born to make history

Юрий просыпается, чувствуя что-то около своей вагины. Ему четырнадцать и он недоросток — его грудь не такая большая, как у одноклассниц, и у него еще не началась менструация. До сих пор. Это было ленивое субботнее утро, и он встал, увидев, что простыни испачканы кровью. Он издает тихий вздох, стягивает простыни и засовывает их в корзину для белья, чтобы постирать позже. Он идет в ванную и смотрит на себя: выглядит… устало, и хочется плакать. Ему было так хорошо без этих сисек и этих месячных, ему не хочется напоминания, что его тело — неправильно. Он уже вот-вот готов заплакать, но вместо этого берет прокладку их ящика около зеркала, надевает трусы. В школе им рассказывали, как управляться с этим, но он никогда не слушал. Запах крови реально отвратительный, и он как можно быстрее надевает белье с прокладкой. Юрий расчесывает волосы, пытаясь напомнить себе: то, что он девушка, ничего не меняет. Он ведь знал, что в конце концов это случится, он слышал достаточно постоянных жалоб Милы на ее циклы, чтобы понять это. Он скручивается от боли, чувствуя себя так, будто ему палку в живот воткнули. — О, — тупо выдыхает он. — Спазмы. Он ненавидит свое тело за это, за девичий пол, потому что сейчас больно и он чувствует себя как последний идиот и как последний обманщик в этом мире. Не мальчик; это как напоминание, которое маячит над головой. — Альма! — зовет его дедушка, и Юрий кривится при упоминании этого имени. Прошло уже больше четырех месяцев с тех пор, как он открылся, но это, похоже, ничего не изменило. Дедушка же старый, он не привык к трансcексуальным людям. Юрий вздыхает и встает с разобранной постели и смотрит на стоящего рядом с кроватью деда. Он вспоминает, что ему, кажется, снились кошмары, и он пришел спать с дедушкой. — Да? — Я отвезу тебя на каток, если хочешь, — говорит ему Николай; и Юрий делает вид, что не чувствует себя как абсолютный мусор и что от боли скручивает живот. Он кивает. — Пойдем в машину. Юрий отправляется вместе с дедушкой. На катке его уже ждут Мила, Лилия и Яков. Кроме Милы, на катке у него нет друзей, и ему это даже нравится. Николай вручает ему сумку с пирожками, и Юрий благодарно улыбается. — Удачи, Юрий, — говорит он, и это второй раз, когда дед назвал его Юрием. И он чувствует себя еще более благодарным. — Хорошо, дедушка! — кричит он, когда Николай отъезжает. У Юрия давно есть идея: он хочет попросить Якова разрешить ему соревноваться с мужчинами. При рождении его записали как женщину, но он выглядит почти как мальчик, особенно когда утягивает грудь бинтом и подкладывает муляж в штаны. Он не в состоянии сделать прыжки, которые выполняют цисгендерные мужчины, но его это не волнует. Он собирается стать мужчиной, он собирается соревноваться с мужчинами. И поэтому он спешит подойти к Якову. — Эй! Эм, мне стало интересно, могу ли я поучаствовать в мужском соревновании по фигурному катанию? — нервничая, интересуется Юрий. Эта возможность ярко вырисовывается перед Юрием, и он сглатывает. — Ты будешь первым, Юрий, — говорит ему Яков. — Да? — Ты будешь первым трансcексуальным фигуристом, который участвуют в соревнованиях среди предпочитаемого пола, — говорит ему Мила. Улыбка Юрия яркая, как солнце, пока не дают знать о себе боли, от которых подкашиваются колени. — Ау, — бормочет он, хватаясь за живот. — Но я думаю, я был рожден, чтобы творить историю, — говорит он, снова улыбаясь. — Я буду первым трансcексуальным мужчиной, который участвует в мужском фигурном катании, — заявляет он. — У тебя получится, я уверена, — успокаивает его Мила. И именно в этот момент Юрия будто пинают в живот, и он спешит в туалет. Его тошнит, голова раскалывается, он делает глубокий вдох, прежде чем покраснеть. Юрий смотрит на свое отражение в зеркале: женские черты, женские волосы, женское тело, женская-каждая-блядская-вещь. Закусив губу, он достает из кармана резинку и закалывает волосы в высокий хвост. Он выглядит совсем как Виктор, перекрасившийся в блондина, и эта мысль заставляет его захихикать. Юрий выходит из туалета и слышит, как свистит Мила. Он показывает ей средний палец, а после тоже смеется. Ему нравится, когда волосы убраны так, решает он. . . . Вначале, когда идет обсуждение с авторитетами фигурного катания, все бескомпромиссно заявляют, что ему нужно мужское