50 оттенков: история болезни...

Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, но у меня вышло иначе. Если честно, мне всегда казалось, что все эти истории с последним мгновением, анализом жизни звучат довольно глупо. Я, как врач, была уверенна, что именно так пациенты отходят, когда смогли вернуться к жизни. Хотя я была бы не против вновь прожить счастливые моменты своей жизни, вновь обрести крылья. Но в момент, когда земля ушла из-под ног, когда я перестала слышать адский крик (возможно свой, а возможно и чей-то еще), я не думала о чем-то хорошем. Я не видела «света в конце туннеля», а ощущала несколько мгновений ужасную боль, парализующую все тело. Ты даже не можешь позвать на помощь или пошевелиться, потому что понимаешь — тебе никто не сможет помочь. Суть в том, что Вы не знаете заранее. Не пробуждаетесь с дурным предчувствием. Не видите теней в ясный полдень. Забываете сказать важные слова дорогим людям, не успеваете даже заснуть, чтобы не было так мучительно больно… Тогда все и происходит. Смерть полна жара, грохота и невыносимых стонов; что-то жжет, испепеляет и рвет на куски внутри меня, и если бы крик был чувством, то это был бы именно он. А после — ничего. Каждый день в своей жизни я старалась прожить лучше, чем предыдущий. До встречи с Кристианом я так и действовала: пыталась выполнить больше работы, помочь справиться с недугом, как-то постараться наладить отношения с Хосе… В общем, я хотела сделать лучше саму себя. Похоронив отца, я дала самой себе клятву, что не буду умирать так мучительно, что моя жизнь сложится так, что умирать будет не страшно. Но сейчас я, словно на девятом кругу ада, откуда никак не могу выбраться. Не понимаю, жива или мертва, дышу или задыхаюсь. Все мое тело абсолютно недвижимо, но сверху, будто капает раскаленное масло. Оно поглощает меня раз за разом, уводя все дальше в черноту. Я пытаюсь бороться с этим состоянием, хочу найти какой-то выход, но меня снова и снова заносит в темную дыру, где все чувства и эмоции мгновенно притупляются, и я перестаю сражаться сама с собой, так как уже нет смысла. И это повторяется несколько раз. Хочется открыть рот и закричать, но нет сил; пытаешься поднять руку, чтобы ухватиться хоть за что-то, спасая себе жизнь, а она лишь устало лежит вдоль туловища, абсолютно неподъемная. А голова жутко гудит, будто по ней стучат барабанными палочками. И этот нескончаемый крик в ушах. Он кажется таким знакомым и пронзительным, но я не могу встать, не могу помочь. И опять, чернота… POV Кейт. За несколько минут до… Чтобы я еще раз позволила себе так оплошаться? Я вновь поверила в несуществующую сказку, повелась на милые слова Грея, надеясь, что все окажется правдой, а в итоге, как всегда. Я помню, как Ана с укором смотрела на меня в день свадьбы, будто предупреждая. А я влюбленная дурочка танцевала с этим подонком в красивом свадебном платье! Нажав педаль газа сильнее, я выехала на трассу. Мне просто нужно немного отдохнуть. Разрядить обстановку у себя в голове. Тем более, мама уже давно ждет меня в гости. Ну и что, что время почти 9? Я думаю, родную дочь, она примет и в 12. И, возможно, я бы не стала отвлекаться на посторонние предметы и окружающую среду, но впереди, примерно в радиусе километра, я заметила знакомую машину. Ну, конечно, у кого еще в Сиэтле может быть лакированная черная ауди? Впереди меня ехало несколько легковых машин с гусиной скоростью, поэтому я уже приготовилась, чтобы посигналить, как вдруг раздался протяжный и противный звук. И это была не я. В следующие моменты все происходило в каком-то