лишь хорошее, например, образ любимой сестры. Поверьте, я знаю о чем говорю. - Я совсем не знала. - Отпустите свою злобу, только при жизни, пока не поздно. И вы обе сможете быть счастливыми. - Я ментально скрестила пальцы, молясь, чтобы женщина приняла мое приглашение. Я наблюдала, как ее глаза то опускаются, то поднимаются на меня - она принимала решение. И я даже не могла понять подействовала ли на нее моя речь и видит ли она меня до сих пор, когда женщина поднялась и вновь подошла к ограде крыши.