50 оттенков: история болезни...

POV Ана. Очередная пустота внутри. Я в этом состоянии уже столько дней, что не могу окончательно понять, когда уже придет мой час. Я постоянно слышу крики у себя в ушах, а черное полотно сменяется иногда на последние кадры, когда я была еще в сознании. И все, что я вижу более, чем отчетливо — это Кристиан. Я чувствую, как страх снова сковывает мое тело, как неизвестность об его состоянии начинает бежать по всему мертвому телу, и в такие секунды мне хочется открыть глаза и бежать, бежать и бежать. Даже в таком жутком для себя положении, я всем нутром ощущаю, что нужна ему. Конечно, если он еще здесь, в этом мире. А потом, все, как обычно: резкая волна боли, взявшаяся словно по волшебству, помутнение рассудка и темнота. Этот сценарий я изучила давно, и уже не надеялась почувствовать что-то другое, как вдруг… Кромешную тьму разрывает свет. Он такой белый и манящий. Моя кожа покрывается мурашками, когда я понимаю, что видимо на этом все. И знаете, умирать не страшно. Нет того леденящего страха, как в тот момент летящего на нас грузовика. Теперь я не боюсь. Я уже свыклась с мыслью, что бесполезно откачивать меня дефибриллятором, капать капельницу или заходить в палату, в ожидании резкого пробуждения. Мое сердцебиение замедляется, дыхание становится все реже и реже, и вот я почти вплотную подошла к этому яркому пятну, но вместо того, чтобы ощутить легкость и свободу, на кончиках моих пальцев лишь холодное прикосновение. Вспышка света превращалась в очертания маленького силуэта. И через мгновение передо мной появился малыш. Я не могла разобрать мальчик или девочка, но ребенок был очень хрупкий и беззащитный. Очертания его лица также были размыты, но я отчетливо видела легкие кучеряшки, которые напомнили мне Кристиана, каким я представляла его в детстве. Ребенок вложил свою хрупкую ладошку в мою и потянул за собой… Я была слаба, поэтому не имела ни малейших сил сопротивляться. Этот силуэт, словно прокладывал мне куда-то дорогу. Темнота под нами начинала рассеиваться, а живот наоборот скручивался в тугой узел, как будто с каждым шагом у меня изнутри вынимают по маленькому кусочку жизни. Дышать становилось труднее, но мы продолжали идти. Теперь я была в окружении тумана, мук и слез. Я не хотела плакать, но соленая вода сама текла по щекам, оставляя болезненные ожоги. Живот все сильнее крутило, и в какой-то момент, я просто не выдержала. Упав вниз, я свернулась калачиком, хватая ртом воздух. Нет! Я хочу назад! Почему здесь так больно? Я не хочу такой боли! Малыш осторожно лег сверху меня, устроившись на брюшной полости. А туман начал рассеиваться. Сначала я думала, что уже умерла, но когда где-то вдали услышала знакомые голоса, то в душе поселились сомнения. И с каждой секундой боль отходила на второй план, и я прислушивалась к разговорам, которые становились все четче и четче… В это же самое время… POV Кейт. Это ужасно. Я не могла есть, спать или думать о чем-то другом. На протяжении недели я перехожу из одной палаты в другую. Кристиан, глаза которого полны злобы, отчаяния и паники. Он уже знает. Знает про позвоночник, про невозможность ходить около полугода в лучшем случае… Но неизвестным остается главная вещь. Ана. По словам Грея, на нее должен был придти самый незначительный удар. Хотя, как можно об этом говорить, если внутри моей подруги умер самый главный пассажир?! Никто из нас не сказал об этом Грею. Нельзя. Не сейчас. Нам до сих пор неизвестно, знал ли Кристиан о беременности, знала ли сама Анастейша о ней? Поэтому никто не рискует. Грейс не отходит от койки сына. Сейчас ему, как никогда, нужна поддержка. Пусть он делает вид, что сильный и справится сам, но мы все прекрасно видим его боль. Каждый вздох, каждый удар сердца, каждый день в ожидании о состоянии Аны. И эта неизвестность пугает. Никто, даже врачи, не могут сказать, что именно так повлияло: операция по удалению органа? Чистка после выкидыша? Или сотрясение? Мы боимся потерять ее. Вот так глупо. И так мучительно… И вот, очередной день. 10 день. К Ане в палату заходят толпы людей. Все интересуются ее состоянием. Кто-то искренне, а кто-то