трансе. Машины впереди начали резко тормозить, когда раздался мощный удар. Впереди что-то задымилось, послышались крики, звук битого стекла и железа. Я с замиранием сердца остановила свою «хонду», ожидая, как родная ауди выйдет из этой пелены огня. Но ее не было. И именно в эту секунду, я решилась выйти. Ужасный, душераздирающий, перемешанный с болью крик вырвался из моего рта. Та самая ауди съехала с основной дороги куда-то в сторону, приплюснутая со всех сторон. Невозможно было отличить, где зад, где перед. На дороге вспыхнул грузовик, окутывая своим пламенем меня и других водителей. Не видя ничего из-за своих слез, я кинулась к перевернутому автомобилю с ужасными воплями. Кто-то обхватил меня за талию, останавливая: — Совсем рехнулась?! Вызывай скорую! — какой-то мужчина сдерживал меня, а я продолжала брыкаться и смотреть на ауди, ожидая, что хоть кто-то из нее вылезет. Пожалуйста, скажи, что там нет Аны или Грея! Умоляю! — Нет! Кто-нибудь! Помогите им! Нет, прошу, пожалуйста! — я осела на дорогу, не спуская глаз с темного пятна. Никто не покидал, и даже не пытался вылезти: — Пожалуйста… Нет! — слабо шептала я, когда место аварии прибыли пожарные, врачи и полиция. В тот момент, я окончательно перестала что-либо ощущать. Мое тело отказывалось как-то реагировать на все вокруг, когда я увидела, кого доставали из-под обломков машины. На носилки погрузили изувеченное тело. Лицо больше напоминало окровавленное мясо, а руки безжизненно свисали вниз. Это был мужчина. Я подскочила с места. Скорее всего, это водитель. Его рубашка была вся пропитана кровью, а нога вывернута в неестественной позе. Закрываю глаза, из которых градом текут слезы: — Пожалуйста… — еще тише прошептала я, испепеляя взглядом злосчастную ауди. И тут, когда врачи кинулись вытаскивать следующего пассажира, я расслышала стоны, которые переходили с каждой секундой в леденящие душу крики. Мое сердце упало в пятки, когда я поняла, кому они принадлежат!.. На носилках лежал Кристиан. Господи! Я сорвалась с места, следуя прямо за врачами. Грей выглядел таким сломленным и подавленным. Я заметила, что доктора несут его более осторожней, чем первого пострадавшего, и только сейчас я поняла, в чем дело. Грея уложили на живот, причем под голову подкладывают подушки или валики. Нет! Я в ужасе раскрыла глаза, так как прекрасно понимала, что значит эта поза: сломан позвоночник! — Кристиан! — взвизгнула я, когда он слабо раскрыл глаза и тяжело застонал. Медики тут же окружили его, закрыли двери и, включив мигалки, уехали прочь. Я не могла остановить рыдания. Боль сжигала меня изнутри! Где Ана? Почему она не берет трубку? Пожалуйста, пусть ее не будет в этой машине! Но все мои просьбы и мольбы разбились о камни реальности. Врачи схватили третьи носилки и понеслись в сторону смятой и разбитой ауди. Вот тут я уже не могла стоять на месте. Подбежав намного ближе, чем до этого, я увидела, как вытаскивают бессознательное тело Аны. На голове было огромное алое пятно, а синяя рубашка-поло в районе живота превратилась в красную испачканную тряпку. Брюнетка выглядела лучше всех, если можно так назвать, но ее травмы были отнюдь нелегкие. Погрузив подругу на носилки, врачи понеслись к машине, и я запрыгнула следом, представившись сестрой. Не прошло и минуты, как двери захлопнулись, и скорая со всех сил помчалась в сторону ближайшей больницы… Дальше все происходило совершенно мимо меня. Толпа людей, среди которых все семейство Греев, мать Аны, и чертовы журналюги! Я тряслась, и как только моргала, передо мной вспыхивал огонь, а в ушах раздавался скрежет