тело и пенис. Юрий совсем «немного» зол и уже хочет засунуть руку в штаны, достать муляж и швырнуть его этим козлам в лицо. Черт, у него даже больше самообладания, чем он думал. Яков ругается, и Юрий решает его не прерывать. Яков всегда хочет лучшего для своего ученика и поэтому он говорит, что мужчина не может соревноваться с женщинами. Эти люди смотрят на него, широко раскрыв глаза. — Ладно, она… Альма Плисецкая… не мужчина, господин Фельцман, — говорит один из них, и Юрий окончательно теряет терпение. Юрий пинает его в пах, и тот корчится от боли, когда подбегают охранники и хватают его под руки. — Иди нахуй, мерзкая трансфобная сука! — орёт он, и мужик — запомнить его имя ниже достоинства Юрия — все еще держится за свой член, на его лице написана боль. Охранники говорят ему то, что он и сам уже знает; типа трансфобные высказывания были неуместны, но и то, что он сделал, недопустимо. Юрий дуется и вздыхает, когда они оставляют его в покое. . . . Когда его наконец зачисляют в мужскую категорию, Юрий на седьмом небе от счастья. Мила обнимает его, говорит ему, что он творит историю и должен быть собой. Юрий хочет изменений. Он хочет равенства для транссексуальных людей, а это означает борьбу за свои права. Он слышит, что транс-мужчины до сих пор играют в женский футбол. Юрий надеется, что когда все увидят его поступок, произойдут, наконец, какие-то изменения. Чтобы сохранить эти перемены, чтобы принести транс-людям равенство раз и навсегда. Юрий видит Виктора, который тренируется на их катке вместе с Яковом. Он четырехкратный золотой медалист Финала Гран При, и Яков гордится им. Сейчас ему двадцать семь, но Юрий помнит время, когда у него были длинные волосы. Он осмеливается спросить его о длине волос одним туманным пятничным вечером. Виктор выполняет четверной тулуп, когда Юри подкатывается к нему. — Да? Юрий? — Ага, — кивает он. — Мы можем поговорить? — спрашивает он. Ему просто хочется знать, была ли у Виктора какая-то особая причина, чтобы отпустить волосы — нет, он знает что цисгендерные мужчины иногда так делают, но стоит ли что-то за этим? — Ну ладно. Яков, дай мне минуточку, — просит он, и Яков кивает, потому что, черт, разве может отказать он своему четырежды золотому ученику? — Что ты хочешь, малыш? — Мне было интересно… почему ты отпустил волосы несколько лет назад? — Юрий надеется это звучит не так тупо, надеется, что Виктор не будет смеяться над ним. — А, ладно, ты транс, думаю, я могу рассказать тебе, — говорит Виктор и улыбается светло, как солнышко. — Я тогда еще не определился. Поэтому экспериментировал с разными вещами. Вот и решил отрастить волосы. Юрий обнимает его, и Виктор неумело отвечает на его объятья. — Спасибо. Я надеялась, что ты не обычный мужчина, как и я, — говорит он, и Виктор улыбается. Юрий чувствует себя в безопасности рядом с приятелем, который в какой-то степени похож на него. . . . Юрий входит в мужской туалет и чувствует, как разливается по венам адреналин. Он не похож на парня даже с утянутой грудью и муляжом. Об этом говорят его лицо и волосы; однако ему нравятся его волосы, поэтому Юрий не стал бы их обрезать, даже если этого и не ожидают от цисгендерных мужчин. Юрий слышит чей-то плач и прислоняется спиной к двери, за которой рыдает человек. Он узнает, кто это, когда слышит за дверью слабое «прости» на японском. Это Юри Кацуки, надежда Японии, занявший шестое место на Финале Гран При. Юрий стучит в дверь, и когда через минуту она неохотно открывается, хватает Юри за ворот рубашки. — В следующем Финале Гран При не должно быть два Юрия! — кричит он. — Вали уже на пенсию, идиот! Юри остолбенело пялится на него и мычит что нечленораздельное. — Что ты сказал, свинья? — требует Юрий, и Юри прикусывает губу. — Но ведь имя Юрий — это не то имя, которое дали тебе при рождении, — говорит он, и глаза Юрия наполняются холодной яростью. Он знает, что его называют Русским Панком, Русской Феей, первым транс-мужчиной, который соревнуется с цисгендерами. — Но это мое имя, жирдяй! — огрызается Юрий. — И ты заслуживаешь шестое место, если и собираешь дальше быть таким трансфобным к своему будущему сопернику. Он уходит, и голова его раскалывается от чистой ненависти. Он ненавидит Кацуки Юри. Может, он и не трансфоб. Однако Юрию просто хочется убежать ото всех, говорящих