Kellin Quinn and the Son of Voldemort

Вик POV: Он был полнейшей катастрофой и ее причиной был именно я. Серьезно, во всем этом можно было винить только меня. Мне нельзя было злиться на то, что он поцеловал Лукаса или Джошуа. Но я злился. Я ничего не мог поделать с этим гневом, который так и кипел во мне, подпитываясь ревностью. Думаю, меня не так бесило, что он поцеловал Лукаса. Они друзья. К тому же тот встречается с Филипом, да и после произошедшего он выглядел сильно взбешенным. Но вот наблюдать за тем, как Келлин целовался с Джошем — было выше моих сил. Вначале я почувствовал отвращение, а затем, где-то глубоко внутри, меня начала переполнять ужасная грусть. Ты сам в этом виноват. Нет, Майк. Мой брат. И как бы сильно мне не хотелось быть с Келлином, я просто не мог, особенно когда он все еще поблизости. Я не сводил взгляда с Келлина и Джоша, даже несмотря на то, что мне от этого было ужасно плохо. Но у меня не получалось отвернуться. Я ждал, когда Джош даст мне хоть какой-нибудь повод наслать на него заклинание, стереть его в порошок, ну или что-нибудь менее жестокое. Мне хотелось, чтобы он держался от Келлина как можно дальше. А Келлин был так сильно пьян, и меня это дико бесило. В принципе, терпеть не могу выпивку. Но Келлина за это у меня возненавидеть не получалось. Как бы я не старался, никак. А ведь я пытался найти столько поводов, чтобы на самом деле его искренне возненавидеть, хотя он этого и не заслуживает. Мне казалось, что таким образом будет намного проще его отпустить и забыть, но ничего не вышло. Я наблюдал как спотыкающийся, в стельку пьяный Келлин направляется прочь с поля для квиддича, держась при этом за Джоша. Мне понадобилась вся моя выдержка и сила воли, чтобы не пойти за ними. Иначе все мои слова тут же потеряли бы смысл. Мне нельзя было даже близко подходить к нему. И я поклялся в этом сам себе. Могу наблюдать, но не могу подходить. Мне не хотелось, чтобы он опять пострадал. Одно даже воспоминание о том, как пару недель назад Юрий напал на Келлина и меня уже трясет. Это должен был быть Бек, даже несмотря на то, что я попытался его защитить. Но о Келлине ведь даже и речи не было. Скорее всего, Майк снова каким-то образом навлек на Юрия заклятие, но вот когда именно, не знаю. Меня невероятно бесило, что я никак не контролирую происходящее. Келлин пропал из моего поля зрения и я попытался перестать думать обо всем том, что он мог бы, да и скорее всего делал, там с Джошем. Все к лучшему. Джошуа, конечно, мудак и Келлин достоин большего, но зато с ним его хотя бы не убьют. Я уставился на трибуны, под которыми они пропали пару минут назад. Забавно, меня постоянно бесило, когда Келлин вечно пялился на меня, но когда мы расстались, если так вообще можно сказать, я не мог отвести от него взгляд. Мне все время казалось, что должно произойти что-то ужасное. Думаю, Майк понял, что Келлин для меня слишком много значит. В ту ночь, в лесу, когда мне надо было отнять у него воспоминания, Майк хотел, чтобы я сделал нечто большее. Уверен в этом, но я сбежал и отвел Келлина назад в гостиную Слизерина. Понятия не имею, чтобы случилось, если бы он попал в руки Майка. Я так сильно погряз в своих мыслях, что даже не заметил, как Джошуа уже вернулся, пока не услышал его громкий, гогочущий смех где-то поблизости. Нахмурившись, я уставился в его сторону, но увидел, что рядом с ним только его компания гриффиндорцев. Если он здесь, то где тогда Келлин? Осмотревшись по сторонам, я попытался найти его друзей, может он где-то с ними. Лукаса поблизости не было. Он убежал за