просто из вежливости. Несколько раз приходила Кэрол, но она долго не задерживалась. Чаще всего в палате можно было видеть меня и Мию. Мы обе слишком плохо переживаем эту ситуацию, и, наверно, больше всех себя накрутили. Я разговаривала с подругой, держала ее за руку, умоляла вернуться… Но вы даже представить себе не можете, как это ужасно! Она не двигается, не улыбается, и постоянные скачки сердцебиения заставляют меня дышать вместе с ней. Она должна придти в себя, должна! Она не бросит меня. Не оставит Кристиана одного! Она ни за что так с нами не поступит! И когда я уже в миллионный раз хотела выйти из палаты, чтобы немного успокоиться, в нее зашла Грейс, с надеждой посмотрев на меня. Я лишь отрицательно мотнула. В ее глазах настоящая отрешенность и мука. Врачи вкололи ей уже столько препаратов! Не знаю, как она держится в сознании столько дней. Присев на край кушетки Аны, женщина впервые за эти 10 дней заговорила более-менее спокойно, хотя голос немного подрагивал: — Знаешь, а я все это время думаю об этом малыше. А какой он был? На кого похож? Как отреагировал мой сын, узнав о ребенке? Эта был мальчик? Или девочка? И знаешь, кого я вижу? — от этих вопросов моя спина покрывалась неприятным холодом. Я тоже думаю об этом ребенке. Именно новость о выкидыше не отпускает нас всех на протяжении этой недели. Я подошла сзади и положила руки на плечи Грейс, пытаясь поддержать: — Наверно, это был красивый мальчик. Широкоплечий, статный. Возможно, в детстве он был бы капризным карапузом, одевающимся на улицу с надутыми щечками. Я думаю, что у него были серые и большие глаза. Он смотрел бы на мир сквозь пелену своих фантазий. Он был бы похож на юного Кристиана. Такой же серьезный и недоступный, но милый и очень ранимый. Он был бы безумно красив… — голос миссис Грей притих, а я рисовала в голове то, о чем говорила эта женщина. У Аны с Греем были бы просто волшебные дети: — А я представляю девочку. Такую хрупкую, легкую и воздушную. Маленькую принцессу. Она была бы настоящим сокровищем для Аны с Кристианом. Знаете, наверно, они бы очень разбаловали ее. Покупали бы дорогие игрушки, платья, косметику. А каждый вечер читали бы ей сказки про Золушку или спящую красавицу. А похожа она была бы на Анастейшу: голубые наивные глазки, очень умненькая и смешная. Я прямо вижу, как она неуклюже ходила бы по дорогому ковру, а если бы что-то разбивала, то виновато закусывала нижнюю пухлую губку или строила милые глазки. Кристиан бы устал отбиваться от женихов для своей дочурки, а Ана постоянно бы причитала, что нужно быть независимой и сильной, и выйти замуж только один раз в жизни. Они бы очень любили этого ребенка, Грейс… — мы не могли сдержать всхлипы. Они были бы замечательными родителями! Сердце болезненно скукожилось, и мы крепко обнялись, делясь своей горечью… POV Ана. -…Они бы очень любили этого ребенка, Грейс… — слышу я надрывный голос Кейт, и не могу поверить. Силуэт, который состоял лишь из света начал медленно принимать очертания. Маленький комочек счастья, хрупкости и нежности. Он лежал у меня на животе и тяжело сопел. Мне хотелось обнять его, прижать к себе, но тут он медленно рассеялся. Внутри сразу образовалась мертвая пустота. Этого комочка больше нет! Я потеряла ребенка, о котором даже не подозревала! Боль саднила грудь, а рана, появившаяся на том самом месте, где лежал малыш, казалась огромной. Там никого больше нет! Я никогда не смогу увидеть этого ребенка! Я потеряла его! А туман вокруг все растворялся и растворялся. В мою темноту уже начал врываться противный писк, а я не хотела этого. Нет! Что мне там делать без моего Комочка? Пожалуйста, не надо! И тут, в остатках черноты раздался детский и звонкий голосок: — Я люблю тебя, мама! Не грусти! Передай папе, что я его тоже очень люблю! Не забывайте обо мне!.. — пелена слез окутывала все пространство. Я чувствовала, что ухожу от своего ребенка. От ребенка, поселившегося теперь на небе. Среди других маленьких ангелочков: — И мы тебя очень любим, Комочек!.. Все, что успела прошептать я, прежде, чем меня, будто окатили холодной водой, и глаза резко распахнулись от ярких лучей света…