Отцу нравится показывать, кто главный в доме, кто босс, поэтому когда после очередной драки Вильяма направляют на исправительные работы в школу, он закатывает глаза и сдувает чёлку с глаз. Он уже четыре года, как студент, о какой школе может идти речь? Крис, само собой, смеется, когда слышит этот нонсенс, а вот Магнуссону не очень-то смешно. Как отец договорился с директором выше его понимания, и с понедельника он должен целый месяц убирать за подростками школьную лужайку. Слава господу, что его не заставляют чистить сортир, это было бы совсем унизительно.
Её сложно не заметить, эту девочку. Её имя перекатывается во рту, как песня с приятным мотивом. «Ну-у-у-ура», — тянется медленно, как последняя нота в куплете. Вильям не западает на школьниц, ему просто нечем занять свои мысли во время наказания.
Это оправдание держится ровно два дня и восемь с половиной часов, ровно до того момента, как он видит её на подоконнике со взглядом устремленным куда-то вдаль.
У него на каждый день недели новая красотка, и это было весело в старшей школе, когда количеством уложенных в койку девиц измерялась популярность. Сейчас же это выглядит жалким позерством. Вильям не старается следовать чужим стандартам, просто не знает, как вести себя иначе. Наблюдение за Нурой становится его маленьким хобби, которое не является тайным, как бы этого не хотелось.
— Эй, — он ощущает прикосновение к своему плечу на одной из перемен. — Почему ты постоянно пялишься? Это можно считать преследованием.
Вильям выпрямляется, тут же заметно возвышаясь над девчонкой, и тянет губы в усмешку.
— Я же не хожу за тобой.
— Неважно, — она скрещивает руки на груди, и он ждёт, что вот-вот надует губы, как ребенок. — Просто прекрати.
— Я Вильям, — вместо ответа произносит он, продолжая насмешливо глядеть на неё сверху вниз. Нура сужает глаза на долю секунды, а после гордо уходит, ни разу не обернувшись.
Невыносимая.
Он впервые не рассказывает ничего Крису, вдруг ощутив, что это слишком личное, чтобы делиться. Эта девочка слишком его, чтобы впустить ещё и Шистада. Хочется спрятать её, укрыть от мира. И это плохой знак. Вильям Магнуссон не привязывается к людям, так как ничего хорошего это не приносит.
Он закуривает после окончания работы, когда видит её — белые волосы, красная помада, серый просторный свитер. Ничего, что могло бы привлечь его внимание пару лет назад, но сейчас её невинность и острый ум играют с ним злую шутку. Нура прижимает сумку и, нахмурив брови, рассматривает парковку.
— Красавица, тебя подвезти?
Дёргается, услышав его голос, и поворачивается, сверкая глазами-льдинками. Очаровательная.
— Нет, Вильгельм, обойдусь.
— Вильям.
— Всё равно.
На кожу начинают падать холодные дождевые капли, сначала редко, а потом всё больше и сильнее, и Нура шипит себе под нос проклятья, почти фанатично высматривая кого-то на парковке.
— Не бойся, я не кусаюсь. Отвезу тебя в целости и сохранности.
Она наклоняет голову вбок, видимо, всерьёз рассматривая его предложение, чтобы спустя минуту ответить, фыркнув:
— Я тебя не боюсь.
— Как скажешь.
В машине тепло и пахнет дорогой кожей. Нура осматривает салон осторожно, словно начинает сомневаться в своём решении, и Вильям слегка гнёт губы в улыбку. У него крыша едет от её близости, и это пиздецки неправильно. Она школьница. Школьница.
— Назовешь адрес?
Нура вздыхает и послушно говорит название улицы и номер дома. Вильям почти что разочарованно цокает языком, оттого что дорога займет от силы пятнадцать минут. Чертовски мало.
Где-то в середине пути он нарушает тишину, отрывая Нуру от созерцания видов за окном. Как бы ему не нравился её профиль, голос услышать хочется больше.
— Сколько тебе? Шестнадцать?
— Почти восемнадцать.
— «Почти» не считается.