Филипом и они больше не возвращались. Бек и Юрий танцевали. А Келлина я так нигде и не видел. Я не раздумывая поднялся с места и тут же направился на поиски. Логично было начать с того места, где я видел его последний раз, поэтому мой путь лежал под трибуны. Оттолкнув полотна, свисающие до самой земли, я оказался прямо под ними. Тут было очень темно, поэтому пришлось вытащить палочку. — Люмос, — прошептал я. На конце палочки появился небольшой огонек. И тут я увидел его. Келлин лежал на земле и поначалу я перепугался, что произошло что-то ужасное. Подбежав ближе, я опустился рядом с ним на колени и, обхватив его лицо обеими руками, принялся внимательно осматривать. Он был ледяной. Положив пальцы ему на шею, я нащупал пульс. Никаких отметин или следов на нем не было, ничего. Он просто спьяну отключился. — Вот же идиот. Мне было не по себе. Конечно, в этом виноват я. Это моя вина. Он подавлен и пьет только из-за меня. Мне надо было быть помягче с ним, хоть это и было сложно. — Келлин, очнись, — приказал я. Я слегка ударил его по лицу и потряс за плечи. Он зажмурился, и уже в следующую секунду приоткрыл глаза. Хороший знак. Мне даже немного полегчало. — Эй, не засыпай, — сказал я и заставил его посмотреть на себя. — Чт… Что ты… — но он так и не смог договорить. Парень попробовал приподняться на руках, но уже на паре сантиметров сдался. — Мы сейчас попробуем встать, хорошо? — предупредил я. — Зачем, я сплю, — промычал он. — Тебе будет куда уютней в кровати. — Но я и так в ней. — Вообще-то нет. Ты в грязи. Давай, поднимайся. Схватив его за руки, я потянул вверх, но все что мне удалось сделать — просто посадить его. Он нахмурился, но я продолжил тянуть и в итоге кое-как поднял его. Келлин тут же упал на меня и мне пришлось его приобнять, чтобы хоть как-то предотвратить очередное падение на землю. — На заметку, вот именно поэтому я считаю, что пить это глупо, — произнес я. — Но ты и так сполна в этом убедишься завтра с утра. — Ты много говоришь, — еле слышно пробормотал он. — Если бы. Давай, пошли, одна нога, потом другая. Но он ничего не сделал, хотя может просто не мог. Вздохнув, я закатил глаза и перестал заставлять его идти. Вместо этого я взял его на руки, обняв одной за спину, а второй придерживая ноги. Так я его и понес, подальше от этой идиотской вечеринки и поля для квиддича. — Уииии! — весело прокричал Келлин. — Вот так поездочка! Ты такой забавный! — А ты придурок, — пробурчал я. Он захихикал и, кое-как обняв меня руками за шею, посмотрел на меня, но я тут же отвернулся. Он вытянул губы, пытаясь поцеловать меня в щеку, но ему не хватало сил подтянуться чуть ближе. Если бы он только знал, как сильно я хочу его поцеловать. Внутри меня была невероятная борьба между тем, чего хотел я и тем, что было бы лучше для Келлина. Он не должен быть рядом со мной. Мне даже не стоило его сейчас куда-то тащить. Надо было позвать кого-нибудь из его друзей, но в то же время, мне очень сильно хотелось помочь ему самому. Он положил голову мне на плечо, прекратив свои попытки дотянуться, и я донес его до замка. Здесь было так тихо. Не попавшись никому из преподавателей, мы добрались до гостиной Слизерина. — Чистая кровь, — произнес я и дверь тут же открылась. Не особо сложно было догадаться до их пароля. Вообще большинство учеников знали пароли других комнат, даже несмотря на то, что их периодически меняли. Когтевран в этом плане единственный, для которого требовались хоть какие-то мозги, чтобы зайти. Я занес его внутрь гостиной и, так как уже был здесь прежде, то прекрасно знал, куда надо было