ему, что он не тот, за кого себя выдает. . . . Он возвращается в Россию со вторым местом на Скейт Канада и горечью, поселившейся в сердце. Жан-Жак Леруа, этот блядский самовлюбленный придурок, который живет в Канаде всю свою жизнь, занял первое место. — Ты отлично справился, Юрий, — говорит ему Мила. Женское Гран При вот-вот начнется, и Юри не знает, что будет делать без ее поддержки. — Мы гордимся тобой. — Я должен был победить, — фыркает он. — Он назвал меня Альмой, сказал, что я был хорошим соперником, — рычит Юрий, и Мила обнимает его. — Ты не Альма, — обещает она. — Ты Юрий. Это своего рода приятно иметь кого-то, кто поддерживает тебя так сильно, думает Юрий. Когда был Кубок Китая, он недостаточно внимательно смотрел на выступление Юри. Его не волнует этот жирдяй, который украл у него Виктора. Его это не волнует, повторяет он. . . . — Дамы вперед, — говорит Джей-Джей, и Юрий резко чувствует себя злым и жестоким, когда Джей-Джей дразнит его так явно. Юрий толкает его и пытается ударить в пах, но тот вовремя уворачивается. — Иди нахуй, Леруа, — шипит он. — Я не девушка. — Но выглядишь как она, — парирует Джей-Джей, и Юрий никогда не хотел ударить его сильнее, чем сейчас. — Эй, эй, перестань быть мудаком, — внезапно врывается Юри, и, кажется, он злится на то, что Джей-Джей специально путает гендер Юрия. — Он парень, Джей-Джей, отстань от него. Джей-Джей фыркает, кивает и уходит. Остаток Кубка Ростелекома Юрий смотрит на Кацуки, который разговаривает с Виктором; и они так близко, что ему самому внезапно хочется такого. Юрий делится пирожками с кацудоном с Юри, и он улыбается. — Спасибо, что сказал Джей-Джею съебать, — говорит он, и это так странно — приветливо разговаривать с этим японцем. — Он был мудаком, так что не важно, — просто отвечает Юри и продолжает поглощать пирожки. Юрий думает: Юри мог быть его другом, если бы он постарался. Если бы он не был таким мудаком, как обычно. Жить в страхе, что я столкнусь с трансфобией, действительно заставило меня отгородиться ото всех, с горечью думает он. . . . Отабек и Юрий сбегают от кучи его фанаток, и Юрий потеет, когда смотрит на Отабека. — Итак, ты будешь моим другом или нет? — внезапно спрашивает Отабек, и Юрий недоуменно поднимает на него взгляд. Он пожимает его руку, не задумываясь. Отабек улыбается, и его улыбка настолько яркая, что почти ослепляет; и Юрий думает, что на самом деле хочет, чтобы герой Казахстана стал его другом. — Я слышал сплетни, — говорит Отабек, и Юрий прикусывает губу. Может быть, он назовет его Альмой. Может быть, он не признаёт транссексуальных людей. Юрий считает до десяти и решает, что этого не случится. — Твое первое имя… не Юрий. Ты транс. Юрий заставляет себя улыбнуться. Он всего лишь легко приподнимает уголки рта, но все-таки это прогресс. — Да, я транс. Возражаешь? — Нет, — говорит Отабек. — Конечно, нет, Юрий. И после Юрий решает, что совершенно точно хочет быть другом Отабека. . . . Юри выигрывает золото, следом за ним идут Пхичит и Джей-Джей. Юрий клянется, что выиграл, если приложил бы больше усилий. Однако часть его говорит, что если бы он был мальчиком, то смог бы таки приземлить тот тройной сальхов. Он ненавидит себя за то, что не взошёл на подиум, когда стоит в углу банкетной залы, наблюдая за остальными. Юри Кацуки напивается, и все смущение тут же куда-то улетучивается. — Виктор! Я так тебя люблю! — кричит он, язык заплетается, и Виктор целует его. Юрий смотрит на них, и Отабек ближе придвигается к нему. Ему едва исполнилось восемнадцать, и он не особо любит алкоголь, поэтому остается с Юрием. — Они мило смотрятся вместе, — комментирует Отабек, и Юрий смотрит на него немного растерянно. — Да, — кивает он. — Думаю, да. И в это время Крис достает пилон, который он Бог знает где достал, и Юри тут же прекращает тискать Виктора и начинает танцевать. Юрий наблюдает за этим с приподнятой бровью, а Отабек начинает смеяться. Юрий думает, что его жизнь похожа на аттракцион. И что пусть даже он не получил того, что желал, он все равно счастлив. У него есть друг, Отабек, и он знает его куда лучше, чем, например, Виктора или кого-либо еще на этом банкете. Можно сказать, что Юрий Плисецкий счастлив, ведь у него есть друг и четвертое место на Финале Гран При. И он чертовски уверен, что в будущем все будет еще лучше.