— Тебе какая разница? В универе мало девушек и ты решил переключиться на школьниц?
— Не поясничай, тебе не идёт.
— Не включай сурового взрослого, тебе не идёт.
— Ну-ура.
Остальную часть дороги они слушают музыку. Вильям разочарован и доволен в равной мере.
***
Его наказание длится до декабря, и где-то в конце октября, он обнаруживает Нуру на одной из лавочек во время учебных часов. Его не слишком утомляют работой теперь, когда он показал себя, как исполнительный мальчик, поэтому он подходит к ней и присаживается рядом.
— Прогуливаешь, значит?
— Вильгельм.
— Я могу на тебя пожаловаться.
— Ты не станешь, — тянет она, но всё равно кидает на него подозрительный взгляд, ожидая подвоха. Он улыбается и пожимает плечами, не отрывая глаз от её лица.
— Не стану, если ответишь на мой вопрос.
— Это шантаж?
— Пусть так, — Вильям сдувает челку и точно знает, что этот раунд останется за ним. Нура заметно потеплела к нему за последние две недели, хотя всеми силами старается не показывать этого.
— Хорошо, задавай. Только номера своего я тебе не дам.
Он благоразумно умалчивает, что одна из её подружек давно разболтала её номер ему. Незачем пока раскрывать все карты.
— Что читаешь?
Нура удивленно моргает, опускает взгляд на книгу в своих руках, будто видит её впервые. Щеки покрывает едва заметный румянец, и это слишком мило, чёрт подери.
— «Гордость и предубеждение».
— Школьная программа?
Она самодовольно улыбается, глядя на него с превосходством.
— Нет, дубина.
— Почитаешь мне вслух?
— Если тебе так интересно, то посмотри фильм, — фыркает она и демонстративно утыкается в книгу, давая понять, что разговор окончен.
Вильям делает заметку именно так и поступить в ближайшее время. Это кажется ему важным.
***
22:10 от «неизвестный номер»: приходи сегодня на вечеринку, я вышлю адрес.
22:11 от «малышка»: кто это?
22:11 от «неизвестный номер»: это Вильям.
22:15 от «малышка»: я даже не хочу знать, как ты достал мой номер.
22:16 от «неизвестный номер»: придешь? Обещаю, я не дам тебя в обиду.
22:50 от «малышка»: я ложусь спать, завтра в школу.
***
— Так, сегодня твой последний день? — спрашивает Нура, опираясь о забор. От неё сладко пахнет духами и жвачкой, хочется сгрести её в свои объятия на глазах у всей школы (а особенно у того парня, с которым она мило болтала на одной из перемен). Вильям ухмыляется, оглядывая её с ног до головы, замечая прикушенную губу.
— Будешь скучать?
— Ещё чего, — закатывает глаза, но улыбается. Ей идёт улыбка.
— Да брось, ты напишешь мне завтра же.
— Ничего подобного, ты невыносимый.
— Я тебе нравлюсь, Нура Амалие Сатре.
Нура склоняет голову, заслоняя слегка лицо белыми волосами, и Вильям тянется рукой, чтобы заправить прядь ей за ухо. Она чересчур довольная, и что-то ему подсказывает, что дело в почти детской любви к новогодним праздникам. Он сам давно так не радовался, но её настроение заразно.
— Может, я буду скучать по твоему вечному преследованию. Чуть-чуть.
— Я знал.
— Нет, не знал.
Она делает долгий вздох, и Вильяму кажется, что вот-вот уйдет, как всегда оставив за собой последнее слово, но вместо этого Нура удивляет его, встав на цыпочки и мимолетно поцеловав в губы. Это прикосновение длится не дольше нескольких секунд, но их достаточно, чтобы Вильям успел понять — ему просто так не отделаться от мыслей о ней.
— Не обольщайся сильно, — бормочет она и отходит на шаг, а он только глупо улыбается.
Это начало чего-то нового. Ей восемнадцать через пару месяцев, осталось совсем немного. Нужно только подождать.
20:45 от «Вильгельм»: встретить тебя завтра после школы?
21:01 от «малышка»: только не опаздывай.