идти. Дотащив Келлина до дальней двери в спальни, я открыл ту, что вела в комнату для мальчиков. Никого, по крайней мере здесь, потому что тут должны были быть только семикурсники. Младшие курсы, наверное, уже спали в других комнатах, так как не были приглашены на поле. Хотя, может у них где-то была своя вечеринка. Не знаю. — Ладно, — прошептал я. — Какая кровать твоя? — Угадай. Мне не хотелось ему потакать, хотя бы потому, что вообще-то мне было тяжело. Оглядевшись по сторонам, я знал, какая из этих кроватей Юры, а, значит, и Келлина должна быть где-то поблизости. И тут я увидел маленькую коробочку розового кокосового льда, который я ему купил пару недель назад. Мне снова стало ужасно грустно. Порой мне очень хотелось, чтобы я опять не знал, что происходит и во что я ввязался. Донеся Келлина до кровати, я осторожно опустил его вниз. Он улегся, уже практически без сознания и, перевернувшись набок, чуть было не упал на пол. Я подхватил его и перевернул обратно, укрывая при этом одеялом. — Лежи смирно, — пробурчал я. — Прекрати говорить мне, что делать. Я не обязан тебя слушаться. Я ничего не ответил, а только немного отошел и посмотрел вниз. Он уставился прямо на меня. И если до этого в его взгляде были какие-то веселые искорки, то теперь там была только грусть. — Отдыхай, — произнес я. Направившись к выходу, я уже было подошел к двери, когда он снова заговорил. — Погоди. Я остановился, хотя не должен был. У меня так хорошо получалось его избегать. Конечно легко было это делать на уроках или обеде, но сейчас, когда мы наедине, было невероятно сложно просто взять и уйти. — Вернись, — его голос слегка дрогнул. Я медленно повернулся и посмотрел на него. Келлин все еще лежал и не сводил с меня взгляда. — Пожалуйста, — всхлипнул он. — Пожалуйста, знаю, ты меня ненавидишь… но… Он плакал. Теперь я уж точно не могу просто взять и уйти. Мне хотелось поступить правильно, но понятия не имею, как это сделать и не сблизиться с ним снова. Если это произойдет, ему опять будет больно. Но несмотря на кричащий здравый смысл, я все равно подошел к нему. Сев на кровать, я увидел, как из его глаз текут невероятно гигантские слезы, но при этом он тихо всхлипывал. Все его ресницы были усыпаны капельками, нос покраснел, губы пересохли, а лицо побледнело еще больше обычного. Не думаю, что мог бы найти хоть кого-нибудь, кто мог бы выглядеть красивее, плача. — Я тебя не ненавижу, — пробормотал я, надеясь, что он все равно ничего не запомнит. — Нет, — плакал он. — Ты просто… ты перестал вообще со мной разговаривать… Чтобы я не натворил, прости меня. Я вытер с его щек слезы и покачал головой. — Ты ничего не сделал. Это моя вина. Ты мне нравишься больше, чем надо. — Тогда почему? Я не мог сказать. В прямом смысле этого слова — не мог сказать ему, да или вообще кому-либо, даже если бы хотел. А я и правда хотел, чтобы он знал правду. Мне хотелось рассказать Макгонагалл, кому угодно, чтобы это все закончилось, но каждый раз, когда я только об этом думал — то не мог произнести ни слова. — Прости, — все что выдавил из себя я. Я медленно водил пальцами по его волосам, а он взял мою руку и поднес к губам, осторожно целуя. Тяжело вздохнув, я понял, что явно не выйду из этой комнаты в ближайшее время. — Останься, — попросил он. Но ему даже не надо было упрашивать. Я уже все решил. Меня медленно засасывало все дальше, будто бы он был кокаином, а я наркоманом. Подняв простынь, Келлин отодвинулся в сторону. Я огляделся по сторонам. Точно больше никого нет. Никаких студентов. Никакого Майка. Никого, кого бы я знал.