металла. Мне уже вкололи успокоительное, но оно только сильнее взбудоражило меня. Грейс сидела бледная рядом с Карриком, крепко схватившись за его руку, шепотом читая молитву. Миа и Элиот нарезали вместе со мной по коридору нервные шаги. Слез не было ни у кого. Все уже давно все выплакали. Кэрол сидела на месте и смотрела в одну точку. Неужели она на самом деле переживает за свою дочь? Меньше всего мне хотелось видеть здесь именно ее. Никаких вестей, никого никуда не пускают. Я чувствовала, как паническая атака накрывает нас всех с головой, и еще чуть-чуть, начнется настоящая истерика. Да что же это такое?! Прижимаюсь мокрым любом к холодной больничной стене, пытаясь дышать носом, но голова еще сильнее закружилась, и я осела на пол, и зашла в долгих и тихих рыданиях. Ана, Кристиан, пожалуйста! Я не хочу терять вас обоих! Мое сердце разрывалось от тоски. Пусть я знала Кристиана не так хорошо и долго, но если с ним что-то случится, никто из нашей семьи не сможет перенести эту потерю! Нет! Это просто невыносимо! Мне хотелось все разгромить здесь к чертям, хотелось высказать все, что накопилось, но я лишь молча сидела на холодном полу и тяжело дышала… Время близилось к шести утра. В больничном коридоре осталась только наша семья. Даже мать Аны плюнула и ушла. Хотя, ничего удивительного. Мы все сидели уставшие, вымотанные и совершенно без чувств. Каждый переживал свою личную трагедию, и накручивал себя. Я прижалась к Мие, а она бессильно положила свою голову мне на плечо. Элиот неуверенно взял меня за руку, а я и не вырывалась. Сейчас совершенно не до наших отношений. Мы не знаем, живы ли они, не знаем, что будет дальше… Мы вообще ничего не знаем! Глаза, опухшие от слез, уже смыкались в болезненном сне, но я усилием воли заставляла себя не спать. И тут, дверь одной операционной распахнулась. Все тут же подскочили, забыв про сон: — Доктор? — с испугом, почти шепотом, спросила Грейс, еще сильнее вцепившись в руку мужа и свою сумку. Врач был испачкан в чью-то кровь, и я даже не хотела думать, кто там сейчас лежит. Тошнота подкралась к горлу, а в ушах снова мощный удар: — Джейсон Тейлор… У него была раздроблена черепная коробка, большое количество потерянной крови и, к сожалению, нам не удалось его спасти. Он умер. Простите, — слова застыли в воздухе, и все перестали дышать. Тейлор был водителем Греев с самого начала! И он принял весь удар на себя! По помещению разнесся тихий плач, а я не могла двинуться с места, перед глазами забегали черные мушки, а голова болезненно запульсировала. Господи! Когда же это кончится? Время шло, а мои мышцы мучительно ныли. Мы все сидели в глубоком шоке, все еще не отойдя от смерти Тейлора. У него же маленькая дочь! От таких мыслей мурашки покрыли спину, и я снова чуть не разрыдалась! Будь проклят тот пьяный водитель в грузовике! Чтобы ему в аду через все круги пришлось пройти! Я злилась на всю ситуацию: почему они оказались на том шоссе? Почему вообще куда-то поехали? Нельзя было поехать завтра?! За что судьба так с ними?! Господи, не забирай их у нас! Снова склонилась над коленями, впитывая гнетущую и гробовую тишину, хотя нам всем хотелось скулить и выть от невыносимой боли внутри. И тут, вышел второй врач из другой операционной. Крови на нем было больше, что насторожило нас всех! Я уже не могла подняться со стула без помощи Мии. Схватившись за ее руку, мы осторожно подошли к мужчине, лет 40: — Анастейша Роуз Стил, знаете такую? — я не могла сдержать тяжелого выдоха: — Не томите, прошу! — взмолилась я, придумывая самые ужасные вещи в голове. Доктор долго писал что-то в своих бумажках, а потом проговорил: — Сотрясение мозга средней тяжести, удаление селезенки и… Выкидыш, — на последнем слове, я окончательно потеряла дар речи. Ана была беременна? Мамочки! Миссис Грей с протяжным стоном рухнула на плечо мужа, а я не в силах больше сдерживаться, предательски заскулила: — Простите, мне очень жаль. Мы пытались спасти этого ребенка, но срок не позволил. Знаете, зато нам удалось спасти ее саму. И это ли не самое главное? — мы несколько раз слабо кивнули, а когда из операционной выехала каталка с бледной Аной, я отвернулась, а горячие слезы обожгли кожу щек. Она была беременна! Она носила ребенка, твою мать! Почему ты так поступаешь с нами? За что такие наказания?! Почему она не рассказала нам?! Почему делала из этого секрет?! И тут, нас всех прорвало: — Как же я ненавижу этого подонка! — со злобой проронила Грейс, а в ее глазах застыла печать горя: -Он забрал у меня друга, внука! Как же я ненавижу эту мразь! -продолжила кричать женщина, хотя Каррик всеми силами старался ее успокоить. Мы все были на пределе и сдерживаться было практически невозможно: — Грейс, он поплатился за это. Врачи говорили, что он сгорел в том грузовике, — прошептала Миа, но миссис Грей была безутешна: — Теперь то какая разница?! Тейлор умер, мой неродившийся внук тоже, и мне сейчас глубоко все равно на этого мерзавца! Ребенка уже не вернешь! — ее истерика накалила обстановку в коридоре до предела, и тогда Каррик, крепко обняв ее, решил немного успокоить свою жену. В стороне от лишних глаз. А мы все вновь уселись, ожидая самого страшного. Я никому не рассказывала о своих догадках насчет Кристиана. Сама очень надеялась, что это окажутся просто догадки. Что если он на самом деле сломан? Что будет дальше? Сможет ли Ана оправиться и помогать Грею? Что делать дальше с ним, с его компанией? Как жить дальше, если он окажется прикован навсегда? Сможем ли мы когда-нибудь сказать Ане о смерти ребенка? О всем том ужасе, что мы слышим и испытываем сейчас? Разве можно будет после такого оправиться? Как найти смысл жизни, если он окажется потерян? Меня трясло, как алкоголичку. Я не знала, что делать дальше. Время замедлило ход, а слезы горя и раздавленности продолжали капать на пол. Если с Греем что-то случится… Ана никогда не сможет стать вновь той Аной, что я видела прошлой ночью… И спустя еще несколько часов, когда Элиот тревожно дремал, а Миа с Карриком сидели рядом с Грейс, вышел последний доктор. Его лицо было покрыто потом, а халат сзади на спине вообще весь промок. Я была не в силах подняться с места, так как знала, что если догадки подтвердятся, все равно окажусь на полу в обмороке: — Мистер Кристиан Грей… — минутная пауза, от которой я нервно сглотнула, готовясь к худшему: — Самая серьезная и, пожалуй, основная травма: позвоночник. У мистера Грея был задет спинной мозг, но поврежден не сильно. Нам пришлось вставить несколько металлических штативов, чтобы уберечь его от дальнейших повреждений. Жить будет, но необходима долгая реабилитация, постельный режим и ограниченность движений, — я тут же подскочила с места, задав вопрос прямо в лоб: — Поврежден спинной мозг? Мистер Грей сможет передвигаться самостоятельно? — все тут же замолчали, а врач, стянув перчатки, прошептал: — Знаете, это будет зависеть от него самого: если есть, ради чего двигаться и жить дальше, то через полгода он сможет встать на ноги, если нет, то ни один в мире хирург не поднимет его с кровати… — и тут я задумалась, а есть ли у Грея смысл жизни? Да. И именно она была с ним в той роковой машине, в ту самую минуту…